Трудно заподозрить в подтянутом, пунктуальном, строгом, бескомпромиссном Николае Азарове озорную душу «шестидесятника». Тем не менее так оно и есть.
Николай Янович любит говорить о налогах и с трудом соглашается на интервью «о личном». Но если уж завести с ним разговор по душам, то сразу выясняется, что Азаров -- прекрасный рассказчик. Вдумчивый, веселый, остроумный. Главный налоговик страны умеет шутить и смеяться. Правда,… только в свободное от работы время.
-- Николай Янович, на заседании Комитета по борьбе с коррупцией вы публично заявили, что люди, причастные к незаконному вывозу денег из страны, находятся в правительстве и в парламенте. Но ведь вы, по долгу службы, общаетесь с ними. Как складываются ваши отношения?
-- Трудно… Конечно, мне понятно желание налогоплательщика сократить свои расходы на выплату налогов до минимума. Но одно дело, когда бизнесмен уходит от налогообложения, используя недостаточно четкие формулировки наших нормативных документов, и совершенно другое, когда это делает чиновник. Ведь он -- государственный человек, который должен отстаивать интересы страны.
Поэтому, выступая на заседании Комитета по борьбе с коррупцией, я, в первую очередь, говорил о тех, кто, занимая высокую должность в правительстве, открыто проталкивает интересы коммерческих структур.
-- Когда вы были маленьким мальчиком, то, наверное, даже не представляли, что вам придется отстаивать финансовые интересы целой страны. И вряд ли хотели стать государственным человеком…
-- Кем я хотел быть, тем уже не стал. А если бы сейчас мне предложили изменить свою жизнь, скорее всего, я занялся бы публицистикой. Например, стал бы главным редактором какой-нибудь газеты (смеется). А что? Когда-то я писал статьи.
-- Что вы говорите?! А о чем?
-- Господи, сейчас уже и не припомню. Обо всем. У меня было около 50 публикаций. Например, рецензии на театральные постановки.
-- Умение писать вам привили учителя?
-- У нас (я учился в одной из калужских школ) была чудесная учительница литературы. Когда мы проходили Пушкина, она не просто читала нам «Евгения Онегина» наизусть в лицах, но еще и рассказывала, что, по ее мнению, думали и чувствовали герои поэмы.
-- Это в школе вы чуть не встретили Окуджаву?
-- Не чуть не встретил, а встретил… Наша школа когда-то была мужской гимназией. В 1985 году она отмечала 125 лет со дня основания. Мы с Булатом Шалвовичем сидели рядом в президиуме. Разговорились. Выяснилось, что мы раньше могли встречаться. Во-первых, Окуджава преподавал в нашей школе с 1948 по 1952 год, а я пришел в эту школу в 1953 году. То есть на год позже. Хотя, конечно, я тогда был первоклассником, а он -- учителем литературы в старших классах…
После школы я какое-то время подрабатывал в областной газете -- писал статьи. А Окуждава, уйдя из школы, занялся журналистикой и работал в редакции той же газеты. Вот так…
А в общем-то это была очень сильная школа с высоким уровнем преподавания. У нас были прекрасные учителя истории, математики, физики. Многие мои одноклассники, да, впрочем, и я сам, были призерами олимпиад.
-- Может, вы и школу окончили с медалью?
-- Есть такой «грех»… С серебряной.
-- Почему не с золотой?
-- У нас был замечательный физик -- Тульчинский…
-- … Знакомая фамилия. Есть же учебники Тульчинского. Это, случайно, не он?
-- Он. На выпускном экзамене мы с ним поспорили, и я получил четверку. Единственную. А так, был круглым отличником.
-- О чем спорили?
-- Я начал доказывать, что некоторые приведенные в его учебнике задачи решены не совсем верно. Он, конечно, обиделся…
-- Смелый поступок для школьника. Вы рано ушли из-под родительской опеки?
-- Сколько я себя помню, меня опекают родные. Они всегда стремятся мне помочь, поддержать. И это типично для славянской натуры. Помните, как у Гончарова в «Обыкновенной истории», служанка была возмущена тем, что управляющий-немец, провожая своего сына, даже не поцеловал на прощание. Хотя знал, что он уезжает навсегда.
А я действительно был очень самостоятельным. Когда собрался ехать поступать в институт, никому не сказал. Взял с собой немного денег, сел в электричку и поехал в Москву. Вышел на Киевском вокзале и понес документы в университет. Правда, я сначала хотел поступать в физико-технический институт, но МГУ оказался ближе к вокзалу.
-- Вы были таким решительным и честолюбивым молодым человеком, что без подготовки поехали покорять Москву?
-- Карьера для меня не главное. Главное -- это быть Человеком, быть достойным места, которое занимаешь. Когда я чего-то не знаю, у меня что-то не получается, я чувствую себя очень некомфортно.
-- И как же вы спасаетесь от этого чувства? Читаете книги, пьете кофе, гуляете, спите?
-- Именно. Только я пью не кофе, а чай. Что касается книг… Вот сейчас читаю Шаламова. И, хотя это далеко не развлекательное чтение, я забываю о своих проблемах. А это уже отдых.
Кстати, это достаточно тяжелая книга о сталинских лагерях. О том, как человек сумел в экстремальных ситуациях выжить и остаться человеком. И нужно отдать должное автору -- он мастерски владеет словом и его рассказы интересно читать. Тем более что я помню, как люди возвращались из политзаключений.
-- В вашей семье есть репрессированные?
-- В моей семье нет. Но я помню, как в 1956 году дядя моего друга вернулся из политзаключения. Он производил впечатление довольно мрачного человека. Двадцать лет лагерей все-таки…
-- У вас на рабочем столе лежит Библия. Вы крещеный человек? И когда вас окрестили -- в детстве или уже в зрелом возрасте?
-- Как мне рассказали, я был крещен на третий или четвертый день от роду. Этим я обязан своим бабушкам.
-- Они вас крестили без ведома родителей?
-- Скажем так: они поставили их перед фактом. Такое тогда было время. Кстати, меня не только окрестили, но и назвали по святцам. Я родился 17 декабря, а 19 декабря -- день Святого Николая. А ведь тогда в моде были другие имена -- Игорь, Эдуард…
-- Какие иконы стоят у вас на полке?
-- Первая -- икона Святого евангелиста Матфея, который был, как вы знаете, мытарем, сборщиком налогов. Правда, мы по этому поводу в свое время спорили с Леонидом Деркачем. Решали, к какому ведомству его следует относить -- налоговому или таможенному. Он считал, что Матфей скорее таможенник (от украинского слова «митник»). Ведь в то время не было такого четкого разделения. Но все-таки решили, что Матфей был налоговиком.
А на второй иконе изображен Закхей. Если переводить на сегодняшние стандарты, то он был начальником налоговой службы Иерихона. Когда Иисус Христос входил в Иерихон, то Закхей забрался на смоковницу, чтобы увидеть его.
Кстати, хочу напомнить, что на вопрос, нужно ли платить налоги, Иисус Христос ответил, что Богу следует отдавать Божие, а кесарю -- кесарево.
-- И опять о налогах…
-- Конечно. Налоги -- это основа любого государства. Ведь деньги нужны на поддержку образования, медицины, культуры, на социальные программы, пенсионное обеспечение. На развитие технического прогресса и науки. А где их взять? Правильно, из бюджета.
В Америке у входа в Службу внутренних доходов США висит лозунг: «Налоги -- это плата за цивилизацию». Я полностью поддерживаю эту мысль.
-- Говорят, что вы обладаете не только экономическими, техническими, но и театральными талантами. В частности, ходят слухи, что вы вели концерт студентов Украинского финансово-экономического института и даже были членом жюри на конкурсе красоты…
-- Ну, это преувеличение. Я не вел этот концерт, а просто вышел на сцену и поприветствовал студентов нашего института и их прекрасный ансамбль «Сузiр'я». А во втором отделении действительно проводился конкурс красоты. Но я после перерыва ушел. Тем не менее меня сфотографировали во время первого отделения и потом в газете написали, что я был членом жюри на конкурсе.
-- А то, что вы являетесь президентом Ассоциации кик-боксинга, тоже слухи?
-- Нет. То, что я стал ее президентом -- это один из моих, можно сказать, несознательных поступков. Но я об этом не жалею. Мое решение было обусловлено тем, что ассоциация поддерживает молодежь. В частности, помогает беспризорным детям и ведет активную борьбу против наркомании. Но прежде чем согласиться, я попросил своих коллег узнать, не причастна ли она к бандитским структурам и нет ли здесь криминального капитала. Выяснилось, что ассоциация не причастна ни к первому, ни ко второму. И в нее входят порядочные люди, которым можно доверять.
Тем не менее, ни к боксу, ни к кик-боксингу я не имею никакого отношения. Никогда не занимался этими видами спорта. Так что, все кубки, которые вы видите в моем кабинете, завоевала команда ассоциации.
-- И все-таки, как складываются ваши отношения со спортом? Наверное, в детстве вы играли в футбол?
-- Кто же в детстве не играл! В то время когда я был школьником, очень популярными видами спорта стали баскетбол и футбол. Кстати, у меня с футболом связан один интересный случай. Когда я уже был студентом Московского университета, рядом с нашими корпусами располагались тренировочные площадки. Однажды на одной из них тренировался дублирующий состав «Спартака». Я как раз проходил мимо. Вдруг мяч вылетел за пределы поля. Я решил его подать, ударил и… попал в ворота. Причем мяч по сложной траектории угодил прямо в девятку. Тренер догнал меня и стал уговаривать приходить на тренировки. Я слушал его и боялся только одного -- вдруг он попросит повторить удар. А я вряд ли смогу. Конечно, я играл в футбол, но профессионалом не был.
-- Ну, а кроме футбола? Говорят, вы заядлый охотник…
-- Охота… Да я ружье уже несколько лет в руках не держал. Конечно, я люблю природу, охоту, шашлыки…
--… Веселую компанию. А вы любите рассказывать анекдоты?
-- Вы знаете, я всегда по-хорошему завидовал людям, которые умеют рассказывать анекдоты. Представьте, приезжает большой начальник на предприятие, ты ему говоришь о технических достижениях, а ему скучно, он этих достижений видел-перевидел. А потом застолье. И тут встает какой-то человек и начинает рассказывать анекдоты. Всем становиться весело и хорошо, вечер проходит прекрасно. Начальник уезжает довольный. А когда приходит приказ о премиях, то в списке обязательно будет фамилия этого человека.
А анекдоты я люблю. Поэтому всегда с удовольствием читаю последнюю страницу «ФАКТОВ».