Олег Романцев с трудом подпускает к себе незнакомых людей. А тем более — журналистов. Кто «провинится», в дальнейшем о контактах с Романцевым может только мечтать. И очень жалеть об этом, потому что Олег Иванович — личность в футболе весьма неординарная. Да и собеседник, как оказалось, интересный и откровенный.
В турецкой Анталии, где «Спартак» завершает предсезонную подготовку, в моем распоряжении было два дня и два вечера, чтобы попытаться разговорить главного футбольного тренера России. Думаю, мне это удалось…
- Олег Иванович, вы не устали?
- От чего?
- Например, от футбола.
- Странный вопрос. Нет, пока не устал.
- А от тяжкой повинности совмещать обязанности главного тренера «Спартака» и президента клуба?
- Повинность, возможно, и тяжкая, но, по-моему, единоначалие — единственный способ нормально управлять таким футбольным клубом, как «Спартак». Только что вы были свидетелем моего разговора с Андреем Тихоновым. Игрок попросил о помощи. Старший тренер возникшую проблему не решил бы, а президент все уладил за минуту. И что же плохого в таком совмещении? Стае нужен вожак, способный принять решение и нести за него ответственность.
- А если Акела промахнулся?
- Когда я ошибаюсь, то делаю это искренне.
- Разве от этого легче?
- Я о другом. В отличие от тренеров, работающих по найму, я не чувствую себя в «Спартаке» временщиком и не обязан угождать президенту клуба, который в случае чего может в любой момент меня уволить. Романцев-президент доверяет Романцеву-тренеру, понимает: ошибки неизбежны, но цель определена верно, маршрут проложен правильный.
- А с кем сверять этот маршрут?
- Не с кем, а с чем. С результатами. За последние восемь лет мы семь раз становились чемпионами страны, трижды, кажется, выигрывали Кубок. Видите, не могу даже сразу вспомнить точное количество побед, зато совершенно четко готов заявить: если в России появится тренер, который научит обыгрывать «Спартак» и покажет футбол лучший, чем у моей команды, я уйду.
- По собственному желанию?
- Именно так. Не буду дожидаться, пока мне вслед станут свистеть с трибун. Знаете, разговоры о том, что Романцев работает без тренерского контракта и фактически приватизировал «Спартак», ведут те, кто не верит в мою порядочность. А у меня есть совесть! Ни дня не останусь в клубе, если почувствую себя здесь лишним. Помните, как я ушел из сборной после чемпионата Европы в Англии? Меня никто не выгонял, наоборот — уговаривали остаться, но я посчитал, что в поражении есть моя вина, и сложил обязанности главного тренера. Из «Спартака» мне пока уходить рано. Хочу что-то с командой серьезное выиграть в Европе, какой-нибудь кубок.
- Их всего два осталось — УЕФА да Чемпионов.
- Вот один из двух и выиграть. Или оба. Задача по силам, если создать команду-звезду. Нам бы два-три сезона наигрывать один состав, не терять игроков, и тогда о европейских победах можно мечтать всерьез.
- Посоветуйте Романцеву-президенту не продавать футболистов за рубеж.
- Такие вещи легко только советовать: Как я могу запретить ребятам уезжать, если внутренне согласен с их желанием поскорее и подальше убраться отсюда? Даже протирая штаны на скамейке запасных в итальянском или испанском клубе, они могут получать много больше, чем в основе «Спартака». А главное — жизнь там, не в пример нашей, спокойнее. Если у тебя есть способности, желание заниматься футболом, все в твоих руках, точнее — в ногах. Надо поддерживать хорошую форму, забивать голы. И ни к чему, например, думать, кто завтра станет президентом страны и каким будет новый государственный строй. Не надо беспокоиться из-за войны в Чечне, где каждый день гибнут мальчики. Таких проблем нет ни в Италии, ни в Испании. Я понимаю футболиста, который подходит ко мне и рассказывает, что его квартиру обчистили, пока он был на сборах. Все, что удалось заработать за несколько лет, пропало. И другого игрока понимаю: у него угнали джип, в котором находился маленький ребенок. К счастью, жена успела выхватить из салона машины мальчика.
- Это вы о Тихонове? Значит, он все же решил уезжать из страны?
- Никуда Андрей пока не уезжает. С другой стороны, я не вправе силой удерживать ни его, ни других игроков.
- А сами о работе за рубежом не думаете?
- Начистоту? Я давно мог плюнуть на все и уехать. До свиданья, Россия! Поступали очень солидные предложения из ведущих клубов Испании, Италии, Германии, Австрии. И деньги мне обещали платить немалые — до двух миллионов долларов в год. Один росчерк пера — и ты миллионер.
- Ну и что ж не черкнули?
- Допустим, подпишу я такой контракт, заработаю состояние — и что дальше?
- А дальше — жить.
- Хорошо, давайте все разъедемся и оставим Россию ничтожествам. Пусть они здесь правят бал, пусть грабят, убивают, обманывают… Так?
- А что изменится, если лично вы останетесь в стране? Быдла от этого убудет?
- Не хочу произносить высокопарные банальности, но мне кажется, что мой отъезд лишит части удовольствия тех, кто, в отличие от меня, не волен выбирать, где жить. Тешу себя надеждой, что работой в «Спартаке» и сборной приношу болельщикам радость.
- Правильные слова, Олег Иванович. Но, думая о других, вы ведь, наверное, не забываете и о том, что у вас два сына растут. Младшему на днях восемнадцать, кажется, исполнилось? А ну, как его решат забрить в эту самую Чечню?
- Не отпущу! Все сделаю, чтобы этого не случилось. Старшего сына я сам отдал в солдаты, лично отвез на призывной пункт. Вадим рос хулиганистым парнем, и я ему постоянно говорил: «Только армия тебя сделает человеком!» А Валентину служить сейчас не позволю, я же не враг собственному ребенку. Лучше сам встану под ружье, но только не Валя.
- О том и речь: одна подпись на контракте, и все проблемы вашей семьи решены.
- Знаете, в последние месяцы меня все чаще стали посещать такие мысли.
- Ага, значит, все-таки стали.
- Года четыре назад я ездил в испанский «Депортиво» из Ла-Коруньи. Все мне понравилось: город потрясающий, клуб хороший, испанцы гарантировали отличные условия мне и семье… Неделю побыл, развернулся и улетел в Москву. Тогда я был убежден, что дома, в России, все наладится, что все у нас получится, а вот сейчас теряю веру в перемены к лучшему. И это страшно! Всегда считал себя большим оптимистом, но за последний год что-то со мной случилось. Недавно отдыхал в Таиланде, и туда мне пришел факс с очередным приглашением возглавить зарубежный клуб. Контракт на два с половиной миллиона долларов в год. Раньше в таких ситуациях я отвечал немедленным отказом, а тут вдруг неожиданно для самого себя попросил неделю на размышление. Потом все же хватило мужества сказать «нет», но ведь на какое-то время я задумался. Это меня поразило.
Вы начали разговор с вопроса, не устал ли я. Да, устал. Смертельно. Но не от футбола, а вечного российского бардака. Поэтому и трудно убеждать себя в необходимости работать здесь за копейки, когда где-то есть возможность получать миллионы. Одна надежда на сильную личность, которая стукнет кулаком по столу и скажет: «Хватит гулять, пора браться за работу и жить честно, порядочно».
- У вашей надежды есть имя?
- Не хочу никому навязывать своего выбора. И без того меня постоянно пытаются затянуть в политические игры, а я всячески уклоняюсь.
- Но перед думскими выборами вы оказались в лужковском «Отечестве».
- Не спросив согласия, ничего не объяснив, меня хотели включить в какие-то списки. Разумеется, я попросил этого не делать.
- Ох, наверное, обиделся на вас Юрий Михайлович!
- С какой стати? На мой взгляд, московский мэр должен быть благодарен команде, прославляющей город за рубежом. Уверяю вас, на свете немало мест, где о Москве узнали благодаря «Спартаку». И после этого обижаться на нас?
- Однако Лужков не торопится помогать в строительстве спартаковского стадиона, о котором вы говорите уже два года. В последнее время этот проект, по-моему, совсем застопорился.
- Стадион будет. Если не в Москве, то в Подмосковье. Но это, на мой взгляд, станет позором для столицы.
- И как же вы будете называться: химкинский «Спартак» или люберецкий?
- «Спартак» (Россия). Нас и сейчас так зовут.
- На какую сумму тянет строительство?
- Полмиллиарда долларов. Конечно, кому-то кажутся странными разговоры о строительстве стадиона, когда в стране сотни тысяч беженцев на улицах, а миллионы людей за чертой бедности. Ладно, мы согласны остаться без собственной арены, но разве это облегчит чье -то существование? Я ведь не прошу ни копейки бюджетных денег, мы сами найдем инвесторов, которые понимают, что и у болельщиков «Спартака» должен появиться дом, что не можем мы вечно скитаться по чужим углам: то «Лужники» приютят, то «Динамо»…
- А говорят, у команды уже есть крыша.
- Какая?
- Бандитская. Солнцевская.
- Боже упаси! Впервые слышу. Глупость!
- И все же: у клуба есть хозяин?
- Да. Я. Решающее слово всегда остается за мной.
- Речь о другом: кто владеет «Спартаком»?
- Народ.
- Это, Олег Иванович, мы уже проходили: «Все вокруг народное, все вокруг мое»…
- Если болеете за «Спартак», то да — ваше. Вопрос лишь: чем владеть? Нет у нас никаких богатств. Годовой бюджет клуба — около двенадцати миллионов долларов. По мировым меркам — копейки. Этих денег в обрез хватает на содержание команды, зарплаты и прочие насущные дела.
- Неужели раскрученная торговая марка не в силах обеспечить хорошую прибыль?
- Фирменный знак «Спартак» принадлежит одноименному всероссийскому спортивному обществу. Мы — лишь один из его членов.
- Но есть еще АО — клуб «Спартак»…
- Да. Его акциями владеют несколько сотен человек, в том числе и футболисты — ныне действующие и уже ушедшие из команды.
- АО выплачивает дивиденды?
- С чего? С убытков? Акционеры не заплатили ни копейки за ценные бумаги, а прибыль получать хотят. Так не бывает.
- Правильно. Вот и продайте подороже пакет акций тем, кто готов их купить. Наверняка желающие найдутся.
- О, да! Шустряков хватает. И российские банкиры хоть завтра мешок с деньгами дадут, и какие-то кипрские миллиардеры. Сначала акции скупят, а потом командовать нами начнут. Сказать, чем все закончится? Угробят они команду! Их ведь не футбол интересует, а собственный карман. Для бизнесменов акции «Спартака» — способ извлечения дополнительных доходов, а для нас — гарантия независимости.
- Что толку в независимости, если нет денег купить приличных игроков за границей и реально усилить команду, а не собирать по задворкам Европы второсортный товар?
- Кто мне даст купить звезд? Не стройте иллюзий: господа, облизывающиеся на наши акции, меньше всего беспокоятся о спортивных результатах клуба. Их волнует только прибыль. Ничего мы пока продавать не будем. К счастью, не перевелись еще люди, готовые помогать «Спартаку» бескорыстно.
- Вы верите в альтруизм?
- Выгода ведь тоже бывает разной. Мы находим тех, кто способствует развитию «Спартака», не требуя от нас взамен чего-то экстраординарного. Скажите, а кроме финансовой темы у вас еще ко мне вопросы есть?
- Кое-какие остались. Например, любопытно узнать, актуален ли сегодня в «Спартаке» лозунг «Пьянству — бой!»?
- К сожалению, да. То, что называется нарушением спортивного режима, иногда имеет место. Особенно среди молодых игроков, которые не понимают, что гробят карьеру. Стоит только начать — не остановишься…
- Вы шмоны с проверкой тумбочек практикуете?
- Я достаточно уважаю себя и футболистов, чтобы делать это. Да мне и не нужно подглядывать в замочную скважину: на поле быстро выясняется, у кого какие грешки.
- А за вами какие водятся?
- Я постоянно на виду, поэтому многие мои слабости хорошо известны. Что касается выпивки, то после тяжелой игры могу себе позволить. Для меня — это способ разрядиться, сбросить негативные эмоции.
- Главное — меру знать.
- Наверное, к сорока шести годам я мог с этим определиться, правда? Иногда и ста граммов хватает, а порой и двух бутылок мало. Во всяком случае, я ни разу не напивался до чертиков. В организме в нужный момент срабатывает ограничитель, и я останавливаюсь. Употребляю я исключительно водочку, а Валерий Лобановский, например, коньяк «Hennessy» уважает.
- Получается, спиртное — тренерское лекарство от стрессов?
- Бывают ужасные матчи, после которых ни заснуть, ни отвлечься, ни расслабиться. Эпизоды игры преследуют тебя, словно навязчивый кошмар.
- А тут еще журналисты, с удовольствием подсыпающие соль своими расспросами…
- Честно скажу: давно уже не читаю газет. Ни хвалебных статей, ни ругательных. Я — человек легко ранимый и стараюсь беречь нервы. Так что к моим кошмарам журналисты не причастны. Я сам довожу себя до состояния, когда жить неохота. Даже домой идти нет сил — стыдно смотреть в глаза детям, жене. Скоро четверть века, как мы с Натальей вместе, а я до сих пор мечтаю быть для нее самым сильным, умным, красивым, никогда не проигрывающим. Терпеть не могу, когда меня жалеют! Словом, хочется сквозь землю провалиться. Летишь после поражения в самолете и думаешь: «Вот бы разбиться!». Но шасси касаются посадочной полосы… Остается одно — стаканчик с прозрачной жидкостью. Примешь вовнутрь и решишь: ну и черт с ним, с этим поражением!» Свет клином на нем не сошелся. Ведь не проиграв — не победишь. Я научился не сдаваться. Не хочу доставлять радости завистникам, а их у меня хватает, поверьте…
- Вы всем тренерам высшей лиги руку подаете?
- М-м-м: да. Иногда случаются конфликты, можем несколько месяцев не здороваться, но потом все приходит в норму. С Валерием Газзаевым одно время были в ссоре — ничего, уладили. Это жизнь, бывает.
- До ситуаций, когда требовалась реальная защита жизни, не доходило?
- Что вы! Да у меня и нет телохранителей. От дураков мы постарались уберечься — нашу базу охраняют хорошие ребята, но вряд ли они спасут, случись что. Президентов Америки убивают, никто помешать не может…
- Не накаркать бы, Олег Иванович. Сплюньте три раза через плечо. Или вы не верите в подобные штучки?
- В приметы и суеверия? Еще как! У каждого футболиста и тренера существует собственный ритуал, но никто не станет об этом говорить вслух, чтобы не сглазить. Стараюсь строго следовать заведенным правилам, хотя понимаю: судьбу не обманешь. У меня хорошо развита интуиция. Например, в день игры твердо знаю, чем закончится матч — выиграем или проиграем. Чутье ни разу не обмануло.
- И перед игрой со сборной Украины были в курсе, чем все обернется?
- Предвидеть ошибку Филимонова я, конечно, не мог, но беду чуял, не по себе было.
- После того матча вы в больницу загремели?
- Да, сердчишко прихватило. Боли, давление сумасшедшее…
- Водкотерапия не помогла?
- Значит, это лекарство тоже имеет ограничения.
- А спина, из-за которой столько времени мучаетесь? Вы операцию из-за суеверий не делаете?
- В этом году — тьфу-тьфу-тьфу! — чувствую себя отлично. Не хочется идти под нож без крайней нужды. Во-первых, длительный постельный режим, во-вторых, не все операции заканчиваются удачно, элемент риска присутствует.
- Вы же не самый бедный человек, Олег Иванович. Наверное, можете позволить себе поездку к классному специалисту?
- Я был в Майами у американского светила, но и он не дал никаких гарантий. Поэтому решил подождать. Благо, что спину отпустило. Словом, на спортивную форму не жалуюсь.
- Кстати, о форме, точнее — об амуниции. Вы хотя бы для разнообразия переодеваетесь в цивильное или постоянно ходите в адидасовском тренике?
- Спортивный костюм — вторая кожа, так бы и не вылезал из нее, будь моя воля. Но не получается. Всю одежду мне покупает жена, причем выбирает самые дорогие вещи, круче не бывает. Versace, Boss и так далее…
- Вы же сказали, что для вас это неважно.
- Для меня — нет. Недавно завязывал галстук и все не мог с ним справиться. Что за вещь, говорю, такая корявая? А Наталья отвечает, что сначала ее ценой надо поинтересоваться, мы на эти деньги месяц могли бы прожить. Нет, для меня все эти дорогие штучки значения не имеют, а для других — еще какое! Оказывается, у нас по-прежнему по одежке встречают.
- Словом, вам знаком московский снобизм?
- Стараюсь на это не обращать внимания. Лимитчиком я себя здесь никогда не ощущал, а относиться к людям с уважением меня еще родители в детстве научили. Мне ведь посчастливилось общаться и с великими артистами, и с гениальными конструкторами, и с легендарными космонавтами. А уж с политиками… Проще назвать имена тех, кто не заходил в раздевалку «Спартака» или сборной после матчей. И Ельцин был, и Путин, и Степашин, и Черномырдин, и Примаков, и Лужков… Не считаю себя ровней знаменитостям, но и сироту рядом с ними не изображаю.
- Какова цена обещаний больших людей? Наверное, в момент эйфории горы золотые сулят?
- И это объяснимо. Политики — заложники обстоятельств. Верю, что они искренне обещают, стремятся помочь, но жизнь часто распоряжается иначе. Словом, хотели как лучше, а получилось…
- С вами находят иные темы для разговора, кроме футбольной?
- Крайне редко. Таков крест: с врачами — о болезнях, с тренерами — об игре. Но я и это воспринимаю спокойно, понимая, что болельщик остается болельщиком даже в генеральском мундире или космическом скафандре.
- А за дилетантские советы послать далеко-далеко не хочется?
- Хочется. И посылаю. Но, к слову, по части «мудрых» советов с вашим братом журналистом никто не сравнится.
- Одно время велись активные разговоры о необходимости принятия Госдумой закона о футболе. Сегодня, по-вашему, это актуально?
- Когда-то я даже участвовал в редактировании проекта такого документа, но это было так давно, что уже и не вспомню, о чем там шла речь. Может, с годами политики и в нашей стране поймут, что не надо выдумывать национальную идею, достаточно обратить взоры на народную игру. Покойный Николай Петрович Старостин всегда говорил, что футбол способен объединить миллионы.
- Кстати, правда, что у вас в рабочем кабинете висит единственный портрет не Ельцина или Путина, а Старостина?
- Именно так. И по-другому не будет. Во всяком случае, пока я президент в «Спартаке». А уходить, как уже сказал вам, я никуда не собираюсь. Не дождетесь!
«Facty i kommentarii «. 7 марта 2000. Спорт