Кто же не знает Виктора Степанова? Для одних он -- Ломоносов, для других -- Ермак, для кого-то -- Петр I, а для кого-то -- мафиози из «Буржуя». В продолжении нашумевшего телесериала персонажу Степанова отведено значительно больше экранного времени, сегодня же актер занят озвучиванием роли казака в «Черной Раде». И когда тяжелая дверь в тонателье на студии закрылась за ним, мы с Наташей Степановой смогли поговорить по душам.
-- Наташа, неизбежный вопрос: правда, что вы отбили Виктора у жены?
-- Вряд ли это можно так назвать. Когда мы познакомились, я была совсем наивной и работала костюмером на киностудии им. Довженко. Это произошло то ли в 1987-м, то ли в 1988 году. Снимали картину «Война». Я должна была фактурить костюм героя, которого играл Степанов. «Больше крови, больше пота!» -- кричал мне режиссер, друг Виктора Григорий Кохан. Я лезла в окоп, присыпала шинель генерала Чумакова пылью, поливала красной краской -- словом, делала все, чтобы зритель поверил в правду нашей «Войны». Мне нравилась работа, потому что нравился Степанов -- как актер. Иногда я ловила на себе его пристальный взгляд и каким-то шестым чувством улавливала, что Кохан задумал нас как-то сблизить. Многозначительно улыбаясь, он подбадривал меня: «Молодец, Наташа, только ты так умеешь фактурить шинель в окопе». Взаимная симпатия у нас с Виктором возникла, но съемки закончились, и меня открепили от группы. А через полгода Степанов приехал на озвучивание своего Чумакова. Я тогда работала в другой картине, но однажды мы случайно встретились в коридоре студии. И как будто с гор пошла снежная лавина…
-- А вы не пытались от нее укрыться?
-- Виктор был женат, но, по его собственному признанию, уже несколько лет у них с женой не было никаких отношений. Я же свое замужество считала вполне благополучным. И вдруг поняла: Бог подарил мне любовь. Виктор начал сниматься в «Танго смерти», а я в этом фильме работала ассистентом по актерам, и это значило, что мы могли вместе поехать на съемки в Фастов. После этой экспедиции уже и не разлучались. Двенадцать лет мы вместе, а поженились только в январе нынешнего года.
-- На студии говорят, что было в вашей жизни какое-то чудо. Какое?
-- В «Ермаке» Витя снимался без дублера. Скакал по полю на лошади, и она споткнулась. Упала, придавила его, а он -- в кольчуге и шлеме, с копьем! С переломом шейки бедра Виктора отвезли в больницу. После операции страдал от нечеловеческой боли, стараясь заглушить ее, сидел в ледяной ванне… После повторной операции целый год возила его в коляске, а когда он перешел на костыли, ему предложили продолжить съемки. И вдруг -- второй перелом, в том же самом месте! Витю увезли в Питер, но ни там, ни в Москве уже ничего не могли сделать. Ему грозила неподвижность и жизнь калеки. Но однажды ночью я проснулась как от внезапной вспышки: совершенно отчетливо вспомнила, что Виктор рассказывал мне о своей бабушке, которая из Пензы пешком ходила в Киево-Печерскую Лавру молиться. Как-то боязно признаваться, но мне эта бабушка, которую я видела лишь на старенькой, пожелтевшей фотографии, как будто шепнула: «Вези его в Киев!» И я привезла. До сих пор без слез не могу говорить о Леониде Кукурузе -- враче из ортопедического института, который смог восстановить Виктору ногу. Кстати, с тех пор поклялась всегда быть рядом с Виктором на съемках.
-- А что ты обычно делаешь на его съемках?
-- Работаю его персональным костюмером. Костюмы ведь различной тяжести и сложности -- надо уметь надевать их на больную ногу. Штатному костюмеру некогда этим заниматься, да и Витя очень стеснительный, просить не будет. В «Петре I», например, огромные ботфорты -- попробуй натяни на негнущуюся ногу! Он даже в поезд тогда не мог забраться, и тысячекилометровые расстояния мы преодолевали на машине. Еще я стригу его на съемках. Словом, имиджмейкер!
-- И вы с тех пор действительно никогда не расставались?
-- На пару дней, не больше. Иначе телефон от его звонков просто раскаляется: «Что ты делаешь? Как себя чувствуешь? Когда выезжаешь?.. » А с тех пор как мы поселились в Киеве, разлука стала невозможной.
-- Что, не отпускает ни на минуту, ревнует?
-- Мы оба лишены такого чувства, как ревность. Потому что даже в мыслях не допускаем создать друг другу хоть малейший дискомфорт.
-- Но ему было 45, а тебе -- 25, когда вы полюбили друг друга. Вы не подвластны законам природы?
-- Еще как подвластны! Но я знаю, что нужна ему, что больше, чем он, понимаю его же самого, и берегу это ощущение. Когда встречаешь такого необыкновенного человека, действуют другие законы.
-- А какой он, твой необыкновенный человек?
-- Он -- жаворонок. Просыпается с птицами, и, если мы на даче, бежит смотреть, как солнце встает, чтобы с сияющими глазами прошептать мне: «Сегодня такой рассвет был, я такого еще не видел!» Витя -- дитя природы. Он любит колоть дрова, пилить бревна. А я люблю смотреть на него в такие моменты. Например, когда он -- строитель. Куча инструментов, и он с серьезным видом их перебирает. Потом что-то строгает, выпиливает, пригоняет… А еще мы с Витей научились в нашей печи выпекать такой потрясающий хлеб с орехами и семечками, что друзья окрестили его «степановским» и требуют, чтобы мы взяли патент и открыли свое «хлебное дело». Кстати, Витя никогда не забывает, что я тоже жаворонок, но любящий поспать. И прежде чем поднять меня с постели, обязательно заваривает мне кофе и готовит горячий бутерброд с перчиком…
-- Он гурман?
-- Его любимое блюдо -- молочный суп с вермишелью или рисом. Это пристрастие у него с детства. Его мама одна растила четверых детей, и как-то, когда Витя в школе учился, дала ему, своему младшенькому, деньги на целую неделю, чтобы сын каждый день покупал булочку и какао. А он потратил все деньги за один присест: в школьной столовой скупил чуть ли не полную кастрюлю манной каши. Страсть к молочному осталась на всю жизнь. А вот к мясу равнодушен. Соблюдает посты -- это мама его приучила. Ей сейчас 83 года, она здорова и бодра.
-- Виктор -- верующий человек?
-- Да. Я поняла это, когда однажды он сказал: «Не у каждого человека в жизни случается встреча, ниспосланная свыше». А еще был случай, заставивший меня поверить, что небеса не обходят нас вниманием. Когда-то, отдыхая в Крыму, поехали к Байдарским воротам поесть чебуреков. Вдруг нас окружила компания бритоголовых молодых людей: «Ломоносов, поедешь с нами. Там банкет у одного хорошего человека, и ты его поздравишь». Витя спокойно сказал, что никуда не поедет. И тогда они приставили пистолет к моему виску. Витя взял меня за руку и повел к их шикарному джипу. А когда мы приехали, бритоголовые начали между собой какую-то разборку. Витя схватил меня за руку, и мы с космической скоростью спустились со скалы. На следующий день начальник Севастопольского угрозыска сказал: «Вас чудо спасло, ребята. Видите купола? Это Свято-Покровская церковь. Она вас защитила. Здесь вам надо повенчаться». Нынешним летом мы решили поехать туда. А вообще, мне кажется, что с момента нашей встречи в студийном коридоре Витя чувствует, что он -- мой ангел, а я -- его хранитель.