Похоже, что все преступники-чеченцы -- представители одной батал-хаджийской ветви, исповедующей «джигитизм»
Представитель одного из московских банков Юрий Ремизов снимал в Киеве, куда они с женой приехали отдохнуть, две квартиры -- для себя и для нее. Не хотелось ему, чтобы женщина мешала его мужским делам, да и мог себе позволить. В полдевятого он возвращался к себе, предвкушая вечер пива и футбола в компании друзей (Ремизов всегда болел за киевское «Динамо»), но в подъезде его уже ждали двое. «Стоять! Не двигаться! Это шестой отдел (УБОП. -- Авт. ) Оружие есть?» За спиной Юрия Ивановича защелкнулись наручники, на голову была нахлобучена шапка, а самого его затолкали в какую-то машину, плотно прижав с двух сторон. Зазвонил мобильник. «Это жена», -- объяснил он, и ему приказали отговориться. «Лена, я еду домой», -- выдавил из себя Ремизов, и «убоповцы» отключили телефон. Они молчали всю дорогу до какой-то квартиры, в которой он пробыл совсем недолго, но успел понять, кто его захватчики и чего они хотят от него…
Трое чеченцев, вскоре прибывших на квартиру, где держали Ремизова, предложили ему на выбор смерть или выдачу им двух миллионов долларов. Разъяснив Юрию Ивановичу его «права и обязанности», неизвестные посадили его в шестисотый «Мерседес» и ввели ему в грудную мышцу какой-то препарат, от которого он окончательно обмяк. Дорогу от Киева до белорусского города Могилева и свое пребывание в какой-то квартире там Ремизов помнит достаточно смутно -- введенный препарат тормозил все реакции. Помнит только, как его снимали на видеокамеру, голос жены в телефонной трубке, постоянные угрозы. Через полтора месяца его опять погрузили в автомобиль и повезли. Опять через границу. Ночевали в киевской квартире одного из вымогателей, а рано утром сели с ним в джип и поехали в аэропорт «Борисполь» -- встречать жену Ремизова. Он увидел Лену выходящей из здания аэропорта, а дальше все произошло молниеносно -- спецназовцы (настоящие! -- Авт. ) выдернули из машины сопровождавших Ремизова вымогателей и, по старой доброй традиции, уложили их на землю. Операция по освобождению заложника прошла успешно.
В тот вечер, когда Ремизова похитили, его жена Лена, почуяв неладное, звонила ему несколько раз -- телефон мужа почему-то молчал. Тогда она пошла на автостоянку у гостиницы «Лыбедь», где он оставлял свой трехсотый «Мерседес» -- автомобиль был на месте. Но мужа дома (он жил неподалеку) не оказалось, а когда женщина спустя полчаса еще раз наведалась на стоянку -- не было уже и машины. Охранник рассказал ей, что «мерс» забрал «убоповец», объяснив, что хозяину машины стало плохо и он попросил его доставить машину. Лена бросилась по милицейским райуправлениям -- о задержании Юры ни в одном не знали. Тогда она оставила в Радянском РУВД заявление о пропаже мужа. На шестой день отчаянных поисков зазвонил ее мобильный телефон: «Не дергайся, Юра вечером выйдет на связь». Муж на связь не вышел, но тот же, что и днем, голос сообщил ей вечером: «Муж у нас. Это Жвачко прикрылся его именем».
Кто такой Жвачко, ни Лена, ни известные ей знакомые и партнеры мужа не знали. Женщина улетела в Москву, оттуда, не находя себе места, -- к своим родителям в Набережные Челны, где ее опять нашли по телефону. Правда, на этот раз незнакомец говорил с ней с ярко выраженным кавказским акцентом. Он потребовал за мужа выкуп… в два миллиона долларов! «Может, его уже нет в живых», -- засомневалась Лена. «Зайди завтра в «Макдональдс», что на проспекте Мира в Москве, найдешь там на столе пакет». Она вылетела в Москву, где на одном из столиков в закусочной на проспекте Мира действительно нашла пакет с видеозаписью, убедившей ее в том, что Юрий жив. Однако найти два миллиона для выкупа она все равно не могла, а потому предложила в заложницы себя -- муж скорее смог бы найти нужную сумму. Получив согласие вымогателей, она заявила в Киевский УБОП о предстоящем обмене и вылетела в Борисполь. Остальное известно.
После освобождения Ремизов чувствовал себя настолько больным и подавленным (за время пленения Юрию не раз вкалывали до сих пор не установленное вещество), что ему пришлось лечиться в Казанском психоневрологическом диспансере. Его «Мерседес», похищенный с автостоянки бывшим милиционером майором Терещенко, тот же Терещенко и еще один бывший милиционер Кириченко в сопровождении джипа с чеченцами вывезли через Белоруссию в Польшу, где и продали. Варшавские оперативники обнаружили «Мерседес» Ремизова в подвале гигантского отеля «Марриот». Заподозрив, что автомобиль начинен взрывчаткой, полиция эвакуировала всех обитателей гигантского суперотеля. Взрывчатку, к счастью, не обнаружили, но в салоне машины бывшие его владельцы забыли Коран и документы, свидетельствовавшие о пересечении украинско-белорусской и белорусской-польской границ…
По делу о захвате заложником Ремизова были осуждены на 7 лет лишения свободы в колонии усиленного режима оба бывших милиционера. Личности же чеченцев, руководивших операцией, суду установить не удалось. Во время предварительного следствия утверждалось, что руководил преступной группировкой некто Саид. Следователи считали, что это не кто иной, как Саид Аслаханов, оказавшийся на скамье подсудимых рядом с Терещенко и Кириченко, -- не доказали. Зато удалось доказать причастность Саида Аслаханова и его соотечественника Мохмада Мутусханова к вымогательству тоже немалых сумм у двоих украинских предпринимателей. Через фирму одного из них -- Грищенко -- на льготных основаниях растаможивалась любая продукция, в том числе горюче-смазочные материалы. Связанный с традиционно чеченским нефтебизнесом Аслаханов предложил Грищенко работать вместе. Недолго подумав и наведя справки, Грищенко отказался. «А потом он позвонил мне, -- рассказывал Грищенко, -- и заявил, что Чечня, мол, поставила на колени Россию, а уж со мной ему будет справиться куда легче, что он уже запустил в ход все механизмы, а потому мой отказ от общего бизнеса принесет ему убытки. Чуть позже он позвонил еще и назначил встречу в кафе «Ника».
На встречу вместо Грищенко пошли трое его знакомых, со стороны чеченцев были Аслаханов, Мутусханов и Газалапов (кстати, погибший чуть позже). Бывшие на этой встрече знакомые Грищенко вспоминают, что Аслаханов и Мутусханов требовали от Грищенко миллион долларов, в противном случае угрожали ему и его семье расправой. В Украине-де сильно расслабились и пора навести порядок. В Москве, например, есть гостиница, полностью контролируемая чеченцами, где за гораздо меньшую провинность перед Аслахановым людей топили в гостиничном бассейне. (На суде Аслаханов отказался признать, что говорил что-либо подобное). Кроме того, той же весной 1997 года к водителю Грищенко, поджидающему хозяина возле столичной филармонии в «Мерседесе-600», подошел Саид и посочувствовал тому, как легко взрываются подобные машины. Все основания для того, чтобы испугаться, у Грищенко были, и он написал в УБОП заявление о вымогательстве.
Собственно, Саид вполне мог бы назвать себя этаким «санитаром леса». И Ремизов, и Грищенко (фамилии потерпевших изменены. -- Авт. ), судя по всему, не самые безупречные члены отечественного бизнес-клуба. Ремизова считают одним из крестных отцов мощной казанской братвы. Аслаханов заявлял в суде, что в СИЗО узнал о том, что Ремизов, занимаясь табачным бизнесом, задолжал партнерам крупную сумму. А об одной из своих первых встреч с Грищенко он вспоминал: «В 1997 году, когда «заболел» Павел Лазаренко, ходивший под ним Грищенко сбежал в Москву, чтобы отсидеться. Тогда в гостинице «Рэдиссон-Славянская» (не та ли самая, где неугодных топят в бассейне? -- Авт. ) мы с ним и встречались». У оперативников есть и информация о том, что раньше у Грищенко, ныне остепенившегося и обзаведшегося даже собственным модельным агентством, были совсем другая фамилия и даже судимость. Стереть следы и того, и другого ему помогло близкое родство с крупным милицейским начальником.
Второй эпизод, по которому были осуждены Аслаханов и Мутусханов (как мы помним, похищение Ремизова им засчитано не было), связано с вымогательством 220 тысяч долларов у директора одной из хлопкопрядильных фабрик. Этого директора тоже жестоко били и угрожали расправой. Но если в предыдущих эпизодах потерпевшие должны были (на самом деле или гипотетически) кому-то какие-то деньги, то в данном случае чеченскому народу задолжал один из соучредителей фабрики, который после первой чеченской войны якобы должен был перевести деньги на восстановление народного хозяйства республики. Боясь мести чеченцев, он сбежал за границу, и гнев Аслаханова обрушился на его ни в чем не повинного компаньона. Обратиться в Арбитражный суд Аслаханов ни в одном случае не спешил -- никаких документов, свидетельствующих о сделках или об одалживании денег, конечно же, не было. А потому он мог лишь угрожать тем, что заставит должника батрачить на свою семью в Чечне.
Киевский городской суд назначил Саиду Аслаханову наказание -- 5 лет в колонии усиленного режима с конфискацией всего личного имущества, Мохмаду Мутусханову -- 4 года 6 месяцев. Если проанализировать судебную практику по делам чеченских преступников, это самый жесткий приговор, вынесенный судами Украины. В СБУ, кроме этого, вспомнили лишь один приговор лидеру чеченской ОПГ, некоему Ильясу, осужденному на 2 года лишения свободы за угоны автомобилей. Продолжается расследование уголовных дел в отношении лидеров чеченских ОПГ Одессы Андамирова и Туштарова.
28-летний Саид Аслаханов, двоюродный брат президента компании «Рэдиссон-Славянская» Умара Джабраилова, баллотировавшегося на пост президента России, и член тейпа (клана) Аслана Масхадова, по оперативным данным, подозревался спецслужбами России в убийстве американского владельца гостиницы «Рэдиссон-Славянская». В интервью «ФАКТАМ» он опроверг свою причастность к этому преступлению, аргументируя тем, что в противном случае с ним уже давно разобрались бы. В Украине он появился где-то в конце 1995 года. Здесь он жил, не зарегистрировавшись в миграционной службе, нигде не ночуя больше одного раза. После его ареста из номера гостиницы «Предславинская», который он оплатил, но в котором ни разу не ночевал, изъяли кое-какие его вещи и записную книжку с телефонными номерами Шамиля Басаева, Аслана Масхадова, Вахи Арсанова, Мовлади Удугова, Вахи Закриева, Умара Джабраилова… По решению суда она будет сожжена. Мать Саида Аслаханова живет сейчас в Москве -- Урус-Мартан, как и множество других чеченских городов, разрушен. Она хотела приехать на суд, судивший ее сына. Саид не захотел -- чеченец такого позора переживать не должен.
Принадлежность к одному из основных тейпов по адату (чеченским обычаям) обеспечивает определенный вес и уважение. Саид Аслаханов, не закончив Грозненский институт нефти, с 18 лет ушел в бизнес. Уже тогда его знали как куратора автомобильных заводов в Тольятти и Нижнем Новгороде, позже он занялся еще и нефтебизнесом. Появившись в Киеве, он стал авторитетным чеченцем, сменив на этом негласном посту Ваху, члена другого тейпа, занимающего в чеченской иерархии более слабые позиции. По утверждению Аслаханова, он даже поставлял автомобили в Администрацию Президента Украины. Как тут не вспомнить о щедром подарке президента Чечни Джохара Дудаева Украине -- 600-х «Мерседесах», позже оказавшихся угнанными. Очутившись на скамье подсудимых, Саид сначала пытался давить на государственного обвинителя, пугать его, мол, выйду -- поговорим по-другому, но в последнем своем слове попросил у него прощения. В интервью «ФАКТАМ» он заявил:
-- Если бы я был виновным в этом преступлении, то, не колеблясь, признал бы вину. И достойно отсидел то наказание, которое мне дал бы суд. Однако вам тоже должно быть понятно, что не всегда на скамье подсудимых оказываются люди, которые виновны в преступлении. Я не позволял нигде (и здесь, в Украине, в том числе) себя оскорблять. Многим серьезным людям в Украине не понравилось то, что я их не замечаю. Согласитесь, это мое право! Я, если есть какие-то отношения, с уважением отношусь к людям, но из-за того, что я приехал в Украину и занимаюсь своими делами, я не намерен находиться под чьей-то властью. Поэтому я здесь оказался.
-- Признаете ли вы украинский суд или же для вас имеют значение лишь законы шариата?
-- Не-не-не-не… Если бы я был в Чечне, я бы признавал законы шариата, какие признаются, допустим, моим народом. В Украине же я признаю законы Украины и все другие, принятые здесь вещи… И с большим уважением отношусь и к законам Украины, и к народу украинскому… В противном случае я бы здесь не находился. Пользуясь случаем, я хотел бы ИЗВИНИТЬСЯ перед украинским народом за НЕСОДЕЯННОЕ мной преступление. Тем не менее я оказался здесь, на скамье подсудимых, и многие видят меня как чеченца, как какого-то бандита, который приехал и нарушил покой… ЯКОБЫ вымогательством занимался у граждан Украины. Этим самым я подставил, можно сказать, свой народ, поскольку простому народу не может быть понятно, виноват я или нет. Главное, что я нахожусь здесь, на скамье подсудимых. В таких случаях есть один ответ: если бы не был виновен, не находился бы. Поэтому у нас в народе говорится: чеченец -- это прежде всего обязанность, а потом только национальность. И мне никто не дал права оскорблять чеченский народ. Получается, нас не как аслахановых берут, а как чеченцев. И поэтому в сегодняшний момент мне также неудобно перед чеченским народом из-за того, что ему приходится краснеть из-за меня. Вы же знаете, здесь, в Украине, много чеченцев находится -- со своими семьями. И каждому приходится оправдываться перед своими соседями, перед другими.
-- Вы утверждаете, что занимались в Украине бизнесом. Какова сфера ваших деловых интересов?
-- Всем понятно -- сфера, связанная с нефтепродуктами… Из Азербайджана, из Казахстана, из разных мест… Наш народ связался с этой нефтью и везде, в разных местах, имеет отношение к нефтебизнесу. А в Украине есть рынок сбыта и большая потребность.
-- Силы, которые привели вас в нефтебизнес, находятся в Украине или в России?
-- Это было еще в 93-м году. Когда Союз развалился, в Украине была очень большая потребность в нефти. Тогда Чечня могла поставлять крупные партии нефтепродуктов -- даже без оплаты, с последующим расчетом. Мы сюда поставили. Но взаиморасчетов не было, не платили люди. А потом Министерство сельского хозяйства и другие структуры сказали, что распустили их по областям. И нам приходилось ездить, вести переговоры. У нас здесь работала и швейцарская компания -- мы приостановили ее деятельность… И сейчас -- если вы владеете информацией -- здесь есть чеченцы, которые имеют отношение и к властным структурам, открывшие здесь и взявшие под свой контроль некоторые нефтеперерабатывающие заводы и поставляющие крупные партии нефтепродуктов и из Казахстана, и из других мест (интервью было дано до гибели в Москве президента группы «Альянс» Зии Бажаева. -- Авт. ).
-- Говорят, что вы являетесь двоюродным братом Умара Джабраилова, а также членом тейпа Аслана Масхадова…
-- Я ничего плохого в том, что являюсь родственником тех или иных людей, не вижу. Но… никакого отношения к моему присутствию здесь, в Украине, они не имеют.
Сотрудники Главного управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью СБУ, не усматривая особой опасности чеченских преступных группировок (все этнические группировки -- а чеченские лишь часть их -- составляют не более 15 процентов организованных преступных группировок, действующих в Украине), отмечают все же их крайнюю жестокость и замкнутость, религиозный фанатизм. Члены других -- не только славянских, но и этнических -- группировок хоть и называют чеченцев «безбашенными», пытаются сотрудничать с ними. Однако при попытках передела сфер влияния чеченцы уступают славянам. Не удался, например, такой передел во Львовской и Ивано-Франковской областях, в Донецке такие попытки недавно закончились убийством чеченского «авторитета». Особенностью чеченских ОПГ можно считать их склонность к большому бизнесу (и не только теневому), стремление контролировать целые отрасли хозяйства. Более или менее уверенно они чувствуют себя в Одессе, открывшей для них ворота в Украину еще во время первой чеченской войны, -- там они наряду с остатками банд Ангела и Стояна «присматривают» за экспортно-импортными операциями в Ильичевском порту, за некоторыми банками. Кстати, кураторством чеченцев могут похвастаться и ряд банков в Киеве, белоцерковская «Росава» (шинный завод), ряд нефтеперерабатывающих заводов. Это, конечно, не означает, что в списках учредителей или менеджеров этих банков и предприятий есть чеченские фамилии. Это означает, что деятельность этих учреждений нацелена преимущественно на их интересы. Эмиссары из Ливана, Сирии или Турции через эти банки переводят деньги, на которые закупается оружие для чеченской войны. Чеченцам нельзя отказать в дисциплинированности и высоком уровне организации, а по тому же адату им не только не возбраняется обогащаться за счет соседей-иноверцев, но это даже почетно. Дружественная Чечне Украина воспринимается ими, в основном, как база отдыха или своеобразная «оффшорка».
Если вспомнить, что после того как в конце XIX века чеченский тарикат (мусульманское братство-орден) «кадирия» разделился на три ветви: кунта-хаджийскую, батал-хаджийскую и бамат-хаджийскую, о первой и третьей, культивировавшим ненасильственные методы слышно было мало, а батал-хаджийская ветвь с ее культом «джигитизма» -- лихости, воинского мастерства, замкнутости и насилия по отношению к врагам -- проявляла себя достаточно громко. А значит, основания для осторожного общения и с бизнесменами-чеченцами есть.
В начале 90-х годов в Киеве заявила о себе первая в Украине чеченская преступная группировка Османа, занимавшаяся общекриминальным промыслом до конца 1992 года. В декабре 1992 совместными усилиями оперативников и спецподразделений столичных УСБУ и УБОП, а также славянских группировок группа Османа была ликвидирована, а сам он до 1999 года скрывался в России. Сейчас Осман опять живет в Киеве, но пока в криминальной деятельности замечен не был. Особенностью чеченской организованной преступности является ее структура -- не пирамидальная, как у славян, а напоминающая лучи, сходящиеся к центру (совету старейшин). По мнению столичных оперативников, в Киеве таким своеобразным центром является «координатор» чеченских групп «старый Ваха». Он держится в тени, никогда не пересекаясь с милицией или спецслужбами, и о его истинной значимости можно лишь догадываться. Еще одной особенностью чеченских преступников является их мощная разведка, без которой они не начинают ни одной операции. Состав семьи, все места проживания, адреса школ, где учатся дети, и организаций, где работают жены, бизнес-партнеры и возможная причастность к теневому бизнесу -- без этой информации и без знания законов страны чеченец дела не начнет. Самого же его, в случае чего, иди -- ищи. Кавказские горы высоки и труднопроходимы.
Конечно, в Украине сейчас находят приют и люди, бежавшие от своей страшной войны. Многие пытаются осесть здесь, вступая в браки (чаще всего фиктивные -- за 200--300 долларов) с гражданками Украины. Как субъект Российской Федерации Чечня не имеет своего представительства, а братья, возглавлявшие Чеченский культурный центр, были убиты в прошлом году на Печерске. Эти люди, по мнению и некоторых правоохранителей, и сотрудничавших с ними членов «Братства» Дмитрия Корчинского, избегали криминала и воплощали в себе лучшие черты своего народа -- стремление к справедливости и защите слабы. С их гибелью живущие в Украине чеченцы, стремящиеся избежать криминального пути, остались беззащитными. Ставя во главу угла религиозные и родственные связи, представители этого народа, живя здесь, не могут отказать «криминальным» чеченцам в дани, собираемой под святым предлогом помощи страждущей родине. По оперативным же данным спецслужбы, собираемые средства идут в общаки группировок, создаваемых обычно для поддержки попавших в полосу неудач членов группы. Не исключено, впрочем, что часть этих денег идет и на святые цели: помните, чеченец -- это прежде всего обязанность, а тех, кто об этой обязанности забывает, наказывают, -- в прошлом году за попытку самостоятельно распорядиться таким общаком в Киеве на Набережно-Крещатицкой был убит один из представителей чеченского народа (это, конечно, только одна из следственных версий).
Мы почти ничего не знаем о чеченцах, потому что у них практически не было собственных историков, изучать же историю народа, опираясь исключительно на русские источники, невозможно хотя бы потому, что, в зависимости от конъюнктуры, трактовка событий в них менялась. Например, героя чеченского народа Шамиля попеременно называли то бандитом с большой дороги, то борцом на независимость. Во время Великой Отечественной войны батал-хаджийцы были обвинены в убийствах солдат и офицеров Советской армии, из-за чего был репрессирован весь народ. Где-то к 50-м годам относят появление «черной кассы» (позже -- «общак»), в которую последователи ордена вносили обязательные пожертвования. 60--70-е годы, когда при первом секретаре чечено-ингушского партийного комитета, чеченце или ингуше, обязательно был русский второй секретарь, были, пожалуй, самыми стабильными и внешне спокойными, хотя и тогда памятник генералу Ермолову (завоевателю этих земель) не раз разрушали. О криминальном влиянии чеченцев заговорили в начале 80-х годов в России. Тогда организовывался бизнес по «киданию» людей, пытавшихся купить автомобиль. К концу 80-х чеченец Сулейманов уже подчинил себе автоперекупщиков всех национальностей, ими же контролировались все магазины «Березка». Первый сигнал об очевидной опасности чеченской ОПГ в России поступил тогдашнему министру внутренних дел СССР Вадиму Бакатину в начале 1990 года. С тех пор, конечно, произошли значительные перемены и в СССР, и в МВД, и в чеченских группировках. За это время их члены и в России, и в Украине освоили наркобизнес, хищение и торговлю оружием, фальшивомонетничество, внедрение в коммерческие структуры с целью совладельчества, мошеннический бизнес с так называемыми «чеченскими авизо» (от которого, кстати, пострадало немало украинских предприятий), и практически полностью переместили акцент своей деятельности в сферу экономики. Оставив, конечно, за собой свое ноу-хау -- массовый захват заложников с целью получения выкупа.
И все это время эффективной борьбе с чеченскими преступниками (а не со всем народом, как это делают сейчас в России) мешали политические спекуляции на сталинских репрессиях, первой и второй чеченских войнах и замкнутость самих группировок. Внедрить в такую группировку агента практически невозможно. Люди, соглашавшиеся на это, как правило, не выдерживают жестокости чеченцев и их стремления повязать всех кровью. Мне рассказывали об одном офицере, просившем «отозвать» его из банды. Он жаловался на то, что то свои во время очередной зачистки поломают ребра, то чеченцы заставляют кого-то убить -- проверяют. «Не нужен мне такой год за три», -- заявил неудавшийся агент, и к его аргументам прислушались.
«Facty i kommentarii «. 14 апреля 2000. Человек и общество