К изумлению супругов Хоминец из Донецкой области, взявших на воспитание троих сирот, им неожиданно подарили двухэтажный особняк с мебелью и бытовой техникой. После этого они усыновили еще троих детишек. Вот уже второй Новый год подряд семья отмечает праздник в своем уютном доме
Вопрос «Брать или не брать чужих детей в семью?» для супругов Хоминец никогда не стоял. Двадцать два года назад, когда Элла и Александр поженились, они решили: не будет своих детей — возьмем приемных. Врачи пророчили паре бесплодие, но Бог смилостивился и дал им двоих сыновей. В 2007 году Элла и Александр взяли первого приемного ребенка. Сейчас в семье уже восемь детей: двое родных и шестеро воспитанников в возрасте от 4 до 9 лет.
— Однажды вечером я подошла к младшему сыну и стала гладить его по голове, — рассказывает 38-летняя Элла Хоминец. — Он рассердился: «Я уже взрослый! Не лезь ко мне со своими нежностями!» Я хотела его поцеловать, а сын отскочил: «Мама, какие могут быть поцелуи? Говорю тебе — мне уже 12 лет!» В тот момент я осознала: мои сыновья выросли. Но куда теперь себя девать? Во мне еще столько любви и заботы! Вечером мне в руки попала местная газета. Там был душевный рассказ о сиротах: как они нуждаются в родителях, ждут их и надеются на чудо. Я показала эту статью мужу: «Давай возьмем маленькую девочку. Здесь и телефон есть». Саша кивнул: «А чего не взять? Звони, узнавай».
На следующий день Элла и Александр отправились в центр молодежи, где консультировали будущие приемные семьи. В поселке Старобешево Донецкой области супруги Хоминец были на хорошем счету: Элла преподавала английский язык в детском саду, Александр работал машинистом бульдозера. Их сыновья хорошо учились в школе. Местные службы поспособствовали, чтобы супружеская пара оформила нужные документы и прошла тренинг для приемных родителей.
— В анкете для приемной семьи есть вопросы: «Какого ребенка хотите? Рост? Цвет глаз, волос?» — вступает в беседу муж Эллы, 45-летний Александр. — Я еще удивился: а какая разница? Мы написали: «Девочку. Любую». Правда, когда я отвернулся, Элла быстро дописала: «А лучше двух».
— Первого ребенка — Светочку — мы забрали из… другой приемной семьи, — продолжает Элла. — Это было ЧП на всю область: супруги отказались от приемной дочери! По закону, такого ребенка нельзя вернуть в интернат, можно только передать в другую семью. Как заявили приемные родители, трехлетняя девочка «целенаправленно разрушала их семью»! Это отпугнуло других желающих — никто не хотел брать такого ребенка. Мы с Сашей единственные, кто согласился познакомиться с этой девочкой.
С первого взгляда было видно: в этой семье Света — изгой. Родители порхали возле родного новорожденного ребенка, а на приемную дочь не обращали внимания. Она сидела в кухне на подоконнике. У Светы были грязные волосы и шершавые руки. Я с ней заговорила — она молчала. Я спросила у приемной матери, почему девочка не разговаривает? Женщина объяснила: мол, у ребенка «застывание», она неадекватная, поэтому они хотят от нее избавиться. Я снова подошла к Свете, погладила ее по спине. Она повернулась и сказала: «Ку-ку!» И я поняла: девочка не больная, она просто недолюбленная.
Родные сыновья Хоминцов — Лёня и Александр — сначала с прохладцей отнеслись к появлению в доме маленькой молчаливой девочки. Поэтому братско-сестринские отношения, которые вскоре вспыхнули между Светой и Лёней, стали для родителей полной неожиданностью.
— Это не просто любовь, — смеется Александр Хоминец. — Что-то большее! Света может ночью проснуться, прибежать в комнату Лёни и поцеловать его спящего. Лёня называет ее «дочечка», а она его — «сыночек».
(Как объясняет Элла, девочка не любит свое имя еще со времен прошлого усыновления и просит всех, включая братьев, называть ее «дочечкой». — Авт. ) Они не разлей вода. То целуются, то ссорятся. И так весь день.
— Мы со Светой — спортсмены: это нас сроднило, — улыбается 21-летний Лёня Хоминец. — Сестричке всего шесть лет, а она уже может сделать на турнике восемь подъемов-переворотов! Я и то могу лишь десять (Леонид Хоминец — профессиональный спортсмен. В 2007 году он стал чемпионом Украины по каратэ среди юниоров. — Авт. ). Возле нашего дома в Старобешеве растет дуб. Света цеплялась за сук и крутилась на нем, как акробатка. У нее потрясающие физические данные от природы. Я тоже стал упражняться на этом дубе. Вместе мы отшлифовали сук до блеска. Так и подружились.
Когда Лёня ушел служить в армию, Света звонила ему и плакала в трубку: «Ленечка, ты мой любимый братик, сыночек! Я так скучаю!» Чтобы успокоить девочку, приемные родители отвезли ее в часть, где служил старший сын. На радостях оба бросились обниматься и рыдать. Потом брат устроил сестричке экскурсию по воинской части: крепко держа Лёню за руку, Света светилась от счастья.
Несколько месяцев назад, когда срок службы закончился, Леня вернулся домой. Света виснет на брате, как обезьянка. Так и ходят по дому — постоянно в обнимку.
— Недавно Света спросила: «Мама, а почему у меня другая фамилия?» — говорит Элла. — Я объяснила: «Тебя родила другая женщина. Но твоя мама — я. Потому что люблю тебя, воспитываю и забочусь о тебе». По закону, мы не имеем права скрывать от детей, кто их биологические родители. «Я поняла, — кивнула дочка. — Значит, я Светлана Александровна… Хоминец!»
Вторую девочку — шестилетнюю Дашу — взяли из приюта. От нее отказалась родная мать. Три месяца она просидела возле окошка, ожидая маму.
— Даша часто вспоминает: «Я сидела и ждала, когда за мной придет мама. И ты пришла и забрала меня. Спасибо тебе, мамочка!» — рассказывает Элла. — Когда она слышала «Песню мамонтенка», то начинала плакать. Даша ассоциировала себя с этим несчастным мамонтенком, который плывет на льдине «к единственной маме на свете… »
Дальше Элла Хоминец рассказывать не может — ее душат слезы. Приемные дочки бросились к ней, обняли и тоже начали плакать. «Мамиська, ни плякай», — лепечет четырехлетняя Катя и ладошкой стирает слезы с лица Эллы.
— Даша очень боялась, что ее снова бросят, — продолжает Элла, справившись с чувствами. — Однажды я выскочила в огород нарвать петрушки, и вдруг — душераздирающий крик. Я похолодела. Забегаю в дом: посреди комнаты сидит Даша и захлебывается от рыданий. Я ее успокоила, спрашиваю: что случилось? «Я подумала, что ты меня бросила», — отвечает. Только через год Даша поверила обещаниям, что мы никогда ее не бросим.
Когда мы взяли третьего ребенка из детского дома — семилетнего Димочку (он чудо! учится прекрасно!), я поняла, что наших сил хватит еще на нескольких ребятишек, и стала мечтать о детском доме семейного типа. Муж подшучивал: «Ага, помечтай! И так детям тесно».
— Дом был не маленький — 72 квадратных метра, — говорит Александр Хоминец. — Для семи человек — еще ничего. Но куда больше? Элла каждый вечер меня «пилила»: «Давай что-то решать — нужно расширяться».
— Новый 2009 год, как обычно, встречали всей семьей, — вспоминает Элла. — Когда стали бить куранты, я крикнула детям: «Загадывайте желания!» А сама подумала: «Господи, если бы у нас был большой дом, я бы взяла еще нескольких малышей!»
Как-то старший сын спросил: «Мама, ты что, опять хочешь детей брать?» — «Взяла бы, сынок, — вздохнула я. — Да места мало — не дадут». Леня рассмеялся: «Ты второй этаж построишь, но возьмешь! Я тебя знаю». И как в воду глядел: через две недели позвонили из службы по делам детей. Сообщили, что фонд Рината Ахметова «Развитие Украины» построил большой дом в Докучаевске и хочет подарить жилище приемной семье. Чтобы было по-честному, служба по делам детей решила провести конкурс между 253-мя приемными семьями Донецкой области. Нам предложили принять участие в этом конкурсе! Конечно, мы согласились.
И вдруг — звонок: «Вы в финале! Прошли по всем параметрам. Завтра последнее собеседование: будут выбирать между вами и еще одной семьей». Я так переживала, что не могла уснуть. Подруги успокаивали: «Элла, если не ты, то кто?» Мы с мужем приехали за два часа до собеседования. Я целый час рассказывала комиссии о нашей семье. Нам сказали: «Вам позвонят», и мы поехали домой. В автобусе я держала в руках мобильный телефон и гипнотизировала его взглядом. Саша уже начал ругать меня: мол, нельзя так изводить себя. Только приехали домой — долгожданный звонок. Я взяла трубку, слышу женский голос, но от волнения не понимаю, что говорят. «Извините, — говорю. — Повторите еще раз». Женщина сказала: «Вы нам очень понравились. Теперь вы хозяева дома». А я… расплакалась.
— Через несколько дней нас повезли в Докучаевск осматривать дом, — говорит Элла. — Я не верила своим глазам — 18 комнат! Все сделано очень красиво, металлопластиковые окна, удобная планировка. Представители фонда сказали: «Вы можете собирать вещи и переезжать. На днях мы завезем мебель и бытовую технику».
Через неделю мы приехали сюда уже со всем скарбом. Муж начал заносить вещи в гараж, а мы с Леней зашли в дом. В комнатах уже стояла мебель, на полу — коробки с плазменными телевизорами и компьютерами. В кухне я обнаружила огромный холодильник, стиральную машину, моющий пылесос и микроволновку. Но «добил» меня кухонный комбайн. Когда я увидела мечту каждой хозяйки, схватилась за сына, чтобы не упасть, и говорю: «Сыночек, мне подарили комбайн!» Лёня расхохотался: «Мама, тебе дом на миллион подарили! А ты про комбайн… » Этот случай стал семейным анекдотом.
Все это происходило в декабре 2009-го. Я просыпалась утром и первым делом бежала осматривать дом: не могла поверить, что мы здесь живем. Казалось, вижу сон наяву. Что удивительно: мы никуда не обращались за помощью. Даже не заикались о расширении жилплощади. И вдруг — этот дом! Будто кто-то свыше прочел мои мысли и сделал подарок. Вот и не верьте после этого, что загаданные на Новый год желания исполняются. Моя мечта сбылась ровно через год.
За несколько дней до Нового, 2010-го, года супруги Хоминец взяли из приюта братика и двух сестричек. Девятилетнего Юру, шестилетнюю Виту и четырехлетнюю Катюшу работники социальной службы забрали у матери-алкоголички. Когда женщины вошли в дом, дети испугались и спрятались под кровать.
— Сотрудница социальной службы рассказывала, как выманивала их из-под этой кровати, — вздыхает Элла Хоминец. — Дети спали на полу на грязных тряпках, потому что на кровати располагалась их мать со своим сожителем. Одна из женщин по дороге купила себе батон и, войдя в дом, держала его под мышкой. Катюша (тогда ей был всего годик) жадно смотрела на батон и, выглядывая из-под кровати, тянула ручку: «Капи! Капи!» На ее языке это означало «хлеб». Женщина отломила кусок батона и поманила девочку. Катюша выбралась из-под кровати и мигом проглотила ломоть. Вслед за ней вылезли Вита и Юра — дети съели батон за считанные секунды, не уронив ни крошки!
Скажу честно, с этими детками пришлось нелегко — сказывалась дурная наследственность. За год Юра и Катюша научились делиться игрушками и общаться с другими детьми. Чтобы достучаться до Юры, я говорила ему: «Ты такой хороший мальчик! Зачем же плохо поступаешь?» Никогда не ругала. И ребенок менялся на глазах. Катюша была капризной и непослушной, а теперь бежит ко мне со всех ног и — прыг на руки. Такая хорошая девочка! А вот со старшей сестричкой Витой пока тяжело. Девочка слишком долго видела плохое, поэтому не может поверить в нормальную жизнь.
- Что загадаете на этот Новый год?
— Попрошу о двух вещах. Первое: чтобы наш дом остался семейным очагом для детей на всю жизнь. Чтобы они приезжали сюда со своими семьями, когда захотят. И второе… Пусть Бог поможет нам с Витой.
*В этой большой и дружной компании родители не делают разницы между родными и приемными детьми. На фото слева направо: Дима, Саша, Александр, Элла с Катюшей, Лёня со Светой. На полу сидят Вита (слева) и Даша. Девятилетний Юра отсутствует, потому что сейчас отдыхает в санатории.
Фото из семейного альбома.