Известный музыкант приехал в Канаду, чтобы поддержать российских спортсменов — участников Олимпийских игр — и дать парочку сольных концертов
Главного «машиниста» российского рока к числу ярых тусовщиков отнести трудно. Праздному времяпрепровождению Андрей предпочитает работу, на отсутствие которой пожаловаться не может. Вот и в Ванкувер он завернул буквально на пять дней: посмотреть церемонию открытия, дать пару концертов в «Русском доме», съездить на хоккей и после этого, собственно, отбыть восвояси.
— Похоже, скоро на планете не останется мест, куда Макар телят не гонял?
— Вы не слишком далеки от истины. Специальным подсчетом посещенных стран никогда не занимался, хотя однажды даже поспорил с товарищем из-за этого. Саша Любимов утверждал, что я никак не мог перешагнуть сотню, и ошибся. Оказалось, в моем активе больше поездок, чем он предполагал. Тот разговор состоялся несколько лет назад, с тех пор я продолжал путешествовать по свету с прежней интенсивностью, хотя новых открытий почти не было. Кажется, в коллекцию добавились только острова Зеленого Мыса. Ездил я преимущественно по старым местам.
— Канада до Ванкувера оставалась для вас terra incognita?
— Нет, конечно. В прежние годы неоднократно выступал здесь с «Машиной времени». Правда, звали нас в основном в одни и те же города — Торонто да Монреаль. Туда, где живет русскоязычная диаспора. Но, кстати, и в Ванкувере много людей, имеющих какое-то отношение к России и бывшему Советскому Союзу.
— На улицах узнают?
— Ну да. Подходят, здороваются, просят разрешения сфотографироваться вместе.
— Город вам приглянулся?
— Если бы в первые дни дождь не лил как из ведра, было бы замечательно. Интересно оказаться здесь летом. Природа совершенно фантастическая! Чтобы убедиться в справедливости моих слов, нет нужды даже выбираться из городской черты. Когда движешься из даунтауна в сторону Уистлера, через пять минут попадаешь в Стэнли-парк. При въезде в него стоит дорожный знак «Осторожно: еноты!» И это не попытка канадцев соригинальничать. Дикие зверьки на дороге встречаются чаще, чем кошки и собаки на московских улицах. При этом еноты никуда не торопятся, идут степенно, важно, не обращая особого внимания на автомобили. Приходится притормаживать водителям…
— А в Москве вы вынуждены публично взывать: люди, не истребляйте бездомных животных!
— Поводом послужил жестокий и совершенно бессмысленный отстрел собак в Мневниках. Хочу весной провести концерт в поддержку своего письма, хотя, честно скажу, не уверен, что найду большой отклик у сограждан. Даже после открытого заявления меня такими помоями стали поливать в прессе, что боже ж мой! Ишь, о собачках беспокоится! Давить всех этих тварей надо! И беспризорников отстреливать заодно.
— Кстати, Александр Никонов, в прошлом журналист, а теперь писатель, это и предложил: он считает, что матерям неизлечимо больных и умственно отсталых детей должны по закону предоставить право умерщвлять их. Дескать, добей, чтобы не мучились ни те, ни другие.
— Ну вот видите… Ой, какой молодец! Думаю, не открою великого секрета, если скажу, что люди на Западе зачастую значительно добрее, чем в России. И ничего с этим поделать нельзя. Мы ведем себя так, словно живем при полувоенном положении. Все страшно напряжены и не могут расслабиться. Зажаты и раздражены. Немотивированная злость готова в любой момент выплеснуться на кого угодно. В Канаде такое едва ли произойдет.
— Ну, как? Чуть ли не под окнами вашей гостиницы демонстранты провели на днях несанкционированный митинг, протестуя против Олимпиады. Закончилось все классическим мордобоем с полицией.
— Насколько понял, люди отстаивали право свободно выражать свои мнения и взгляды. В центре Ванкувера есть место, напоминающее лондонский Гайд-парк. Каждый желающий волен прийти туда и высказаться, о чем душа пожелает. Не оскорбляя, конечно, человеческого достоинства. На время Олимпиады эту трибуну решили прикрыть, но части горожан подобный шаг властей категорически не понравился. Я вам другой пример приведу. Вы возле «Русского дома» гуляли? Значит, видели, что берега Фолс Крика, так называемого Ложного Залива в переводе на русский, укреплены мелкими камнями типа гальки или щебня. Ну вот: местные жители стали сооружать из подножного материала мини-подобия каменного истукана, который изображен на эмблеме олимпийского Ванкувера. Получился своеобразный канадский сад камней, в создании которого поучаствовали и старые, и малые. Работы, собственно, продолжаются по сей день. Любой может проверить в себе задатки скульптора.
— Да-да, я видел сегодня, как парень неловко повернулся, потерял равновесие и рухнул на бок, но конструкцию не разрушил, камень не выронил. Зрители, наблюдавшие за происходящим, зааплодировали.
— О том и говорю! Об отношении окружающих. Ночью эту выставку самодеятельного творчества никто не охраняет, никаких нарядов полицейских или даже волонтеров-добровольцев. Но ни одной сволочи в голову не приходит взять все и разрушить втихаря, пока не заметили. А теперь представьте, вы с ребенком слепили снеговика в московском дворе. Долго он простоит? Сомневаюсь, что переживет хотя бы ночь. Понимаете, да? Нам еще расти и расти, чтобы так научиться относиться к окружающему миру и к самим себе, как это делают обыкновенные канадцы.
— Сюда гитару прихватили?
— Разумеется. Собственно, ради двух сольных концертов в «Русском доме» я и прилетел.
— Что это будет?
— Честно говоря, не знаю. Много лет не выходил на публику один. Выступаю либо с «Машиной», либо с «Оркестром креольского танго». По первоначальному варианту планировалось, что сюда тоже приеду с «машинистами», но приглашение поступило поздно, и организаторы не успели за неполный месяц, остававшийся до Игр, решить все технические вопросы — билеты, визы и так далее. В итоге меня ждет непривычное одиночное плавание на сцене. Буду отдуваться за всех.
— Но ведь и на предыдущей своей Олимпиаде вы солировали?
— В Калгари? С той поры прошло двадцать с лишним лет! 1988 год, о чем вы говорите?
— Специализируетесь по Канаде?
— Так получилось. Я специально не подгадывал.
— А на те Игры вы, извините, каким макаром попали?
— Точно таким же: позвали. Я входил в группу поддержки советской сборной. Правда, тогда «Русского дома» не было, а если он и существовал, то не для нас. Артистов брали по прямому назначению: для поднятия морального духа спортсменов. Что им, на мой взгляд, было не слишком нужно.
— Ходили на хоккей в 1988-м? Россияне тогда причесали канадцев 5:0.
— Детали не вспомню, но впечатления остались яркие. Я ведь приезжал на всю Олимпиаду, а не на пять дней, как сейчас. Жили мы в скаутском лагере километрах в тридцати от Калгари. Вокруг по лесу бродили олени, косули, прыгали зайцы, белки…
— С живностью, значит, в Канаде хуже не стало.
— Определенно! А вот снега тогда было явно поболее. Морозы стояли трескучие.
— Кто кроме вас входил в агитбригаду?
— Забавная компания собралась! Евгений Мартынов, царствие ему небесное, Гена Хазанов…
— … здравствующий и здесь присутствующий.
— Да-да! Еще была Катя Семенова, фокусник Данилин… Разномастный коллективчик. Каждый старался как мог. Я дал несколько концертов. Тогда любая зарубежная поездка превращалась для меня в большое событие. «Машина» ведь долго не могла выступать даже в Москве, мы катались исключительно по провинции. Потом нас выпустили в Польшу. А тут вдруг — бац! — Канада. Помогло, что выездами заведовали разные организации — министерство культуры, ЦК комсомола, спорткомитет.
— Гонорар платили билетами на соревнования?
— Кстати, некоторые товарищи из числа руководства делегации и вправду приторговывали ими. Суточные полагались копеечные, а привезти обновки и сувениры на Родину хотелось, вот и продавали люди билеты… Я же решил, что подарки можно сделать и на двадцать долларов. Раз приехал на Олимпиаду, надо ходить. Поскольку не являюсь убежденным фанатом, для меня стало детским открытием, что многие виды спорта, которые по телевизору выглядят вполне пристойно, в натуре смотрятся бессмысленно. Взять тот же бобслей. Стоишь у желоба и тупо ждешь неизвестно чего. Десять минут вокруг тихо и пусто, потом со свистом пролетает какой-то снаряд — вжик! Не успеваешь ничего понять и заметить, как все уже закончилось. Затем опять тишина и очередной пролет мимо тебя кого-то в чем-то. Подробности узнаешь на табло и вечером в телерепортаже. Словом, испытал полнейшее разочарование от увиденного на бобслее, дал себе слово, что больше на эти санки не хожу. Абсолютное отсутствие сопереживания. Спортсмены сами по себе, зрители — сами. Хотя сегодня вот познакомился с Альбертом Демченко. Классный мужик, харизматичный! Но это же не замечаешь на соревнованиях, мерзнешь на трибуне, создавая массовку, вот и вся радость. Зато на хоккее картина совершенно иная. В день, когда мы стали чемпионами, я сидел почти у самого бортика и буквально физически ощущал дух борьбы. Телетрансляция не в состоянии передать впечатления от рубки, разворачивающейся у тебя на глазах. Вот это настоящие эмоции!
— А сами выходить на лед не пробовали, Андрей?
— Я был абсолютно антиспортивным ребенком. Уроки физкультуры терпеть не мог. Сейчас занимаюсь спортом, но не ради результата, а в удовольствие. На горных лыжах кататься меня научил Валера Ефремов, барабанщик «Машины времени». Он кандидат в мастера спорта, мог бы, наверное, при желании стать неплохим тренером. Во всяком случае, показал мне кое-какие технические приемы, доходчиво все объяснил. Случилось это давно, еще в начале 1980-х. Начинали мы на Домбае, в Чегете, Терсколе, Славском. Потом уже стали ездить за кордон… Еще очень люблю русский бильярд, но его упорно не хотят признавать олимпийским видом спорта.
— Даже снукер пролетает мимо кассы, а уж он будет покруче пирамиды.
— С какого перепугу снукер круче?
— Зрелищнее. И шары все время в лузу попадают. А у нас катают туда-сюда…
— Надо знать правила, нюансы. Иначе бессмысленно смотреть, ничего не поймешь. Но если у стола хорошие игроки в пирамиду, одного промаха достаточно, чтобы проиграть партию. По пять-шесть шаров уходят с кия… Впрочем, понимаю, почему Международный олимпийский комитет не допускает русский бильярд в программу Олимпиад. Это невыгодно, мы будем явными фаворитами.
— Кирсан Илюмжинов когда-то носился с идеей включить в зимние Игры шахматы, увеличив тем самым наши шансы на победу в общекомандном зачете.
— Почему бы нет? Пока на улице темно и холодно, сидишь у камина, греешься и играешь партийку в удовольствие… Хороший вариант!
— Однако в Ванкувере медали приходится зарабатывать не на шахматном поле и не за бильярдным столом…
— В спорте всегда есть элемент неожиданности, этим он и прекрасен. Вот выиграла девочка с русской фамилией Кузьмина в биатлоне золото для Словакии. Чем не сюжет? Теперь, может, японка постоит за честь России в фигурном катании. Удастся ли ей это, узнаю уже, видимо, в Москве, поскольку пора собираться в обратную дорогу. Но из спорта не выключусь, даже улетев из Ванкувера. На пару дней заскочу домой и поеду во Францию кататься на лыжах.
— В Три Долины?
— Ага, во вторую из них, в Мерибель.
— Уже проверяли трассы в этом году?
— Что вы! Если хотя бы раз за сезон удается найти свободную неделю, уже счастье.
— А новогодние каникулы на что?
— Я летал на Кубу, куда давно собирался. У меня график гастролей расписан на полгода вперед. На март запланированы концерты в Болгарии, потом ждут в Израиле, в разных городах России.
— Вы ведь отметили сорокалетие «Машины времени» продолжительным туром по стране. Могли бы на законном основании сделать глубокий выдох, взять паузу.
— А мы так и поступили, полтора месяца отдыхали. Сколько можно? У меня естественно-биологическая потребность в работе. Без нее быстро зверею. Поэтому покатаюсь чуток на лыжах, Олимпиаду досмотрю и — за дело. Праздники хороши тем, что имеют обыкновение заканчиваться. Было бы здорово, если бы еще спортсмены наши порадовали. Старт на Играх получился не слишком впечатляющим, в биатлоне верные медали потеряли, тот же Демченко мимо пьедестала на санях проехал, какие-то микроскопические доли секунды итальянцу уступил. Обидно! Впрочем, ничего страшного пока не произошло, мы всегда долго запрягаем…