40 лет назад 12 октября 1960 года на Генеральной ассамблее ООН первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев вышел на трибуну, снял туфлю и принялся стучать каблуком, как бы подчеркивая серьезность произносимых им угроз в адрес Запада. В зале поднялся такой шум, что председательствующий сломал молоток, пытаясь навести порядок! С тех пор поступок советского руководителя стал служить примером неприемлемого поведения политика любого уровня.
Действительно, слова советского руководителя и его поведение в присутствии руководителей других государств вызвали недоумение и раздражение. Но давайте попробуем вспомнить, что всему этому предшествовало. На XX съезде КПСС Хрущев, развенчав культ личности Сталина, во внутренней политике объявил оттепель, а во внешней провозгласил принцип мирного сосуществования со странами, не входящими в социалистический лагерь. Казалось, во всем мире после этого установился мир. Никита Сергеевич извинился перед президентом Югославии Иосипом Броз Тито, попробовал наладить отношения с Китаем, а главное -- устремил свои взоры на Запад. СССР и США стали активно сотрудничать в различных областях, обмениваться правительственными делегациями на самом высоком уровне. Хрущев полагал, что при близком сравнении советский образ жизни только выиграет. На XXI съезде он так и заявил: «Мы предложили капитализму мирное соревнование… »
В 1959 году Хрущев совершил длительную поездку по городам США, знакомился с производством, фермерскими хозяйствами. А в июле в Москву прибыл американский вице-президент Ричард Никсон. И тут произошло то, что вошло в историю как «кухонные дебаты». Хрущев и Никсон постоянно обменивались какими-то колкостями, язвительными замечаниями, будто провоцировали друг друга. А началось все на американской выставке в Сокольниках. Вице-президент с гордостью показывал советскому руководству кухонную мебель и бытовую технику -- последние достижения промышленности США. Он объяснил, что любой американский рабочий может позволить себе купить подобную красоту, да еще вместе с новым домом. Ему нужно лишь заключить кредитный договор, а затем выплачивать ежемесячно небольшие суммы в течение 25--30 лет. В этом и заключается преимущество американского образа жизни. Хрущев тут же ответил, что советский человек такую же кухню получает чуть ли не бесплатно вместе с новой отдельной квартирой. Без всяких выплат. Для этого только нужно быть гражданином СССР. «Кухонные дебаты» продолжились и на званом обеде. Никита Сергеевич произнес тост за уничтожение всех иностранных военных баз. Никсон заметил, что пьет за мир и за переговоры. «Пока мы разговариваем, мы не воюем. За 100 лет такой жизни!» -- сказал американский вице-президент. «Когда мне будет 99, мы вернемся к этому разговору», -- прозвучало в ответ. «Вы что собираетесь все это время находиться у власти? А как же свободные выборы?» -- уколол Никсон.
«Кухонные дебаты» привели к охлаждению отношений. Хрущев знал, что Ричард Никсон собирается выставлять свою кандидатуру на предстоявших в 1960 году президентских выборах. Такой хозяин Белого дома Никиту Сергеевича не устраивал. А потом был инцидент с новейшим американским самолетом-разведчиком U2, который сбили 1 мая 1960 года над территорией СССР. США явно проверяли нашу боеготовность. А вся планета, особенно страны третьего мира, наблюдала за этим противостоянием, ожидая, кто окажется сильнее.
Поэтому Хрущеву нужно было сделать нечто из ряда вон выходящее! Многие считают, что в Нью-Йорке Никита Сергеевич действовал спонтанно. Но это не так. Он заранее готовил свой демарш. Советский лидер рассчитывал убить сразу пару-тройку зайцев. Стуча каблуком по трибуне, Хрущев вспомнил Америке все: и атомные бомбы, и сбитый U2. Пообещал показать Кузькину мать в виде советского ядерного арсенала. У нас, мол, есть не только шапки-ушанки, чтобы вас закидать!
Выглядело грубо, но Хрущев своего добился! Меньше чем через месяц на выборах в США победил Джон Ф. Кеннеди, а Ричард Никсон проиграл. Третий мир понял, что Америка действительно боится СССР, а значит в своем выборе дальнейшего развития им не стоит торопиться. К тому же и Фидель Кастро, пришедший к власти на Кубе меньше года назад, сразу согласился на предложение Хрущева разместить советские ракеты на острове Свободы.
Мы не собираемся оправдывать сейчас поведение Никиты Хрущева в Нью-Йорке. У его поступка были и отрицательные последствия. Из-за советских ракет, размещенных на Кубе, начался карибский кризис. Советский руководитель своей туфлей выбил из-под приподнявшегося было железного занавеса между Востоком и Западом те подпорки, которые сам же и устанавливал. И занавес рухнул, поставив мир на грань ядерной войны! Затем все это -- «кухонные дебаты», стук каблука и карибский кризис -- переросли в войну холодную, длившуюся не один год.
Но были в XX веке и другие политики, поражавшие современников своими, мягко говоря, нестандартными поступками и поведением. Взять хотя бы председателя КНР Мао Цзэдуна. Великий Кормчий руководил страной из… бассейна! Тот же Хрущев имел сомнительное удовольствие испытать странный стиль Мао. Председатель удобно располагался у бассейна. Его торс и ноги были при этом обнажены. Лишь низ большого живота прикрывался туго стянутым полотенцем. В таком виде Мао и принимал своих министров, членов ЦК и официальных представителей иностранных держав. Очень везло тем, кто умел плавать: ведь им приходилось спускаться в воду. Хрущев не мог даже держаться на воде. Цзэдун сжалился над советским руководителем и приказал выдать Никите Сергеевичу спасательный круг. Так они и беседовали. Первому секретарю ЦК КПСС приходилось думать о том, чтобы не утонуть, и одновременно следить за речами председателя.
Доставалось и западным делегациям. Во время одного из дипломатических приемов у воды Мао стало жарко, и он сбросил полотенце, чтобы его тело немного освежил ветерок.
Только теперь китайские историки приоткрыли миру завесу тайны, окружавшей столько лет Великого Кормчего. Но делают это с большой опаской -- с теми, кто рискнул заговорить, происходят странные, порой трагические вещи! Например, в 1994 году в США опубликовал свои мемуары личный врач Мао. Через год он умер при невыясненных обстоятельствах. Вот почему в китайских деревнях портреты вождя революции висят по сей день, а крестьяне воскуривают перед ними благовония и просят у Председателя хорошего урожая и здоровья для своих детей. И все же тайны Запретного города, на территории которого в императорском дворце Мао Цзэдун устроил свою резиденцию, раскрываются.
Великий кормчий имел несколько слабостей. Он не выпускал из рук сигару, считая курение «лучшим дыхательным упражнением». Любил переплывать китайские реки, одну за другой. А секретари обкомов приходили в ужас, узнав, что Председатель следующий заплыв решил устроить в их речке. Ведь им нужно было сопровождать Мао и в воде! Он предпочитал плыть на спине, а партийная элита тащилась, фыркая и поднимая брызги, вслед за ним. На реке Янцзы ушел под воду командующий одним из военных округов, а у глинистого берега Меконга начальника местного управления общественной безопасности ужалила ядовитая змея. Но Цзэдун продолжал свои заплывы. Еще он часто совершал прогулки по рисовым полям и не позволял после этого чистить свои туфли. Говорил, что земная грязь олицетворяет мерзости жизни, в которые мудрец должен окунуться, чтобы затем подняться ввысь.
Возможно, поэтому Мао с удовольствием окунался… в любовные утехи. Никто не знает точно, сколько женщин побывало в спальне Великого Кормчего. Он мог заниматься сексом со всей женской половиной ансамбля песни и пляски Управления общественной безопасности. Подобный групповой вариант был далеко не редкостью. Членам Политбюро свое поведение Председатель иногда объяснял необходимостью расслабиться. И тут же прерывал заседание, чтобы увести в соседнюю комнату кого-нибудь из секретарш.
У себя в стране Мао Цзэдун обладал безграничной властью. Он был абсолютно бесконтролен. Живой бог, да и только! Другого объяснения его поведению в присутствии иностранных гостей не существует. Он, собственно, и не считал нужным перед кем-то оправдываться…
1994 год. Берлин. Ведущие телекомпании мира передают прямые репортажи о выводе российских войск из Германии. Ради такого исторического события прибыл первый президент Российской Федерации Борис Ельцин. Под звуки военного оркестра маршируют солдаты… Неожиданно для всех Ельцин отходит от Гельмута Коля и приближается к музыкантам. Лихо приплясывая, начинает дирижировать оркестром. В какой-то момент даже подпевает. Президент России явно пьян. Скандальные кадры облетели весь мир. У некоторых телекомпаний они по сей день присутствуют в заставке новостийных программ.
По возвращении в Москву группа помощников Ельцина обратилась к нему с письмом, в котором говорилось, что он своим поведением, своими экспромтами нанес вред себе самому, престижу страны, их совместной работе. Тогда Борис Николаевич перед помощниками извиняться не стал. Не счел нужным. Он сделал это только теперь в своей новой книге «Президентский марафон» (главы из нее вы можете прочитать в «ФАКТАХ»). Ельцин признает, что со стороны его поведение в Берлине могло показаться диким, нелепым. Он все списывает на глубокий стресс, пережитый им в 1993 году во время путча. Он тогда искал средство, которое помогло бы ему справиться с нервами, с колоссальным напряжением. И нашел его. В алкоголе.
В Берлине он сорвался. «Давила ответственность, давила вся заряженная ожиданием исторического шага атмосфера события… Тяжесть отступила после нескольких рюмок… В этом состоянии легкости можно было и оркестром дирижировать», -- вспоминает Борис Николаевич.
Но, кажется, была еще одна причина. Россия уходила из Германии. Выводила свои последние войска из Европы. Это была, по сути, последняя глава в истории второй мировой войны, которую отцы и деды этих солдат и офицеров выиграли, дойдя до этого самого Берлина. А теперь их вынудили уйти. Оставить дома и казармы, в которых прошла часть их жизни. В России ждала полная неизвестность: будет ли предоставлено жилье, куда пошлют служить дальше? Ведь части, стоявшие в Восточной Европе, в том числе и в бывшей ГДР всегда считались престижными, элитными.
И президент Ельцин все это понимал. Отсюда и тяжесть, давившая на него в Берлине. Отсюда и чисто славянский способ от нее избавиться. Выпить, да еще сплясать у всех на виду! Знай, мол, наших! Мы уходим победителями, с музыкой, под лихой марш! И дирижирует сам президент! Думается, солдаты и офицеры в тот момент поняли Бориса Николаевича…