Алексею Семеновичу при всем желании никак не дашь 65 -- максимум, пятьдесят с хвостиком. Движения его быстры, реакция -- мгновенна. Показывал сотрудникам редакции, какой формы должен быть как у настоящего «чувака» -- стиляги… Основоположник джаз-рока и создатель знаменитого ансамбля «Арсенал» лишен какого бы то ни было пафоса, свойственного звездам эстрады, кино, театра… Детским счастьем озаряются его глаза, когда речь заходит о его страничке в Интернете, о музыке, о джазе. Увлеченность, влюбленность этого человека в свое дело -- вот, пожалуй, единственное объяснение тому, с каким упорством и достоинством он играл джаз в то время, когда слово это было ругательным, профессии джазмена не существовало, а сама музыка считалась «идеологической диверсией»…
-- Это «ФАКТЫ»? Здравствуйте. С Козловым Алексеем Семеновичем можно поговорить?
-- Можно, это я.
-- Тимченко Александр Прокофьевич вас беспокоит. Алексей Семенович, я старый любитель джаза, ваш поклонник. У меня хранится старая ваша гибкая пластиночка из журнала «Кругозор», где вы такой молодой… Еще помню ваши «Пять шагов в космос», до сих пор храню. Иногда слушаю. Особенно люблю вашу сюиту «Фа-минор» -- слушаю по сто раз! Ну и, конечно, «Ностальгию». Все это вызывает в моей душе особые чувства. Прочел вашу книгу, даю своим сотрудникам -- с большим интересом читают. Скажите, будет ли второе издание?
-- Переиздания пока не будет -- еще недораспродан тираж, но эта книжка теперь висит в Интернете. У меня недавно появился собственный сайт -- «www. musiclab. ru». Там один из разделов называется «Библиотека». Там висят две книжки. И еще будет висеть перевод уникальных книг, в частности, история «Пинк Флойд», книги по истории джаза, масса работ известных поэтов, писателей и людей, которые создавали молодежное движение. Там же можно прочесть и мою книгу -- даже немного дополненную… Можно услышать подпольные записи «Арсенала» -- те, что не вошли ни в одну пластинку.
-- Спасибо вам. Желаю вам больших успехов, молодости, энтузиазма. Мы очень рады, что вы опять у нас в Киеве, что мы вас видим… И слышим.
-- Прямая линия «ФАКТОВ»? Вероника из Киева. Скажите, пожалуйста, сколько вам было лет, когда вы взяли инструмент в руки, у кого вы учились и сразу ли вы видели себя музыкантом?
-- Вероника, ситуация такова: когда я полюбил джаз, тогда еще правил Иосиф Виссарионович Сталин и саксофон считался вражеским инструментом. Именно тогда Жданов произнес свою знаменитую фразу: «От саксофона до ножа -- один шаг!» Аккордеон также был запрещен -- как фашистский инструмент почему-то! А саксофон -- как американский! И, кажется, до середины 70-х в Советском Союзе вообще не преподавали игру на саксофоне. Обучали только игре на кларнете. Поэтому те, кто любил саксофон и слушал джаз, приравнивались -- я говорю это точно -- к «идеологическим шпионам», диверсантам, подрывающим культуру.
Я вообще-то хотел быть джазменом с детства, но никакой возможности играть джаз до 1953 года не было. Позже, уже после смерти Сталина, когда я поступил в институт, случайно нашел в подвале старый довоенный немецкий саксофон. И сам на нем научился -- очень быстро -- играть. А до этого играл на рояле. У меня мама -- теоретик музыки, поэтому вся теория музыки для меня была не проблема! А на саксофоне я научился играть в 1957 году -- тогда была уже «оттепель», в Москве впервые состоялся фестиваль молодежи и студентов, в числе прочих к нам приехал английский джазовый оркестр, и некий Джо Темперли мне показал, как держать саксофон. В том же 1957 году я начал играть джаз на халтурах -- на танцах, на студенческих подпольных вечеринках. А в 1960 году у меня уже был свой джазовый коллектив, который заметили в горкоме комсомола!.. И нам даже дали поиграть на одном международном фестивале… И после этого, в 1961 году, открылось кафе «Молодежное» -- единственный тогда в Советском Союзе джазовый клуб. К тому времени я уже закончил архитектурный институт, и мне надо было сделать выбор, кем быть -- архитектором или музыкантом.
-- И вы…
-- Я выбрал «быть джазменом». А это была запрещенная профессия. Но я решил: все равно лучше быть бесперспективным джазменом, чем перспективным эстрадным музыкантом или архитектором! И дождался! 1990 года. Тогда -- «оковы рухнули, и свобода… »
-- Как вам наш Киев?
-- Я обожаю Киев! Просто наслаждаюсь, когда гуляю по Крещатику…
-- У нас очень многое изменилось.
-- Да нет! И раньше Киев был прекрасный, а сейчас -- уж тем более! Город с особой энергетикой, какой-то светлый. Не зря здесь монахи поселились тысячу с лишним лет назад… В Лавре. Выбрали это место, и это место святое!
-- Добрый день! Это «ФАКТЫ»?
-- Так точно!
-- Меня зовут Александр, я студент Национального педагогического университета имени Драгоманова. Скажите, в школьные или студенческие годы вы не стыдились своей фамилии?
-- (Недоуменно. ) Никогда в жизни!
-- Никогда не было желания поменять?
-- Нет. А что в ней постыдного, не понимаю?
-- Просто у меня такая же, похожая, фамилия…
-- (Мягко. ) Какая?
-- Козлов.
-- Похоже. (Смеется. ) Ничего себе «похоже»! Не-е, я даже не задумывался над этим, и когда Филиппенко прочел фельетон «Козел на саксе» и даже предложил мне участвовать в этом его фельетоне, я сначала как-то с негодованием послал его подальше, а потом, когда уже написал свою книжку, издатели меня просто ЗАСТАВИЛИ назвать ее «Козел на саксе»! Чтобы она лучше продавалась. (Смеется. ) И я понял, что когда тебе уже приделали какое-то название, от него лучше не отказываться. И, кстати, потом, когда я стал интересоваться происхождением своей фамилии, я узнал странную вещь. Оказывается, ругательное в Украине слово «кацап» -- это сокращение от выражения «как цап». Как козел! Россияне украинцев называли хохлами, а украинцы русских -- кацапами. Это уже тогда звучало, как «ты козел»!.. (Смеется. ) Дело не в фамилии -- главное, чтоб человек был хороший!
-- Прямая линия? Алексей Козлов?
-- Это я, да!
-- Елена из Киева. Есть такое расхожее выражение: скрипка Страдивари -- это дорого, костюм от Версаче -- это красиво и дорого! Есть такое понятие, как «саксофон от Козлова»?
-- (Замешкавшись. ) Вы знаете, в мире нет дорогих саксофонов. Обычно саксофон дорог человеку, который на нем очень долго играл, -- тогда инструмент приобретает звук, соответствующий телу музыканта. Поэтому любой новый, даже самый дорогой саксофон ничего почти не стоит. Пока на нем не поиграешь. Надо его разыгрывать -- год, два, а может быть, и десять лет! И тогда он начинает звучать. И когда у человека крадут саксофон, на котором он долго играл, что со мной произошло в 1971 году, -- это трагедия! Ценность саксофона -- металлического инструмента -- в том, что он структурируется под человека. А так саксофонов дороже трех с половиной тысяч долларов вообще не бывает. И то, когда на заказ делают… Обычный саксофон стоит, ну, 2,5 тысячи долларов… Профессиональный.
-- У вас украли саксофон. А потом вам его вернули?
-- Нет. Он где-то лежит на складах Лубянки, потому что это было ограбление, организованное -- я так вычислил -- КГБ. Дело в том, что наш джаз-клуб -- «Печора» -- был на пути следования Брежнева с дачи в Кремль… К нам в клуб всегда стояли очереди, и КГБ, очевидно, решило этот клуб прикрыть! А прикрыть его официально было нельзя, потому что его открыл (улыбаясь) горком комсомола! И тогда КГБ решило просто украсть у нас инструменты -- по второму разу достать их было очень сложно, у нас они не выпускались… Было организовано якобы ограбление -- выломали дверь в спецкомнату, унесли некоторые инструменты, в том числе мой саксофон… Я долго-долго убеждал начальника районной милиции взять заявление о пропаже саксофона, а начальник от меня скрывался. Так и не взяли у меня заявление… Если бы саксофон украли настоящие воры, он бы выплыл где-нибудь, потому что во всех городах мои друзья знали, что украден мой уникальный саксофон, который мне привезли из-за границы всеми правдами и неправдами… Но он нигде не всплыл. Где-то он под инвентарным номером так до сих пор на Лубяночке и лежит…
-- В вашем интервью была фраза, которая меня резанула, я думаю, не только меня -- что вы «не играете для толпы»? А для кого вы играете?
-- Я играю для узкой прослойки интеллектуальной элиты. И я открыто заявляю, что я пижон, сноб и что снобизм -- это замечательное качество человека, которое дает возможность реализовать свой талант, если он у него есть, ориентироваться только на таких же точно пижонов. Я знаю массу талантливых людей, которые из-за этой ложной концепции «надо быть скромным, надо всех любить» не реализуются, не проявляют свои таланты. И только пижон, человек, который относится к себе, как к избранному, может себя реализовать. Это дает ему дополнительные силы.
-- А сколько, допустим, у нас в стране пижонов?
-- Я выяснил такую вещь: при любой власти, при любом строе, в любом обществе существует тонкая прослойка, определенный процент продвинутой молодежи -- и он всегда один и тот же. То есть сейчас пижонов столько же, сколько и при советской власти!..
-- А если я попаду к вам на концерт, как вы меня назовете? Ведь пижон -- мужского рода!
-- Пижонка!
-- Желаю вам всего хорошего и чтобы на ваш концерт приходили не только пижоны, но и ценители.
-- Это одно и то же!
-- Здравствуйте, Алексей Семенович!.. Меня зовут Сергей Еременко. Я помню, вы так здорово рассказывали о своей юности… Расскажите, как вы стали стилягой?
-- Еще в школе мы стали называть себя чуваками и чувихами. Это был узкий круг, очень рискованный. Слово «стиляга» было тогда ругательным. Могли на улице забрать, отвезти в отделение милиции, побить, разрезать брюки, обрезать волосы. Мы выделялись, конечно, из толпы. Толпа была одета одинаково -- в китайские плащи, потому что это было во времена китайско-советской дружбы. Мы одевались ярко, иногда в импортную, иногда -- в самопальную одежду. Потому что одежду трудно было достать. В 1953 году, уже студентом, я познакомился с более солидной аудиторией, они тогда называлась «штатники». Это были «настоящие люди», которые ходили только в американском, доставали, очень рискуя, только американские вещи, настоящие… И знали все про Америку! Я тоже знал, слушал передачи: «Голос Америки», Би-би-си… Уже тогда у меня был магнитофон -- «Днепр-3»… Это было как раз в разгар холодной войны со Штатами… Быть в это время любителем американского означало примерно то же самое, что во время Великой Отечественной войны быть поклонником Германии!
-- Можно услышать Алексея Козлова? Марина из Киева. Может, мой вопрос немного некорректный, но у вас вышла книга, называется (смеется) «Козел на саксе»… Откуда это выражение пошло? И как вы к этому относитесь?
-- Расскажу коротко. Есть такой режиссер Толя Васильев, который поставил в конце 70-х годов в Москве спектакль «Взрослая дочь молодого человека»… Про стиляг, про поколение родителей и детей. Меня пригласили консультантом и музыкальным руководителем этого спектакля. И я учил Алика Филозова играть буги-вуги на рояле: он должен был живьем играть. Обязательно!
-- А он вообще не умел играть?
-- Не умел. После этого он стал пианистом -- я с ним долго занимался. Потом я учил, как танцевать рок-н-ролл -- как танцевали ранние стиляги… Когда спектакль вышел и имел большой успех, Марк Розовский сделал на основе текстов этого спектакля -- а часть текста была взята из моих рассказов про стиляг, -- фельетон для Филиппенко. И его теперь уже покойный Александр Иванов в своей передаче «Вокруг смеха» показал. Филиппенко, неизвестный до тех пор, стал страшно популярным! И до сих пор он стрижет купоны на этом фельетоне! За что я с него все время требую проценты!.. Шучу -- он мой приятель! В фельетоне была фраза: «… и тут козел на саксе». Она, в общем, не очень исторически точна, поскольку я действительно был стилягой в то время, но тогда меня еще никто не знал -- я начал играть на саксофоне в 1957 году. А Филиппенко меня изобразил так, будто бы я тогда уже был известным саксофонистом. Хотя на самом деле меня так никто не называл. Но благодаря фельетону родилась такая вот кличка, легенда, от которой уже никуда не деться!
О концерте Алексея Козлова и группы «Арсенал» читайте завтра в «Мюзик-холле».
Материал подготовили Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ и Светлана ОЛЕФИР, «ФАКТЫ»