Не успела еще утихнуть буря после того, как летом нынешнего года в нежинском интернате от неизвестной инфекции умерло пятеро детей, как город в Черниговской области всколыхнула новая трагедия, связанная со смертью воспитанницы детдома. Только на этот раз ребенок был зверски задушен в стенах родительского дома! В ноябре, когда решением горсовета из-за отсутствия денег в бюджете ликвидировали детский дом «Затишок», большинство сирот оказались в интернатах, а пятеро вернулись в свои неблагополучные или малообеспеченные семьи. Так было и в случае с 12-летней Ирочкой Нацик. С отцом и 25-летним братом Юрием девочка успела прожить всего несколько недель… Ее похоронили неподалеку от Нежина, в поселке Красные Партизаны, рядом с могилой матери.
Трагедия случилась в ночь с воскресенья на понедельник. Анатолий Петрович, отец Иры, был на дежурстве (он работает вахтером. — Авт.). Девочка оставалась на попечении своего старшего брата. Зачем к ним в гости зашел 21-летний сосед Максим, правда ли, что они с Юрой стали распивать спиртные напитки, и из-за чего вспыхнул конфликт, устанавливает следствие. Но факт остается фактом: в ту ночь в квартире Нациков произошло два убийства.
— Максим поссорился с Юрием и на почве внезапно вспыхнувших неприязненных отношений решил разделаться с ним, — объясняет «ФАКТАМ» начальник черниговской областной милиции Александр Михайлик. — Сосед нанес Юрию три ножевых ранения, два — в живот, одно — в горло. Однако, согласно результатам вскрытия, не это стало причиной смерти последнего. Эксперты утверждают, что все три раны были совместимы с жизнью, и, окажи врачи Юрию своевременную медицинскую помощь, потерпевшего можно было бы спасти. Однако сосед решил довести дело до конца, нашел в квартире шнур и задушил им Юрия. После этого преступник прошел из комнаты в кухню и увидел там 12-летнюю девочку. Вероятно, Ира не слышала того, что происходило в комнате, но убийце свидетельница была не нужна. Тот же шнур Максим накинул и на шею девочки, довершив начатое уже шарфом, подвернувшимся под руку. И лишь наутро, протрезвев, осознал, что натворил, и решил сбежать за рубеж. Наши сотрудники сработали оперативно, в течение нескольких часов преступник был задержан неподалеку от Нежина, в селе Вертиевка, как раз там, где проходит международная автомагистраль. Сейчас Максим находится в следственном изоляторе и полностью признает свою вину. Ему грозит от восьми до пятнадцати лет лишения свободы, возможно, даже пожизненное заключение.
Трудно представить, что пережил Анатолий Петрович, вернувшись с ночного дежурства. На похоронах он, рыдая, рассказывал учителям своей дочери: «Я зашел в квартиру — тишина. Прошел на кухню и вижу Ирочку, которая лежит на полу, обмотанная шарфиком. А у дочки как раз горлышко болело, я подумал: или она запуталась, или ей плохо стало. Я к ней — а Ирочка уже холодная… Кинулся в комнату — там Юра лежит, истекший кровью, задушенный… » Обезумевший от горя отец выбежал из квартиры и стал кричать, звать на помощь. Вскоре на место происшествия приехала милиция. Сначала подозрение в двойном убийстве пало на ни в чем не повинного отца. К счастью, следствие быстро установило, что идет по ложному пути, и вскоре правоохранители задержали настоящего преступника.
— Да с самого начала было ясно, что Анатолий Петрович не мог этого сделать, — говорит директор детского дома «Затишок» Нина Дворская. — Он очень любил Ирочку. Да и к Юре, пасынку, тоже хорошо относился. Этот человек многое пережил. Пять лет назад похоронил жену. Мама Иры была инвалидом, без обеих ног. Вследствие того, что женщина была не вполне психически здоровой, она время от времени пыталась покончить с собой. Однажды легла на рельсы. Поездом отрезало ноги, но жизнь врачи ей спасли. А когда девочка училась в первом классе, ее мать выбросилась с балкона. Мы забрали ребенка к себе. Ирочка была маленькой замухрышкой, а в «Затишке» расцвела, будто цветочек. Анатолий Петрович старался, как мог. Когда его пасынок женился, он пытался помогать и его супруге Тане (хотя брак продлился недолго), и ее сестре Юлечке, тоже, кстати, нашей воспитаннице. Часто навещал Ирочку в детдоме, приносил ей подарки. И она всегда радовалась его посещениям.
— Знаете, как Ира говорила, когда ждала отца? — вступает в разговор помощник воспитателя Надежда Чупрова. — «Мой папа скоро придет. Он старенький и плохо видит, но я его очень люблю». Анатолий Петрович — инвалид по зрению, носит очки с огромными линзами. Кроме того, у него слабое сердце. Перед похоронами его накачали лекарствами, чтобы он не потерял сознание. Он сейчас практически не владеет собой. На поминках силился что-то сказать, но язык не слушался. В те моменты, когда сознание возвращалось к отцу, он плакал навзрыд.
— После того как «Затишок» закрыли и все детки разъехались, в детском доме поселился сверчок, — вспоминает Нина Андреевна. — Он начинал стрекотать каждый вечер. А ведь, говорят, есть такая примета: в дом, где звучит подобная песня, скоро придет известие о смерти…
После поминок, проходивших в нежинской школе № 2, где училась Ира Нацик, весь коллектив детского дома «Затишок» решил пойти в областной приют для несовершеннолетних, находящийся неподалеку, отнести детям печенье и конфеты. «Если там знают о нашей беде, скажем, чтобы помянули Ирочку. Если же нет, объясним, что просто хотели угостить ребятишек», — решили педагоги. Оказалось, что, кроме заведующей, Мариетты Игоревны, никто из питомцев ни о чем не знает.
— И вы тоже деткам ничего не говорите, — попросила меня Надежда Васильевна. — Они очень ранимые. Тем более, сейчас здесь находится 13-летний мальчик, который Ирочку очень любил. Когда она поехала в санаторий, он сначала обменивался с ней письмами, а потом совсем заскучал, замкнулся. Когда мы пытались узнать, в чем дело, произносил только два слова: «Ирочки нет». Конечно, ему ни в коем случае нельзя говорить, что она умерла, — глаза пожилой женщины наполняются слезами. — Если бы вы знали, какой это был золотой ребенок! Всегда веселая, жизнерадостная, улыбчивая. Очень старательная, добрая. Ирочка всех любила, и люди отвечали ей тем же. В то, что она погибла, просто невозможно поверить! Незадолго до ее гибели у нас был праздничный вечер. Мы снимали детей видеокамерой. Ира тогда помахала рукой и сказала присутствующим: «Мы скоро встретимся, вот увидите!»
А встретились на кладбище…
— Ира никогда ни о чем не просила, — рассказывает «ФАКТАМ» Яна Табалюк, организатор волонтерской организации «Детдом», последние два года курировавшая нежинский «Затишок». — Я ее хорошо знала, ведь ездила сюда практически каждую неделю. Это был скромный, но в то же время отзывчивый и добрый человечек. Она нуждалась только в любви. Наша организация много в чем помогала детскому дому, мы находили спонсоров, которые делали в здании шикарный ремонт, закупали аппаратуру. Ведь государство выделяло деньги только на питание детям и зарплату воспитателям. Все остальное ложилось на наши плечи — от одежды, обуви, игрушек и средств гигиены до организации праздников и помощи выпускникам в дальнейшем обучении. Закрыть «Затишок» хотели давно. На одной территории с ним находится детский садик, руководству которого наши питомцы были как кость в горле. Кроме того, местные власти посчитали, что выделять деньги на деток — нецелесообразно. Мы боролись, писали письма, приглашали журналистов на заседания городского совета. Защищали детский дом, сколько могли. В ноябре на одной из сессий горсовета решение о ликвидации «Затишка» было все-таки принято. Из девятнадцати детей, живших здесь на тот момент, четырнадцать распределили по интернатам, а пятеро попали обратно в свои семьи. Это страшно! Ведь из нормальных семей малышей не забирают, не так ли? То есть государство сначала признало, что родители не могут или не хотят обеспечить должный уровень жизни своих чад, прокормить и воспитать их, а потом, когда встал вопрос денег, изменило решение и вернуло детей в те жуткие условия, из которых их забрали! Я убеждена, что трагедия с Ирочкой Нацик — следствие такой политики чиновников, которые не думают о детях, а заботятся лишь о своих интересах.
— Главное, что крайней во всем пытаются сделать меня, — горько усмехается директор «Затишка» Нина Дворская. — Упрекают, что я вовремя не лишила отца Иры родительских прав. Но, во-первых, я не собиралась этого делать, потому что Анатолий Петрович, хоть пожилой и больной, любил свою единственную дочь, и забирать ее у него было бы несправедливо. А во-вторых, эти вопросы все равно решаю не я. Сейчас меня больше всего беспокоит дальнейшая судьба наших воспитанников. Я решила взять под свою опеку четверых деток из одной семьи — двух братьев и двух сестричек. Их всех все равно никто не усыновит, а растаскивать родственников по разным семьям неправильно. Я прошла в области специальные курсы, чтобы получить право на опеку над детьми. В итоге из двадцати шести претендентов отказали… одной мне. Несмотря на 26 лет педагогического стажа, несмотря на то, что детки очень хотят жить со мной. Но в прокуратуре заявили, что это — коррупция, и детей мне не дадут, чтобы я на них не получала государственную помощь и таким образом не наживалась.
— Мы очень хотим, чтобы Нина Андреевна взяла нас к себе, — рассказал мне 13-летний Вадим. — Свою маму мы тоже любим, хоть она и лишена родительских прав. Но лучше всего нам было в «Затишке». Там гулять можно, воспитатели добрые, кормили вкусно, играли с нами и занимались. А на праздник святого Николая к нам всегда приходил батюшка и приносил подарки…
— И еще там разрешали играть на пианино, — вздохнув, добавила его девятилетняя сестричка Катя. — Нам обещали, что в следующем году где-то в другом месте снова откроют «Затишок». Вот бы вернуться туда!
— У Нежина просто нет денег на то, чтобы содержать этот детский дом, — объясняет сложившуюся ситуацию исполняющая обязанности начальника городского управления образования Надежда Пономаренко. — Каждый год на него требовалось все больше и больше денег. На 2010 год сумма составляла 563 тысячи гривен. Для нашего города это огромные деньги. Тем более что дети в «Затишке» не учились, они там только проживали, а уроки посещали в школах города. И я не стала бы связывать бытовое убийство с закрытием детского дома. То, что одно событие последовало за другим, — простое совпадение.
— Решение моих предшественников о ликвидации «Затишка» было принято несколько поспешно, — говорит новый мэр Нежина Михаил Приходько. — Пять лет назад я открывал этот детский дом и знаю, что воспитанникам — сиротам, детям из кризисных семей или лишенным родительской опеки — жилось в нем очень хорошо. Если бы бывшие руководители города, у которых, по их словам, не хватало денег на содержание детского дома, обратились за поддержкой в область, все сложилось бы иначе. Губернатор Черниговщины Владимир Хоменко сам воспитанник интерната, и для него вопрос с детскими домами всегда стоит очень остро. Он часто посещает сирот, всегда способствует открытию новых приютов. Если бы чиновники действительно хотели сохранить «Затишок», они бы обязательно нашли поддержку у губернатора. Но с другой стороны, я бы не ставил гибель девочки в прямую зависимость от того, что она вернулась жить к родным. Ведь трагедия произошла в воскресенье, а многих деток, которые до недавнего времени жили в детдоме, родители забирали на выходные к себе. Что бы говорила администрация «Затишка», если бы убийство произошло еще до их расформирования? Кого бы делала виноватым? У меня действительно болит душа и за погибшую Ирочку Нацик, и за тех деток, которые по вине чиновников лишились нормальных жизненных условий. Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы снова открыть «Затишок» или другой детский дом семейного типа с аналогичными условиями.
Если детский дом с уютным названием и возобновит свою работу, то не ранее, чем в будущем году, да и то после многочисленных бюрократических процедур…