36 лет назад, 24 октября 1974 года, министр культуры Советского Союза Екатерина Фурцева покончила жизнь самоубийством
За всю историю существования СССР ни один министр, кроме Фурцевой, не входил в состав Президиума ЦК. И ни одна другая женщина в мужском мире советской политики и власти не обладала такими сильными характером и волей, какие были у Екатерины Алексеевны. В 40 с лишним лет она выглядела девушкой — худенькая, стройная, с ярко-синими глазами, на голове — уложенная короной коса. Чтобы сохранить юношескую грацию, научилась играть в теннис; откладывала все дела, когда по графику следовало идти в сауну. Говорят, любила попариться вместе с Людмилой Зыкиной. Кофе пила только без сахара. Прослышав, что во Франции продают «градицин» — средство для похудения, достала и принимала регулярно, несмотря на вызываемые средством головокружения.
Одевалась Екатерина Алексеевна у лучших портных Москвы. Фасоны ее платьев и костюмов непременно отмечали зарубежные журналисты, освещавшие визиты советских делегаций в другие страны. А корреспонденты иностранных журналов мод неизменно называли Фурцеву первой дамой Москвы. Наверное, именно поэтому Никита Хрущев, готовясь к любому визиту за рубеж, всегла отдавал распоряжение: «И обязательно включите в делегацию Фурцеву! Мне она будет нужна!»
Связывало ли Хрущева и Фурцеву что-то большее, чем взаимная симпатия, — история умалчивает. Но в день 50-летия министра культуры СССР в 1960 году Никита Сергеевич прибыл к ней самолично. В качестве подарков преподнес очередной орден Ленина (всего у Екатерины Алексеевны их было четыре) и… избрание членом ЦК КПСС ее супруга — работника МИД СССР Николая Фирюбина.
— Первый раз Екатерина Фурцева, тогда секретарь ЦК КПСС, вскрывала себе вены в 1960 году, — вспоминает министр культуры УССР в 1956-1971 годах Ростислав Бабийчук. — Это случилось после того, как она не нашла своей фамилии в списках членов Президиума ЦК. Придя домой, Екатерина Алексеевна наполнила ванну теплой водой, легла в нее и перерезала себе вены. Тогда Фурцеву спасло само провидение: неожиданно пришедшие к ней родственники вовремя вызвали скорую…
- Как на это ЧП отреагировал руководивший государством Никита Хрущев?
— Никита Сергеевич сказал, что Екатерина Алексеевна совершила это в минуту женской слабости. Поступок тот ей простили, разрешили работать, но из секретарей ЦК КПСС разжаловали, назначив министром культуры СССР. И никогда нигде никто больше об этом инциденте не вспоминал.
- Лично вы когда познакомились с Фурцевой?
— Как только ее назначили министром культуры в 1960-м, — тогда мы и познакомились. Меня представили Екатерине Алексеевне как министра культуры УССР и члена коллегии союзного министерства. Раз в месяц мы обязательно встречались в Москве на коллегии. Она была блестящим организатором, трудоспособным и принципиальным руководителем.
Однажды на заседании коллегии я держал речь о повышении уровня эстрадного искусства. Мы тогда объявили борьбу безголосию и какофонии, создали аттестационную комиссию, которая вносила в репертуар необходимые коррективы. Плюс открыли в Киеве эстрадно-музыкальное училище с тыльной стороны цирка. Все эти меры позволили нам довести процентное соотношение филармонической и эстрадной музыки к 60-ти на 40… Неожиданно после моего выступления слово взял Леонид Утесов. И произнес: «Наверное, я дождусь, когда министр объявит, что уже ликвидировал эстраду». Утесов же безголосый был страшно!
Екатерина Алексеевна сразу же поставила Утесова на место: «Прекратите демагогию! Вы забыли, где находитесь. Ростислав Владимирович докладывал коллегам о проделанной работе. Это похвально. Такой пример должны брать и другие министры… Сядьте, пожалуйста, и ведите себя соответствующим образом!» Так что я пользовался у министра культуры авторитетом, и иначе как Ростислав Владимирович она меня не называла. Хотя остальных объявляла только по фамилии: «Слово имеет товарищ такой-то».
- В Украину министр Фурцева приезжала?
— Приезжала и в Киев, и во Львов, и в Харьков. Терпеть не могла нашего первого секретаря ЦК Петра Шелеста, называла его держимордой. Демонстративно шла на прием только к председателю Совета министров УССР Владимиру Щербицкому: она была в восторге от него, а он от нее.
Когда мы были во Львове, первый секретарь обкома, председатель исполкома и командующий Прикарпатским военным округом устроили нам ужин. Увидев на столе одну бутылочку коньяка, Фурцева спросила: «Вы что, такие бедные, что у вас больше нет?» К сожалению, Екатерина Алексеевна увлекалась алкоголем, а принимавшие нас не знали, что она выпивает. Но следует заметить, что пила министр только в нерабочее время. За завтраком, обедом — ни-ни, а после работы напивалась. И в тот раз, в особняке правительственных приемов обкома партии, напилась смертельно. Кстати, пила так Екатерина Алексеевна ежедневно. Но что интересно, в десять утра следующего дня, когда я к ней заходил, она всегда была абсолютно трезвая.
- И за границей Фурцева вела себя точно так же?
— Министра всегда сопровождала заведующая отделом министерства, она повсюду следовала за Фурцевой — и за границу, и по Союзу, и по Украине. Поговаривали даже, что сопровождающую выделили, чтобы после вечерних застолий было кому довести Фурцеву до гостиницы… Я же был с Екатериной Алексеевной только в Венеции. И на ночь она, как обычно, напилась. А утром хоть бы что — не совестно совершенно.
Именно в те дни в Венецию прибыл огромный советский круизный лайнер. И министр культуры СССР пригласила всех коллег из социалистических стран посетить его. Капитан судна провел для нас экскурсию. Все восхищались кораблем. А потом Екатерина Фурцева вдруг говорит капитану: «Вы не думайте, что уже все закончили. Давайте нам обедать!» Минут через 15 стол был накрыт. Посидели, коллеги все подвыпили, а Фурцева — трезвая!
В гостиницу возвращаемся с ней на одном катере, и я спрашиваю: «Екатерина Алексеевна, как это, что все под хмельком, а по вам ничего не видно?» «А я же днем не пью», — отвечает.
- В год своего 60-летия, в 1971-м, вы ушли на пенсию. Не хотелось больше работать?
— Между прочим, Екатерина Фурцева лично поздравила меня с 60-летием, где-то даже ее телеграмма хранится. А с моим выходом на пенсию получилась интересная история. В 1971 году жена Петра Шелеста Ираида Павловна пригласила в Киев Московский театр на Таганке. Но в то время репертуар у них был, извините за выражение, вонючий. За это Московский горком партии даже объявил взыскание главному режиссеру Юрию Любимову и директору театра. Поэтому я был против гастролей Таганки и своего согласия не дал.
В те дни я поехал в Москву на коллегию. В гостинице меня встречает секретарь ЦК КПУ по идеологии Федор Овчаренко (сам химик по специальности) и говорит: «Супруга Шелеста театр пригласила, а вы отказываетесь от гастролей. Играете с огнем и можете иметь большие неприятности!» На следующий день захожу к Фурцевой, рассказываю обстановку вокруг гастролей Таганки. И Екатерина Алексеевна мне говорит: «Вам с этой держимордой работать — лучше я дам указание, пускай едет». То есть она решила так поступить, чтобы у меня в случае чего не было неприятностей…
- Чем же вам не понравился репертуар москвичей?
— Спектаклем «Десять дней, которые потрясли мир» по Джону Риду я был просто возмущен. Ну представьте себе: идет революция, вы входите в театр с билетом, который матрос накалывает на штык. А потом начинается действо — не о революции, а просто порнография какая-то. Только за марлевой сеткой, за которой видны лишь силуэты. Из-за этого спектакля я и ушел на пенсию.
Гастроли Таганки проходили в Театре музкомедии. «Десять дней… » мы с Фурцевой смотрели по разные стороны прохода. После финальной сцены я поклонился министру, повернулся и ушел. А Екатерина Алексеевна побежала к самой сцене аплодировать. На следующий день в 10 часов утра мне уже звонит этот Овчаренко: «Я думал, что вы культурный человек. Как вы осмелились?! Фурцева пошла к сцене аплодировать, а вы повернулись и ушли». «В таком тоне я с вами прекращаю разговаривать», — ответил и положил трубку.
Я страшно устал от всего этого подхалимства. Боже мой, какой срам! И я написал заявление об освобождении в связи с выходом на пенсию. С того момента я ни дня нигде не работал. Хотя через два месяца и Шелеста убрали, пришел Щербицкий, предлагал интересную работу. Владимир Васильевич ко мне очень хорошо относился. Пригласил меня к себе в кабинет и говорит: «Председатель Украинского комитета защиты мира Олесь Гончар просит избрать к нему первым заместителем Ростислава Бабийчука. Вы согласны?» Но я отказался: «Нет, спасибо, уже не пойду».
Из досье «ФАКТОВ»
Девчонка из Вышнего Волочка Тверской губернии Катя Фурцева начинала свою карьеру с работы на ткацкой фабрике. В сталинские времена запись в графе о социальном положении «из рабочих» ценилась на вес золота. Кроме того, Екатерина Фурцева обладала потрясающим упорством в достижении цели. В 1947 году она стала первым секретарем райкома и депутатом Моссовета, в 1954-м — первым секретарем Московского горкома партии, а уже через два года секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК КПСС. С 1960 года Фурцева возглавляла Министерство культуры Советского Союза.
24 октября 1974-го в возрасте 63 лет Екатерина Фурцева скоропостижно скончалась. В медицинском заключении, подписанном начальником Четвертого управления Минздрава СССР академиком Чазовым, причиной смерти указана острая сердечная недостаточность. Но среди интеллигенции ходили слухи, что Екатерина Алексеевна вторично вскрыла себе вены.
На фото слева направо: солист Большого театра Александр Огнивцев, министр культуры СССР Екатерина Фурцева, американская оперная дива Мария Каллас и солистка Большого театра Елена Образцова во время гастролей Большого в Париже. 1969 год