Супружеская чета Щербаковых из Белоруссии, которая познакомилась в Украине в санатории для инвалидов, отпраздновала в Бердянске десятилетие со дня первой встречи
С Жанной и Александром Щербаковыми я познакомилась в Бердянске на состоявшемся недавно десятом Международном фестивале инвалидов «Поверь в себя». Среди двухсот участников сразу бросилась в глаза рыжеволосая, круглолицая, улыбающаяся Жанна. Возле нее моментально собирались люди и завязывалась оживленная беседа. Ее муж Александр — чернявый усатый белорус — активно участвовал в гонках на инвалидной коляске, в шахматных и шашечных баталиях, его деревянные резные поделки были представлены на выставке творческих работ. А когда супруги на сцене исполнили страстное танго в инвалидных колясках, весь зрительный зал влюбился в них и наградил шквальными аплодисментами. Выяснилось, что именно в эти дни Щербаковы отмечают 10-летие своей судьбоносной встречи.
— Жанна и Саша, можно сказать, что ваша жизнь разделилась на две части — до инвалидной коляски и после?
— Конечно, — перехватывает инициативу супруга. — Я имела семью, маленьких детей — и все это внезапно разрушилось. Казалось, что легче уйти из жизни. Мы расстались с прежним мужем…
— Он не выдержал испытания трудностями?
— Мне иногда говорят: «Он предал», я же отвечаю: «Просто не тот человек оказался, который должен быть рядом по жизни».
— Сколько лет вам тогда было?
— Когда меня сбила машина — только 27. Дочурке — неполных девять лет, а сыну пять. Я понимала, что надо жить дальше ради детей, и не могла позволить им оказаться в интернате или в детдоме. Мама первое время находилась со мной в больнице, а дети были у подруг.
В течение года я лежала, лишь наблюдая за окном смену времен года: зима, весна, лето, осень, опять зима… И только мысли о детях удержали меня от греховных намерений, поняла — надо себя как-то поднимать.
— А я «поломался» на производстве в 22 года, — вступает в разговор Александр. — Поначалу предприятие помогало и мне платили за несчастный случай, а потом мой трест развалился. Я не знал, куда себя деть, и всякие мысли были — повеситься, например… Но как-то по телевизору увидел фильм «На могу сказать «прощай». Там такая же судьба у парня: он повредил позвоночник, но начал вырезать из дерева разные поделки. А почему, думаю, я не могу? Занялся резьбой по дереву. Меня это увлекло, жажда жизни во мне зародилась. Знаете, как я вырезаю? Инструмент руками зажимаю, а доску подбородком придерживаю и двигаю ее (Александр сводит руки перед грудью, и я вижу подушечки его ладоней с темно-серой загрубевшей кожей — от вечного кручения колес коляски).
— Родители Саши поддерживали его, все для него делали, — уточняет Жанна. — В час-два ночи провожали по его просьбе на рыбалку.
— Отец меня жалел, — вспоминает Саша. — «Сидел бы ты дома», я говорю: «Я и так дома сижу постоянно… » Он меня выкатывает, и еду на рычажной коляске за 15 километров на пруд.
— У вас удивительная история встречи и любви…
— Сама судьба пыталась нас свести, — рассказывает Жанна, и глаза ее светятся счастьем. — Мы травмы получили примерно в одно время, Саша — в 1989 году, я — в 1990-м. Как выяснилось потом, не раз, примерно в одно и то же время, оказывались в одних и тех же санаториях: но я приезжала — Саша уезжал или наоборот. А в 2000 году мы вместе были в санатории имени Бурденко, в городе Саки в Крыму.
— Так в Украине вы и познакомились?
— Ну да! Мы приехали, можно сказать, за тысячу километров. Костюковичи — это Сашин город, а я из-под Минска. Когда познакомились, приятно удивились, что мы еще и земляки. Я его впервые увидела в лифте, он был с дороги, уставший. Смотрю — у него рычажная коляска. Вся в катафотах (световозвращателях. — Авт. ), как елка! Я на своем этаже вышла, он дальше поехал. Получилось так, что в столовую я почти не попадала — на это время приходились процедуры и лечебная физкультура. А ему, оказывается, накрыли стол возле моего места. Он один раз приехал в столовую, меня нет, второй раз накрывают — меня нет. И он решил дождаться, кто же здесь должен кушать.
Я, значит, тороплюсь, а он сидит, ждет. Дождался. Познакомились, разговорились. И все время общались, познавали друг друга. А в конце заезда он сделал мне предложение.
— Стоя на коленях, с цветами и шампанским? — подначиваю Сашу.
— С шампанским, шоколадом, в ресторане! Все было честь по чести!
— Жанна, неужели вы сказали: «Я подумаю»?
— Ну, конечно, ведь это такой ответственный шаг! Это же семейная жизнь, обоюдная ответственность. Мы еще неделю там были, но я так и уехала, не ответив. Мы обменялись адресами и телефонами.
— И плакала, ждала моего звонка! — выдает секрет Саша.
— Да, телефон я дала, неправильно указав код города, — поясняет Жанна. — И жду, когда Саша позвонит, а звонка все нет. Я в слезы. Но Саша выяснил через коммутатор, в чем дело, и мы потом общались по телефону, писали друг другу письма.
— И когда сказали решающее «Согласна»?
— В очередном телефонном разговоре он спросил: «Скучаешь?» — «Конечно, — говорю, — скучаю». — «Приехать?» Я говорю: «Приезжай, конечно!» Он мне: «Так я же если приеду, то только со сватами!» Ну, со сватами и приехал. И остался, а потом мы уже поехали к нему, расписались в Костюковичах.
— Мы познакомились 31 августа, а расписались 24 марта, — добавляет глава семьи.
— Проверяли еще себя, — завершает историю хозяйка, — притирались друг к другу.
— На фестивале вы танцевали в колясках и чудесно пели дуэтом.
— До травмы я и танцевала, и пела, — говорит Жанна. — Потом посвятила себя детям. Отдушиной был только санаторий. Когда я приехала первый раз на лечение, то увидела, что есть такие люди, как я, — в коляске, не стесняющиеся своего положения. Увидела, что женщина-инвалид может надеть красивое платье, сделать прическу. А раньше считала, что наш удел — в спортивном костюме и кроссовках, скукожившись, сидеть в коляске. Приезжаешь в санаторий, начинаешь жить другой жизнью, чувствовать себя человеком. Возвращаешься домой — опять то же самое, боишься куда-то показаться в обществе… Вот Саша — другого склада. Он после травмы никого не стеснялся, всегда на улице, с друзьями. И я такое надежное плечо рядом с собой чувствую, такую защиту! Именно он помог мне раскрепоститься.
— Это наш самый первый танец, — признается Саша. — И придумала его сама Жанна накануне фестиваля. Поем мы вместе давно, спелись за эти десять лет. Выступаем, когда в санаторий приезжаем. А вот танцевать пробовали только дома, сами для себя.
— То, что вы счастливая пара, — видно с первого взгляда. Неужели никогда не бывает ссор, обид, хлопания дверью и битья тарелок?
— Бывает, конечно, — признается Саша. — Иногда даже за плечо укушу! — серьезную фразу собеседник завершает смехом.
— У вас есть собственный рецепт счастья?
— Мой рецепт — нужно друг другу уступать. Если вторая половина не спешит с примирением, надо самому проявить инициативу. Хоть вы и поругались — надо склонить голову, повиниться, и все будет нормально.
— Жанна, где ваши дети теперь?
— Они под Минском живут, дочка замужем, у нас уже внуку восемь лет, и у сына дочурка родилась. Ей семь месяцев. А внука мы вообще вырастили с пеленок, потому что дочь и зять были студентами.
— Какое-то разделение труда у вас дома существует?
— Понятно, что раз у Саши руки очень слабые, то многое на мне. К примеру, даже нарезать хлеб ему очень трудно. У него шейный перелом, тяжелая степень травмы. А у меня поясничный отдел пострадал, функция рук не нарушена.
Я благодарна Богу, что он через все испытания меня провел, и вот уже 10 лет я рядом с любимым человеком. Знаете, с Сашей даже женщина-врач очень хотела создать семью. Но он отказался. Значит, чувствовал, что когда-то встретит меня…
Разговор пришлось прервать, так как началась церемония награждения. Кубки получали команды. Но президент фестиваля «Поверь в себя» Александр Кисель счел возможным за призовые места и демонстрацию талантов вручить кубок и супругам Щербаковым.