Местные завсегдатаи тут же принимались их угощать, зная, что «советико туристо» в долгу не останутся
Когда член передовой комсомольско-молодежной бригады комбайнер Анатолий С. из Сумской области не вернулся на место сбора тургруппы, руководитель группы Наталья Г. -- председатель одного из областных отделений бюро международного молодежного туризма «Спутник» -- подытожила, кратко повторяя и тут же оценивая поступившие предложения:
-- Если действительно пропал -- посольству не поздно сообщить и после варьете. Скорее заблудился, остолоп. Останемся ждать все -- билеты в варьете пропадут. Выход один, -- она посмотрела на меня взглядом, выражавшим уверенность, что я оправдаю оказанное мне доверие. -- Оставайся ждать его один. Ты уже выучил несколько фраз по-испански, так что дорогу найдешь. Переводчица говорит, до «Насьоналя» тут недалеко. Если не дождешься, приходи к началу программы. Тогда будем тревогу бить…
… Где-то в начале десятого вечера, когда в баре через дорогу я уже выпил порции три чудесного кубинского пива и выкурил несколько душистых «Попьюлар», объявился пропавший. Возле автобусной стоянки у здания Академии наук остановилось такси, из которого вышел белобрысый и долговязый комбайнер Анатолий в бурого цвета пиджаке, с выпущенным наверх воротником светлой тенниски. Не увидев на стоянке нашего автобуса, он с надеждой вглядывался в каждый пролетающий мимо «Икарус» (автобусов этой марки тогда на Кубе хватало).
Его появление как раз прервало мои невеселые размышления о том, какой выговор после возвращения домой мне влепят, если комбайнер не найдется: обычный или строгий, с занесением или без. Или же вообще исключат из партии, если он окажется в посольстве какой-нибудь западной страны. Отговорки «он сам потерялся» или «он сам в чужое посольство забрел» явно не пройдут. Потому что меня сразу же спросят: «А почему вы его отпустили одного гулять по Гаване, а не оставили сидеть в автобусе, если он раньше себя уже проявил?» За два с лишним часа невеселого ожидания я вспомнил «подвиги», совершенные Анатолием накануне в долине Веньялес, и понял, что ответить мне будет нечего.
… Накануне вечером, после ужина, наша группа посетила местную достопримечательность -- бар, расположенный в большой пещере. Столиками там служили отпиленные сталактиты. В тот вечер бар посетила мексиканская группа. Раскованные мексиканки с белозубыми улыбками и кожей цвета светлого шоколада произвели на мужскую половину нашей группы сильное впечатление, особенно когда танцевали. Еще в начале поездки с руководителем группы Натальей мы договорились, что перед сном наличие женщин на местах будет проверять она, а мужчин -- я. В тот вечер я трех голов не досчитался… Добытая информация об отсутствующих меня ошеломила. Оказывается, трое комбайнеров-комсомольцев пошли искать отель, где остановилась мексиканская группа, чтобы поближе познакомиться с сеньоритами, которые им приглянулись…
Где-то около часу ночи в конце улицы показалась пропавшая троица. Мы с Натальей и переводчицей ждали в шезлонгах на веранде. Началась воспитательная работа, вел ее в основном я (»Ты мужчина, ты с ними и разбирайся»). Сначала я прочитал им лекцию об облике советского туриста, а потом решил продемонстрировать им, что весь их замысел был просто нелеп:
-- Ну, хорошо, нашли бы вы отель. А как бы вы объяснились с сеньоритами? Кто-нибудь из вас говорит по-испански?
Все трое промолчали.
-- Ну хоть на каком-нибудь иностранном языке можете изъясняться?
Долговязый Александр встрепенулся:
-- На немецком.
-- И что же ты можешь сказать по-немецки? -- поинтересовался я.
Передовой комбайнер наморщил лоб, поднапряг память и, запинаясь, выдал:
-- Фрау… камарад… Ком!.. Хенде хох!
-- Он еще в баре сказал это одной сеньорите, -- прокомментировал его товарищ. -- Ей понравилось -- она рассмеялась…
-- А чего вы вообще туда пошли? -- не утерпела Наталья. -- С чего вы взяли, что вы кому-то там нужны?
Самый маленький из троих, до этого отмалчивавшийся, гордо выпятил грудь:
-- Наши мужики -- лучшие в мире мужчины… Ик… Даже мексиканки об этом знают.
Руководительница и переводчица группы скептически осмотрели невысокого представителя лучших в мире «мачо».
-- Шнель по ка… по номерам, -- блеснул и я познаниями в немецком.
Передовой комбайнер учил кубинцев пить за революцию до дна
На следующий день отличившийся уже Анатолий совершил еще один подвиг. Один сознательный член группы (такие находятся всегда), прикуривая от моей сигареты, вполголоса сообщил:
-- Анатолий за кубинцев взялся.
-- Где? -- так же тихо спросил я.
-- Только что был в фойе.
Стойка портье в фойе пустовала. В коридоре были слышны чьи-то веселые голоса. Первым появился долговязый передовик, которого уже покачивало. В руках он держал бутылку «Московской». Следом за ним в фойе ввалились портье, горничная и дежуривший в этот вечер боец «милисиано». Все были навеселе. Увидев меня, пьяный передовик сельского хозяйства сначала испугался, а потом все же нашел выход из положения:
-- Пропагандисто! -- ткнув меня пальцем в грудь, сказал он. И, обняв за плечи, представил всей честной компании: -- Камарад! Амиго! Друг!
-- Перьйодисто (журналист), -- решил на всякий случай уточнить я, сомневаясь в познаниях передовика производства в испанском. Все радостно загалдели, захлопали меня по плечам…
Прервал галдеж тамада-комбайнер, пригласив всех следовать за ним в номер. При этом он поднял руку с бутылкой над головой.
Пока шли к его номеру, я, зная, что многие кубинцы понимают русский язык, мило улыбаясь, спросил Анатолия по-украински, показав взглядом на бутылку:
-- Котра?
-- Друга.
-- Ти менi хочеш сказати, що передовий комбайнер пiсля однiєї пляшки на чотирьох може бути п'яний, як чiп?
-- По-перше, ще не як чiп, -- обиженно уточнил парень. -- А по-друге, з кубинцями пляшка справдi друга. Попереднi були до них…
-- Та-ак, -- протянул я. -- Тебе сюди для цього прислали?
-- Мене сюди прислали, щоб я навчив компаньєросiв (товарищей. -- Авт. ), як пити за радянсько-кубинську дружбу.
-- Без тебе тут за це пити не вмiли, -- ядовито констатировал я.
-- Вмiли, -- согласился он. -- Але неправильно. Не по-нашому -- не до дна.
-- Ну, i як успiхи? -- поинтересовался я.
-- Вражаючi, -- сказал он. -- Я й не думав, що фраза, якої навчили нас на iнструктажi, справляє такий ефект. Ось дивiться.
В номере, где никакой закуски, естественно, не оказалось, Анатолий налил всем водки, встал и произнес тост:
-- Вива Куба, вива революсьон! -- и, выпив залпом, показал всем пустой стакан. Потом обвел пальцем присутствующих: -- До дна!
На лицах отразилось сомнение, которое Анатолий решительно развеял:
-- Патриа о нуэрте! (родина или смерть. -- Авт. ) -- и поднял пустой стакан над головой.
-- Патриа о нуэрте! -- кубинцы выпили до дна.
Комбайнер доверительно прошептал мне на ухо:
-- Фраза дiє безвiдмовно. Ось приїду додому -- випробую на хлопцях.
-- Спробуй ще на доярках. Тiльки дуже не напивайся до цього, бо переплутаєш з коровами.
Мои познания в ненормативной украинской лексике невелики, тем не менее мне все же хватило слов для того, чтобы «убедить» неутомимого пердовика не доставать из чемодана еще одну бутылку водки. Благо кубинцы не заподозрили, что я, мило улыбаясь, сказал комбайнеру Толе.
Пока я вспоминал события вчерашнего дня, Анатолий продолжал с надеждой вглядываться в проходящие мимо автобусы. Представилась редкая возможность вправить мозги дуралею. Грех было ею не воспользоваться! Я загасил сигарету и пошел к пешеходному переходу. План, как запугать разгильдяя, родился мгновенно: «Или ты соглашаешься работать на ЦРУ, или я оставляю тебя в ночной Гаване на растерзание… ». На чье же растерзание? Что могло ему угрожать в столице страны, население которой относилось к советским людям с большой симпатией? Да, во времена диктатора Батисты гремела Гавана на всю Латинскую Америку как злачный и небезопасный город. Первой частью этой репутации столица Кубы была обязана темпераментным проституткам, второй -- не менее горячим (когда хватались за ножи и пистолеты) сутенерам. Но проституток пришедшие к власти революционеры выселили на остров Пинос выращивать цитрусовые, переименовав его в остров Хувентуд (остров Молодежи). А сутенеры, которые прониклись революционными идеями, неплохо трудились уже на рубке сахарного тростника.
Но от идеи запугивания Анатолия работой на ЦРУ пришлось отказаться. Я понимал: какой бы ответ он ни дал, после возвращения домой наверняка сообщит куда надо о том, как пропагандист группы вербовал его работать на ЦРУ. И в Киеве, в респектабельном здании на улице Владимирской, где располагалось республиканское КГБ, мне придется доказывать, что я не завербован ЦРУ и на должности заведующего отделом «Молодi України» -- республиканской молодежной газеты с самым большим тиражом (более 600 тысяч) не занимаюсь антисоветской деятельностью. При этом мне, возможно, не поверят, потому что газета благодаря своим смелым публикациям уже тогда была не на лучшем счету.
Буквально через год--полтора первый секретарь ЦК КПУ В. В. Щербицкий на одном из идеологических совещаний спросил с трибуны: «В зале есть редактор «Молодi України» Лубченко?» Игорь Федорович поднялся с места.
-- Вы на кого работаете, товарищ Лубченко? -- грозно спросил с трибуны Щербицкий. И заглянув в подготовленную отделом пропаганды справку, громогласно добавил: -- За последний год вашу газету 11 раз процитировали вражеские радиоголоса! В зале воцарилась мертвая тишина, которая лучше всяких слов говорила, что в ближайшее время товарищ Лубченко будет снят с должности редактора молодежной газеты. Несладко ему тогда пришлось. Кстати, на последнем своем съезде в 1997 г. журналисты выбрали его председателем Союза журналистов Украины.
Так что, хорошенько поразмыслив, я решил напугать загулявшего комбайнера другим способом. Увидев меня, Анатолий обрадовался:
-- Нарештi ти знайшовся!
-- Я или вы, товарищ С. -- по неписаным правилам официального общения тех лет тот, кто делал накачку, говорил на русском, даже если ему отвечали на украинском. Я неспешно закурил, прищурился от дыма и уперся взглядом в комбайнера: -- Вы на какую разведку работаете, товарищ С. ?
Бравый комбайнер опешил:
-- Хто… я?! Та я… !
Он скорчил такую рожу, глядя на которую можно было не сомневаться, что в мире вряд ли найдется разведка, способная позариться на такого лопуха. Зрелище настолько впечатляло, что вопрос о вербовке отпал, и я перешел ко второму этапу:
-- У председателя колхоза телефон есть?
-- Нi, нема, -- ответил С.
-- А у голови сiльради? -- вкрадчиво перешел и я на украинский.
-- I в нього немає, -- уже увереннее соврал Анатолий. -- Значит, сообщат письмом, -- тоном чиновничьего равнодушия к плачевным последствиям сообщил я.
-- Шо й кому повiдомлять? -- сглотнув, пробормотал он.
-- Председателю колхоза, а он -- твоей жене. О том, как ты тут вышивал по ночной Гаване с сеньоритами, -- я затянулся сигаретой и добавил: -- Ладно, выкладывай, где тебя носило.
Даже советских туристов магазины поражали отсуствием товаров
Как оказалось, поход за сувенирами мужская половина группы начала с первого подвернувшегося бара. Там их уже ждали. Тут надо пояснить, что кубинцы -- невероятно улыбчивые, приветливые и веселые люди. К этому добавьте еще их особое отношение к гостям из Советского Союза, долгие годы помогавшего Кубе во время экономической блокады. Так что, стоило лишь нашим туристам оказаться в каком-то баре, как местные завсегдатаи тут же принимались их угощать. Кстати, они знали, что «советико туристо» в долгу не останутся. Поэтому иногда из таких двухчасовых прогулок за сувенирами наши приползали к автобусам совершенно пьяными.
-- Але я в третiй бар не пiшов, -- подчеркнул свое благоразумие С. -- I ще трьох хлопцiв переконав, що треба йти за сувенiрами.
-- Молодец, -- одобрил я. -- Давай дальше.
А дальше было так. Пробежав по магазинам, которые даже нас, советских людей, поражали отсутствием товаров, Анатолий наконец-то наткнулся на утепленную куртку (кстати, нашего производства) для своей трехлетней дочери. Стал в очередь. Кубинские продавщицы обслуживали следующим образом: внимание уделяли только тому, чья очередь подошла. Если вы стоите вторым или третьим, они на вопросы не реагировали. Но когда очередь доходила до вас, вы могли хоть полчаса примерять приглянувшуюся вещь, и как бы ни бушевал кто-нибудь, стоящий в очереди, продавщица и глазом не поведет. Анатолий попытался возмутиться, но смирился. Хлопцы его ждать не стали, бросив на прощанье: «Дорогу сам знайдеш». Вот дорогу-то назад он и не нашел.
-- Вийшов -- вже темно. Навкруги -- однi хмарочоси. I тiльки неоновi реклами миготять…
Сначала наш турист спросил, как добраться к университету. С этого и начались его странствия по городу. Когда прибыли на место, Анатолий заявил таксисту, что если это и университет, то не тот. Таксист взял с него деньги за проезд и уехал. Второй водитель оказался приветливее (или сообразительнее?) и покатал его с включенным счетчиком по Гаване, подвозя к разным вузам. Возле очередного института рассчитал и высадил. Тут у незадачливого путешественника хватило ума обратиться к проходившему мимо офицеру. Учившиеся в наших военных училищах, они, как правило, знали русский язык. Военный пояснил заблудившемуся в ночной Гаване комбайнеру, что стоянка автобусов с советскими туристами находится возле академии, а не возле университета. Остановил такси и сказал водителю, куда ехать…
Когда мы пришли в «Насьональ», группа уже сидела в зале. Наталья, выслушав мой доклад, устало сказала:
-- Как они мне осточертели! Хоть бы ребят из НИИ включали в группы. Куда ни поеду с этими «рабоче-крестьянами» -- всюду опозорят!
Вскоре началась программа. Описывать кубинское варьете не имеет смысла. Это надо видеть. При виде ослепительно белозубых мулаток с кожей цвета кофе, хорошо разбавленного молоком, и невероятно длинными ногами захватывало дух…
В 12 ночи программа варьете закончилась, и минут через 10-15 танцовщицы, спустившись в зал, подсели к столикам, где их ждали поклонники.
Когда еще я только зашел в зал, обратил внимание на необычный костюм малорослого шкета из нашей группы, который после ночного рейда в поисках мексиканских сеньорит заявил, что принадлежит к лучшим в мире «мачо». А сейчас он шел, пошатываясь, по залу во всей своей красе. Костюм на нем был из белой ткани, похожей на плотную холстину. Брюки в обтяжку. А вот рубаха с короткими рукавами издали бросалась в глаза. Это было что-то! Рубаху сзади и спереди украшали огромные красные цветочные узоры. Сидевшие в зале кубинцы смотрели на него, как на нечто экзотическое -- думали, наверное, что так выглядит национальный костюм одного из народов СССР.
Наш «мачо» подошел к столику, за которым две танцовщицы весело болтали со своими кавалерами, и обратился к одной из них. Что он сказал, не было слышно, но по выражению лица стало ясно, что девушка его не поняла. Тогда он расставил руки так, как будто обнимал женщину за талию, и закачался, изображая танец. Он приглашал ее танцевать. Девушка вежливо улыбнулась и отрицательно покачала головой. «Мачо» разочарованно развернулся и пошел к своему столику, где передовики сельского хозяйства встретили его дружным ржанием. Ему налили в высокий стакан, он залпом выпил и опять уткнулся взглядом в приглянувшуюся ему танцовщицу.
-- Кто такой? -- поинтересовалась Наталья.
Я вынул из кармана список группы, назвал имя, фамилию и добавил: -- Передовой пастух овец с яйлы. Направлен Крымским обкомом комсомола.
В этот момент зазвучала мелодия «Беса ме мучо» (»Целуй меня много»). «Мачо» с крымской яйлы выпил еще рома для храбрости и, подзадоренный собутыльниками, снова направился к столику, где сидели танцовщицы. Сидевшие с ними кубинцы заметили его и насторожились. Две-три пары, направившиеся было танцевать, вернулись к столикам. Весь ресторан смотрел на нашего «героя» с нескрываемым интересом…
Надо пояснить, что на Кубе, если женщина пришла в ресторан или бар без спутника, значит, она ищет себе компанию на вечер (а, возможно, и ночь). Но когда она пришла с кавалером -- можно на сто процентов быть уверенным, что к ней никто не подойдет и не пригласит танцевать, даже если кавалер на время отлучился. Попытаться пригласить танцевать женщину, сидящую с мужчиной за другим столиком, недопустимо. Сидевшие с танцовщицами за столиком кубинцы демонстративно не поворачивали головы к приближавшемуся передовику сельского хозяйства, но краем глаза следили за ним. Один другому что-то сказал с раздраженной гримасой, тот кивнул.
-- Кажется, будут бить, -- предположил я.
-- Может, поумнеет, -- философски заметила Наталья.
-- Пойду его успокою, -- сказал я.
-- И он тебя послушает, -- иронично заметила она. -- Сиди, если ты начнешь успокаивать пьяного пастуха посреди зала, это будет вторая часть программы варьете -- с участием гастролирующей группы советских туристов.
Пастух в белом нерешительно потоптался за спиной у сидящей танцовщицы. Стоя, он был всего на голову выше ее, сидящей.
Наш «мачо» наконец что-то произнес. Танцовщица небрежно глянула на него и отвернулась. За столиком, где сидели его собутыльники, раздался хохот. Пастух сделал вторую, более решительную попытку, постучав пальчиком по плечу женщины. Она медленно повернула голову, смерила его презрительным взглядом, отчего он невольно качнулся и побрел назад. Комбайнеры и механизаторы хохотали. А за нашим столиком все как-то сразу заскучали…
-- Ты бы поинтересовался, принято ли тут приглашать танцевать незнакомую женщину… Если да, то как это делается… Выучил бы с помощью переводчицы пару фраз…, -- долдонил я передовому пастуху по дороге из зала к автобусу.
Возле «Икаруса» он не утерпел:
-- Ну что ты, пропагандист, меня учишь? Я уже третий раз за границей. И вообще, у меня брат в обкоме комсомола работает.
-- Будем воспитывать? -- поинтересовался я у руководителя нашей группы.
-- Пусть его, барана, овцы на яйле воспитывают, — и после паузы добавила, -- и его родственников из Крымского обкома комсомола. Нам уже завтра домой.