Ровно 35 лет назад в крымском санатории «Горный» был создан единственный в СССР Центр послеполетной медицинской реабилитации советских космонавтов
В 1975 году, когда Центр послеполетной реабилитации космонавтов СССР начал свою работу, информация о местонахождении медицинского учреждения, которое принимает покорителей космоса, была строго засекречена. Никто не должен был ни видеть героев во время их отдыха, ни тем более фотографировать. Государственный объект случайно «рассекретил» один из корреспондентов телепрограммы «Время», в 1979 году очутившийся рядом с санаторием «Горный», в восьми километрах от Ялты.
Рано утром космонавты Валерий Рюмин и Владимир Ляхов вместе с главврачом Евгением Новоселовым спускались на пляж — в это время их и поймал в кадр пронырливый журналист. Конечно, охрана его задержала… Тем не менее уже вечером в программе «Время» замелькали снимки из «Горного» и прозвучало сенсационное заявление: определено местонахождение космонавтов. А слова «ими занимаются врачи» сопровождал кадр с идущим в белом халате Новоселовым…
- Уже на следующий день после выпуска программы «Время» я был в Москве: стоял «на ковре» перед первым заместителем министра здравоохранения СССР Аветиком Бурназяном, — улыбаясь, вспоминает бывший главврач ялтинского санатория «Горный» Евгений Иванович Новоселов. — «Славы захотел?!» — метал сначала громы и молнии замминистра. Когда ситуация прояснилась, он понял, что моей вины в случившемся нет. Но с тех пор я больше не носил в санатории белый халат — от греха подальше.
- В те годы едва ли не всех своих героев страна, что называется, знала в лицо. Как же легендарным покорителям космоса удавалось незамеченными прибыть в многолюдный санаторий под Ялтой?
- Существовал целый обряд прибытия космо-навтов в наш центр. По возвращении с орбиты я их встречал на Байконуре, и мы ехали сначала в Ленинск под Москвой, затем в Георгиевский зал Кремля, где им вручали правительственные награды, а оттуда — в аэропорт, где они наконец встречались со своими семьями. И двумя самолетами ТУ-134-01 и ТУ-134-02 (командир космического экипажа — на первом, а бортинженер — на втором) летели в Крым. Третьим самолетом доставляли спецтехнику для обследований. Приземлялись на военном аэродроме в Кировском, Саках или Симферополе и оттуда — в Ялту. Позже я разработал более удобный маршрут — Крым принимал нас на закрытом военном аэродроме под Севастополем (кстати, там же встречали впоследствии и генсеков СССР). На нем очень удобно: самолет заходит на посадку с моря и, по сути, прямо на море взлетает. И в Ялту оттуда проще добираться, не надо ехать через весь полуостров. Словом, вопросы охраны и безопасности космонавтов были максимально учтены. На полуострове они сразу получали иммунитет, равноценный правительственному. В их распоряжение выделялись автомобиль «Чайка», два автомобиля охраны и сопровождающая машина ГАИ. В санатории космонавтам отвели отдельный двухэтажный корпус № 4 с двумя кольцами надежной охраны и патрулем. Жили они в расположенных на втором этаже номерах люкс.
- Да, охраняли космонавтов так, как сегодня президентов… Разве в этом была необходимость?
- Представьте себе, была. Но боялись не покушения, а… вирусов. Ведь в космическом корабле члены экипажа находятся в совершенно стерильных условиях, поэтому после полетов их поначалу нужно было максимально оградить от посторонних, чтобы избежать возможного заражения даже самыми банальными вирусами. К космонавтам допускалось минимальное количество людей — члены их семей, военные врачи, а также ученые, которые приезжали с ними в Ялту. Из местных «вхожими» были я, повар и официант. Причем мы трое находились в прямом смысле слова на казарменном положении: дома не появлялись все то время, пока космонавты проходили реабилитацию в центре.
- Ходили слухи, будто первое время после приземления они испытывали серьезные проблемы со здоровьем: ходить не могли, руки-ноги у них отказывали и так далее.
- Не слушайте никого. Все космонавты поступали к нам в совершенно нормальном состоянии, никаких медицинских проблем не было. И разговоры о том, что лечили их таинственные знахари, а реабилитировали какими-то секретными лекарствами и пищевыми добавками, тоже всерьез не воспринимайте.
- Чем же на самом деле их реабилитировали?
- Прежде всего соблюдался режим рационального питания из экологически чистых продуктов, которые нам поставляли со спецбазы ЦК КПСС, находившейся в Ливадии, всего в нескольких километрах от «Горного». Когда было тепло, купались в море, ходили в горы по одному из несложных туристических маршрутов, а зимой катались на лыжах. Плюс бассейн, массаж, сауна — обычные общеукрепляющие процедуры. Как видите, рецепт восстановления космонавтов прост: абсолютно здоровый образ жизни и уникальный ялтинский климат.
- Ну массаж-то им наверняка делали какой-то особенный?
- Да ничего подобного! Однажды в санаторий прислали десятикратного чемпиона мира по хоккею, многократного чемпиона Европы и Олимпийских игр Александра Рагулина — чтобы он делал космонавтам массаж. Думали, видно, что профессиональный спортсмен их разомнет как следует. Чтобы «протестировать» Рагулина, первым к нему на стол лег я. Так вот, своим «спортивным стимулирующим» массажем Александр так травмировал мне нервные окончания на руке, предплечьях и ногах, что я две недели не мог нормально вставать. Конечно, к космонавтам я его не подпустил. Им нужны были мягкие, поглаживающие прикосновения. С этим многие годы успешно справлялась наша массажистка Елизавета Филипповна. А Рагулина через несколько дней после того «теста» отозвали в Москву.
- Кроме массажа, расслабляющие процедуры были?
- Я построил в «Горном» специальные бани, изолированные от геомагнитного поля Земли. Мои друзья-авиаторы подарили алюминиевые листы, и мы полностью облицевали ими стены, потолок и двери герметично закрывающейся парилки. Это снижало мощность геомагнитного поля Земли в 50 тысяч раз(!), что позволяло потрясающе мобилизовать все жизненные ресурсы человеческого организма. Поверх алюминия парилка была облицована осиной, а прихожая и комната отдыха — дубом: деревянные панели помогали восстанавливать энергетический баланс организма.
- И что, любили космонавты попариться в вашей чудо-бане?
- Очень любили. Причем все без исключения. И не только космонавты — их жены тоже. Кстати, баню, как и все остальное, что мы предлагали космонавтам, я испытывал на себе, — Евгений Иванович показывает фотографии, на которых запечатлен с покорителями космоса. — Я хотел знать, как правильно реабилитировать людей, испытавших колоссальные перегрузки. Чтобы установить контакт, еще до полета, в Москве, в Центре подготовки космонавтов, я знакомился с каждым из них. В Звездном вместе с ними прошел курс тренировок — центрифугу, сурдокамеру и т. д. Что же касается программы восстановления, то я расписал ее еще в столице, и космонавтам пояснили, что выполнять все нужно беспрекословно, так как без моей подписи они в отряд не вернутся.
- Как долго длилась послеполетная реа-билитация?
- У кого как. Например, Николай Рукавишников, при аварийной посадке перенесший 12-13-кратную перегрузку, восстановился ровно через 30 дней. Кто-то приходил в норму раньше. В 1979 году мы проводили реабилитацию экипажа космического корабля «Союз-32» и орбитальной станции «Салют-6» после шестимесячного полета. Так Владимир Ляхов был признан годным уже через три недели, а Валерий Рюмин через восемь месяцев совершил еще один полугодовой полет! Все космонавты были суперздоровыми людьми, поэтому задача нашего центра заключалась, по сути, лишь в том, чтобы устранить негативные последствия их пребывания в космосе, в невесомости — потерю мышечной массы, силы и координации движений. (Хотя на космическом корабле есть беговая дорожка, велосипед и можно давать организму физическую нагрузку, космонавты признавались, что не очень-то приятно «бежать» и видеть, как куски обшивки корабля отлетают в космос. ) Кроме того, у них из-за недостатка воды происходило механическое сгущение крови. Помимо приведения в норму всех этих показателей, им просто требовалось психологическое расслабление, и я внимательно следил за тем, чтобы не возникало никаких конфликтных ситуаций, вспышек эмоций.
- Ваши «звездные» подопечные рассказывали вам о каких-то увиденных в космосе чудесах?
- Все они давали подписку о неразглашении, а потому разговаривали мы, в основном, на бытовые темы. Виталий Севастьянов, к примеру, рассказывал, что во время полета очень хотел услышать шум дождя. У Александра Иванченкова была другая проблема: не мог заснуть в специальном спальном мешке, так как «выплывал» из него. Приходилось обкладывать голову поролоном, чтобы зафиксироваться, и устраиваться… между аппаратурой. Столь же непривычно было и душ принимать в полиэтиленовых пакетах с полутора-двумя литрами воды, для нагрева которой на космическом корабле требуется полдня работы солнечных батарей…
В апреле 1979 года на борту космического корабля «Союз-33» возник пожар, поэтому полет прошел в аварийном режиме. Командир экипажа Николай Рукавишников рассказывал мне, что для экстренного приземления ему пришлось вручную отстыковывать посадочную ступень. И в самый ответственный момент, когда решалась судьба экипажа, напарник, болгарский космонавт-исследователь Георгий Иванов, невозмутимо спросил… что есть покушать.
А Владимир Аксенов подарил мне копии сделанных им в космосе снимков, благодаря которым ученые обнаружили месторождение алмазов в Сибири. И поведал свою «космическую историю». Как-то он вышел в другой отсек, чтобы заправить в фотоаппарат пленку. Сделать это удалось не сразу, поэтому Владимир задержался в отсеке больше положенного. И вдруг в люк постучали. Аксенов по привычке спросил: «Кто там?» Хотя кроме командира экипажа с ним в космосе никого не было.
- А вдруг — ангелы или, например, представители других цивилизаций? Их да НЛО космонавты не встречали?
- Помню, они рассказывали, что однажды в течение нескольких дней неопознанный летающий объект сопровождал их космический корабль. Заволновавшись, сообщили об этом на Землю. Вскоре их успокоили: «Это ваш бак с мусором летит!» По мере наполнения мусорные баки отстреливают в космос, и скоро они исчезают из поля видимости. А в тот раз что-то пошло не так, как нужно…
Евгений Иванович немного помолчал и вдруг сказал:
- А вот ангелы все-таки были. Я впервые об этом говорю вслух и не буду называть фамилии космонавтов, которые их видели и рассказывали мне об этом.
- И какие же они, ангелы?
- Космонавты утверждали, что однажды корабль вдруг наполнился непонятным оранжевым то ли паром, то ли дымкой. Члены экипажа сразу кинулись к иллюминатору — посмотреть, что происходит «за бортом». А там четыре (иногда, говорили, бывало и по пять) фигуры высотой метров 20, выстроившись, как на барельефе Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, летят. И все улыбаются… Советским космонавтам запрещали не то что фотографировать — даже рассказывать о подобном. А вот американские астронавты фотографировали, я видел их снимки.
- После такого точно нужна реабилитация. Кстати, ее режим космонавты не нарушали? Все-таки Крым, море…
- Нет, не нарушали, — продолжает Новоселов. — Даже несмотря на то, что режим был довольно строгий. Ведь реабилитация была частью работы космонавтов, и они подписывали реабилитационные карты, в которых соглашались выполнять все оговоренные условия. Космонавты-военные привыкли жить по распорядку, а вот гражданские могли повозмущаться. До открытия центра под Ялтой они восстанавливались кто и как хотел, поэтому наши порядки — запрет на алкоголь, ранний подъем — некоторые из них поначалу воспринимали, как говорится, в штыки. Например, космонавт-легенда Георгий Гречко не хотел вставать в семь утра… Но в конечном итоге все равно мы приходили к взаимопониманию. Если кто-то один не хотел идти в горы,╩- он шел с семьей плавать, а я с другим шел-таки в горы. Николай Рукавишников один любил ходить. Валентин Лебедев тоже. Бывало, придет после обеда и спрашивает: Евгений Иванович, у вас нет желания пойти в горы? Мол, хочется посмотреть на зубцы Ай-Петри и долгий-долгий закат солнца, цыпленка табака съесть да бутылочку шампанского выпить. Сходим, посмотрим, поговорим — и все проблемы решены. Но я вам скажу, что винами, а тем более водкой и прочими крепкими напитками никто из космонавтов не баловался. Единственная вредная привычка, которая была: они почти все курили. Но руководство это разрешало.
В первый или второй день после приезда в «Горный» могли позвонить мне в три или четыре утра: «Евгений Иванович, мы тут разговорились… » Знали, что в моем номере на первом этаже всегда стоят трехлитровые банки с хорошими крымскими винами — Мускатом белым Красного Камня, «Черным доктором», Пино-Гри. Я сам вино с завода привозил и закатывал в банки, причем без этикеток. Мне ведь тоже безопасность надо было соблюдать, — улыбается Евгений Иванович. — Досидим с ними до завтрака, и на этом все. Саша Иванченков, любил что-нибудь особенное приготовить — делал грог или глинтвейн. Как-то на следующий день после приезда звонит: давай куда-нибудь сбежим, не хочу никого видеть. Настолько он устал от постоянного шума на космическом корабле. Спускайся вниз, говорю, сейчас приду. А на берегу моря у нас тоже была баня — в ней мы и закрылись. Я замариновал баранину, Саша ее в комнате отдыха жарил. Время от времени что-то спросит меня, я отвечу — и снова молчание. Так тоже отдыхали.
- В знаменитые крымские винные подвалы космонавтов водили?
- Конечно, им ведь интересно было узнать, как производится вино. Помню, Георгий Гречко частенько спрашивал у меня, как делаются коньяки или шампанское, и обижался, когда я ему отвечал, что мы с ним вместе на экскурсии были. Вообще же, все космонавты очень любознательные люди, и каждый из тех, с кем я общался, был разносторонней личностью. Александр Иванченков увлекался живописью, покупал творения ялтинских художников. Владимир Джанибеков сам рисовал картины. Владимир Аксенов любил историю…
- Что входило в «культурную программу», которую центр предлагал покорителям космоса?
- Все мероприятия мы планировали так, чтобы никто даже не догадывался, что у нас в «Горном» находятся космонавты. И при этом они совершали очень много экскурсий по Крыму. Правда, однажды мы попались, — смеется Евгений Иванович. — Валерий Рюмин и Владимир Ляхов, приехавшие в Ялту после первого в мире полугодового полета, были на пике популярности. И вот решили они посетить панораму «Оборона Севастополя 1854-1855 годов»… По окончании экскурсии мы идем на выход к машинам и вдруг видим, что площадь перед панорамой просто забита севастопольцами и отдыхающими. Все жаждали увидеть… космонавтов. Очевидно, кто-то из музейных работников «постарался». Так или иначе, но выйти из панорамы мы не смогли, нас просто «затерли». Пришлось мне вызывать милицию — прибывшие сотрудники организовали «коридор», и по нему космонавты быстро прошли к машинам…
- А где ваши подопечные кушали во время таких культурных вылазок? В ресторанах?
- Нет, в ресторанах мы не питались. Надо сказать, что все ребята были очень неприхотливыми в еде. Рацион питания самый обычный — как я говорил, «бабушкина кухня»: супы, борщи, каши, салаты. Наш повар ежевечерне обговаривал с супругами космонавтов меню на завтра. Причем уточняли именно у жен, что для них лучше приготовить, поскольку одна, например, выпечку любила, а другая говорила, что от нее толстеет… Я лично обязательно снимал пробу с подаваемых блюд — всегда, везде и cо всех. На экскурсии же мы еду брали с собой: в специальных термосах было и первое, и второе, и третье, даже вода. Останавливались где-нибудь в красивом месте, на газовой горелке все разогревали. Иногда космонавты жарили на костре шашлыки. Нигде ничего не покупали. Если намечалась поездка в какой-нибудь колхоз или совхоз, то сначала я туда ехал один и обговаривал с поваром местной столовой все меню. Непосредственно перед едой опять же пробовал…
- Евгений Иванович, главврачом «Горного» вы были почти до 2000 года, а реабилитацией космонавтов прекратили заниматься еще в 1982-м. Почему?
- В сентябре 1982-го меня неожиданно отправили в Адлер, в санаторий «Южное взморье», где я должен был обеспечить послеполетную реабилитацию членам экипажа космического корабля «Союз Т-7» и орбитальной станции «Салют-7» Леониду Попову, Александру Сереброву и Светлане Савицкой. Я тогда подумал, что это космонавты захотели в Адлер. Но оказалось — нет. Постановлением Совета Министров СССР санаторий «Горный» передали в подчинение ЦК профсоюза работников предприятий Министерства среднего машиностроения, а оно от реабилитации космонавтов отказалось. В Адлере же климат был не подходящим для восстановления космонавтов и санаторной медицинской базы, соответствующей требованиям стационарного центра, не было. Словом, ни мне, ни космонавтам в «Южном взморье» не понравилось. Поэтому от дальнейшей работы там я отказался и через месяц вернулся в Ялту…