Сейчас Иван Платонович Раков-Солнцев живет на родине своего литературного отца и прозябает в нищете
На флоте их называли юнгами, в партизанских отрядах -- сынками, в сухопутных войсках -- сынами полка. В годы Великой Отечественной им было по 10-13 лет. Дети войны, они вписали свои строки в эту страшную историческую летопись. Мой собеседник -- один из них. Впрочем, не просто «один из… ». Ваня Солнцев -- личность без преувеличения известная. Его героическая биография легла в основу повести Валентина Катаева «Сын полка» и стала настольной книгой миллионов советских школьников. Не было, пожалуй, ни одной библиотеки, где бы «Сын полка» не получил «прописку». А сам главный герой был «почетным пионером» всех советских школ.
Канули в Лету советские времена. Сегодня тот самый Ваня Солнцев вынужден жить в сарае, без окон и каких-либо удобств… Здесь, на задворках жизни, инвалид Великой Отечественной войны, подвиг которого отмечен многочисленными орденами и медалями, влачит свое жалкое существование…
Прототип главного героя повести «Сын полка» был безродным подкидышем из московского детдома по улице Басманной. Известно, что он появился на свет в Суземском районе Брянской области.
-- Мать моя -- крестьянка, умерла от голода в 1933-м. Отец -- красный офицер, погиб в том же году, -- вспоминает Иван Платонович Раков-Солнцев. -- В детдом меня сдали чужие люди, привязав к руке записку: «Исаак, еврей. Не дайте умереть… » Так и записали меня в документах Исааком. Об этом Катаев умолчал, а все остальное -- правда.
-- А фамилия откуда?
-- Да так, от нянечки. Смывала с меня, подкидыша, грязь и воскликнула: «Какой хорошенький, конопатенький, будто солнышко ясное!» Вот меня и записали Солнцевым -- это моя детдомовская фамилия.
В детдоме жилось хорошо, но воли было маловато: туда -- нельзя, сюда -- нельзя… И вот однажды вместе с дружком, Володькой Вознесенским, мы решили убежать в лес, выкопать землянку и жить там, как разбойники. Стащили кое-что из продуктов: картошку, хлеб…
… В момент сборов их настигла страшная весть -- началась война! Детдом собирались отправить на Урал. Ехать «за хребет» не входило в планы сорванцов. Поздней ночью, под вой сирен, под лучами прожекторов, пробрались они -- 11-летний Изя и 13-летний Володя -- на Белорусский вокзал, залезли в товарняк. В ящиках для топлива сделали дырки, чтобы было чем дышать. И поехали… бить фашистов. По дороге мальчишки вели записи -- прямо на полях «Букваря» они записывали свои впечатления от увиденного. В лесу под Бобруйском их нашли разведчики.
-- Я попал к артиллеристам, Володька -- к кавалеристам, -- продолжает мой собеседник. -- Именно этот наш «лесной» дневник да еще дневник командира разведотряда Егорова Валентин Катаев использовал в своей повести.
Похоже, не зря фамилия нашего героя оказалась такой светлой и радостной. Солдаты, подобравшие мальчишку, глядя на него, вспоминали свое детство, когда они сами, совсем еще маленькие, пасли коров. Вот почему Ваню стали называть на батарее по-отечески ласково Пастушком.
-- В палатке разведчиков я впервые за долгие годы горькой жизни без отца и матери снова почувствовал себя, как в родном доме, -- вспоминает ветеран, и слеза медленно катится из глаз, -- хотя в палатку не умолкая доносился грохот боя и вокруг бушевала война. Рядом со мной сидели мои новые друзья, знаменитые фронтовые разведчики Биденко и Горбунов, один похожий на великана, другой -- на богатыря. Они угощали меня, изголодавшегося, необыкновенно вкусным крошевом из картошки, лука, свиной тушенки, перца, чеснока и лаврового листа, в большую жестяную кружку наливали чай и горстями кидали рафинад…
… Радужные возможности открывались перед Ваней: стать заправским помощником разведчиков, сыном полка, надеть погоны с маленькими латунными пушечками. Можно ли было не почувствовать себя в сказочном мире? У разведчиков мальчонка пас коней, помогал на кухне. Переодетый простым пастушком, он ходил в разведку.
-- Тяжелые бои шли в Белоруссии, много наших тогда погибло, -- продолжает Иван Платонович. -- На одном из участков фронта перед разведчиками поставили задачу: найти лазейку, через которую фашисты постоянно получают подкрепление. Искали-искали -- не нашли. А мне повезло: я в камышах отыскал понтонный мост, по которому переправлялись немцы. После этого наши его сразу взорвали…
В 8-м гвардейском полку найденыша звали не Исааком, а Иваном. Русское имя спасло Пастушку жизнь:
-- Однажды был случай, когда меня поймали немцы и потребовали, чтобы я назвал свое имя. «Ванькой меня кличут, Солнцевым, -- ответил тогда я им. -- Деревенский я, из тутошних мест». Я сплюнул выбитые после фашистских побоев зубы и убедил-таки офицера и переводчицу в том, что местный! -- не без гордости констатирует бывалый разведчик. -- Не раз мне доводилось бывать в разных переделках. Особенно памятна Курская дуга, за нее свой первый орден получил -- Красную Звезду. А другой -- Отечественной войны -- за бои под Ельней, в Смоленской области. Есть еще орден Отечественной войны I степени, орден «За мужество» -- правда, его пока не получил. Говорят, металла нет, не из чего отлить, -- как-то грустно улыбается собеседник. -- Что ж, обеднели, обеднели победители…
Усыновить парнишку на войне хотел капитан Енакиев, но не успел -- был смертельно ранен под Кенигсбергом. В кармане убитого нашли скомканное письмо: «Позаботьтесь о Ваньке, пусть вырастет хорошим офицером». Выполняя завет командира, разведчики определили своего воспитанника в Суворовское училище. На этом, собственно, и заканчивалась повесть Катаева. Но не заканчивалась реальная судьба Солнцева.
-- Из училища, находившегося в Бабушкино (нынче -- одноименный район Москвы), я сбежал, -- продолжает рассказ седобородый дед. -- Казарменная дисциплина -- это не по мне. Я человек военный, а ведь тогда еще шла война, был 1944-й год. Когда меня посадили «на губу», ребята в буханке хлеба передали мне напильник. Я пропилил решетку, разорвал две простыни на шесть лент, скрутил их вместе. Ночью спустился через окно и был таков…
После этого догнал свою батарею и воевал до конца войны. Правда, все «старики» погибли, и там уже были новые бойцы…
… Ефрейтор Солнцев прошагал всю войну. В августе 1945-го громил на Дальнем Востоке японских самураев. Количество его медалей впечатляет: «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Праги», «За победу над Германией», «За победу над Японией»…
За годы войны он получил 12 ранений, был контужен, последний раз был ранен при освобождении Чехословакии. Именно здесь подростка усыновила военврач эвакогоспиталя Маланья Ракова, дав ему отчество своего погибшего мужа, замкомандира полка по техчасти. Оформили сей приказ актом по части. С тех пор фамилия нашего героя стала Раков-Солнцев (так и в паспорте сегодня указано. -- Авт. ). Но старые, детдомовские документы не сохранил, зашил их в подкладке шинели.
-- Моя названная мать погибла в Чехословакии, -- вспоминает семидесятилетний сын полка. -- А меня, контуженного, раненного, с четырьмя осколками в голове, поместили в госпиталь. Три поверхностных осколка вытащили, а четвертый накрепко в черепок вошел и магнит его не взял. Так и живет со мной по сей день, частенько дает себя знать…
Вернувшись в Москву, герой войны устроился работать… дворником. Ему выделили комнатку в подвале, у Покровских ворот. Здесь он и жил со своей красавицей-женой Зоей. В свободное время он занимался поисками друзей-однополчан. Однако многие погибли, тех же, кто остался жив, занимали семейные проблемы. Подобное положение дел Иван переносил очень тяжело и стал пить. Молодая супруга, не выдержав этого, ушла…
В 1951-м никому не известного 21-летнего Ивана Ракова призвали на срочную службу. О своем прошлом он распространяться не стал.
-- Я хотел вернуться в армию -- там чувствовал себя родным, чувствовал свою необходимость. На гражданке делать мне было нечего, -- поясняет ветеран. -- Потому и умолчал о том, что воевал, был ранен, комиссован… Даже медкомиссию проскочил, несмотря на ранения. Например, увидев мою «побитую» ногу, врачи посчитали, что это остаточные явления от перелома. Сделали рентген -- ничего не обнаружили…
В учебке, куда попал новобранец Раков, он проявил недюжинные способности -- ведь проходил все это на практике. Но самое страшное случилось, когда однажды он разнервничался, стал заговариваться и рассказал всем о том, что он -- тот самый Ванька Солнцев из известной повести. В итоге его упекли в психиатрическую лечебницу.
-- Начальник госпиталя перечитал повесть «Сын полка», вызвал меня к себе и попросил меня рассказать о своем прошлом, -- продолжает старик. -- А я возьми и скажи им: «Достаньте-ка из кладовки мою шинель». Вспорол подкладку, показал все свои документы, метрику… С того дня вся больница ходила ко мне за автографами. Я был в центре внимания. Но из больницы меня не выпускали, оказалось, что болезнь прогрессирует -- из-за того злополучного осколка в голове…
А вышел на свободу я только где-то через пять лет. Это вам не у фрицев в застенках, не в Суворовском училище -- из дурдома не сбежишь.
-- А что же делали после этого, на гражданке?
-- О, это длинная история…
-- И все-таки?
-- Многое делал: хлеб на целине собирал, в забое работал подручным шахтера.
… Павлодар, Кировобад, Тирасполь -- нигде подолгу не задерживался наш герой. Словно что-то гнало его вперед. Женат был несколько раз, только официально -- трижды. В конце концов осел в Одессе, на родине своего литературного отца -- Валентина Катаева.
Свою последнюю любовь, одесситку Клавдию с Молдаванки, Солнцев повстречал в 62 года. Она прогуливалась с подругой по центральному городскому парку.
-- Сильно перепугались мы, когда за нами увязался какой-то мужичонка, -- вспоминает Клавдия Михайловна, которая вот уже несколько лет прикована к постели. -- Он выследил, где я живу, явился ко мне однажды, сказал, что влюбился в меня с первого взгляда, потом замуж позвал.
Клавдия Михайловна согласилась, и они поженились. Так и живут вдвоем, да еще с кошкой Сильвой. Хотел сказать: живут -- не тужат… Увы, язык не поворачивается вымолвить подобное.
-- Никто нам со старухой не помогает, -- жалуется фронтовик. -- Разве что еврейская община продуктовыми пайками снабжает. Да еще вот ребята из воинской части, что по-соседству, подарили мне военную форму. Клавдия ее постирала, ушила, укоротила штаны… А так никому мы не нужны, только совесть наша спасает от худшего! Живем, как в тюрьме. Впроголодь.
… В начале 90-х в Москве создали общественную организацию «Межрегиональный союз юных участников войны 1941-1945 годов». Разыскали тогда Ваню Солнцева, пригласили в столицу, вручили ему памятную медаль «Сын полка». Она и сегодня хранится среди его многочисленных наград. Только кому от этого легче? Во всяком случае не их обладателю.