А спустя полгода ее побег на Запад стал возможен благодаря переводчику… той же контрразведки
Три неполных последних года Траудль Юнге работала с Гитлером и была тем человеком, которому он не только продиктовал завещание, но и с которым обсуждал способ самоубийства. Поэтому арест этой 25-летней женщины был крайне важен для советской контрразведки, выяснявшей по приказу Сталина все обстоятельства гибели Гитлера. Однако среди приближенных фюрера, арестованных в первые дни мая 1945 года, фрау Юнге не оказалось. Ей удалось ускользнуть из бункера Рейхсканцелярии, где находились Гитлер и его ближайшее окружение. Контрразведчики потратили месяц, чтобы выйти на ее след. Траудль Юнге арестовали 9 июня 1945 года в берлинской квартире.
Вот как спустя более полувека она об этом рассказывала: «В дверь постучали люди в штатском -- молодые мужчина и женщина. Безукоризненно говорили по-немецки. Предлог был невинным: мол, внизу меня ждет некто, кто хочет выяснить, не встречала ли я после завершения боев в Берлине одного человека. В ситуации по тем временам вообще-то не было ничего необычного… Но я тут же почувствовала неладное, сообразила, что меня просто выманивают из квартиры. Однако выхода у меня не было. Так меня и арестовали, поместив затем в женскую тюрьму Лихтенберг».
Фрау Юнге, давая в 1998 году первое в своей жизни интервью журналисту из бывшего Советского Союза, корреспонденту «Комсомолки» Сергею Маслову, предположила, что выдал ее офицер люфтваффе, которому она проболталась во время скитаний по окрестностям капитулировавшего Берлина. «Он очень хотел вернуться в Берлин, -- вспоминала Траудль Юнге. -- А там его отец уже стал функционером в прокоммунистических управленческих структурах, создаваемых советской военной администрацией. Возможно, этот молодой человек и не думал доносить на меня, а просто обмолвился, что в бегах встретился с секретаршей фюрера. Но это помогло русским выйти на след».
Кто мог бы подтвердить или опровергнуть эти предположения? Оказалось, такой человек живет в Киеве. Читатели «ФАКТОВ» с ним знакомы по предыдущим публикациям, касающимся поисков и идентификации трупов Гитлера и Евы Браун. Это Григорий Сергеевич Журавлев, офицер армейской контрразведки «СМЕРШ» 3-й ударной армии генерал-полковника Василия Кузнецова и офицер связи Ставки Верховного Главнокомандующего. Как выяснилось, тем «молодым человеком», оказавшимся на пороге квартиры, где пряталась Траудль Юнге, и был 20-летний лейтенант Григорий Дубов, он же Григорий Журавлев. Вот его рассказ:
-- В отдел контрразведки «СМЕРШ» в Берлине 27 мая 1945 года пришел немец Вильем Каффе, сотрудничавший с нами под псевдонимом «Вальтер». Он попросил дежурного о личной встрече с начальником отдела полковником Горбушиным. Ему он рассказал: его агент Эльза Кассерман внедрилась в группу немецких беженцев, покинувших Берлин накануне штурма города, и подружилась с одной интеллигентной женщиной -- Траудль (Гертрудой) Юнге. Та однажды, разоткровенничавшись, призналась, что работала личной секретаршей у Гитлера. Эльза делилась с ней скудными запасами продуктов, как могла помогала беженке, а войдя к ней в доверие и узнав ее берлинский адрес, сообщила Каффе…
Разведка хотела знать подробнее о личной жизни фюрера и особенно о последних его днях. За квартирой секретарши -- она уже вернулась в город -- установили наблюдение. В течение двух недель женщина редко покидала дом, к ней никто не приходил, ничего подозрительного разведчики не заметили. Когда было решено задержать Юнге, сделать это поручили лейтенанту Григорию Дубову и переводчице Тамаре Самарцевой.
-- Мы постучали в дверь квартиры 9 июня, -- продолжает Григорий Журавлев. -- Нас прикрывали немцы из группы Каффе. Они блокировали все выходы из дома, наблюдали за двором, подогнали микроавтобус, который спрятали в трехстах метрах за бетонным забором… Дверь открыла стройная красивая женщина лет 23--25, острые, чуть впалые глаза настороженно сверлили нас. Мы заговорили по-немецки: мол, внизу ее ждет человек (она его знала, но тот уже был в руках контрразведки). Юнге несколько минут колебалась, потом спустилась…
Бывшую секретаршу доставили в женскую тюрьму Лихтенбург. Там она безо всякого принуждения, совершенно спокойно ответила на вопросы контрразведчиков. У Григория Журавлева сохранилась копия стенограммы допроса:
«Я родилась в марте 1920 года. Секретаршей Гитлера стала случайно. До этого мечтала быть преподавателем танцевального искусства и работала секретаршей в провинциальной газете (мы жили с мамой и младшей сестрой в Мюнхене), зарабатывая на обучение в хореографической школе. В 1941 году сдала вступительный экзамен, но из газеты меня не отпустили. К тому времени моя сестра стала солисткой на берлинской сцене, и ее близкая подруга оказалась родственницей Альберта Бормана, брат которого, Мартин, возглавлял тогда канцелярию нацистской партии и был секретарем Гитлера. С помощью Альберта меня перевели под предлогом служебной необходимости в Берлин, в личную -- не Имперскую -- канцелярию фюрера. Там я занималась подбором подарков от его имени к дням рождения лидеров государства, разбирала и отправляла корреспонденцию фюрера, печатала на машинке.
Когда Гитлер подбирал молодую смену для своего секретариата и объявил конкурс машинисток, я приняла в нем участие. В числе десяти лучших кандидаток 1 января 1943 года была отправлена для сдачи экзамена в ставку фюрера «Вольфшанце». В числе отобранных девушек я единственная оказалась из Мюнхена. Гитлер любил этот город и, думаю, поэтому вызвал меня первой. Спросил, хочу ли остаться при нем. Я дала согласие и попала в окружение фюрера.
Жизнь в ставке мне нравилась. Мы жили в лесу, находились на полном государственном обеспечении. Атмосфера оказалась довольно раскованной, работать было приятно. Обычно секретари сидят в приемной, согласовывают встречи, связывают начальника с кем-то по телефону, варят и подают кофе… Но в приемной Гитлера обязанности секретарей выполняли адъютант и слуга, для передачи приказов и распоряжений имелись офицеры связи. Я же находилась в другом помещении, отдельно от Гитлера, однако в любое время дня и ночи следовало быть готовой к вызову. Приходя на работу, я всегда здоровалась в Гитлером: «Доброе утро, мой фюрер!» Только за глаза мы называли его шефом.
Мне, например, приходилось печатать тексты речей, с которыми шеф выступал на митингах, съездах, по радио и т. д. Он плохо видел (хотя это тщательно скрывалось) и был очень благодарен мне за то, что я печатала тексты крупными буквами. Фюрер был на 29 лет старше меня, однако между нами установилось некое равноправие. В то же время Гитлер не позволял себе ухаживать за мной. Лишь однажды, диктуя текст своего выступления по поводу годовщины прихода к власти, положил свои руки мне на плечи. В этот момент вошла Ева Браун… С тех пор фюрер, диктуя мне, ходил по комнате, однако каких-либо изменений в наших отношениях не произошло. И Ева Браун по-прежнему относилась ко мне с уважением.
Фюрер не знал иностранных языков, но был неравнодушен к хорошеньким женщинам. Он любил ужинать в отеле «Кайзерхоф», и за соседними столиками всегда оказывались одни и те же пожилые дамы, пожиравшие его глазами. Служба безопасности выяснила, что официанты продавали места по тридцать марок этим почитательницам Гитлера. После этого вокруг него стали рассаживать красоток.
Чем хуже шли дела на Восточном фронте, тем меньше шеф готовил речей. В 1943 году после поражения под Сталинградом он понял, что война проиграна, но оставался очень упрямым -- переубедить его в чем-либо было невозможно. В это время его личным секретарям была придана не свойственная им функция: они должны были отвлекать фюрера на досуге от мрачных мыслей беседами о фильмах, моде, собаках, берлинских светских новостях, о всякой всячине. Нужно было проявлять изобретательность, чтобы не прозвучало ни слова о войне, политике: Гитлер любил обедать в казино в обществе офицеров, и там таких разговоров избежать было практически невозможно. Вызывали музыкантов, артистов… Но с ухудшением ситуации фюрер все больше уединялся, и здесь его развлекали легкими беседами секретарши. Иногда он сам начинал рассказывать анекдоты, вспоминал о Первой мировой войне, о своей молодости.
Я не слышала, чтобы Гитлер говорил о Сталине. Лишь однажды -- это было после покушения на фюрера 20 июля 1944 года -- он сказал, что Сталин оказался прав, осуществив перед войной чистку в армии.
Когда советские войска вошли в Восточную Пруссию, Гитлер раздал нам ампулы с цианистым калием. Со мной он не раз обсуждал тему сведения счетов с жизнью. С приходом русских в Берлин боялся, что Рейхсканцелярию обстреляют снарядами с усыпляющим газом, а потом выставят его напоказ в Москве, в клетке. Фюрер верил в переселение душ, поэтому приказал сжечь свое тело и Евы Браун после смерти. Я сама под диктовку Гитлера от руки написала его завещание. За несколько минут до самоубийства он попрощался со мной, а Ева Браун попросила меня передать привет Баварии… »
-- Из тюрьмы Гертруду Юнге перевели в советскую комендатуру одного из восточных районов Берлина, -- говорит Григорий Журавлев. -- К ней был приставлен переводчик, сотрудник «СМЕРШа» Ашот Талиев по кличке «Аркадий». Со второй попытки удалось получить согласие Юнге на сотрудничество с советской разведкой. Бывшей секретарше выдали удостоверение, продовольственные карточки и устроили работать в регистратуре поликлиники известной берлинской больницы «Шарите».
Вскоре представитель Главного управления контрразведки «СМЕРШ» подполковник Ивлев, разбирая документы в архивах Рейхсканцелярии, случайно наткнулся на личное дело агента секретной службы вермахта… Ашота Талиева. Переводчика арестовали и спустя несколько дней отправили в Москву, а вот Гертруды Юнге уже не оказалось ни на работе, ни дома -- воспользовавшись выданным ей «Аркадием» пропуском на свободное перемещение в Восточном Берлине, она скрылась. Поскольку для нашей разведки она уже не представляла большого интереса, оформили розыск, но на этом все и закончилось. В 1946 году контрразведку «СМЕРШ» реорганизовали, и дело Гертруды Юнге ушло в архив.
… Что за человек был этот «Аркадий», почему он рисковал, спасая личную секретаршу Гитлера? Это было его заданием или простым человеческим порывом? Вообще-то нетрудно было догадаться, какая судьба ждала фрау Юнге. К примеру, двоюродная сестра фюрера, австрийская крестьянка Мария Копенштайнер, один-единственный раз видевшая его, получила 25 лет. По столько же «впаяли» адъютанту Гитлера Гюнше и слуге Линге. А ассистентку личного стоматолога фюрера Кэте Хойзерман, оказавшую значительную помощь следствию в установлении факта смерти вождя Рейха, отправили в лагеря на 10 лет.
Что же заставило Ашота Талиева спасать фрау Юнге? «Мне всегда казалось, что у этого человека ко мне был скорее личный, чем служебный интерес, -- вспоминала она позже. -- Но непонятно, в чем он заключался. Как женщина я была ему безразлична. Задним числом я думаю: не был ли он двойным агентом и не работал ли на американцев? Другого объяснения просто не нахожу. Врезалась в память одна его странная фраза. Я как-то спросила: «Ради чего вы делаете все это?» Он ответил: «Может, и вы сможете для меня что-то сделать». Не думаю, что, рассказывая это сейчас, я могла бы чем-то навредить Аркадию. Его уже наверняка нет в живых. Уже тогда ему было на вид лет пятьдесят».
Вряд ли фрау Юнге, прожившая благодаря этому человеку долгую благополучную жизнь в ФРГ, узнала, что ее спаситель был арестован вскоре после того, как она ушла из советской зоны оккупации Берлина, воспользовавшись выправленными «Аркадием» документами…