оправдывалась медсестра Нововолынской горбольницы, которая, перепутав газовыводящую трубку с урологическим катетером, попыталась вылечить полуторамесячного ребенка от запоров. Катетер порвал малышке кишечник, в результате чего она скончалась. После того как суд дал горе-медсестре три года условно, она решила оспорить это решение
28-летняя жительница Нововолынска Ольга Зозуля раньше всегда доверяла медикам. Видела, как ответственно относились к работе ее тетя-педиатр, участковый врач, гинекологи в роддоме. Поэтому, когда у дочки в полтора месяца начались запоры, молодая мама решила не заниматься самолечением, а показать малышку врачам. Отвозя дочку в больницу, она даже не могла представить, к каким трагическим последствиям приведет врачебная помощь.
По словам Ольги Зозули, их приезду дежурная врач явно не обрадовалась. Сонная, заспанная, услышав о проблеме пациентов, она с насмешкой спросила: «А вы, мамочка, случайно ни на каком дне рождения не были?» Дескать, может, выпили, покормили ребенка грудью, а теперь удивляетесь, почему у малышки проблемы с пищеварением. «Вы что, какой день рождения? — возмутилась женщина. — Уже не помню, когда последний раз ела сладкое. Как родилась Настя, придерживаюсь строгой диеты».
- К нам вышла медсестра Антонина Руховская (имя изменено. — Авт. ), — вспоминает Ольга. — Маленькая щупленькая женщина, на вид лет пятидесяти. В отличие от дежурного врача, она не задавала глупых вопросов и производила впечатление серьезной женщины. Я попросила медиков поставить Насте клизму или прописать лекарства. Врач неохотно принялась осматривать дочку. После чего заключила, что Настя здорова. У нее, мол, обыкновенные колики. И все же сказала ложиться в больницу: «Все равно лучше побудьте под наблюдением. Мы поставим клизму уже утром». Но Насте лучше не стало. Дочка плакала и не могла уснуть. Пришлось вызвать хирурга. Он подтвердил поставленный диагноз — кишечные колики — и уколол дочке ношпу с димедролом.
После укола малышка уснула, а через полчаса опять начала кричать и плакать.
- С дочкой на руках я побежала в ординаторскую, — продолжает Ольга. — Медсестры и врач спали. «Пожалуйста, поставьте клизму! — взмолилась я. — Вы же видите, ей не лучше. Какой смысл в госпитализации, если ребенок мучается, а вы ничего не делаете?!» Врач и медсестра пошли со мной в палату. Помассировав Насте животик, врач наконец решила поставить ей очистительную клизму. В палату вошли медсестра Руховская, ее напарница и санитарка. Руховская принесла какую-то длинную трубку с резиновыми наконечниками и начала обрабатывать ее спиртом. «Что это? — испугалась я. — Зачем вам этот прибор?» — «Как, зачем? — удивилась медсестра. — Это катетер, газовыводящая трубка. Мы используем его вместо клизмы». Я сказала, что не позволю лечить дочь с помощью какого-то катетера, но Руховская принялась убеждать меня: «Мама, да что вы в самом деле? Такую процедуру я проводила уже сто раз, и эффект был гораздо лучше, чем от клизмы — кал выходил быстрее. Ничего не бойтесь!» Звучало это настолько убедительно, что я сдалась.
Медсестра положила малышку на бок и вставила ей катетер в анальное отверстие.
- Первые несколько секунд Настенька лежала спокойно. А потом как закричала! — вспоминает Ольга. — Дочка на глазах начала синеть. «Что происходит?!» — занервничала я. «Подождите, мама!» — отрезала медсестра и забегала возле койки с Настей. «Быстро вытащите катетер! — во мне закипала злость. — Ей же больно!» Настенька сильно кричала и странно подергивалась. Руховская попыталась выдернуть катетер, но не смогла. Дочка только еще больше завопила. Оказалось, катетер застрял. Медсестра продолжала настойчиво его дергать, но ничего не получалось. «Умоляю, объясните, что происходит!» — у меня начиналась истерика. «Не знаю! — закричала в ответ Руховская. — Попробуйте вы! Вот попробуйте его вытащить!» Я в отчаянии обернулась ко второй медсестре и санитарке. Они стояли возле двери с каменными лицами. В тот момент я поняла, что помощи ждать не от кого. Осознавала, что ребенок умирает и никто ничего не может сделать. Никому не пожелаю пережить подобное ощущение собственной беспомощности.
Медсестра начала заливать в катетер воду, но ни трубка, ни жидкость не выходили. Поняв, что сама ничего не может сделать, побежала за врачом. Вслед за ней из палаты выбежали ее напарница и санитарка. Ольга осталась с ребенком.
- Настенька уже не могла кричать, — вспоминает Ольга. — Просто тихо-тихо стонала. Казалось, она теряла последние силы. Внезапно в палату забежали хирург и Руховская. Подойдя к ребенку, врач откинул одеяло и побледнел: «Что это? Что вы вставили?!» «Как эт-то что? — запинаясь, спросила медсестра. — Газовыводящую трубку». «Какая это, к черту, трубка?!» — закричал врач и сказал залить в катетер воду. Умолчав, что уже влила туда много воды, медсестра бросилась выполнять приказ. «Вы же это уже делали! — закричала я. — Из нее вода не выходит!» Видя, что меня никто не слушает, я вылетела из палаты. Не прошло и минуты, как вышел хирург, за ним — медсестры. «Что с ребенком?» — набросилась я с расспросами. Но врач мрачно на меня посмотрел и, ничего не сказав, пошел дальше. Забежав в палату, я увидела картину: катетер лежал на столе, на его сломанном наконечнике были капли крови. Памперс тоже был в крови. Настенька уже была не синей, а белой как мел. Дочка изредка тихо постанывала. В палате не было никого. Я замотала малышку в простыню, взяла на руки и пошла к врачам. «Что за истерики, мамаша? — холодно спросила педиатр, которую я встретила в коридоре. — Быстро в палату! Сейчас к вам придет врач и осмотрит ребенка».
Врач пришел через два с половиной(!) часа. Все это время я бегала по больнице, пытаясь найти кого-нибудь, кто бы мне помог. Дочка уже еле дышала, казалось, у нее вот-вот остановится сердце. Настеньке сделали несколько уколов, после чего ее унесли на рентген. Однако снимки не показали никаких повреждений (забегая немного вперед, стоит сказать, что рентген ничего не показал, потому что его сделали через три часа после случившегося. А внутренние травмы у малышки проявились позже. — Авт. ) «Ничего не понимаю, — недоумевала заведующая детским отделением, которая к тому времени приехала в больницу. — Ищите машину и езжайте в Луцк». Вот тогда-то я не выдержала. Врачи неизвестно что сделали с моим ребенком, и я еще должна где-то искать автомобиль! Завотделением все-таки смилостивилась и дала старый «бобик», в котором нас с дочкой повезли в областной центр. Когда мы подъезжали к Луцку, Настенька начала рвать кровью.
Врачи Луцкой областной больницы констатировали у ребенка глубокий шок. Повторный рентген показал неутешительные результаты. Выяснилось, что катетер порвал малышке прямую кишку, вследствие чего начался перитонит (воспаление брюшины. — Авт. ). Даже после операции состояние девочки не улучшилось — она впала в кому.
- Доктора сразу сказали, что шансов на жизнь у дочки очень мало, — вспоминает Ольга. — Я и сама это понимала: перитонит для такого маленького ребенка равносилен смерти. Видя, как мучается моя малышка, я просила Бога облегчить ее страдания. На третий день Настенька вроде бы пошла на поправку, один раз даже открыла глаза. А на четвертые сутки умерла… Когда нам сообщили о ее смерти, мне показалось, что мир рухнул. Муж… Я запрещала ему идти в больницу, чтобы не натворил беды. В том состоянии он был готов на все.
Накануне случившегося мне приснился мужчина, вся спина которого была в язвах. Проснулась в холодном поту — настолько жуткой была картина. Тогда я не придала ночному кошмару особого значения…
Луцкие судмедэксперты обнаружили в кишечнике малышки… кусочки резинового наконечника от катетера. В отношении медсестры Антонины Руховской было возбуждено уголовное дело по статье «Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником». В ходе следствия выяснилось, что злополучный катетер может использоваться только во взрослой урологии, но ни в коем случае не при лечении малышей. Как медработник с 20-летним стажем могла допустить такую грубейшую ошибку и почему этот прибор находился в детском отделении, остается загадкой. Катетер медсестра уничтожила. Сказала, что сделать это ее заставил хирург, который помогал его вытаскивать. Но врач эти слова опроверг.
- Каких только гадостей я не наслушалась в суде! — вздыхает Ольга. — Адвокаты медсестры дошли до того, что в смерти ребенка начали обвинять меня. Дескать, если бы я закончила школу матери, знала бы, как оказывать ребенку помощь при запорах, не обратилась бы к врачам и этого бы не случилось… Сама медсестра сказала, что не признает своей вины. Когда судья спросил почему, она начала оправдываться, что просто не знала, как пользоваться катетером. «Так зачем вы его вообще взяли? Зачем врали?!» — не выдержал судья. Руховская молчала. А когда я показала заключение судмедэкспертов, в котором было написано, что дочь умерла в результате вмешательства медиков, один из нововолынских врачей сказал: «Зачем вам эти суды? Может, Бог хотел, чтобы все так произошло?» «Что, на пациентах хотите нажиться? — провоцировали меня адвокаты, увидев сумму компенсации. — Откуда больница возьмет такие деньги?»
Нововолынский городской суд приговорил медсестру к трем годам лишения свободы. Правда, медработница получила условный срок.
- В зале суда Руховская постоянно повторяла, что живет в тесной комнатушке общежития с мужем-инвалидом, — рассказывает Ольга. — Я подумала: кому станет лучше от того, что она будет сидеть за решеткой? С работы медсестра уволилась, а дочку мы все равно не вернем. И попросила судью, чтобы ей дали условный срок.
Однако вместо благодарности медсестра подала апелляцию. Дескать, не считает себя виноватой и настаивает на проведении повторных экспертиз. Удивительно, но Луцкий апелляционный суд удовлетворил жалобу и отправил дело на доследование.
- Свое решение судья объяснил тем, что, передавая дело в суд, я не указал номер приказа, регламентирующего порядок проведения процедур с клизмой, который нарушила медсестра, — прокомментировал ситуацию заместитель начальника Нововолынского горотдела милиции Юрий Душный. — Хотя такого приказа не существует — ставить клизмы медсестры учатся по специальной литературе. Странная ситуация: собраны все доказательства вины Руховской, а суд отправил дело на доследование из-за такой мелочи. Теперь придется заново проводить все экспертизы, выполнять ту же самую работу. И все для того, чтобы в конце сослаться на служебную инструкцию, в соответствии с которой медсестра должна по назначению врача ставить клизму. Эту инструкцию Руховская нарушила.
Второе апелляционное заявление подало руководство больницы с просьбой уменьшить сумму компенсации потерпевшей. Суд удовлетворил и его.
- Что я могу вам сказать? Идет следствие, апелляцией занимаются адвокаты, — сказал главврач Нововолынской больницы Виктор Мороз. — Случилась беда. Почему — не знает никто. У медсестры Руховской 20-летний стаж работы, она сама в шоке от произошедшего. Мы подали апелляцию, потому что сумма компенсации чересчур большая. Предположим, мы выплатим Зозуле деньги, но разве медсестра сможет нам потом их вернуть? Она еле сводит концы с концами. А для Зозули, очевидно, главное — получить компенсацию. Давайте дождемся решения суда. Я бы на вашем месте не раздувал и без того неприятную ситуацию. Что, вам не о чем больше писать? Вместо того чтобы поднимать проблемы охраны здоровья, недостатка кадров и оборудования в больницах, гонитесь за жареными фактами…
- Из местных адвокатов никто не согласился взяться за наше дело, — сетует Ольга. — Всем еще здесь жить, лечить детей. Я ведь сама попросила судью, чтобы медсестру не сажали за решетку. Хотя эта женщина убила мою дочь. А у нее хватило наглости оспаривать столь гуманное решение! Мне не нужны от них золотые горы. Извинений и уважения к нашему горю было бы достаточно. Но даже этого я не дождалась.