Взбешенный антифашистским переворотом в недавно лояльной Югославии диктатор перенес начало операции «Барбаросса» с 15 мая на 22 июня, что, как отмечали впоследствии немецкие генералы и историки, обернулось катастрофой Третьего рейха
«Пройдя тщательную проверку документов, Геринг и Гебельс въехали на стартовую площадку, у края которой красовались стройные ряды новеньких реактивных «мессершмиттов». У дальней оконечности бетонки возвышалась 28-метровая черная громадина ракеты. Пилот уже запускал двигатели. Вожди рейха лицезрели триумфальное зрелище -- всего через полчаса после старта ракета должна была достичь Нью-Йорка и сбросить на город атомную бомбу. Когда черная стрела, выбрасывая струи огня, взмыла вверх, Геринг благоговейно снял тяжелую маршальскую фуражку и взглянул на огромные часы на здании стартового комплекса -- 10. 00, 12 апреля 1947 год… »
Этот отрывок из научно-фантастической повести российского фантаста Максима Калашникова «Сломанный меч империи», где автор, переигрывая историю, делает Германию победительницей во Второй мировой войне, недвусмысленно дает ответ на будоражащий умы историков вопрос -- а что если бы Гитлер начал наступление на Советский Союз не 22 июня. Диктатор планировал осуществить вторжение еще осенью 1940 года, но окончательный срок все же передвинул на 15 мая 1941. Правда, как свидетельствуют исторические события и документы, само провидение спасало Советский Союз.
Начальник Генерального штаба вермахта Гальдер, дневниковые записи которого стали достоянием гласности после Нюрнбергского процесса и были опубликованы в книге «Нюрнберг -- наказание палачей», сделал следующую запись в своем дневнике в начале ноября 1941 года: «Вчера моему другу детства Фридриху Клейму пришло извещение о гибели его старшего сына под Москвой. Тремя неделями раньше его младший сын, офицер, потерял ногу. Что же приходится терпеть нашим солдатам в снегах России, если так бесславно гибнут наши офицеры? Как сейчас нам не хватает тех четырех недель! Начни мы операцию, как и планировали, в мае, нашим солдатам не пришлось бы бесславно умирать от морозов… »
Той же сентиментальностью проникнуты и показания фельдмаршала фон Рундштедта на допросе после войны, опубликованные в книге английского автора Самюэля Митчела «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы». Рунштедт, который командовал в начале войны группой армий «Юг», продвигавшихся непосредственно по территории Украины, говорил: «Из-за глупой вспышки бешенства Гитлера, раздосадованного переворотом в Югославии и решившего во что бы то ни стало выместить злобу на этом маленьком балканском государстве, к осуществлению плана «Барбаросса» мы приступили по меньшей мере на четыре недели позже запланированного ранее срока. Эта задержка обошлась нам очень дорого -- русская зима отобрала у нас победу и жизни лучших солдат германской армии… »
Такое же разочарование, уже находясь в плену, высказывал и фельдмаршал Фридрих Паулюс -- главный разработчик плана нападения на СССР, и адмирал Редер, который, как сообщает американский историк Уильям Шиллер в книге «Крах нацистской империи», вообще пытался отговорить Гитлера нападать на Советы и переключить свое внимание на легкодоступные, но бесценные со стратегической точки зрения Египет и Ближний Восток. Но ситуация складывалась иначе…
Как сообщает все тот же Уильям Шиллер, Гитлер, находившийся в состоянии эйфории после молниеносного разгрома Франции, Бельгии и Голландии весной-летом 1940 года, отдал распоряжение генеральному штабу разработать план нападения на СССР. Дату вторжения диктатор определил на осень 1940 года. Генералы взялись за разработку плана, но в то же время принялись отговаривать Гитлера от осенней кампании. Им это удалось, и осуществление плана операции решено было перенести на весну 1941 года. И чем неудачнее развивались события в воздушной войне Германии против Англии, тем сильнее Гитлер жаждал нападения на СССР. 18 декабря 1940 года, окончательно отказавшись от вторжения в Англию, Гитлер созвал совещание, где и был утвержден план «Барбаросса» и издана директива N 21, в которой значилось: закончить приготовления к нападению на Советский Союз к 15 мая.
Немецкая армия начала усиленно готовиться к новой войне на Востоке. Приготовления и переброска войск шли по графику, ничего не предвещало нарушения планов. Гитлер предвкушал победу. Но тут произошло то, чего он меньше всего ожидал. Близкий друг фюрера, итальянский диктатор дуче Муссолини 28 октября 1940 года прислал Гитлеру письмо: «Фюрер, мы на марше! Сегодня на рассвете победоносные итальянские войска перешли греко-албанскую границу». Так Муссолини хотел отомстить Гитлеру за то, что тот никогда не советовался с ним (о чем между ними существовал договор) о своих планах войны в Европе. Перед началом вторжения на Балканы Муссолини злорадствовал: «Он (Гитлер) узнает из газет, что я оккупировал Грецию». Но «победоносные» итальянские войска терпели поражение за поражением от маленькой, но сильной греческой армии, застряв на горных перевалах на долгих четыре месяца. Гитлер был раздосадован таким положением дел, ведь проблемы в тылу были ему не нужны. Однако от решающих действий диктатор пока воздержался.
Второй неприятный сюрприз преподнесли югославы. 25 марта под давлением Германии югославские министр иностранных дел и премьер присоединились к тройственному фашистскому союзу. Но уже 27 марта группа югославских офицеров ВВС подняла антинацистское восстание и свергла правительство. Во время бурных торжеств в Белграде по поводу переворота толпа сербов оплевала машину немецкого посла. О лояльности Югославии теперь говорить не приходилось. Все эти события вызвали у Гитлера бешеную ярость. В гневе он принял решение раздавить балканские страны, что, как потом свидетельствовали немецкие генералы, привело к катастрофическим последствиям для судьбы третьего рейха. Вместе с планом нападения на Югославию и Грецию была принята секретная директива N 25. В ней значилось: «Начало операции по плану «Барбаросса», ранее намеченное на 15 мая 1941 года, придется отложить на более поздний срок в пределах четырех недель». Уже 13 апреля немцы оккупировали Белград. 23 апреля флаг со свастикой взвился над афинским Акрополем. 30 апреля, когда Югославия и Греция были полностью оккупированы вермахтом, Гитлер назначил новую дату начала операции «Барбаросса» -- 22 июня 1941 года. И как с горечью вспоминали немецкие фельдмаршалы, «четыре недели, потерянные в мае, заставили наших солдат умирать от обморожений в ноябре, тогда как в это же время они могли бы греться на зимних квартирах где-то в Подмосковье, не будь Гитлер так глуп». Но судьба распорядилась иначе. Хотя возможен был совсем иной поворот -- как свидетельствуют историки, Советский Союз вовсе не собирался безропотно ждать нападения Германии…
В одной из первых серий киноэпопеи «Освобождение», прошедшей на наших экранах в канун 55-й годовщины победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, есть замечательные кадры. На чрезвычайном заседании в Кремле по случаю начала войны Сталин произносит историческую фразу: «Не успели, не успели… » В концепции миролюбивой доктрины СССР, проповедуемой в советское время, эти слова воспринимались однозначно: не успели в достаточной мере подготовиться к обороне против захватчиков. Но это ли имел ввиду Сталин? Сегодня множество фактов свидетельствует о том, что слова вождя всех времен и народов могут зазвучать иначе -- не успели напасть на Германию первыми или хотя бы нанести упреждающий удар, к которому так усиленно и долго готовились…
В том же фильме красочно показан спор генералов Жукова и Павлова по поводу оперативно-стратегической игры, прошедшей в Генеральном штабе в конце 1940 года. Тогда Жуков «играл» за немцев, а Павлов -- за Красную Армию, которая по всем статьям проиграла нападавшим. В фильме четко прослеживается мысль, что перед Павловым были поставлены оборонительные задачи, после выполнения которых его войска наносили контрудары, чтобы отбросить противника за пределы СССР. Но это в кино. В своих мемуарах «Воспоминания и размышления» Георгий Константинович Жуков рассказывает о другом -- перед Павловым ставились не только оборонительные задачи. Его войска в случае успеха должны были развивать наступление вглубь территории противника.
Как сообщает российский историк Борис Соколов в книге «Неизвестный Жуков», в начале 1941 года выводы этой «штабной игры» легли в основу стратегического плана развертывания Красной Армии на западных границах. Авторами плана и подготовительной работы выступали Жуков и Тимошенко. К середине мая в Генеральном штабе был готов последний из предвоенных стратегических планов. В целях секретности документ имел двусмысленное название: «Соображения на случай войны СССР с Германией и ее союзниками». Историк приводит выдержки их этого документа, где значится следующее: «Чтобы предотвратить нанесение внезапного удара со стороны Германии, необходимо ни в коем случае не давать инициативы германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она не успеет организовать фронт сопротивления… » Далее документ содержит конкретные указания военным округам по направлению движения войск вглубь территории противника. В частности, войскам ставится задача по разгрому противника в Восточной Пруссии и захвату этой территории, оккупации Кракова, Варшавы, Люблина, ведения активной обороны против Финляндии, Венгрии и Румынии и готовности к нанесению удара и оккупации территории этих стран. Как видим, Красная Армия планировала «активно обороняться».
В это же время был принят план мобилизации под названием «Гроза», согласно которому к началу июля 1941 года под ружье должны были призвать более шести миллионов бойцов. По приказу Жукова в приграничных районах строились склады, прокладывались новые дороги, подтягивались резервные армии второго эшелона, в непосредственной близости от границы строились аэродромы. По словам историка, даже неспециалисту в военном деле понятно, что такие действия необходимы при подготовке армии к наступлению, но никак не к обороне. Армия, намеревающаяся обороняться, в первую очередь готовит тылы и укрепленные районы вдали от границы, а не оснащает до зубов передовые армии и выдвигает к самой границе аэродромы. Все эти приготовления планировалось завершить к началу июля. Негласной датой начала советского наступления на Германию было определено 6 июля. Но эта дата фигурировала только в устных распоряжениях Сталина к руководству Генерального штаба и далее к командующим военными округами. Такая же ситуация складывалась и перед войной с Финляндией -- ни в одном из архивных документов нет точной даты начала наступления.
И еще один интересный факт приводит российский историк. 4 июня 1941 года Политбюро приняло решение о формировании к 1 июля 238-й стрелковой дивизии Красной Армии, «укомплектованной личным составом польской национальности». Это решение нарушало германо-советский пакт, запрещавший обеим сторонам иметь подобные формирования. Но все уже было предопределено. «Личный состав» подыскивали подручные Берии в лагерях для польских военнопленных, которым помогали «правильно сориентироваться в политической обстановке». О боеспособности такой дивизии говорить не приходилось, да и нужна она была не для атак на передовой. Одетые в польскую форму, солдаты дивизий под знаменами освободителей Польши должны были пройти парадным маршем по улицам Варшавы, освобожденной Красной Армией от фашистов. Дивизию сформировали, но пройти по Варшаве ей не было суждено. Во всей этой мишуре прослеживается аналогия -- перед самым началом войны с Финляндией в 1939 году было принято аналогичное решение о формировании финской дивизии. Ей тоже предназначалось пройти парадом по «освобожденному» советскими войсками Хельсинки. Но до Хельсинки советская армия не дошла, как и до Варшавы в 1941 году. Так что если Иосиф Виссарионович на самом деле и вздыхал (»Не успели»), то наверняка о наступлении «несокрушимой и легендарной» на Германию в июле 1941 года. Но такой вариант истории пока еще не разыгран писателями-фантастами…
«Facty i kommentarii «. 21-Июнь-2000. Человек и общество.