Увы, но «кассетный скандал» в Украине вышел за рамки нашего государства. И версия, что именно дискредитация страны и была среди основных задач его заказчиков и режиссеров, вероятно, имеет право на существование. По крайней мере, на первых этапах разворачивания «кассетного фрагмента» в деле Гонгадзе превалировали именно комментарии по поводу замешанных в нем громких политических имен. Что же касается способов сбора информации «общественными обвинителями», в качестве каковых выступили, в первую очередь, бывший офицер спецслужбы и присоединившиеся к нему чуть позже некоторые народные депутаты, то на этом нюансе внимание не акцентировалось. Но когда скандал из политического триллера стал превращаться в фарс, многие начали обращать внимание на детали. В частности, и на правовые моменты действий майора Мельниченко. Журналист телеканала ICTV Дмитрий Киселев встретился с известным российским адвокатом Генрихом Падвой и попросил прокомментировать сложившуюся в Украине ситуация с точки зрения юриста, а не политика.
-- Генрих Павлович, на ваш взгляд, какой должна быть реакция общества -- в России, Украине, США -- на информацию о том, что президента страны подслушивают?
-- Я думаю, что во всем мире должна быть реакция одна и та же. Это возмутительный факт, прослушивание допускается только по решению судебного органа. Если кто-то это делает по собственной инициативе, то это преступление. У нас, к сожалению, практика свидетельствует, что к уголовной ответственности за подобные действия привлекают редко, хоть и признают это правонарушением.
-- Но человек утверждает (и возьмем это в качестве исходного посыла), что, нарушая закон, он руководствовался высшими соображениями, желанием сделать добро для сограждан. Ведь он давал присягу не президенту лично, а народу… Как быть с этим?
-- А если завтра он скажет, что в интересах народа убьет кого-то, посадит, арестует? Это же самоуправство! Если он считает, что народу полезно услышать ту или иную информацию, то пожалуйста, добейся, чтобы услышали, но легально, официально, получи разрешение у суда на прослушивание. Но нельзя записывать несанкционированно, тем более президента страны. Народ выбрал этого президента, и если ты действуешь против него, то ты действуешь и против этого народа, против его избранника. Безусловно, оправдания этому нет.
-- А как быть с тем, что человек делает запись подслушанных разговоров президента орудием политической борьбы?
-- Вы понимаете, то, что записано незаконно, не может вообще использоваться в каких-либо целях. Подобную информацию нельзя рассматривать даже по существу. Ей грош цена. Даже не грош -- ноль.
-- Если в политической борьбе для расправы использовать информацию, полученную незаконным способом, чем это грозит обществу?
-- Когда нет правовой системы, нет и настоящего государства. Тогда есть сборище людей, которые позволяют себе делать все, что им вздумается. Для того и существует право, чтобы регулировать все, что делается, -- в пользу народа, в интересах государства.
-- Но где граница? Можем ли мы, образно говоря, немножко нарушить право с благородными намерениями?
-- Мысленно представьте себе черту, водораздел. Все, что справа, — позволительно, оно находится в правовом поле, все, что слева, -- запрещено. Но если мы говорим, что нам позволено немножко переступить в сторону запрета, то вряд ли сможем остановиться. Ведь нет никаких сдерживающих факторов, стимулов! Право существует тогда, когда мы не позволяем себе переступить эту черту.
-- Насколько актуально само понятие «право» для молодого государства, которое, по сути, только формирует все свои институты?
-- Без правовой основы государство строить невозможно. В противном случае это еще хуже, чем строить на песке. Без права нет государства, это краеугольный камень его существования. Чтобы вы лучше меня поняли, представьте движение на широкой улице, на которой не установлены правила движения. Как в этом броуновском движении, которое будет царить на улице, навести порядок? Абсурдно начинать строить государство с заявлений, что право пока может подождать.
-- Мы говорили с вами о том, как это может быть в принципе. Украина же столкнулась с этим на практике. Человек, который несанкционированно записывал разговоры Президента, находится сейчас за границей. И к нему на встречу едут народные депутаты, получают от него документы, ведут переговоры, фиксируют на видеопленке и привозят в страну протокол этих бесед. На ваш взгляд, подобные действия находятся в правовом поле? Или существует более радикальный вариант реакции государства? Ведь депутаты -- это государственные люди…
-- Мне трудно давать советы президенту другого государства. Но если бы это случилось в России, я бы рекомендовал ее главе немедленно затребовать выдачи этого человека, то есть экстрадиции. Привлек бы его к уголовной ответственности за преступление, и предал бы суду. На том лишь основании, что его «аргументы» добыты незаконным путем, я бы советовал ни в коем случае не обсуждать их содержание. Незаконный метод сбора доказательств не может быть предметом правосудия, общественного интереса.
-- Можно ли сравнивать скандал в Украине с Уотергейтом (речь идет о том, что президент Никсон был подвергнут импичменту за то, что до его избрания на этот пост люди из его окружения незаконно снимали информацию с разговоров его оппонентов. -- Ред. )?
-- Я усматриваю здесь параллель. Импичмент Никсону -- это решение проблемы исключительно в правовом поле. В США не стали выяснять, что именно записано, правда это или ложь. Там сфокусировались на том, что получение таким образом информации -- это грубейшее нарушение закона. Ведь факт прослушивания был налицо. Поэтому никто не стал интересоваться, что же там услышали, а просто подвергли наказанию виновного в прослушивании. То есть Никсона отправили в отставку. Таким образом, предметом интереса граждан стал не сам разговор, а методы его документации. Так и должно быть, это реакция демократически-правового государства.
Подобная история, к сожалению, случилась и с российскими генеральным прокурором Юрием Скуратовым и министром юстиции Валентином Ковалевым. Стали копаться в грязном белье этих людей, но при этом забыли, что видеозаписи, свидетельствующие о якобы их аморальном поведении, были получены незаконным путем. Вряд или это укрепило право государства, право народа требовать, чтобы соблюдались законы.
Инф. «ФАКТОВ»