После оглашения вердикта Днепропетровского областного апелляционного суда, отказавшего гражданам США в удочерении восьмилетней глухой сироты, мужественный офицер американской полиции не смог сдержать слез
Как известно, процедура усыновления в Украине достаточно сложна и требует массы документов и согласований. Для иностранцев же этот процесс еще более затруднен судебными процедурами, ибо только суд может дать разрешение на вывоз сироты в другую страну. В то же время закон разрешает иностранцам сколько угодно общаться с выбранным ребенком, присматриваться к нему и привыкать. Естественно, что привыкает к новому своему положению, к обретенным родителям и сам малыш. Когда с усыновлением что-то не складывается, он получает глубочайшую душевную травму. Удар тем сильнее, чем болезненнее ребенок, ведь новые родители, прежде всего, дают ему надежду на выздоровление.
Американские супруги Джесси и Лиза Харман имеют троих детей и престижную работу. Джесси служит офицером полиции в Чикаго, Лиза работает медсестрой. Когда они поженились, муж поставил условие: хочу троих детей. И Лиза родила ему прелестную дочку Кэлли и двух сынишек — Бенджамина и Джона. Мальчишки очень дружат между собой. Глядя на них, десятилетняя Кэлли чувствует себя без сестрички очень одиноко. Так и возникла у Лизы мечта взять в семью девочку-сироту. Почти год она вынашивала эту идею, а потом сказала мужу: «Я исполнила твою просьбу — родила тебе троих детей, исполни теперь и ты мою: я хочу дать будущее обездоленному ребенку». Джесси ее поддержал, ведь в Америке усыновление детей — дело естественное и даже почетное. Сирот берут не для того, чтобы помочь себе стать родителями, а для того, чтобы помочь ребенку обрести дом и семью. После разговора на эту тему с друзьями-эмигрантами (благодаря им Лиза даже выучила украинский язык) ребенка решили искать в Украине.
Все сироты, подлежащие усыновлению, стоят в нашей стране на учете в Государственном департаменте по усыновлению и защите прав детей. Числились там и воспитанники днепропетровского детского дома «Семья» восьмилетняя Юля и ее 15-летний брат Олег. Судьба этих детей сложилась трагически. Мать родила их от разных отцов, причем имя Юлиного отца записали в метрике со слов мамы. Девочка никогда его не видела. Да и свою маму брат и сестра вспоминают с трудом — брошенных в сельской хате голодных и замерзших малышей нашли соседи и вызвали милицию. С тех пор они живут в детском доме. Где их мама, не знает никто. У Олега, правда, есть отец, но забрать сына он не может — сам не имеет не то что жилья или работы, но даже документов. Мальчика лишь изредка навещают родственники с папиной стороны. Однако Юлю они не признают. Привезенные ими конфеты Олежка сам несет сестренке.
Когда этих истощенных, измученных детей привезли из больницы в детский дом, их мать уже была лишена родительских прав, а в документах четырехлетней Юли было написано под вопросом: «подозрение на глухоту?». Девочка совсем не говорила, а только издавала отдельные звуки. Воспитатели обратили внимание, что она даже не откликается на свое имя. Врачи подтвердили печальный диагноз: у ребенка нейросенсорная двухсторонняя тугоухость. Проще говоря, она совсем ничего не слышит. Что послужило причиной тяжелой патологии, остается только гадать: то ли Юлечка родилась с таким пороком, то ли перенесла в раннем детстве гнойный отит, который вовремя не пролечили?
— Нейросенсорная тугоухость — это очень сложное заболевание, которое в Украине, насколько я знаю, не лечится, — сетует директор детского дома «Семья» Елена Гурина. — Первое время мы общались с Юлечкой жестами, рисовали картинки. Если нужно, к примеру, чтобы она помыла руки, подвожу девочку к умывальнику и сама мою свои, а Юля уже повторяет за мной. Это было очень тяжело. Потом мы нашли спонсоров. Благотворительный фонд «Солидарность» за 3,5 тысячи гривен купил Юле слуховые аппараты на оба уха. Но ребенка все равно надо было научить говорить и пользоваться этими приборами, ведь через два года ей предстояло идти в школу. Поэтому девочку перевели в криворожский интернат для слабослышащих детей, где работают прекрасные специалисты — сурдологи, дефектологи, логопеды. Вернулась она совсем другой: ее научили общаться на сурдоязыке, понимать слова по губам, а самое главное — говорить. Но без слуха последнее умение дается ей очень тяжело. Хотя ребенок просто замечательный. В специализированной школе для слабослышащих детей Юлечка учится отлично, все хватает на лету.
Конечно, Юле нужны были особые условия жизни и особая забота, но, как известно, наши соотечественники практически не берут из детских домов маленьких инвалидов. Даже на здоровых детей не хватает приемных родителей. И все-таки Елена Викторовна не оставляла надежды: досье на брата и сестру разместили в базе данных Департамента по усыновлению, их фотографии на протяжении четырех лет постоянно публиковались в газетах под рубрикой «Ребенок ищет семью», показывались в программе «Магнолия ТВ». Увы! На эти призывы в Украине никто не откликнулся. И вдруг Гуриной позвонили из Киева: с Юлей и Олегом хотят познакомиться супруги-американцы.
— Мы пересмотрели десятки фотографий, — вспоминает 39-летний американец Джесси Ли Харман, — и вдруг я увидел девочку, удивительно похожую на мою жену. Даже не мог сдержать эмоций: «Посмотри, у нее такой же нос и глаза!» А жена добавила: «И твои губы». Это было как чудо. Русоволосую сероглазую малышку, всего лишь на два года младшую, чем наша Кэлли, звали Юлией, но оказалось, что у нее есть брат. А по украинским законам нельзя разлучать семью. Жена так умоляюще на меня посмотрела, что я рассмеялся: «Возьмем обоих, это не проблема»…
Нужно сказать, что одного желания иностранцев мало. Еще на родине они прошли сложный путь, чтобы получить доступ к украинским базам данных.
В Департаменте по усыновлению супругам Харман вручили пакет документов на 73(!) листах, которые нужно было оформить и заверить в США и в Украине, пройти комиссию у себя на родине. Все эти проверки и согласования длились полгода.
Тем временем, сняв квартиру в поселке Юбилейный Днепропетровского района, где находится детский дом «Семья», супруги почти каждый день приходили туда, чтобы поближе познакомиться с девочкой и ее братом. Вначале Юле не говорили, что улыбчивые гости имеют на нее какие-то виды. Лиза общалась со всеми детьми, угощала конфетами, рисовала с девочками, учила их английскому, пела песни, а Джесси играл с мальчишками в футбол и прятки. Кстати, теперь все ребята прекрасно считают до десяти — запомнили, как американец, закрыв глаза, ждал, пока они спрячутся: «Ван, ту… »
За это время дети так привязались к Харманам, что каждый готов был назвать их мамой и папой. Но застенчивая тихая Юлечка, по признанию Лизы, просто вошла в ее сердце. За это время Джесси в США навел справки и выяснил, что глухому ребенку можно помочь. Американские врачи проводят операции по вживлению в надкостницу за ухом специального электронного чипа, который заменяет слуховой нерв. Юле тоже сделают такую операцию, и она будет нормально слышать.
— Недели через три мы объявили Юле и Олегу, что американцы хотят взять их в семью, — не скрывает волнения Елена Викторовна. — Вы бы видели, с какими счастливыми глазами Юлечка залезла на колени к Джесси и сказала: «Ты теперь мой папа?!» Она словно не могла поверить в свое счастье и буквально не отходила от усыновителей. А вот 15-летний Олег, несмотря на прекрасные отношения с американцами, воспринял новость настороженно: «А как же мой отец?» Понять мальчика можно — он все еще не теряет надежды, что родной папа сможет его забрать, и такое право у мужчины при определенных условиях есть. Но Харманы уговорили подростка все-таки приехать летом на каникулы, осмотреться, повидаться с сестренкой, а если захочет, стать членом этой семьи. Олег написал отказ от усыновления, однако возможности общаться с Юлей у него никто не отнимает.
Джесси подарил ему мобильный телефон и установил на детдомовском компьютере видеокамеру, с помощью которой брат и сестра смогут разговаривать и видеть друг друга через океан. Мы стали готовить документы в суд, который дает разрешение на усыновление ребенка иностранцами.
Слушание дела в Днепропетровском районном суде началось в августе этого года и продолжалось три месяца. Все документы супругов Харман были изучены самым тщательным образом, любые дополнительные требования тут же удовлетворялись. На процессе присутствовал и представитель районной прокуратуры, который осуществляет надзор за соблюдением прав детей. Перед тем как вынести свой вердикт, судья задал традиционный вопрос: нет ли у сторон замечаний по данному делу? Замечаний не было. И суд вынес решение в пользу девочки — он разрешил супругам Харман удочерение украинской сироты Юлии П. Однако радовались приемные родители недолго: уже через несколько дней из районной прокуратуры поступила жалоба в областной Апелляционный суд. В жалобе главным аргументом против удочерения гражданами США восьмилетней Юлии было названо разъединение семьи. Прокуратура просила областной суд отменить решение районного суда и запретить удочерение сироты.
— Детей повторно опросили в суде, — подчеркивает Елена Викторовна, — и они вновь подтвердили свое решение. Олежка очень просил отпустить сестренку в Америку, ведь там ее смогут вылечить. А кто, как не он, лучше всех знает страдания этого ребенка. Уверена, что в 15 лет человек уже может осознанно формулировать свои желания и отвечать за них, но судьи почему-то не приняли его аргументов. Более того, с подачи районной прокуратуры Юлино заболевание сочли… незначительным, а суд первой инстанции обвинили в том, что отнесли полную глухоту к категории тяжелых патологий. Нарушение закона усмотрели и в том, что не получено разрешение ребенка на изменение имени с Юлия на Джулия!.. Словом, ссылаясь на статью 210 Семейного кодекса Украины, в которой сказано, что родные брат и сестра, стоящие на учете для усыновления, не могут быть разлучены, областной суд отменил решение районного.
Когда Джесси вышел после окончания этого заседания, на глазах у него были слезы. «Юля однажды уже утратила родителей. За что же ее опять лишают возможности жить с мамой и папой?» — только и смог он сказать. Я впервые в жизни видела, как плачет мужчина, тем более полицейский, который в своей жизни, наверное, немало повидал. Более того, огорченным выглядел и представитель районной прокуратуры, который заварил всю эту кашу и отказался отзывать свою жалобу. Тогда совсем непонятно, кому же нужны такие страдания больной девочки…
Каждый раз, когда Джесси уходит из детдома, Юля обхватывает его руками за шею: «Папочка, ты же вернешься?»
В детском доме «Семья» полным ходом идет подготовка к новогоднему празднику: дети репетируют концертные номера, на все этажи разносится веселая песенка «Вместе весело шагать». Воспитанники вкладывают в эти слова особый смысл, Юля тоже под словом «вместе» подразумевает, конечно, маму и папу. До приезда Харманов ее редко видели улыбающейся. А сегодня счастливое выражение не сходит с Юлиного лица, ведь у нее есть мама и папа, а также два брата и сестра, к которым она скоро поедет. Сказать Юле о том, что суд запретил ее удочерение, в детском доме не решаются. Да и как объяснить это ребенку?! Воспитатели не теряют надежды добиться справедливого решения, а для этого готовят жалобу в Высший апелляционный суд, отправили письма в Верховную Раду, Президенту и Уполномоченному по правам человека в Украине. Аргументы, которые они выдвигают, вполне обоснованны.
— В прокуратуре ссылаются на Постановление Кабинета министров Украины № 905 от 8 октября 2008 года, где сказано, что разъединение братьев и сестер, состоящих на учете для усыновления, не допускается, — показывает мне этот документ Елена Гурина. — Но здесь же, строчкой ниже, черным по белому пишется, что в отдельных случаях, когда исчерпаны все возможности устройства братьев и сестер в одну семью, когда один из детей страдает тяжелым заболеванием, требующим специального ухода, а также при наличии особых обстоятельств, которые мешают устройству детей в одну семью, их разъединение допускается. Это же именно о нашей ситуации сказано! Разве я не исчерпала за четыре года все возможности для устройства этих детей в семью? Разве Олег сам не отказался ехать в США? И самое главное, разве в Украине кто-нибудь вернет этой больной девочке здоровье?!
Но бюрократическая волокита, тем не менее, продолжается. Когда Джесси, полгода проживший между Америкой и Украиной, уезжал домой, единственное, что он объяснил Юлечке: нельзя было называть ее Джулией. И девочка сама пришла в кабинет директора: «Я хочу написать письмо в суд, чтобы мне разрешили называться Джулией, мне очень нравится это имя». Пока она дрожащей рукой выводила на бумаге слова, Елена Викторовна, отвернувшись, плакала.
Конечно, за много лет работы в этом детском доме она повидала многое. Детдом «Семья» относится к районному подчинению, а возможности у местной администрации невелики. Хотя местная власть, как может, поддерживает сирот. Недавно из районного бюджета даже выделили 30 тысяч для операции на сердце больной воспитаннице. Но крупных предприятий здесь нет, богатых спонсоров у детдома тоже не наблюдается. И летний отдых малышей целиком зависит от их медицинской карточки. Если летом для здоровых сирот государство выделяет бесплатные путевки в детские здравницы, то астматики, ВИЧ-инфицированные, страдающие эпилепсией и другими болезнями ребята остаются на целое лето в детдоме.
Уходя пару лет назад в отпуск, Елена Викторовна просто не выдержала их взгляда: «Ну-ка, собирайтесь со мной!» Взяв родную дочку и еще четверых подопечных, она повезла их в Крым, где, сняв комнату в частном секторе, они провели счастливые недели отдыха. Теперь брать с собой воспитанников стало для Елены Викторовны традицией.
— Они в семье раскрываются совсем по-новому — такие самостоятельные, добрые, во всем готовы помочь, — не скрывает она гордости за воспитанников. — Все они — мои дети, мне больно с ними расставаться, но я готова отдать жизнь за то, чтобы у них были родители.
За судьбу Юли директор тоже будет бороться до конца. Она мечтает, чтобы у этой глухой девочки все в жизни сложилось счастливо…
*Юля очень похожа на Лизу Кристин Харман — такой же нос и те же серые глаза.
Фото из семейного альбома супругов Харман.