А сейчас Роман Васильевич судится с… милицией, которая задержала его в сентябре прошлого года по подозрению в «телефонном» минировании Верховной Рады
Сентябрь 1999 года. Серия террористических актов потрясла Россию и весь мир. Тревога и страх поселились тогда и в наших домах. 15 сентября в Украине были введены элементы чрезвычайного положения, а уже через несколько дней министр внутренних дел Юрий Кравченко сообщил «ФАКТАМ» о том, что в милицию поступило 50 звонков о «минировании» различных объектов.
С тех пор не прошло и года, но кажется, что все это было так давно… Нас сейчас больше волнует повышение цен и предстоящие отпуска. А в маленьком городке на Западной Украине до сих пор продолжается конфликт, спровоцированный теми событиями…
В суде маленького городка Тлумач в Ивано-Франковской области, где на пороге третьего тысячелетия нет ни одного компьютера и приходится по одному параллельному телефону на двух судей, слушается дело о возмещении морального и материального ущерба, нанесенного действиями сотрудников милиции гражданину Котыку Роману Васильевичу, задержанному 16 сентября по подозрению в «телефонном» минировании здания украинского парламента. Истец -- тот самый Роман Котык, который в 1990 году выиграл суд у СССР. До него никому не удавалось привлечь державу в качестве ответчика. И после него -- тоже, поскольку в скором времени Союз распался.
Роман Котык был не диссидентом, а простым парнем, которого советское государство лишило основных прав, декларированных в Конституции, -- на труд, жилье, медицинское обслуживание. И тем самым вынудило своего гражданина защищаться довольно необычным способом.
ЗАПИСКА ОТ ПАССАЖИРА
27 февраля органами внутренних дел задержан некто Котык Роман Васильевич, прибывший в московский аэропорт «Шереметьево-1» рейсом из Ленинграда. Причиной внимания милиции к клиенту аэрофлота послужила записка, переданная им во время полета экипажу воздушного судна.
… В 16. 35 ТУ-134, следовавший рейсом 2426, вылетел из Ленинграда в Москву. В 17 часов 20 минут через стюардессу экипаж получил записку весьма странного содержания… Пассажир Котык просил передать его в аэропорту назначения… в руки правосудия. Если этого не сделают, писал гражданин, он будет вынужден во время следующего рейса прибегнуть к противоправным действиям. Сейчас он опасности не представляет и обещает соблюдать порядок.
Экипаж доложил все это на землю и в 17. 35 посадил вверенный ему самолет в Москве. Пассажира Котыка встретили у трапа. При обыске никаких взрывчатых веществ и огнестрельного оружия у него не обнаружили…
Газета «Труд» N 52, 1989г.
В 1987 году Роман Котык вынужден был уйти из Ленинградского института авиационного приборостроения как один из инициаторов бойкота военной кафедры. Не любить «военку» у него были серьезные причины.
В армии Роман вынул из петли молодого солдата. Парень был верующим и из-за этого подвергался постоянной травле со стороны сослуживцев. Историю замяли. А солдаты, донимавшие товарища, решили наказать Романа, взявшего слабого под свою защиту. Ему устроили «темную», но парень сумел постоять за себя и даже сломал одному из нападавших челюсть. Военная прокуратура возбудила дело против Котыка. Во время допросов, объясняя причину столкновения, Роман рассказал о попытке самоубийства товарища. Боясь дальнейшей огласки, начальство части отправило Романа на психиатрическую экспертизу: «Коси, как хочешь, -- либо тебя комиссуют как психопата, либо ты сгниешь в тюрьме». Роман выбрал первое и вскрыл себе вены. После этого его демобилизовали по состоянию здоровья.
Зачинщиков бойкота быстро вычислили, но не отчислили. Роману просто закрыли доступ к секретным материалам. А без них не могло быть и речи о лабораторных работах на закрытых кафедрах, и, естественно, об успешной учебе. Оставался один выход -- перейти на вечерний факультет. Но вечерник должен работать. Тут-то все и началось. Прописку в студенческом общежитии Роман потерял. Без нее на работу не брали, без работы не давали прописку. Роман вовсе не цеплялся за Ленинград, готов был вернуться в Городенку, но и там его не ждали. Родной город внедрял хозрасчет, и прописывали там только тех, кого местное предприятие брало на работу и вносило за это соответствующую сумму в городской бюджет.
Во время своих мытарств Роман познакомился с участниками движения «Демократический союз», возглавляемого Валерией Новодворской. Стал поддерживать акции, организованные ими. Помогал перевозить из Ленинграда в Москву и обратно литературу и листовки, вследствие чего привлек интерес к себе со стороны «органов». Его неоднократно пытались привлечь к ответственности за нарушение паспортного режима. Однако это было не так просто. Постоянно засыпая Верховный Совет СССР, Совет министров, ЦК Компартии и другие инстанции прошениями о предоставлении ему прописки, Роман оставлял себе копии. И при задержании предъявлял в милиции толстенную папку с соответствующими документами: «Не я нарушаю, а мне отказывают». Но однажды драгоценную папку украли… Тут же на него завели дело.
Отчаявшийся молодой человек поначалу пытался привлечь к себе внимание мирными методами: устраивал голодовки протеста возле Ленсовета и на Красной площади в Москве. Но нигде они не длились больше пяти минут. Как только Роман располагался и доставал свой плакат, появлялся наряд милиции, и его отправляли в участок.
Доведенный до отчаяния, Роман Котык написал записку следующего содержания:
«Командиру самолета рейса N 2426 от 27. 02. 89г. Ленинград -- Москва. Копия: Президиуму Верховного Совета СССР, КГБ СССР, МВД СССР, ЛенТАСС, ЮПИ, ЦТ, «Взгляд», органу ЦК КПСС — газете «Правда». Я, КОТЫК РОМАН ВАСИЛЬЕВИЧ, лицо, лишенное всех прав человека, включая право на жизнь, требую передать меня в руки правосудия, если в СССР такое имеется. В противном случае в следующем рейсе я вынужден буду применить противоправные действия с целью захвата самолета и привлечения внимания к существующей проблеме таким образом. Мои законные права грубо нарушаются Советской властью. Этим актом я хочу доказать настоящее. В данном рейсе я никакой опасности не представляю. Соблюдение правил гражданской авиации гарантирую. Надеюсь на взаимопонимание. С уважением (подпись) безработный и бездомный свыше четырнадцати месяцев в прошлом студент ЛИАП».
Роман сел в самолет и после взлета передал записку стюардессе, предварительно показав ей, что с собой у него нет ни взрывчатки, ни оружия.
В Шереметьево Романа встречала группа захвата. Возле самолета его уложили лицом в снег и обыскали. Затем доставили в КГБ, где на протяжении четырех часов вежливо уговаривали подписать признание в том, что он пытался угнать самолет. Отказался. Тогда его передали в милицию, где действовали гораздо проще и возбудили против него дело по ст. 206. ч. 2 (»Злостное хулиганство»).
Следователь, выслушав показания «террориста», обратился к врачам, мягко намекнув: «Может быть, он шизофреник?». Состоявшийся в скором времени суд признал гражданина Котыка невменяемым и социально опасным, определил мерой пресечения принудительное лечение и отправил на знаменитую «Канатчикову дачу».
Родные и близкие не знали, куда пропал Роман. Никто не посчитал нужным сообщить о его судьбе даже родителям. И если бы не публикация в «Труде», неизвестно, как долго пришлось бы Роману оставаться в «психушке». Прочитав газету, мама, простая женщина из маленького провинциального городка, к тому же плохо понимающая русский язык, отправилась в Москву разыскивать сына.
В освобождении Романа большую роль сыграл отец Васылык, ныне архиепископ Коломыйский и Черновицкий. Отправляясь на личный прием к Горбачеву по своим делам, он передал ему обращение матери Романа Котыка. Помог ей связаться с редакцией радио «Свобода». Вскоре судьбой пациента Канатчиковой дачи заинтересовались и другие средства массовой информации, в том числе зарубежные. Приехала даже специальная делегация иностранных психиатров, дабы обследовать Романа, но в больничных списках такой пациент не значился. Зарубежным коллегам даже любезно показали палаты. Котык же в это время сидел запертым в одном из санузлов служебного помещения.
И все же дело было предано широкой огласке, им заинтересовались не только средства массовой информации. Стали поступать запросы от депутатов Верховного Совета СССР Галины Старовойтовой, Ильи Заславского и депутата Ленсовета Юлия Рыбакова. После чего Уголовная коллегия Мосгорсуда отменила определение суда, дело было отправлено на доследование, назначили повторную экспертизу в Институте им. Сербского, которая признала Романа Котыка полностью вменяемым. А 9 июля 1990 года суд оправдал гражданина Котыка за отсутствием в его действиях состава преступления.
В мае девяносто первого состоялось судебное заседание, на котором был рассмотрен иск Романа Котыка к СССР о возмещении морального и материального ущерба. Суд принял решение взыскать с государства в его пользу 1849 рублей 80 копеек, что составляло приблизительно десятую часть денег, израсходованных родителями Романа на бесконечные поездки в Москву и на адвокатов. Но и эти деньги получить оказалось не так-то просто. Прокуратура СССР неоднократно опротестовывала решение суда, а самым главным препятствием в получении денег стало… отсутствие прописки. К тому времени, когда Роман добился выплаты денег, из-за инфляции на них можно было купить ровно три ящика водки. А страничка прописки в его паспорте до сих пор девственно чиста. Выигравший уникальный процесс у государства Роман Котык так и остался БОМЖЕМ.
… В конце 99-го в Петербурге готовились к выборам в Госдуму, и в одном из предвыборных штабов вспомнили о Романе Котыке.
-- Мне позвонил старый знакомый, -- рассказывает Роман. -- Сказал: «Приезжай, будешь рассказывать свою историю, а напоследок говорить, мол, только проголосовав за нашего кандидата, можно быть уверенным, что не придется отстаивать свои права подобным способом. Мы тебе за это хорошо заплатим». Я отказался, политикой сыт по горло. Но этот звонок, взрывы в Москве и Буйнакске разбередили воспоминания. Десять лет назад я говорил, что государство, которое пренебрегает правами своих граждан, погрязнет в терроре. Боюсь, события, подобные российским, могут развернуться и в нашей стране. Послушайте, что говорят нищие, голодные люди -- убивать, сажать… Кого угодно, только бы выместить свое зло и отчаяние. Как только появится организация, которая сделает насилие своим политическим кредо, они пойдут за ней. Я позвонил в приемную Уполномоченного по правам человека при Верховной Раде Украины и поделился своими мыслями. Меня поблагодарили за звонок.
-- В тот же день мне позвонили из милиции, поинтересовались, звонил ли я в Киев, -- продолжает Роман. -- Ответил -- да, звонил. Около одиннадцати часов ночи приехала машина, и меня вместе с мамой, которая побоялась отпустить меня одного, увезли в отделение милиции, где предложили честно признаться в том, что я звонил в Верховную Раду и сообщил… о ее заминировании. (Приемная Уполномоченного по правам человека не находится в здании Верховной Рады Украины. -- Авт. )
Я пытался объяснить, кому и зачем звонил. От волнения у мамы случился гипертонический криз. Продержали нас в милиции до утра. А против меня возбудили дело по статье 173 1 Кодекса об административных правонарушениях Украины -- «Распространение ложных слухов, которые могут вызвать панику среди населения или нарушение общественного порядка».
Как выяснилось позже, 16 сентября 1999 года в Городенку поступило сообщение из Печерского РОВД столицы с указанием задержать Котыка Романа Ивановича, 1964 года рождения, по подозрению в том, что он по телефону сообщил о заминировании здания Верховной Рады. Работники милиции связались с Романом Ивановичем Котыком, выяснили, что в Киев тот не звонил. После чего задержали Романа Васильевича Котыка 1963 г. р. , и, не вняв его объяснениям, возбудили против него дело.
Пытаясь разобраться, что же послужило причиной печального инцидента, произошедшего с Романом Котыком, мы связались с приемной Уполномоченного по правам человека при Верховной Раде Украины.
-- Меня поразила сложная судьба господина Романа, поэтому хорошо запомнился этот звонок, -- говорит советник Уполномоченного по правам человека при Верховной Раде Украины Анатолий Задворный. -- Никаких угроз или сообщений о террористическом акте в нашем разговоре не было. Соответственно, и не было у нас причин обращаться в правоохранительные органы. Мы были очень удивлены и огорчены, когда на следующий день Роман Котык сообщил нам о своем задержании. И посоветовали ему обратиться к нам в письменной форме, так как основанием для наших действий служат только письменные обращения граждан. К сожалению, он этого не сделал. На данном же этапе оказать какую-либо помощь гражданину Котыку мы не можем, так как дело слушается в суде, а согласно закону, вмешиваться в ход судебного процесса не имеет права никто, даже Уполномоченный по правам человека. Если после завершения слушания дела гражданин посчитает, что его права ущемлены, он может обратиться к нам.
Почему же тезке Романа поверили на слово, а с ним обошлись так сурово? Сам он считает одной из причин события десятилетней давности: очевидно, «угон самолета» остался в деле. К тому же зачем простому человеку звонить в Верховную Раду?
После сентябрьского задержания по маленькому городку поползли разные слухи о Романе. В кафе, куда мы зашли с ним, симпатичная барменша приветствовала его словами: «О, Шамиль Басаев пришел!».
И на этот раз Роман Котык решил отстаивать свою честь в суде и добиться возмещения ущерба, нанесенного здоровью мамы. На заседании, которое состоялось 30 мая 2000 года, выяснилось, что административное дело, возбужденное против него в сентябре 99-го, еще не закрыто. Поэтому слушание пришлось приостановить. Недавно все же дело против Романа закрыли… за давностью. А в том, кто прав, кто виноват в истории с милицией, предстоит разобраться суду.
Мы пытались найти, участников событий, произошедших с Романом в 1989--1990 годах.
-- Да, было такое дело, по-моему -- это уникальный случай в юридической практике СССР, но подробностей я не помню, -- говорит правозащитник Андрей Исакович.
Единственным источником информации мне послужили сохранившиеся у Котыка копии судебных решений и найденные в библиотеке подшивки старых газет. И все…