О проблемах пластической хирургии «ФАКТЫ» писали не раз. Одни герои публикаций были в восторге от тех результатов, которых удалось достичь, другие обманулись в своих ожиданиях. Несомненно лишь то, что без пластической хирургии представить современную медицину невозможно. А достижения в этой области спасли многих пациентов от конфликта с самими собой, от депрессии, даже от желания уйти из жизни. В продолжение темы публикуем отрывок из книги писательницы Любови Ковалевской.
… Жила-была обычная семья: мама, папа и дочь. Нет, не совсем обычная, потому что атмосфера любви и взаимопонимания естественно усложняла отношения между родителями и ребенком, одновременно создавая представления о мире не как о примитивной схеме замкнутого быта, а как о сложном механизме бытия -- неисчерпаемо разнообразном, а значит, прекрасном и интересном. И девочка интуитивно тянулась к небу: пела в церковном хоре, заслушивалась классической музыкой и училась в музыкальной школе, посещала школу бальных танцев и много читала.
Моральное благополучие семьи не входило в противоречие с благополучием материальным: мир прекрасного был необходим и доступен. Казалось, так будет всегда.
Первой беду почуяла мама. Будучи врачом, она заметила не по возрасту раннее развитие своей дочери. Осторожно советуясь с эндокринологами, молилась, чтобы пронесло. Чуда не случилось. Уже в 11 лет девочка превратилась в маленькую женщину, но… Левой груди фактически не было (врожденное недоразвитие молочных долек), правая же, ускоренно развиваясь (гиперплазия молочной железы), становилась неестественно большой. А через год и вовсе обрела уродливую форму…
Передо мной сидит симпатичная, но рано располневшая женщина. Она пытливо вглядывается в меня, словно раздумывает: доверять или не доверять. Последние годы существенно поколебали ее веру в людей, научили полагаться только на себя и не жаловаться. Она умеет шутить над собой, улыбаться широко и непосредственно, вспоминая прошлое. Она была счастлива как женщина. И даже после трагической гибели мужа не утратила оптимизм и вкус к жизни, не перестала быть обаятельной. Но беда дочери, сформированная не столько болезнью, сколько отношениями с людьми, страшит ее до сих пор, делает бессильной. Вслед за мужем она могла потерять и дочь.
-- Куда только мы ни обращались! Сколько врачей осматривало дочку -- не сосчитаешь. Деньги брали, но никто ничем не помог. Более того, они осматривали дочь с таким нескрываемым любопытством, обращались с ней настолько бестактно, что в результате девочка наотрез отказалась встречаться с врачами.
… Добрая послушная девочка становилась неуправляемой. Панически боялась, чтобы о ее проблеме не узнали одноклассники -- ведь затравят, затопчут. Чтобы не узнали знакомые и соседи: будут шарахаться, как от прокаженной, тыкать пальцем. Очень быстро девочка осознала, как легко в нашем обществе стать обреченным. Она бросила музыкальную школу, перестала петь и танцевать, ходить в церковь. Отвращение к собственной плоти переходило в отвращение к жизни. Ей хотелось забиться в темный угол, никого не видеть, просто умереть в темноте и одиночестве. Потому что каждое утро, прежде чем выйти из дома (она еще посещала общеобразовательную школу), нужно было вновь и вновь совершать насилие над собственной психикой: надеть бюстгальтер, заполнив ватой его левую часть, а затем, не без труда, поместить правую грудь. Материнская сопричастность к ее горю уже не утешала, ибо рухнула главная детская иллюзия: мать всегда поможет, защитит, спасет. «Я урод, и ты не имела права меня рожать!» -- кричала дочка, и ее красивое личико до неузнаваемости искажали гневные судороги. А потом уходила, хлопнув дверью, оставляя раздавленную горем и бессилием мать с одной-единственной мыслью: «Я теряю дочь… »
Беспомощной оказалась любимая бабушка, прошедшая фашистский концлагерь и не раз заглядывавшая в бездонные глаза смерти.
Четыре года продолжалось это страшное разрушение всего и вся, пока девочка свыклась с мыслью, что жить дальше не имеет никакого смысла…
-- Однажды она смотрела телевизор, -- продолжает женщина. Ее глаза потеплели, лицо посветлело, а забытая сигарета вяло тлела между подрагивающими пальцами. -- Переключила на «Табу» Миколы Вересня и замерла. А потом как закричит: «Он меня спасет! Посмотри в его глаза! Он мне поможет, я знаю, я знаю… »
Я кинулась к телевизору. Гостем Вересня был какой-то врач, пластический хирург, худенький мужчина с удивительно открытым лицом. И глаза… Я в людях редко ошибаюсь, а сущность человека всегда выдают глаза. И дочь моя, пройдя через годы страшных душевных мук, не могла ошибиться.
Я дозвонилась на телевидение, разыскала Вересня, объяснила ситуацию, захлебываясь слезами. Он дал телефон Ивана Михайловича Кебуладзе. Общий хирург, микрохирург, хирург-эндокринолог, пластический хирург -- такой врач действительно был способен нам помочь.
Мы помчались к нему в клинику. Честно скажу: я плохо помню, что тогда говорила. Только плакала. А дочь сказала: «Вы моя последняя надежда, иначе я жить не буду».
… Женщина смеется, глядя на потухшую сигарету. И я радуюсь вместе с ней. Ради него, ради Ивана Михайловича пришла она ко мне -- мир тесен. Я рассказываю ей в ответ, как Кебуладзе фактически спас мне жизнь, когда никто не решался поставить диагноз в связи с Чернобылем, как три часа оперировал, а потом выхаживал, приезжал в клинику даже в выходные, чтобы узнать о моем самочувствии, как я посылала к нему на консультацию уже обреченных на тяжелую болезнь знакомых -- он помог всем. И как вот уже 10 лет Кебуладзе бескорыстно и по собственной инициативе следит за моим здоровьем, потому что у меня есть проблемы. А его шов вызвал восхищение даже в Японии, где меня осматривало светило эндокринологии Хиросимы. Правда, в отношении шва и мой организм не подкачал -- оптимально сработал на заживление. Но я знаю, что этот врач не бросил бы меня в любом случае! Как не бросил на произвол судьбы пятнадцатилетнюю дочь этой женщины.
-- Доктор сразу все понял. Ушел с дочкой в кабинет, оставив меня один на один с моим страхом. У дочери с рождения поливалентный аллергоз. Она прошла через семь реанимаций. Съест что-то не то -- сразу реакция: спазм гортани и кишечника. Начинает задыхаться. Вызываем «скорую»… Мы не боялись этой проблемы. Мы изучали ее и побеждали. Но в данной ситуации от нас ничего не зависело. Я молилась. Знала, что с дочкой уже невозможно нормально разговаривать. Однако Иван Михайлович нашел к ней подход, подобрал тот единственный ключик к ее душе, который не смогла отыскать я сама. Они не выходили из кабинета целую вечность!..
Врач просил дочку отложить операцию на год, ведь ей всего 15 лет. Но она уже не могла ждать. Иван Михайлович предупредил нас о риске и возможных осложнениях. Мы видели, что сам он не боится сложностей. И вот почему. Его клиника пластической хирургии находится в восьмой киевской клинической больнице, известной своими хорошими специалистами. Они всегда придут на помощь, если потребуется. Рядом -- городской консультативно-диагностический центр Минского района с новейшим оборудованием, где можно сделать любой анализ. Да и в клинике Кебуладзе для пластических операций было все необходимое, очень внимательный персонал. Сказать, что я совсем не боялась -- значит сказать неправду: даже аппендицит может преподнести сюрприз. Но я верила врачу -- и как специалисту, и как человеку.
Назначили дату операции: 7 июля 1999 года. Я написала все расписки. Сдали анализы. Подобрали наркоз с помощью врача-аллерголога восьмой больницы Павла Викторовича Гришило и знали, что в случае необходимости он придет на помощь. Видели, как волнуется за нас анестезиолог. Но на лице дочери появилась забытая радость. И на операцию она шла смеясь…
Все прошло успешно. Дочь еще на операционном столе попросила зеркало, чтобы увидеть результат. И осталась довольна: правая грудь стала обычной!
В этом году, тоже 7 июля, сделали протезирование левой груди. Доктор предложил применить отечественный полиакриламидный гелевый протез, который позволяет легко моделировать в ходе операции форму груди, сохраняя максимальную естественность. За свою работу денег с нас не взял, оплатили только лекарства и протез.
Врач Кебуладзе сохранил мне ребенка. Мы просыпаемся и молимся за него, ложимся -- и молимся. Наверное, не только мы. Он так же, как и мою дочь, спас семнадцатилетнюю девочку из Черкасс, которую мать буквально вынула из петли. Моя дочь и сегодня нуждается в психологической поддержке, но ищет ее не у меня, а у Ивана Михайловича. И говорит, что для нее папа и Иван Михайлович равнозначны. Он стал ее психологом и духовником. Осенью дочери предстоит еще одна операция, которую Кебуладзе также сделает совершенно бесплатно. Хотелось бы, чтобы эта операция была последней. В любом случае, мы надеемся только на Ивана Михайловича.
… Мне вспомнился диалог врачей-аналитиков Вернера Энгела и Джуна Сингера о главном условии излечения -- наличии «резонанса» между врачом и пациентом. Это не просто искусство отношений, а та божественная естественность, которая влюбляет собеседников друг в друга, заставляя испытывать обоюдную сопричастность, обоюдное чувство облегчения. Так возникает «резонанс». А может и не возникнуть… Я могу рассказать об удивительном результате «резонанса» между Кебуладзе и прооперированной им старушкой. Как-то на его имя пришла посылка из незнакомого села. Искренне недоумевая, Иван Михайлович отправился на почту. Фамилия отправителя ни о чем не говорила. Дома вскрыл и оцепенел: это были… семечки с зарытым в них десятком куриных яиц и письмецо от старушки: «Посылаю тебе, сынок, свеженьких яиц. В городе таких не найдешь. Кушай на здоровье!»
Нет, что ни говорите, а для того, чтобы лечить, надо быть здоровым самому. Не в этом ли смысл выражения: врач, исцелись сам! И эта старушка, и я сама, и эта женщина с дочерью -- мы все знаем, что такое исцеление. И понимаем, насколько жизнь прекрасна.
Комментарий генерального директора Ассоциации «Пластическая хирургия Украины» Павла Моисеева:
-- Каждая операция сопряжена с определенной степенью травматизма. В мировой практике пластической хирургии всегда предусматривается научно обоснованный процент осложнений и непредсказуемых эффектов. Например, по данным, приведенным в публикации Mitz V. , Cerceau M. , Seknadje P. «Indication and results of breast implant replacement with implants prefilled with silicone gel» (авторитетный журнал «Annals Chirurgie Plastique Estet» 42, 1997, 1, 21-26), количество осложнений при выполнении косметических пластических операций с использованием силиконовых протезов по числу реимплантаций достигает 58,7%. Поэтому все хирурги мира остро нуждаются в новых биосовместимых материалах и новых технологиях выполнения пластических операций.
Крупным достижением можно считать появление на мировом рынке медицинских материалов биосовместимого гидрофильного полиакриламидного геля «Интерфалл». После многолетних доклинических испытаний, а затем успешной клинической апробации с 1985 по 1993 годы этот материал был разрешен Комитетом по новой медицинской технике при Министерстве здравоохранения Украины к широкому клиническому применению. Гель «Интерфалл» одним из первых медицинских продуктов украинского производства был сертифицирован по системе GMP. А в декабре 1998 года была успешно завершена продолжавшаяся более пяти лет его сертификация по системам ISO 9000 и EN.
Этот медицинский материал как абсолютно безопасный для организма человека с 1999 года рекомендован к использованию для эндопротезирования в странах Европы, Латинской Америки, Австралии, Японии и других. С гелем «Интерфалл» работают более двух тысяч хирургов разных стран мира. Средний общемировой процент осложнений при работе с данным гелем составляет, в зависимости от области применения, от 0,02 до 2,45%.
Известный украинский хирург Иван Кебуладзе более 30 лет работает с различными медицинскими полимерами. Гидрогель «Интерфалл» применяет с 1989 года, выполнил несколько тысяч манипуляций эндопротезирования в разных областях локализации. В 72 случаях наблюдались осложнения (причем 29 из них являются артефактами и не могут быть квалифицированы как осложнения), что несоизмеримо меньше, чем при использовании традиционных «силиконовых» технологий эндопротезирования. Это могут засвидетельствовать десятки ведущих пластических хирургов мира, часто приезжающих в клинику Ивана Кебуладзе для обмена опытом.
-- Результаты работы пластических хирургов не всегда устраивают пациентов, и они обращаются с жалобами в прессу, в суд…
-- Публикации, касающиеся доктора Ивана Кебуладзе, являются результатом недобросовестной научной конкуренции и основываются на жалобах нескольких пациенток. Кроме того, в странах СНГ, в частности, в Российской Федерации, где «Интерфалл» имеет патент и где кроме его специалистов, никто не имеет права использовать гидрофильный полиакриламидный гель в целях эндопротезирования, появилось большое количество подделок -- фальсифицированных гелей (даже с этикетками «Интерфалл»), а также гелей сомнительных производителей.
Со всей ответственностью заявляю, что в Украине до сентября 2000 года в «Державний Реєстр медичної технiки та виробiв медичного призначення» не внесены ни один медицинский материал или изделие для эндопротезирования в пластической хирургии, а именно: гели, тефлоновые пасты, силиконовые эндопротезы с наполнителями или оболочки протезов зарубежных производителей. Все хирурги, активно рекламирующие и работающие с вышеназванными материалами и изделиями, нарушают законы и должны нести за это ответственность на территории Украины.
Безусловно, в нынешнем хаосе услуг пластической хирургии тяжелее всего ориентироваться пациенту. Но за ним всегда остается законное право проверять наличие соответствующих документов:
в лечебном учреждении -- разрешения на данный вид деятельности;
подтверждения профессиональной квалификации хирурга;
документа о внесении используемого материала или изделия в Государственный Реестр.
«Facty i kommentarii «. 23-Сентябрь-2000. Человек и общество.