рассказывает 20-летняя Оксана Орловская, которая вышла замуж за мужчину без рук, да еще и старше ее на шестнадцать лет. Физического недостатка своего любимого девушка просто не замечает и признается, что о таком супруге могла только мечтать
«Я без него как без рук», — часто говорим мы, потеряв кошелек или мобильный телефон. А что было бы, останься любой из нас без рук на самом деле? Отчаяние, депрессия, беспомощность, полная зависимость… Но правил без исключений не бывает.
36-летний Владимир Орловский из Городка Хмельницкой области живет без обеих рук уже двадцать лет. Кроме того что этот сильный духом мужчина не считает свою инвалидность проблемой, поскольку сам забивает гвозди, бреется, режет хлеб и пишет, он… работает таксистом и обнимает молодую красавицу-жену.
С Володей мы договариваемся встретиться на Городокском автовокзале — там, где «безрукий таксист», как его называют некоторые местные жители, обычно ищет себе клиентов. Мимо меня проезжает «Дэу Сенс» с шашечками на крыше, тормозит и ловко паркуется на обочине. Из автомобиля выходит невысокий полноватый мужчина, который держит руки в карманах жилетки. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это культи. Ниже локтевого сустава рук у водителя нет.
— Вы не против, если мы будем общаться по дороге? — спросил меня Владимир, помогая пожилой женщине поставить сумки в багажник. — Это моя клиентка, ее нужно отвезти в соседнее село.
— Не опасаетесь ехать с таксистом без рук? — спрашиваю у женщины.
— Я с ним уже ездила, — не задумываясь, отвечает та. — Водит не хуже, а иногда даже лучше, спокойнее обычных таксистов.
Правой культей Володя включает зажигание и, набирая скорость, начинает переключать коробку передач, левой придерживает руль.
— Раньше я был, как все, с руками, с пальцами, — начинает свой рассказ Владимир. — Рос с отцом, мамой и сестрой. В школе учился средненько, но поведение всегда было, мягко говоря, не очень. Пошалить любил. Дошло до того, что, когда я первого сентября пошел в девятый класс, оказалось, что мне… выписали диплом. «Не хочу тебя брать, — заявила классная руководительница. — Отсидел восемь классов — иди в ПТУ». Пошел учиться на тракториста. А таких шалопаев, как я, еще пару человек было. Мы таскали на пригорке буряки с машин. Не знаете, как это? — удивленно посмотрел он на меня своими синими глазами. — Едет грузовик, груженный свеклой. На пригорке цепляешься к нему, тянешь за мешок, овощи и падают. Вот в один из таких «буряковых» дней мы с хлопцами решили покуражиться. Забросили на высоковольтные провода шланг, к которому была привязана леска. Фейерверка не получилось. Хотели снять провод, но ребята не доставали. Тогда за дело взялся я. Допрыгнул. Дальше ничего не помню.
— Как же вы не погибли, получив такой удар током?
— Чудом. Шутка ли — 10 тысяч вольт! Друзья поначалу не поняли, что происходит. Меня трясет, все горит… Но самое удивительное, что я еще пару часов что-то говорил, хотя не помню, что именно, нормально дышал. Пацаны кинулись за помощью, позвали мою маму, потом взрослые тормознули грузовик, потому что на счету была каждая минута, а вызывать «скорую» не было времени. Меня доставили в больницу, и следующие две недели начисто стерлись из моей памяти. У меня обгорело больше шестидесяти процентов кожи. Мне делали пересадки на голову, на плечи, спину, попу… Рядом все время были родные. Мама и плакала, и молилась, и ругала меня. Очень медленно я стал идти на поправку.
— Как ни странно, нет. Поначалу я нормально их чувствовал, шевелил пальцами. А через некоторое время они стали гноиться. Началась гангрена. И спасали уже не руки — речь шла о моей жизни. Обе верхние конечности ампутировали практически по локоть. Я стал абсолютно беспомощным. Ни поесть, ни одеться, ни, простите, в туалет сходить.
— Отчаялись?
— Был момент. Но Бог дал помощь — близких людей рядом. Мама, отец, тетя, сестра, одноклассники, друзья поддерживали меня и заставили не отчаиваться, а идти дальше. Я стал всему учиться с нуля. Самые элементарные бытовые нужды сначала были проблемой. Вот, например, чтобы выйти ночью в туалет, нужно включить свет. (А ведь когда культи зажили, восстановилась чувствительность. Ощущения до сих пор такие, вроде все пальцы на месте). И я спросонья пытаюсь клацнуть выключателем. Мышечная память поднимает руку на определенную высоту, я колочу-колочу по стене, а света все нету. Пока не разбился в кровь, не проснулся и не сообразил, что половины руки нет, и выключатель, получается, на полметра выше, чем я пытаюсь его найти. Потом научился делать практически все: готовить, убирать в квартире, чистить зубы, набирать номер на телефоне.
— А протезами почему не пользовались?
— Почему же? Почти десять лет носил. Их вообще чудом получилось достать — Красный Крест помог. Его сотрудники договорились с немецкими врачами, и мы с мамой отправились в Германию. Где выходить, как искать нужных нам докторов, не представляли. По счастливой случайности наши попутчики знали, где находится клиника, и наш поезд как раз должен был проходить мимо нее. Мы выскочили на остановке и позвонили в дверь. Врач был в шоке! Мы, говорит, ждали вас вертолетом, собирались встречать, а вы тут как тут. В общем, сделали мне протезы, способные выполнять несколько тысяч функций. Я пролежал там месяц, с меня ни копейки не взяли и отправили домой. Пришлось снова переучиваться, теперь уже пользоваться искусственными руками. Самое неудобное в протезах было то, что сверху они покрыты специальной перчаткой, наподобие кожи, — с венами, ногтями. Этот «чехол» быстро выходит из строя, а заказывать новый нужно только за границей. В общем, проблематично. Со временем я стал пользоваться только правым протезом, левый ленился надевать, а потом понял, что вообще могу обходиться без них.
— Переучивались в третий раз?
— Само собой получилось. Да мне не до этого было. Сначала учеба, потом работа. В 1994 году я закончил Каменец-Подольский техникум по специальности экономист-бухгалтер. 27 июня у меня был выпускной, 28-го я приехал домой, а 29-го умер отец. Пошел купаться, зашел в воду по грудь, и остановилось сердце. Спасти его не успели. Мне нужно было помогать маме, зарабатывать деньги. Добрые люди пристроили на станкостроительный завод, где работал отец. Я там был завскладом. Коллектив был, как вторая семья. Но через пять лет попал под сокращение. Продавал цемент, вместе с дядей арендовал пятьдесят гектаров земли, даже сам иногда подключался к ее обработке, сидел за рулем трактора. Открыл свою шашлычную, сначала сам готовил закуску, жарил мясо, потом стал нанимать людей. Здесь познакомился с Оксаной, своей будущей женой. Она пришла устраиваться ко мне продавцом. Молоденькая — 18 лет, красивая…
— Не боялись, что она откажет вам? И разница в возрасте, и инвалидность.
— У меня с женщинами никогда не было проблем, — говорит Владимир. — Я абсолютно не комплексую по поводу своего физического недостатка, и любовных отношений по жизни у меня была уйма. Единственное табу — не крутить с замужними. Поэтому и женщину долго себе выбирал. А Оксанка, мало того что красавица, так еще и большая умница! Мы как-то разговорились по душам, выяснилось, что она разведена, воспитывает годовалого сыночка. Через некоторое время стали жить вместе.
— Ребенок воспринял вас как отца?
— А я и есть его отец, — сказал как отрезал Володя. — Хоть он и носит другую фамилию. С первого же дня Вадимку ношу на руках, играю с ним, гуляю. Люблю его, как родного. И он меня иначе как «татку» не называет.
— А как вы стали таксистом?
— С закусочной не сложилось — с напарником не поделили прибыль. Решил, что хватит уже на кого-то работать, и сел за руль. Водительские права у меня были еще с 1996 года. Знали б вы, чего мне стоило их получить! Никто не хотел браться. Не понимали, как это можно ездить за рулем без рук. В конце концов сдал экзамен в Василькове под Киевом, где инвалидов учат водить. А с практикой очень помог инструктор в ПТУ — он занимался вождением с моими товарищами и всегда брал меня с собой. У меня была старенькая «Волга», еще отцовская, потом получилось взять в кредит «Дэу». Я ее очень люблю. «Ласточкой» называю. Она — моя кормилица. За рулем я никогда не пью и стараюсь не лихачить. Знаю, что меня ждут дома. По мелочи могу в машине сам все сделать. Никогда не забуду, как под проливным дождем менял колесо! Бр-р, — передернулся Орловский. — Ну а если что-то серьезное, загоняю мастерам на СТО.
— Как реагируют клиенты на вашу особенность?
— По-разному. Есть и постоянные, которых я вожу не только по Городку, но и в Хмельницкий, Винницу, Ивано-Франковск, Николаев. Иногда, увидев, что я без рук, люди отказываются ехать. Добро бы, еще тактично. А то как-то подошла компания, им нужно было в областной центр. Глянули на мои руки: «Да ну, мы с таким не поедем». Через некоторое время они опять обратились ко мне, попросив отвезти куда-то неподалеку. «Вы в Хмельницкий со мной побоялись ехать? Ну так и по Городку вас не повезу», — ответил я. А бывают такие, что увидят инвалида и надурить пробуют. Раз повез мужика в село, а он говорит: «Пойду домой, вынесу денег». Попросил его оставить в залог куртку, а он дверь машины открыл — и ходу. Я догнал наглеца, подножку поставил, да и культей пару раз врезал, чтоб не обманывал. Только тогда его тетка деньги вынесла. А вообще, меня Бог от плохих людей бережет.
— Вы в церковь ходите?
— А как же?! И крещусь — во имя Отца, Сына и Святаго Духа, — Владимир правым предплечьем дотрагивается до лба, живота, правого и левого плеча. — Но только почему-то… как ни зайду в храм, так и Пасха, — смеется.
— А отдыхаете как?
— С друзьями на шашлыки выезжаем, — говорит Володя. — Они, гады, подкалывают иногда: «Володька, пойди хлеба порежь». И что думаете? Беру и режу! Не хуже других. В футбол играю, реку нашу запросто туда и обратно без остановок проплываю, даже на мотоцикле пробовал кататься. В общем, живу полноценной жизнью.
— И все же, есть что-то, чего вы не можете сделать без помощи окружающих?
— Носки надеть. И с пуговицами трудно, но, если припечет, застегну. А в остальном… Ну что вам показать? Вот, кроссворды решаю, — с этими словами мой собеседник берет предплечьями сборник сканвордов, кладет на руль, культями зажимает ручку и на полях пишет: «Владимир Орловский». Почерк у него красивый, с наклоном вправо. После этого таксист откалывает еще один фокус: берет пачку сигарет, зубами вытягивает папиросу. Зажигалку зажимает между бицепсом и левым предплечьем, а правым высекает огонь. На все про все уходит секунд десять. Потом демонстрирует мне, как быстро он набирает на клавиатуре мобильного номер абонента. — Это у меня тут такие тайные пальчики есть, которые все чувствуют… По дому я тоже все делаю. Не верите? Спросите у жены.
Через две минуты мы подъезжаем к местному рынку, на котором Оксана продает детскую обувь и вещи. Стройная, потрясающе красивая блондинка при виде супруга, выходящего из машины, вся засветилась от радости.
— Мы очень счастливы вместе, — доверительно сообщила мне Оксана. — Володя не муж, а золото. Карниз прибьет, картошку выкопает, замок сделает. И малой мой, Вадимка, его обожает. Кстати, в первый раз, когда Владимир пришел к нам домой, сын закомандовал, чтобы не я его кормила с ложечки, а дядя. Тот, конечно, с удовольствием согласился. Так до сих пор муж его и балует, — с притворным вздохом заключила она.
— Неужели вы не опасались выходить замуж за мужчину без рук?
— Сначала страх был, — посерьезнела девушка. — Многие подруги отговаривали, с родными были проблемы, непонимание. Мы, кстати, первое время пробовали жить у Вовиных родителей, потом у моих. Не сошлись характерами, не смогли. Теперь снимаем жилье. Конечно, хочется свой дом, но пока купить не за что. Я мужу помогаю, чем могу, а он — мне.
— Оксана балует вас вкусностями?
— А что, не видно, — похлопывает довольный Володя по своему немаленькому животику. — Особенно я люблю мяско, ошеек…
— Ага, и себе ошеек отращиваешь, — скептически поглядела Оксана на мужа и рассмеялась.
— Вы мечтали именно о таком муже?
— Ну, девочкой я, конечно, ждала принца на белом коне.
— Так вот я и есть, — вмешивается в разговор Владимир, — принц! Только конь зеленый, — оглянулся он на «Дэу» и, засмеявшись, поцеловал жену.