говорит молодая полтавчанка, считающая, что сильное чувство может помочь преодолеть все невзгоды
У Маргариты Чельгиевой -- выпускницы-отличницы Душанбинского кооперативного техникума -- не имели права принимать документы в Полтавском кооперативном институте, куда она приехала поступать: она опоздала на сутки. Но, видно, не зря говорят, что самые большие начальники у нас -- секретари и вахтеры. Вахтерша института, выслушав трогательный рассказ девушки о том, как она самостоятельно добиралась в такую даль, не поленилась подняться к заведующему кафедры товароведения и замолвить о ней словечко. Дело было решено -- Рита стала студенткой факультета экономики заготовок. Невысокого роста, энергичная, жизнерадостная, она, как магнит, притягивала к себе окружающих. Особенно мужчин. Только студентка никому не отдавала предпочтения -- она мечтала о карьере. Но… К концу учебы Рита вышла замуж. И вместо того чтобы продвигаться по служебной лестнице, училась свозить по крутым ступенькам подъезда инвалидную коляску мужа.
-- Мы с Ритой долго собирались, но до ЗАГСа так и не дошли, -- грустно улыбается Юрий. -- Пришлось его работникам идти к нам домой.
Молодоженам не довелось кружиться в свадебном вальсе -- муж привыкал к инвалидной коляске. Тогда еще казалось, что это временно, оба были полны надежд. Теперь не то что бы смирились с судьбой, но привыкли, подстроились под нее.
-- Откровенно говоря, я не торопилась выходить замуж, -- говорит Рита. -- Даже не знаю, стал ли бы Юра моим мужем, если бы не «поломался». Но после того что с ним случилось, я уже не могла от него уйти.
… День 20 июля 1991 года выдался очень жарким. Компания молодых людей, среди которых были и Юра с Ритой, решила под вечер освежиться в Ворскле.
-- Купались мы на том месте впервые, -- вспоминает Юра. -- Я нырнул, а глубина оказалась небольшая. Со дна вода меня вытолкнула на поверхность. Я еще тогда не понял, что произошло. Только плыть самостоятельно не мог. Хотел позвать на помощь друзей, но речь отняло. Болтаюсь в реке, как поплавок, а ребята смеются, думают, что я дурачусь. Ритка первая сообразила, что со мной что-то не так. Если бы не она, точно утонул бы. Когда меня наконец вытащили на берег, я лишь смог выдавить: «Наверное, позвонок поломал».
Версию Юры подтвердили врачи: компрессионный перелом шестого позвонка, частичный разрыв спинного мозга.
До того случая Юрий Шпак ни разу серьезно не болел. В 22 года парень знал разве что о существовании анальгина. Теперь чувствует каждый внутренний орган. Особенно беспокоят сердце, печень, селезенка. Давление 70 на 40 стало чуть ли не нормой. А на днях упало до 60 на 30, началась лихорадка.
Юра прошел не один реабилитационный курс лечения в санаториях и теперь уверен в том, что, если бы тогда он попал в другую больницу или к другому врачу, возможно, результаты были бы лучше.
-- Пообщавшись с такими же, как я, узнал, что той технологии вытяжки, по которой мня «лечили», уже давно не существует. Вот видите шрамы? За эти лицевые кости мне цепляли крючки, к которым были привязаны гири весом в несколько килограммов. Я постоянно находился в сознании и кричал, требуя убрать все это. Рита колола обезболивающие, но их хватало только на пару часов. Это были жуткие мучения. А шейный хомут лечащий врач умудрился надеть задом наперед, поэтому он все время натирал подбородок. Потом появились пролежни, «специалисты» их тоже проморгали…
Все это время Рита ни на шаг не отходила от Юры. А санитарки и медсестры советовали ей: «Уходи отсюда, девочка. Он если и выживет, то останется лежать, как бревно. А ты молодая, найдешь себе другого. Рита вытирала слезы и уходила… в палату.
-- Наверное, Юра тоже просил оставить его? -- спрашиваю Риту.
-- Если и просил, то не очень настойчиво, -- улыбается она. -- Внезапное горе нас так сблизило, что мы оба были уверены: теперь друг от друга никуда не деться.
Когда все немного улеглось, Рита написала письмо родным, в котором сообщила о случившемся. «Ты ж его теперь не бросай, дочка», -- отписала мама. Дочка восприняла это как благословение. Но, откровенно говоря, Маргарита за пять лет ни разу ни в одном письме даже не заикнулась о том, что муж прикован к инвалидной коляске. Всякий раз она щадила родных и писала, что Юра все делает самостоятельно, что состояние его здоровья стабильное, что есть надежда на улучшение. Поэтому, когда четыре года назад после военных действий в Таджикистане оставшиеся без работы и без средств к существованию родители переехали к дочке с зятем, они были шокированы. В худшем случае мать с отцом ожидали увидеть Юру с палочкой или на костылях. Возможно, поэтому, потрясенный действительностью, отец умер от сердечного приступа через месяц после переезда. Еще раньше не стало матери Юры -- тоже сердце не выдержало.
-- Казалось, у мужа были шансы на улучшение, -- рассказывает Рита. -- 70--80 процентов чувствительности ног и рук для инвалида с травмой шейного позвонка -- это очень даже неплохо. На протяжении двух лет я ежедневно делала Юре полутора-двухчасовой массаж. Он сам занимался специальной гимнастикой. Несколько раз ездили на курортное лечение. Но с каждым годом становилось все очевиднее, что улучшения нет. А ведь Юре никто ни разу не предложил помощь. Ни за деньги, ни просто так.
Если не считать предложения бывшего полтавчанина, эмигрировавшего в Израиль, который посоветовал Юре… продать квартиру, чтобы сделать операцию за рубежом. Возможно, молодая семья и пошла бы на такой шаг, но дело в том, что за деньги, вырученные от продажи квартиры, знакомый обещал только «левую» операцию, мол, официальная медицина стоит дороже. Значит, у Юры не было бы никаких гарантий. Посоветовавшись, супруги решили не рисковать.
-- У меня сложилось впечатление, что все благотворительные фонды и ассоциации инвалидов существуют лишь на бумаге или же для того, чтобы распределять материальные блага между приближенными, -- говорит Юра с обидой. -- За девять лет меня ни одна такая организация даже с праздником не поздравила, никто не позвонил и не поинтересовался, как я живу. А на мои звонки всегда отвечают: «В данный момент ничем помочь не можем». Недавно коляску, пришедшую на мое имя из Германии, отправили другому человеку в Киевскую область…
Рассказывая об этом, Юра волнуется. Рита обнимает его, просит успокоится.
-- Утешение и ласка -- для него первое лекарство, -- говорит она. -- Когда Юра волнуется, у него падает давление. А ведь никаких лекарств, кроме валерьянки и валидола, он на свою пенсию в 49 гривен 45 копеек покупать не позволяет.
При кажущейся беспомощности Юра является хозяином и главным добытчиком в семье. Рите пока не удается найти работу, несмотря на то, что, кроме института, она закончила еще курсы повышения квалификации при центре занятости по специальности «Международные и национальные стандарты бухгалтерского учета на компьютере».
Юра до трагедии работал художником-оформителем. Сейчас он не может удержать в руке карандаш. Чтобы заработать, изучает объявления в рекламных изданиях и пробует сводить продавцов с покупателями. Иногда это удается, и он получает процент от сделки. Иногда не имеет ничего, и тогда они с Ритой по утрам пьют чай с лепешками на воде, а вечером ужинают овощным супом.
-- Как-то попробовали разводить щенков породы доберман, -- с ужасом вспоминают супруги, -- но потеряли родословные документы на собаку. Шесть щенков четыре месяца обитали в отдельной спальне. За это время они съели мешок муки и мешок сахара, не говоря уже о других продуктах, и в конце концов нам пришлось распродать их за бесценок, а самого крепкого просто подарить…
Все, что можно было продать, Рита давно отнесла на базар. Думаю, большой ковер из гостиной, о котором напоминают лишь гвозди в стене, постигла та же участь. Хозяева, правда, объясняют гостям, что ковры нынче не в моде.
Несмотря на тяжелое материальное положение, супруги с гордостью сообщают о том, что в списке должников жэка, вывешенном у двери в подъезд, они на третьем месте. Их долг составляет «всего» 1300 гривен. Правда, существует и другой, водоканалу, -- в 1100 гривен. Эти суммы были бы меньше, если бы не отменили льготы для некоторых категорий инвалидов. Спасибо отцу Юры, он помогает погашать долги за электроэнергию.
-- Нам приходится надеяться только на себя,-- говорит Юрий. -- Иногда, рассказав состоятельному знакомому о своих трудностях, в ответ слышу: «Ты знаешь, старик, у меня тоже сейчас тяжелые времена». Но ведь он здоров, у него совершенно другие возможности. Правда, и трудности, наверное, тоже другие…
Но самое трудное в жизни Юры все же не финансовые проблемы. Увы, заедает быт. Ведь куда ни повернись, нужен помощник: съехать по крутым ступенькам дома, помыться в ванной, даже сходить в туалет (коляска-то в двери не проходит). И если на прогулку Юра может отправиться со знакомыми, то во всем остальном ему помогает Рита. Ей не приходилось специально учиться быть опорой мужу-инвалиду. Она ни разу не обращалась к соседям ни за советом, ни за помощью в мужских домашних делах. Вставить розетку, исправить замок, починить кран, подключить антенну к телевизору, самостоятельно наклеить обои и даже передвинуть мебель -- со всем она справляется сама. «Конечно, я делаю это под чутким руководством мужа», -- уточняет Рита. В остальном ее жизнь мало чем отличается от жизни любой другой женщины. Она находит время бывать в театре и кино, а иногда позволяет себе проболтать до позднего вечера с подругой. Юра не возражает против ее самостоятельности. Но он переживает, что его нет рядом, когда она сама поздно возвращается домой…
«Facty i kommentarii «. 22-Сентябрь-2000. Человек и общество.