180-летие независимости Греции 25 марта украинский композитор Татьяна Стамати-Оленева отмечала как двойной праздник: и как годовщину освобождения земли своих предков, и как день… своего профессионального рождения.
Сама Татьяна родилась в Киеве. Здесь окончила школу, а затем и консерваторию. Семейную легенду о дедушке-греке Феофиле Стамати долго воспринимала как экзотический нюанс своей родословной, и не более того. Ведь совсем молодым он уехал на Кавказ проповедовать православную христианскую веру -- там за нее голову и сложил. В память о дедушке Феофиле осталась в семье только его священническая икона. А его вдова, бабушка Серафима, иногда напевала внучке греческие песни. Но Татьяна и подумать не могла, что через много лет зов крови заставит ее коренным образом изменить всю свою жизнь.
-- В юности, -- говорит Татьяна, -- мне нравились азербайджанские песни, чем-то похожие на те, которые вполголоса напевала бабушка. Поэтому первые свои мелодии еще в школьные годы я сочиняла «под Бабаджаняна». Музыкального инструмента в то время у нас не было, но на холодильнике всегда лежали две мои тетради: одна для нот, другая -- для слов. Иногда песни возникали во сне и, вскакивая с постели, я бежала к холодильнику. Чаще хваталась за первую тетрадь: ноты рождались быстрее и легче, чем слова.
-- То есть голос крови «заговорил» еще в юности?
-- Наверное, что-то греческое жило во мне с младенчества. Но явно проклюнулось, когда я была уже совсем взрослой. Мы с мужем жили в Одессе, и, конечно, я хорошо знала город. Но однажды в марте мне приснилось, что брожу в нем по незнакомым улицам, то и дело натыкаясь на строения с греческими надписями. Проснулась с ощущением тоски по чему-то неведомому. «Мало ли что привидится», -- подумала сначала. А на следующий день, повинуясь какому-то неясному инстинкту, пошла искать то место, которое увидела во сне.
И представьте, я его обнаружила: это был греческий музей! Вовнутрь вошла в полуобморочном состоянии. Экскурсовод мне что-то объясняла, но я ни слова не слышала. Взяла рекламный проспект и вышла на улицу. Уже из проспекта узнала, что 25 марта 1921 года в Греции вспыхнуло восстание против турок, и этот день в стране считается священным. Домой я вернулась с уже «созревшей» мелодией в голове, а когда ее проиграла, возникло и название -- «Эллада».
Прослушав эту мелодию, одесские греки плакали. А певица Алла Кудлай посоветовала мне проиграть «Элладу» поэтессе Ганне Чубач: у нее, мол, дочь в Греции, да и сама пани Ганна там частый гость, хорошо знакома с греческим колоритом -- может быть, мелодия ее вдохновит. Но я побоялась. В одном из снов женщина-гречанка напророчила мне, что я стану композитором, но ради этого придется в корне изменить свою жизнь. Я же не хотела что-либо терять: очень любила город, в котором жила, мужа, сына, ценила мамину дружбу… Да говорят ведь: чему быть, того не миновать. Вскоре совершенно внезапно умерла мама, а муж подал на развод. 13-летний сын решил остаться с отцом, и это добило меня окончательно. Казалось, что жить уже не стоит.
-- Почему же не боролись за то, чтобы сын остался с вами?
-- Коля очень любил отца и проводил с ним больше времени, чем со мной, потому что я разрывалась между несколькими работами, к тому же самодеятельность -- это вечные поездки. А поскольку сын переживал кризис «бунтарского возраста», вряд ли такая жизнь пошла бы ему на пользу. Я вспомнила, что вторая моя бабушка -- Ольга, -- когда ей было трудно, говорила: «Чтобы победить, надо отступить». И не стала обострять ситуацию.
Оставив Одессу, вернулась я в киевскую квартиру. Первое время волком выла от одиночества. А потом решилась… разыскать Ганну Чубач. Она прослушала мелодию, но ничего определенного не сказала. Однако уже на следующий день раздался звонок: «Таня, приходите, «Святая земля» готова». В тот год отмечали 175-летие независимости Греции, и мы с Чубач решили свою песню посвятить грекам-эмигрантам, которые в свое время приехали в Одессу, где и создали штаб вооруженной борьбы за национальную независимость. Вскоре я встретилась с греческими паломниками, посетившими Киево-Печерскую Лавру. Пригласила их к себе и исполнила нашу песню. Они слушали ее стоя, а потом попросили ноты -- чтобы на родине перевести слова на свой язык. Теперь я хочу создать цикл песен на слова греческих поэтов.
-- А как у вас с языком?
-- Учу в поте лица.
-- С греческим землячеством в Киеве сотрудничаете?
-- С 1995 года я его председатель. В нашем землячество около 1000 человек. Многие украинцы, к сожалению, воспринимают греков лишь как хитрых торгашей. Укреплению такого стереотипа способствуют и бесконечные шоп-туры в Грецию за шубами. Мы же хотим возродить образ Эллады, давшей миру философов, поэтов, законодателей… В этом русле проводятся творческие встречи и конференции украинских и греческих общественных деятелей и людей искусства: «Греки в Украине», «Украинский и греческий языки», «Православие в Греции и в Украине». Сотрудничаем с 94-й киевской школой, где греческий язык дети изучают в рамках общеобразовательной программы; работаем в воскресных школах. Со временем планируем открыть и клуб-кафе, где о традициях страны можно будет узнать, смакуя национальные блюда очень своеобразной греческой кухни. Вот, например, многие любят икру из баклажанов: чтобы она была вкусной, украинцы добавляют помидоры, лук, перец, и все это запекают или тушат. Греки же запекают только баклажаны, а остальные овощи оставляют сырыми, добавляют много перца и прочих специй -- получается удивительное блюдо.
-- Таня, коль уж вы стали настоящей гречанкой по духу, то не хочется ли и личную жизнь устроить с греком?
-- Пока не встретился такой. Впрочем, думаю, что важнее найти не мужчину, а саму себя. В своей «догреческой» жизни я чувствовала некую раздвоенность, мне все время чего-то не хватало. Наверное, потому и семья распалась, и сын не захотел быть со мной. Но теперь, когда я наконец обрела себя, реализовала все, что во мне «бродило», изменилась и моя жизнь.
-- А с сыном отношения как складываются?
-- Постепенно они нормализовались. Много лет я молила Бога, чтобы он помог воссоединиться нашим душам. И вот недавно Коля произнес слова, от которых невозможно было не заплакать: «Мама, я хочу такую жену, как ты»…