В Николаеве, в различных КБ которого работали лучшие конструкторы советских подводных лодок, над проблемой спасения затонувших ракетных субмарин и их экипажей много лет работал и работает кандидат технических наук, заведующий кафедрой безопасности жизнедеятельности и гражданской защиты Украинского морского технического университета Валерий Михайлюк. В прошлом он -- командир дивизиона живучести на подводных атомоходах Северного флота, капитан 1-го ранга запаса. «ФАКТЫ» попросили его прокомментировать то, что происходит вокруг атомной подлодки «Курск», затонувшей в Баренцевом море.
-- На учебные боевые стрельбы у мыса Святой Нос за 11 лет службы на Северном флоте я ходил не один раз, -- говорит Валерий Михайлюк. -- Наиболее вероятной причиной аварии мне кажется такая: «Курск» подорвался на собственной торпеде. Западные информационные агентства, которым я больше доверяю, чем российским, сообщили: разведывательное судно ВМФ США «Лоялл», курсировавшее в Баренцевом море, в субботу утром, 12 августа, зафиксировало два взрыва. Второй последовал через несколько секунд после первого и был мощнее. Командующий ВМС РФ Куроедов и бывший командующий Черноморским флотом Балтин говорят о столкновении, но в этом случае речь бы не шла о двух взрывах.
-- После столкновения на подлодке могли взорваться аккумуляторные батареи. Не этот ли взрыв зафиксировал корабль-разведчик?
-- Взрыв батарей -- это, возможно, был второй, более мощный. Но вряд ли другой участник столкновения ушел бы далеко. Эдуард Балтин считает, что «Курск» при всплытии врезался в российский сухогруз ледового класса, скрывшийся с места аварии. Такие сухогрузы профессионалы называют «морковками». Но корпус подлодки -- будь здоров, после столкновения с нею любой «морковке» будет дурно! Теперь адмирал настаивает на немедленном поиске этого судна в Архангельске или Диксоне, пока команда не замела следы.
-- А что подтверждает версию о взрыве торпеды?
-- В 1991 году в Белом море на одной из атомных лодок этой серии в шахте взорвалась межконтинентальная баллистическая ракета. Почему же не может взорваться боевая торпеда в торпедном аппарате? Исключить этого нельзя. Кроме того, факт, что экипаж «Курска» не воспользовался ни одним из средств эвакуации, свидетельствует об обвальном характере аварии. Видеокамера зафиксировала: мощный взрыв разгерметизировал корпус, сильно повреждена носовая часть лодки, погнута рубка. На грунте перед левым носовым бортом видны обломки. Лодка стремительно неслась ко дну носом. Если бы глубины там были не сто, а шестьсот метров, на месте аварии обнаружили бы сплошное месиво…
Напомню: последний раз лодка вышла на связь, когда командир запросил разрешение на торпедные стрельбы. Их начали. После ЧП спасатели видели на «Курске» открытый торпедный люк. Взрыв торпеды в торпедном аппарате -- вероятно, его первым зафиксировали американцы. Затем детонирует вторая торпеда, самортизировать взрыв развороченный корпус уже не в состоянии, поэтому второй взрыв показался более мощным.
-- Но почему вдруг такое случилось?
-- Возможно, на подлодке оказалась торпеда, которой в очередной раз продлили срок службы. Нельзя исключить и вины экипажа: могло быть что-то нарушено в предзалповой подготовке. Конечно, теперь россияне перетряхнут минно-торпедные комплексы, откуда моряки получают оружие, но мы с вами правду вряд ли узнаем. И вовсе не потому, что наши соседи такие скрытные. Военные любой страны не торопятся разглашать причины подобных аварий. На флоте что-либо узнать можно только от участников событий.
-- Не соображения ли секретности заставили военное ведомство так долго оказываться от помощи своих коллег из НАТО?
-- Это так. Кто-то из комментаторов в эти дни высказался, что в мирное время военные секреты не стоят жизни людей. К-141 (таков боевой номер «Курска») -- далеко не последняя разработка, со времени создания чертежей прошло уже 25 лет, технически это вчерашний день. Конструкторы уже наверняка придумали что-то новенькое.
-- Не вписывается ли в вашу схему мина времен войны, на которую налетела субмарина?
-- Вписывается. Это могло быть, но с меньшей вероятностью.
-- Возможно, терпящие бедствие подводники сами ничего не предпринимают для своего спасения, потому что командный пост полностью разрушен и старшие командиры погибли?
-- Несмотря на то, что «Курск» сошел со стапелей в 1994 году, первый боевой поход экипаж совершил на нем только осенью прошлого года. Выучка персонала слабая. Ведь плавать -- это одно, но нужен еще и опыт, приобретенный в критических ситуациях.
Взрывчатки в торпеде побольше, чем в зарядах, которыми террористы рушат высотные дома. Логично допустить, что командование «Курска» погибло. Кто-то должен в таком случае взять ответственность на себя, перевести управление на кормовые боевые посты. Спасательную рубку, скорее всего, заклинило при ударе о грунт. Сама всплыть она не в состоянии, но через нее наверняка можно пройти: задраить входной и выходной люки и ошлюзовать подводников. В корме люди наверняка живы. Почему за 7 дней команда ничего на предприняла? Людям не хватает воздуха, они ослаблены. Но любой оставшийся в живых старший офицер должен доложить наверх, что произошло. Он мог выбрать обученного моряка, облачить его в водонепроницаемый костюм и помочь всплыть. На борту должно быть индивидуальное снаряжение подводника на каждого члена экипажа.
-- Может быть, опасаются декомпрессионной болезни?
-- Глубина не такая большая, да и наверху есть помощь, экипаж об этом знает.
-- Многие гадают, почему личный состав на корме не выпустил аварийно-сигнальный буй, не выбрался через кормовой люк…
-- Значит, заклинило и этот люк. Кроме того, подводники, дабы не потерять в походе буй, верхнюю его часть часто прихватывают сваркой. Из-за этого невозможно подать трос к спасательному колоколу на поверхность. Буй могли бы попытаться достать водолазы, это задача выполнимая.
-- Хватит ли экипажу кислорода? Одни говорят, самая большая проблема в этом, другие утверждают, что низкая температура в отсеках. Кто прав?
-- Вдоль корпуса лодки внутри и снаружи расположены специальные баллоны воздуха высокого давления. Его можно подать в отсек вручную, но тогда начнет повышаться давление, а это чревато. Поэтому на такой случай существуют аварийные запасы средств химической регенерации. Их хватает на 5-7 дней.
-- Учения планировались кратковременные, поэтому на лодку, говорят, не погрузили аккумуляторные батареи, давно ставшие на флоте проблемой. Может такое быть?
-- Выйти в море без самого необходимого -- это еще старая советская привычка: авось пронесет. Но я этому не верю. Что же касается переохлаждения людей, на «Курске» должна быть специальная теплая одежда. От переохлаждения, по крайней мере, моряки не умрут.
-- Валерий Александрович, вы много лет преподаете студентам навыки аварийно-спасательной работы. На ваш взгляд, насколько эффективны меры, предпринимаемые спасателями в Баренцевом море?
-- Нельзя сказать, что военные действуют непрофессионально -- специальные подводные аппараты не могут прикрепиться к корпусу лодки из-за шторма, сильного течения и ветра. Все попытки сесть на площадку кормового спасательного люка спасательными снарядами вряд ли будут иметь успех из-за крена лодки. Для такой операции нужен абсолютный штиль.
-- Что бы сделали вы?
-- Я бы попробовал сорвать приваренный буй. Ведь если на лодке есть живые, они уже наверняка разблокировали его изнутри.
-- А как вы воспринимаете идею поднять лодку понтонами?
-- «Курск» -- это такая громадина, что понтонов потребуется огромное количество. Где их взять, как доставить? На операцию уйдет 3--6 месяцев. Можно приподнять лодку на специальных полотенцах, но я сомневаюсь, что в России есть прочные стропы.
-- Не потеряло ли флотское начальство время, отказываясь от помощи англичан, американцев?
-- Потеряло. Такая помощь очень нужна, ведь Северный флот и в советские времена плохо оснащался специальной спасательной техникой. Сейчас туда кое-что переброшено с других флотов (в частности, судно «М. Рудницкий» с Черноморского флота), но я сомневаюсь, что это радикально изменило ситуацию. Понятно: когда самый большой в мире ракетоносец терпит бедствие у родного берега, просить у американцев помощи стыдно. Но правильно заметил кто-то из натовских генералов, что тут господину Путину следует соизмерять свои амбиции с запасами кислорода на «Курске». Ради спасения людей нужно идти на все. Тем более, спасательные работы лучше вести разными способами одновременно. Тут любая помощь уместна.
Наша спасательная техника, по большому счету, -- старье. Новые разработки прекращены более 10 лет назад. Сегодня ни Украине, ни России они не под силу, поскольку требуют огромных средств. Унаследовав около 2/3 общего потенциала боевого флота СССР, Россия не в состоянии эффективно его использовать, тем более модернизировать. Ей, подорванной войной, с трудом удается держать на боевом дежурстве ядерный флот даже без ЧП. А уж если что-то случается…
-- А что же с атомным реактором на «Курске?
-- Аварийная защита обоих реакторов сработала, они заглушены. Но контур нужно охлаждать, там ведь идет ядерный процесс. Электричества нет, насосы стоят, температура может повышаться. Океан взял на себя роль охладителя, но по поводу реакторов на дне моря у России долго еще будет болеть голова, даже если усилия спасателей окажутся успешными и людей достанут.
Во всех уголках России и Украины люди живут от одного выпуска новостей до другого. Искренне переживают за североморцев и искренне желают им поскорее выбраться из подводного плена.