Веру в себя и в будущее женщине внушил ее супруг Евгений
Сегодня то и дело слышишь, как жалуются на жизнь: денег нет, квартплату опять повысили, детей одеть не во что, болезни одолели… К подобным сетованиям уже привыкли. Куда больше удивляет, когда люди, прикованные к инвалидной коляске, не только полны оптимизма, но и заражают им окружающих. И детей рожают, на которых в нынешней ситуации не все здоровые решаются, и благотворительностью занимаются… Яна и Евгений Фокины, с которыми мне посчастливилось познакомиться, именно такие люди.
30-летняя Яна почти полжизни не поднимается с инвалидной коляски. Ее муж Евгений тоже инвалид I группы, тоже спинальник (так называют людей с заболеваниями спинного мозга). Но они на судьбу не жалуются. Напротив, благодарны ей за то, что помогла им обрести друг друга. И отдельно -- что сотворила чудо: подарила двух славных дочурок.
До ноября 1986 года Яна, как и все ее сверстницы, жила нормальной полноценной жизнью. Наполненной и яркой. Училась в Черкассах на швею, мечтала стать модельером. В свободное время выступала в рок-балете «Фламинго», занималась дзюдо, сочиняла стихи, играла на пианино. Обожала дискотеки и компании. Все изменилось в считанные секунды. Приятель Яны, переусердствовав со спиртным, попытался ее изнасиловать. В отчаянии и страхе девушка разбила оконное стекло и выпрыгнула со второго этажа… Врачи успокаивали: мол, перелом позвоночника -- это, конечно, неприятно, но через год-два встанешь на ноги и будешь вспоминать об этом, как о страшном сне…
В тот год Евгению было сорок. Работая инженером по эксплуатации оборудования в столичном объединении парков культуры, он руководил строительством гаража для грузовых машин. Один за другим подъезжали груженные кирпичом грузовики. Внезапно борт одной из прибывших машин открылся -- и груда камней обрушилась на стоящего рядом Евгения. Итог -- сломанный позвоночник и бездействующая рука. Буквально за две недели у Жени усохли ноги, от адских болей 15 суток он не мог сомкнуть глаз. Врачи огласили «приговор»: неподвижность на всю оставшуюся жизнь, да и жизни-то прочили всего года два-три.
Прогнозам медиков не суждено было сбыться -- судьба распорядилась иначе: Яна не встала и не пошла, Евгений же с кровати перебрался на инвалидную коляску, ее сменил на костыли, а затем частично отказался и от них.
Когда я позвонила Фокиным, чтобы договориться о встрече, Яна сообщила мне: приходить можно в любой день и в любое время, кроме вторника и пятницы. В эти дни у нее пятичасовая репетиция в студии бальных танцев, а после нужно уделить внимание детишкам, вернувшимся из детсада, и мужу. Танцами Яна увлекается с детства, и даже инвалидная коляска, говорит она, ничуть этому увлечению не мешает. В этом я убедилась, побывав на празднике в женском кризисном центре и увидев, как Яна «на колесах» танцевала со здоровым партнером. Ноги неподвижны, но какой грации исполнено каждое движение -- рук, шеи, спины!..
-- Знаете, -- делится Яна, -- без физических нагрузок меня бы уже, наверное, и не было. В них черпаю силы. (Над ее кроватью вижу специальные приспособления для физкультуры -- перекладина, жгуты, что-то вроде гантелей… -- все это сделал для любимой жены Евгений. -- Авт. ). Раньше, до рождения девочек, спорту отдавала по 8 часов в день. Нынче времени на это, разумеется, меньше. Но чтобы дать себе поблажку и хоть день спасовать -- боюсь даже думать об этом. Тренировки -- это святое, а потому муж и дочери никогда на мое «спортивное» время не покушаются, -- улыбается Яна.
-- Да и меня тренировки вернули в строй, -- подключается к беседе Евгений. -- Я ведь до травмы и штангой занимался, и атлетикой, и борьбой. А когда случилось несчастье, волей к победе над недугом меня зарядил лечащий врач -- нейрохирург Николай Полищук. «Чтобы встать на ноги, Женя, -- сказал он мне, -- ты должен выполнить две нормы мастера спорта. И запомни: никаких обезболивающих и снотворных -- ни грамма!»
Евгений включился, не щадя себя, в борьбу за жизнь: тысячи движений -- по 20 часов в сутки! А когда боль затмевала сознание, просил принести два таза -- с горячей и ледяной водой, мочил полотенца и попеременно прикладывал к ногам. Некоторые медики советовали сбавить темп, предупреждали: мол, своей активностью посадишь сердце. А Женя им в ответ: «Что толку-то от сердца в неживом теле?» -- и продолжал эксперименты над собой.
Судьба свела Яну и Евгения в Сакском санатории для спинальников. Между зрелым, волевым, прошедшим жизненную закалку мужчиной и милой, одаренной девушкой завязалась дружба. А когда срок путевок истек и разъехались по домам, Евгений почти каждый день стал звонить в Черкассы. Затем приехал навестить Яну. Ее мама и братья, увидев «деда», как Евгений шутя называет себя, -- с бородой, усами, на 23 года старше Яны, всполошились.
-- Когда Яночка сказала мне, что они с Женей решили пожениться, -- вспоминает Валентина Ивановна, мать Яны, приехавшая из Черкасс повидать дочь и внучек, -- я была в шоке. Такая разница в возрасте! Родные и знакомые наперебой пытались отговорить Яну: мол, куда в твоем положении замужество, это ведь такие хлопоты! Но Яна настояла на своем.
Свадьбу играли по всем правилам: невеста в шикарном платье и фате, свидетели, множество гостей. Единственной «диковинкой» было то, что не молодые на роспись поехали, а работники загса прибыли к жениху и невесте… В тот счастливый день Яна сидела только в кресле -- что за новобрачная в инвалидной коляске?
Супруги мечтали о ребенке. Но у обоих после травм были нарушены функции многих систем организма, и половой в том числе. Яна и Женя, не раздумывая, обратились к врачам: хотим, мол, ребенка. Помогите! Просили помощи и у Бога. И через четыре года чудо свершилось: под сердцем у Яны забилось еще одно сердечко.
-- Узнав о том, что дочь забеременела, я снова пережила шок, -- рассказывает Валентина Ивановна. -- Боялась и за нее, и за ребенка. Признаться, даже пыталась отговорить ее. Но Яна слушать меня не стала.
Вопреки опасениям медиков роды прошли без осложнений. Правда, в палате с Яной находилась мама, ведь и трехкилограммового ребенка спинальнице взять на руки непросто. Девочка родилась здоровенькой, и уже в 6 месяцев произнесла свое первое слово -- «Мама!» Начались обычные семейные хлопоты: пеленки, распашонки, первые шаги…
А спустя два года Яна вновь почувствовала, что беременна и вновь «огорошила» маму: «Анютке непременно нужна родная душа -- сестричка или брат, ведь мы с Женей не вечные… » Вторую девочку назвали Наташей.
-- «Без ног» и с двумя малышками на руках было очень трудно, -- делится Яна. -- Младшую кормлю грудью, старшая просит включить свет в туалете… А Женя в это время ушел за питанием. Представляете? Спасибо маме, без ее помощи в первые месяцы после родов вряд ли управилась бы.
Но Яна на жизнь особо не сетует. О трудностях больше узнаю от ее мамы: в киевской двухкомнатной квартире с узкими дверями и проходами инвалиду-колясочнику в ванную проехать непросто, поэтому детишек Яна купает в тазу на кухне. Спуститься на улицу, чтобы малышки подышали воздухом, тоже целая проблема. Лифт, как по закону подлости, на «их» восьмом этаже не останавливается -- только на седьмом и девятом. Нередко же по месяцу-полтора и вовсе не работает. Тогда Евгению приходится восемь этажей тащить коляску с женой, а ведь ему больше трех килограммов поднимать нельзя! Им бы поменяться на первый этаж или перебраться в квартиру в специальном доме для инвалидов, но у райадминистрации Ленинградского района столицы, в котором проживают Фокины, видимо, хватает других проблем.
Кроме того, у Фокиных нет телефона: его отрезали за неуплату. «Чтобы хоть немного поправить материальное положение, мы однажды взяли квартирантов, -- рассказывает Яна. -- Вот они-то и натворили дел. Оставили нам долг за телефон почти 300 гривен. Можно ли одним махом погасить из инвалидкой пенсии? Почтовые чинуши вникать в детали не стали -- мы остались без связи с внешним миром».
Каково семье инвалидов без телефона, представить несложно. Ни врача вызвать, случись что, ни в Черкассы Яниной маме позвонить, ни просто с друзьями поболтать, а зачастую только от них и узнают свежие новости: телевизора в доме нет, ибо купить его не за что. Да и положенной инвалидам машины у Фокиных тоже нет…
Чаевничая с Яной, Женей и Валентиной Ивановной, я все больше проникалась симпатией к этим славным людям. Сколько в них доброты, бескорыстия, оптимизма! В одной из комнат у Евгения мастерская. Ведь купить что-либо для хозяйства или и заплатить за ремонт нет средств, так что приходится выкручиваться. А Евгений -- мастер собирать и ремонтировать коляски для инвалидов.
-- Хоть какая-то копейка капает, -- с надеждой предполагаю я.
-- Ну что вы! -- возмущается Яна. -- Как же со своих деньги брать? Живем и детей поднимаем исключительно на свои мизерные инвалидские пенсии. Да время от времени мама девчушкам передает гостинцы, но она тоже пенсионерка -- какие у нее деньги?
Тем не менее консультирует спинальников Евгений тоже бесплатно, помогает им реабилитироваться -- физически и психологически. Ведь каждый «новенький» в армии инвалидов переживает страшное состояние -- отчужденность от социума и от себя самого, утрату смысла жизни…
Женя вспоминает свои первые «инвалидные» недели и месяцы: один на один с угнетающими мыслями, как бы вне жизни. Казалось, что никогда уже по-другому и не будет. Но через полгода после травмы родной брат и приятель взяли его за руки-ноги -- и самолетом в Алушту, на пляжи.
-- Эта поездка явилась для меня прекрасным стимулом, -- говорит Евгений. -- Я лежал на надувном матрасе (один-единственный «недвижимый» инвалид на весь пляж!), играл в шахматы и вдруг подумал: раз это я могу, значит, я жив… Яна же поначалу после болезни жутко комплексовала. Первый раз на прогулку выехала на коляске вместе с мамой только через полтора года, да и то ночью -- чтобы никто не оглядывался, не спрашивал ни о чем, не сочувствовал.
И вправду, поначалу очень больно было слышать вслед жалостливое «Ой горе! Такая молодая, и на тебе!» или подростково-циничное «Тетя, дай покататься!»
Так было в Черкассах в 80-е. В Киеве сейчас Яне психологически куда легче: народ более просвещенный стал, да и инвалидов, увы, вокруг немало.
А уж как «тетю Яну» уважают детишки в ее дворе! Такой завидной репутацией, судя по всему, она обязана своим дочуркам. Как-то, когда дети в садике разговорились о мамах, Наташа с гордостью поведала: «Моя мама инвалид -- она все умеет!» С такой вот нехитрой подачи слово «инвалид» стало у малышей своеобразным синонимом знака качества. А одна Наташина ровесница как-то заявила: «Вот бы тетя Яна была моей мамой, она ведь так красиво поет!»
Обе дочки под стать маме: тянутся к искусству -- поют, рисуют, танцуют. Анютке, старшенькой, воспитатели и педагоги даже прочат карьеру живописца -- такая девчушка талантливая.
-- У нас ведь корни! -- улыбается Евгений. -- Девчонки наши -- праправнучки композитора Леонтовича и знаменитого польского скульптора Жолткевича, работы которого экспонируются в Лувре. Да и мама вон какая талантливая!
Анюта и Натка мамой гордятся и стараются ее не огорчать. Ведь, кто как не мама, завяжет утром нарядные бантики, поучит английскому, поможет с рисунками… Бывает, правда, девчонки и капризничают. Тогда Яна шутя говорит им: «Не буду силы тратить на упрашивания. Мне силы нужны, чтобы замуж вас выдать!»
P. S. Когда, по утрам, в начале девятого, старшая Анютка ведет младшенькую Натку в детский сад, весь дом на бульваре Кольцова глядит и умиляется: налицо мамина закалка и папина ответственность.