Но настоящая цена этой трагедии совсем другая: ожесточение нескольких семей, отчаяние перенесшей инсульт доктора и жизнь трехлетнего Славика, для которого слово «мама» значит фотография на шкафу
18-летняя Юля умерла через десять дней после родов, в марте 1997-го. Год спустя Киево-Святошинский суд установил вину врача: Ольга Ивановна не оказала вовремя помощь роженице, за что была осуждена на два года лишения свободы, но амнистирована в зале суда. Несколько месяцев назад она устроилась на работу в Министерство здравоохранения Украины. Но уволилась оттуда после того, как Юлин отец написал жалобу на имя министра.
… Трехлетний мальчишка, увидев бабушку на пороге дома, просиял. «Это моя баба Люда!» -- радостно объяснил он мне. И в тот же момент оказался в объятиях женщины.
-- Кровиночка моя родная, Славочка ненаглядный, -- приговаривала она, расцеловывая внука. Так себя ведет при встрече с внуком любая бабушка, но эти поцелуи были приправлены горькими слезами Людмилы Ивановны. Ее дочь, мама этого улыбчивого крепыша, умерла после родов…
Все вместе заходим в дом родителей Юли Онищенко в Боярке. Слава знакомит меня со всеми его обитателями.
-- Это котенок, -- сообщает он, -- это Валик, братик мой, это Лариса (старшая Юлина сестра и мама Валика. -- Авт. ), это дед, а это -- мама! -- малыш показывает ручкой на Юлину фотографию, которая стоит на шкафу, увитая цветами.
Славик время от времени прерывает наш разговор со взрослыми -- каждый раз он показывает новую игрушку. Трудно себе представить, что молодая мама, так ждавшая появления на свет первенца, успела лишь дать малышу имя и несколько раз подержала его на руках.
-- Юля знала, что родится мальчик. Так ей сказали после УЗИ, -- вспоминает Людмила Ивановна. -- Правда, никому, кроме племянника, об этом не говорила, но будущего малыша иначе как Славчиком или Сладчиком не называла.
-- Юля была очень молодой, когда вышла замуж и забеременела. Как вы к этому относились?
-- Со Славой, зятем, они встречались года два перед свадьбой, -- отвечает Людмила Ивановна. -- Его мама была воспитательницей у Юли, когда она ходила в детский сад, и мы шутили: мол, воспитала себе невестку. Славик чуть старше Юли. Нам он сразу понравился. Правда, частенько они с Юлей ссорились. Характер у дочки был не сахар. Не раз бывало, что она, обидев парня, спать ложилась, а Славик возле дома на лавке сидел. Мы упрашивали ее: мол, хоть поговори с ним, ведь до утра просидит! После долгих уговоров она выходила к Славику. Я ему не раз советовала, чтобы поискал себе девушку более мягкую. Но он говорил: «Люблю ее. И никого мне больше не надо!»
Когда Юля и Слава объявили о своем решении пожениться, родители попытались отговорить их. Но молодые были тверды в своем решении.
Первая беременность Юли закончилась выкидышем. Тогда-то девушка и познакомилась с врачом Ольгой Ивановной. Когда Юля забеременела снова, эта врач консультировала ее, наблюдала за течением беременности и во время родов тоже была рядом.
-- Ольга Ивановна помогала рожать моей старшей дочери много лет назад, -- продолжает Юлина мама. -- Тогда мы даже подружились. Частенько встречались. Она забегала в магазин, где я работала. Когда Юля забеременела, Ольга заверила меня, что все будет нормально, что сама станет контролировать беременность. Конечно, я доверяла ей полностью. Столько лет знакомы!
… Слава с Юлей жили то у одних родителей, то у других. Накануне родов они перебрались к Славику. Юле нравилось в этой семье, да и больница рядом -- две минуты ходу. Слава сам отвел жену в роддом. Через несколько часов на свет появился их сын. А на девятый день после родов Юлю с малышом выписали домой. Все вроде хорошо, только уж очень слабой была молодая мама.
-- Юля вначале просила Славу снимать на видео, как их с малышом будут встречать в роддоме, но накануне этого торжественного дня вдруг запретила нам даже фотографии делать, -- продолжает Людмила Ивановна. -- Сказала, что чувствует себя неважно. Все дни, пока была в роддоме, она не жаловалась, хотя ощущалось -- что-то с ней не так. Но, с другой стороны, -- первые роды…
Юлины родители показали мне записки дочери, которые она передавала мужу из роддома. Тетрадные листы с истрепанными краями, слова написаны синей шариковой ручкой, почерк еще детский. «Мед, что я отдала, оставь для ребенка. Будем мазать пустышку». «Коляску хочу темно-синего цвета, а ванночку фиолетовую или салатовую». Юля строила планы на будущее, о своих болях и слабости не написала ни строчки. Зато переживала, что в течение нескольких дней после родов ей не давали ребенка. А так хотелось понянчить его.
Придя домой из роддома, молодая мама слегла. С трудом встала к столу, за которым собрались самые близкие родственники, но вскоре Слава вновь отвел ее в комнату. Через несколько часов поднялась температура. Обеспокоенные родственники вызвали «скорую». Врачи предположили, что у Юли мастит.
-- Они порекомендовали массировать грудь, -- Людмила Ивановна до мелочей помнит, что происходило в тот день. -- Только глубокой ночью Юля уснула. Мы со свахой все время были рядом с ней. По очереди нянчили малыша. Славика еле прогнали спать. Под утро температура у Юли снова поднялась. Она жаловалась на боль внизу живота, а вскоре начала бредить.
Людмила Ивановна решила сходить за Ольгой Ивановной -- все-таки она лечила, выписывала Юлю. Та осмотрела пациентку, на клочке бумаги написала названия необходимых лекарств и заторопилась на работу.
-- Мне сразу не понравился ее настороженный взгляд, -- нервно сжимая пальцы рук, говорит Юлина мама. -- И диагноз произносила как-то неуверенно: «Грипп». А ушла так быстро, что забыла в ванной кольца, когда мыла руки.
Через три часа Юле стало еще хуже. Снова вызвали «скорую». Медики приняли решение госпитализировать роженицу. Когда перекладывали ее с кровати на носилки, открылось кровотечение. Юлю доставили в реанимацию. С новорожденным дома осталась мама Славы, все остальные были в больнице. Когда к ним вышел врач, то сразу набросился на Славу: «Ты зачем жену … всю ночь?!» Убитые горем Юлины родные буквально остолбенели от возмущения. Лишь после этого услышали от врачей, что Юлю спасти не удалось.
-- За несколько часов до того, как нам это сказали, я выходил на улицу и обратил внимание, что свет в операционной погас, -- вспоминает Юлин отец Владимир Григорьевич. -- Меня будто ударило: Юля умерла. Но я еще надеялся, пока не вышел врач. Нам с женой разрешили посмотреть на Юлю. Она лежала на операционном столе, как живая. Если бы не пятна крови на простыне, накрывающей ее… На следующий день после похорон я написал заявление в прокуратуру. Началось следствие, которое длилось год. В Киево-Святошинском суде вина врача в смерти нашей дочери была доказана. Ольгу Ивановну, к тому времени уже лишенную всех медицинских категорий и должностей, приговорили к двум годам лишения свободы. Но в зале суда она была освобождена по амнистии.
По решению суда Ольга Ивановна выплатила Юлиной семье 20 тысяч гривен в качестве компенсации за моральный ущерб, больница Боярки -- три тысячи. Адвокат врача подал кассационную жалобу в областной суд, но решение Киево-Святошинского суда осталось без изменений.
-- Мы бы не затевали судебную тяжбу, если бы Ольга Ивановна сразу же после осмотра Юли на дому начала действовать, -- дрожащим голосом говорит Людмила Ивановна. -- Вывод судмедэкспертизы таков: в случае немедленной госпитализации Юлю можно было спасти. Но Ольга Ивановна бросилась в лабораторию больницы, чтобы в книге исследований подправить результаты Юлиных анализов. Это тоже было доказано в суде. Таким образом она пыталась подтвердить безнадежность Юлиного состояния еще тогда, когда ей можно было помочь!
Людмила Ивановна винит себя в том, что произошло: «Лучше бы дочка рожала без всяких знакомств. Ведь я доверяла человеку, которого, в сущности, не знала. В суде выяснилось, что 17 лет назад Ольгу Ивановну уже привлекали к уголовной ответственности… »
-- Представьте мое потрясение, когда я узнал, что ее взяли на работу в Минздрав! -- в голосе Владимира Григорьевича не обида, а боль. -- Я считаю, что это неправильно.
Владимир Григорьевич встретился с заместителем министра здравоохранения, объяснил ему ситуацию, написал жалобу на имя министра, на которой тот поставил свою резолюцию: «Разобраться». Когда я пришла в Минздрав, Ольга Ивановна собирала свои бумаги -- уволилась по собственному желанию. По-видимому, в связи с жалобами Владимира Григорьевича, хотя Ольга Ивановна это отрицала. Она согласилась ответить на мои вопросы. Далось ей это совсем не просто. Худая невысокая женщина пыталась держать себя в руках, но вскоре лицо ее преобразилось: правый угол рта начал сползать вниз, а голос -- дрожать и прерываться. Так бывает у тех, кто перенес инсульт.
-- Я не виновна в смерти Юли Онищенко. Просто оказалась для всех удобной жертвой: и для семьи умершей, и для администрации больницы, -- объясняла Ольга Ивановна. -- Действительно, я проведывала Юлю после родов. А в день Юлиной смерти Людмила Ивановна встретила меня в больнице -- она приходила к массажистке и заодно попросила меня посмотреть, действительно ли у Юли мастит, как это определили медики «скорой». Я согласилась, за что и поплатилась. Мастит я не обнаружила, но температура, которая держалась у Юли, меня обеспокоила, поэтому я посоветовала госпитализировать ее. К родам же Юли, ее выписке из роддома я не имела никакого отношения. Юлю выписывал ее лечащий врач, он ее и осматривал перед тем. Значит, это он не обнаружил вовремя у роженицы гнойное заражение. А наказали меня!
В кассационной жалобе адвокат Ольги Ивановны объясняет, что главврач больницы вынудил ее заполнить историю болезни Юли Онищенко уже после смерти пациентки. Однако администрация больницы предоставила суду документы, заполненные Ольгой Ивановной еще во время наблюдения за беременной. Их достоверность в суде не вызвала сомнений.
-- После того как был вынесен приговор, я слегла, -- продолжает Ольга Ивановна. -- Два инсульта, паралич, полтора года не разговаривала. Не прошло еще трех месяцев, как умер муж. Вернее, его нашли мертвым. Мне и моим детям угрожают, я не выпускаю их на улицу одних (старшему восемнадцать лет, младшему десять. -- Авт. ). Я только устроилась в Минздрав, а теперь вынуждена уволиться. Не знаю, что мне делать, как кормить детей. Все в одночасье рухнуло: ни работы, ни мужа. А я ведь не виновата! Еще немного, и мы с детьми ляжем на рельсы…
Когда я спросила Ольгу Ивановну, а каково осиротевшему Славику, она резко ответила, что ее двое детей остались без отца, поэтому они тоже сироты. Разница в том, что трехлетний мальчишка никогда не вспомнит маминых рук, маминого голоса. Потому что его мама умерла раньше, чем он успел хоть что-то понять…
-- Родители не говорили Славику о его маме, считали, что рано еще, но я всегда брал его на руки и подносил к Юлиной фотографии, которая висит на стене в нашей комнате, -- рассказал мне 24-летний вдовец Вячеслав Онищенко. -- Говорил сыну о Юле, о том, какой она была, как я ее люблю. И что буду любить всегда. Там, в больнице, когда Юлю спасали, я в какой-то момент почувствовал, что больше мы ее живой не увидим. И сказал об этом, за что получил от моего отца. Я так хотел, чтобы была у нас с Юлей семья, дети. Пусть бы она была не со мной, но живая…
Рядом с высоким плечистым Вячеславом Юля казалась Дюймовочкой. Соседи, встречая Людмилу Ивановну, всегда ей докладывали: «А твою-то Славик снова на руках домой нес».
-- После похорон мне снилось, что Юля рядом, а рукой проведу -- нет ее… Чтобы забыться, пил, -- продолжает Вячеслав. -- Но малыш-то требовал внимания. Бабушки, конечно, от него не отходили, однако ему нужен был я. Первый месяц несколько раз в день ходил за молоком к Юлиной подруге, которая родила одновременно с ней. Потом перевели Славу на смеси.
Коляску, ванночку, пустышки, бутылочки, -- все это Вячеслав покупал так, чтобы Юле понравилось. И каждое достижение малыша он снимает на видео. Для Юли: вот вернется она, увидит, что муж растил сына, как мама хотела…
-- Мне не нравилось, что Слава поначалу называл мамой бабушку, -- говорит Вячеслав. -- Его мама -- Юля. Не знаю, как он это понял -- маленький все же, -- но теперь называет мамой Юлину фотографию.
Мама Таня
Сейчас в жизни маленького Славика появилась еще одна мама -- Таня. Долгое время Вячеслав даже подумать не мог о том, что приведет в дом женщину. Но обе бабушки убедили его: без мамы малышу нельзя.
-- Когда мы все немного отошли после смерти Юли, я сама завела со Славой разговор о том, что ему нужна жена, а малышу -- мама, -- рассказала Людмила Ивановна. -- Слава категорически заявил, что этого никогда не будет. Мне кажется, он тогда испытывал чувство вины перед нами. Но я объяснила, что женщину, которую полюбят зять и внук, которая будет хорошо к ним относиться, мы примем как родную.
Когда Слава познакомился с Татьяной, он был уверен, что первое свидание с ней станет и последним. Он ей рассказал о сыне, о смерти юной жены…
-- Услышав все это, Таня расплакалась. Я и подумал -- все, -- продолжает Слава. -- Но сложилось так, что Таня вскоре переехала к нам.
-- А как она относится к тому, что Юля постоянно присутствует в комнате? Ведь она смотрит на вас с фотографии…
-- Таня понимает, что по-другому не может быть. И я благодарен ей за понимание.
-- Вы еще молоды. У вас могут быть дети…
-- Этот вопрос я пока даже обсуждать не могу. Боюсь повторения случившегося. Если же Таня забеременеет, я сделаю все, чтобы за ее здоровьем наблюдали как следует.
Нужно заново учиться жить
Трагедия, как обухом, оглушила семьи Онищенко и Виценко. Сломала жизнь Ольги Ивановны. Долгое время они боролись друг с другом и с прошлым: родители Юли и ее молодой муж пытались найти свою вину в произошедшем, Ольга Ивановна искала доказательства своей невиновности. Казалось бы, суд расставил все по местам. Но родители Юли не смогли спокойно жить, узнав, где нашла себе работу врач, виновная в смерти их дочери…
Всем им нужно вновь научиться жить. Слава недоволен, что родные затеяли судебные тяжбы. Говорит, что полученные деньги занимают его меньше всего. Он долго и тяжело говорил о мести, но после долгой паузы поднял на меня глаза и произнес мудрые слова: «Какая месть? Мне сына растить нужно».
А малыш очень любит рассказывать о своей семье по свадебной фотографии мамы и папы, на которой есть все близкие ему люди. Все они улыбаются. А в центре стоит его мама -- вечно юная, в белом платье…
Фото из семейного альбома
Говорят, Юле когда-то нагадали: мол, умрешь молодой. Вот она и торопилась жить, спешила родить ребенка
Славка очень похож на свою маму. Говорят, такое сходство приносит ребенку счастье