Сотрудники столичной милиции задержали второго подозреваемого в убийстве судьи Шевченковского района Сергея Зубкова. Им оказался сын ранее задержанного Дмитрия Павличенко. Несмотря на то что в милиции настаивают на его виновности, многие уверены, что мужчину просто подставили.
Как рассказали «ФАКТАМ» в столичном милицейском главке, 19-летний парень уже написал явку с повинной. Его отец Дмитрий Павличенко вины не признает. По словам правоохранителей, они нашли массу улик и изъяли у задержанных такие же пластиковые пули, какими был убит судья.
Мужчина писал, что судья, вынесший противоречащее закону решение, лишил его семью крыши над головой. Дмитрий Павличенко не раз рассказывал о своей ситуации на телеканалах, дважды организовывал пресс-конференции. «Неужели, идя на преступление, он не понимал, что первым попадет под подозрение? — задавали одни и те же вопросы читатели, комментирующие предыдущие публикации на эту тему. — Наверняка милиция, как всегда, нашла крайнего. И мужик попал под раздачу». «ФАКТЫ» попытались разобраться в резонансном деле.
Судью трижды ранили ножом в шею и дважды выстрелили в грудь. Сергея Зубкова убили 21 марта около шести часов вечера в его же доме — в элитной новостройке на улице Голосеевской, расположенной в 50-ти метрах от Голосеевского райуправления милиции. Как рассказал на пресс-конференции министр внутренних дел Анатолий Могилев, судья возвращался домой.
На фото справа: Тело судьи нашли между шестым и седьмым этажами новостройки на улице Голосеевской
Как только он зашел к себе в подъезд, вслед за ним направились двое высоких мужчин, кативших перед собой инвалидную коляску. Сказав консьержке, что идут в одну из квартир, они подошли к лифту, у которого стоял судья. Один из незнакомцев сел в лифт вместе с Зубковым, второй — в другой лифт. В следующую секунду консьержка услышала шум драки. «Поднявшись на седьмой этаж, работники дома увидели труп и двоих мужчин, один из которых сидел в инвалидной коляске и держал какую-то коробку с ключами, — рассказал Анатолий Могилев. — Когда работники дома спросили, что здесь происходит, на них направили предмет, похожий на пистолет».
Воспользовавшись замешательством людей, преступники заскочили в лифт и поехали вниз. На выходе их попыталась задержать консьержка, но обоим удалось скрыться. Тело Сергея Зубкова сотрудники милиции обнаружили между шестым и седьмым этажами.
Это резонансное событие тут же облетело все интернет-издания. Многие связывали случившееся с причастностью Зубкова к одному из самых скандальных строительных процессов в столице — к делу элитного жилого комплекса на улице Гончара. 22 ноября прошлого года судья своим решением запретил строительство на этом участке охранной зоны Софии Киевской, тем самым поддержав активистов движения защиты Киева.
Коллеги о Зубкове отзываются хорошо — говорят, он был умным, уравновешенным и порядочным человеком. В то же время, по информации интернет-издания «Цензор. нет», 24 марта в Высшем совете юстиции должно было состояться заседание, на котором планировали рассматривать вопрос… увольнения Сергея Зубкова. Дескать, только в совет юстиции уже поступило 26 жалоб на его решения.
Судя по количеству существующих версий, уголовное дело должны были расследовать долго. Но уже через день после убийства министр внутренних дел Анатолий Могилев объявил о его раскрытии.
За последние несколько месяцев о Дмитрии Павличенко узнали многие — его историю рассказывали на телеканалах, а его открытое письмо под заголовком «Дети! С вещами — на выход! Или почему судья Сергей Зубков не любит частную собственность и детей?» читали в интернете. Из-за этого письма он и попал в круг подозреваемых.
«Почему судьи безнаказанно игнорируют законы, призванные защищать граждан Украины, и до каких пор мы будем терпеть в так называемом демократическом государстве судебный произвол? — спрашивал в письме Павличенко. — Вот уже 15 лет на мою квартиру, расположенную на первом этаже старинного дома в самом сердце столицы Украины, посягают иностранцы. Через суды и другие инстанции, при единодушной поддержке чиновников, иноземцы по различным надуманным обстоятельствам в конечном итоге создали невыносимые условия проживания для меня и моей семьи с одной-единственной целью: завладеть нашей квартирой.
На фото: Добиваясь справедливости, Дмитрий Павличенко (в центре) даже организовал для журналистов пресс-конференцию. Но все его усилия оказались тщетными
— Дима действительно воевал более пятнадцати лет, — тяжело вздыхает журналист-правозащитник и давний приятель задержанного Владимир Широченко (на фото слева). — Все началось с того, что квартиры в его доме на улице Богдана Хмельницкого начала скупать одна иностранная фирма. Свое жилье согласились продать почти все жители, за исключением Димы и еще нескольких человек.
В конечном итоге он остался чуть ли не единственным жителем, упорно не соглашающимся продавать квартиру. Для фирмы, которая, по его словам, уже завладела почти всем домом и не раз предлагала ему за жилплощадь приличные деньги, Дима, понятное дело, стал бельмом на глазу. Но ничего продавать он не собирался — четырехкомнатную квартиру он сдавал в аренду какой-то конторе, а сам с женой и двумя сыновьями — 19-ти и семи лет — жил в эркере площадью 40 квадратных метров. В этом эркере был вход в подвал, который тоже можно было назвать отдельной комнатой — он был обставлен мебелью, там был сделан хороший евроремонт. Одно время Дима занимался компьютерным бизнесом, но после того как бизнес прогорел, аренда квартиры стала единственным способом заработка. Однако даже получив категорическое «нет», фирма, по его словам, не оставила семью в покое. Однажды ему так и сказали: «Продавай квартиру, пока не поздно». Сначала дело ограничивалось угрозами. А после того, как к нему в дом ни с того ни с сего вломились милиционеры и… возбудили в отношении него уголовное дело (причем обвинение звучало так, будто бы он сам избил сотрудника милиции на улице), Дима обратился ко мне за помощью.
Сотрудникам милиции ничего не удалось доказать, но нервы Дмитрию и его семье потрепали изрядно. С тех пор, по словам Павличенко, ему не давали жизни. Прямо над его эркером соорудили лестницу пожарной безопасности. С ее появлением в доме пошли трещины, и Дмитрий испугался, как бы не пострадал эркер — лестница опиралась прямо на него. Жалобы не давали результата. Бесконечные споры с представителями фирмы, разумеется, тоже ничего не дали.
— Тогда Дима не выдержал — взял болгарку и сам спилил часть лестницы, упирающуюся в эркер, — продолжает Владимир Широченко. — Будь она установлена законно, можно себе представить, какой шум подняли бы сотрудники фирмы. Но ему никто ничего не сказал. После этого, по словам Димы, к нему просто так приехали сотрудники милиции, делали видеосъемку, но разрешения не предъявили. Одновременно начались проблемы с жэком — оттуда стали приходить дополнительные счета за коммунальные платежи на имя… его покойной матери. Диме все это настолько надоело, что в какой-то момент он уже был готов продать фирме квартиру и уехать с семьей в спокойное место.
Но не успел. Поняв, что их угрозы не действуют, сотрудники фирмы подали на Дмитрия Павличенко в суд. В своем иске они требовали снести эркер, в котором он жил, поскольку «он был незаконно пристроен и мешает фирме пользоваться земельным участком».
— Сотрудники фирмы писали о какой-то пристройке, в то время как это обычный эркер, — объясняет Владимир Широченко. — В соответствии с документами из БТИ, он является частью квартиры. Право собственности на квартиру оформлено Первой государственной нотариальной конторой г. Киева. Поэтому суд первой инстанции иск не удовлетворил. Фирма на этом не успокоилась и подала апелляцию, которую тоже проиграла. Казалось бы, все начало налаживаться. Но в конце декабря прошлого года Дима, выйдя из дома, встретил около подъезда государственного исполнителя. Ничего не объясняя, госслужащий вручил ему решение Шевченковского райсуда о… снесении пристройки. Решение было подписано судьей Сергеем Зубковым. Дима недоумевал: как такое может быть, если он уже доказал в суде, что эркер — это не пристройка, а часть его квартиры? К тому же новый иск никто не подавал — в противном случае Диме пришла бы повестка, а так его никто не извещал о новом деле и никуда не вызывал. Просто принесли решение суда. «Через два дня с вещами на выход», — констатировал исполнитель. Дима подал апелляцию, и производство по исполнению решения должны были приостановить. Но через два дня Дима позвонил мне в истерике: «Вова, это катастрофа! Пришли исполнители и милиция. Они куда-то забирают наши вещи и говорят, что будут сносить эркер!»
— Они приехали рано утром, когда я собирала семилетнего сына в школу, — вспоминает супруга Дмитрия Павличенко Наталья, стройная моложавая блондинка. — Дима со старшим сыном спали. Я не особо вникала в дела мужа, знала только, что нас пытаются выселить и он все время с кем-то судится. Накануне муж сообщил, что нас опять хотят выселить, но заверил, что в ближайшее время этого не случится. А утром 13 декабря я, подойдя к окну, увидела странную картину: к дому подъехало несколько грузовых машин, из которых вышли какие-то мужчины и начали осматривать наши окна. Заподозрив неладное, я разбудила мужа: «Дима, к нам пришли какие-то мужчины. Достань на всякий случай документы на квартиру». Даже не звоня в дверь, они срезали замок и зашли внутрь. «Что происходит? — пошел разбираться Дима. — Что вы делаете, остановитесь!» «Вас предупредили о выселении, — не терпящим возражений голосом заявил мужчина. — Мы выполняем решение суда». И начали сметать наши вещи на пол. Попытки Димы доказать, что он подал апелляцию и никто не имеет права нас выселять, успехом не увенчались. Мы растерялись. Понимали, что надо срочно вызывать грузовые машины, но ведь об этом нужно договариваться заранее.
Сгребая наши вещи в охапку, исполнители относили их в свои грузовые автомобили. Я и глазом моргнуть не успела, как они вынесли полгостиной. «Куда вы забираете наши вещи? — закричал Дима. — Отдайте их сюда!» Что там началось! Муж с сыном начали вытаскивать вещи из грузовика обратно, исполнители пытались их удержать… У меня началась истерика, семилетний сын, не понимая, что происходит, прижал к груди пару игрушек и схватил клетку с хомяком. А исполнители уже выносили технику и разбирали шкафы. «Женщина, что вы раскричались? — одернул меня исполнитель. — Заберете вы свои вещи, никуда они не денутся». «Но я не хочу, чтобы вы их куда-то увозили! — запротестовал муж. — Сейчас приедет грузовая машина, мы все заберем сами». Вместе с комодом унесли все документы, которые в нем хранились. Две грузовые машины, доверху заполненные нашими вещами, уехали в неизвестном направлении. Муж одиннадцать раз(!) вызывал милицию, но, узнав, кто звонит, ему отвечали: «К вам никто не приедет. Там все законно».
Увидев, что Дмитрий с сыном забирают из грузовиков свои вещи, наблюдавшие за происходящим сотрудники милиции задержали их и отвезли в райотдел! В результате за неповиновение судебным исполнителям Дмитрия оштрафовали на сто гривен, а его сыну и вовсе дали двое суток ареста.
— Я осталась одна с семилетним ребенком, — не может сдержать слезы Наталья. — На улице ночь, а у меня ни вещей, ни крыши над головой. Ваня, рыдая, искал среди разбросанного хлама свои игрушки. Забрав клетку с хомяком, мы пошли с ним куда глаза глядят. Было темно и холодно. Повторяя сыну, что все будет хорошо, я пыталась сообразить, что же нам делать. В Соломенском районе живет моя мама, мы поехали к ней. Если б не она, пришлось бы ночевать на вокзале.
Когда утром Дмитрий вернулся в квартиру, из эркера выносили последние вещи. Хотя даже в абсурдном постановлении суда о сносе эркера о судьбе вещей ничего не было сказано. Иными словами, их просто должны были вынести на улицу, а пристройку снести.
— Пожив несколько дней у мамы, мы начали снимать жилье, — продолжает Наташа. — Разорвать договор аренды с фирмой, снимающей у нас квартиру, мы не могли — в таком случае пришлось бы платить колоссальную неустойку. Да и это был наш единственный способ получения дохода. На вещи, которые вывезли из эркера… наложили арест. Вещи по сей день нам так и не отдали. Экономя деньги, ходим в обносках. Учительница одолжила ребенку школьную форму — исполнители забрали даже ее.
Эркер снесли. Поняв, что никакие жалобы не помогают, Дмитрий решил бороться публично. Привлек к делу журналистов, обратился на телеканалы и провел две пресс-конференции. Заручившись поддержкой хорошего адвоката, он даже начал добиваться положительных результатов. Так, несколько недель назад к нему пришло письмо из Высшего совета юстиции, в котором было сказано, что с судьи Зубкова, вынесшего странное решение о снесении эркера, возьмут объяснения.
— Какой-никакой, а результат, — говорит Наталья. — Дима вообще очень сильный человек. Я тоже старалась держаться. Но в какие-то моменты мысль о том, что все нажитое нами за многие годы потеряно, вызывала отчаяние. А Дима все держал в себе, только нас успокаивал. Вы знаете, я никогда не поверю, что он мог это сделать. Никогда. Муж был настроен на борьбу законными методами. Иначе зачем он кричал о нашей проблеме на всю Украину? Он сильный, умный, рассудительный. Семья всегда была для него на первом месте. Он ни за что не совершил бы такую глупость, зная, что это оставит нас ни с чем: меня — без мужа, детей — без отца.
- Что он делал 21 марта? - осторожно интересуюсь у Натальи.
— Он почти весь день находился дома. У нас была 19-я годовщина свадьбы, мы хотели хоть как-то это отметить. Но у меня обострилась гипертония, и я почти весь день пролежала с головной болью. С утра муж пошел в суд — пришел ответ на его очередную жалобу. А с обеда он был дома. Разве что выходил на десять минут в магазин.
- А сын?
— Он вообще не выходил из дому — целый день просидел перед компьютером. Ушел только поздно вечером. Около семи часов вечера муж сбегал в магазин, принес торт и шампанское. Он был абсолютно спокоен, даже улыбался. В тот же вечер Дима увидел в интернете сообщение об убийстве Зубкова. «Представляешь! — покачал он головой. — Это нам только в минус. Сама понимаешь, теперь допросов не избежать».
— Новость об убийстве Зубкова Диму действительно обеспокоила, но это было вполне объяснимо, — говорит Владимир Широченко. — Во вторник утром он пришел ко мне и поделился своими опасениями. «Что ты переживаешь? — говорю. — Ну, дашь милиции показания, делов-то». Дима замялся: «Может, ты и прав… » В среду он пришел ко мне опять, хотел о чем-то поговорить. Я плохо себя чувствовал и попросил его прийти завтра. А вечером его уже задержали…
- Как вы думаете, он мог это сделать?
— В это очень сложно поверить. Если бы их выселили, скажем, неделю назад, это можно было бы списать на приступ отчаяния. Хотя, как по мне, это нереально. Но с момента выселения прошло три месяца! Более того, за это время в деле наметились серьезные продвижения. Вот так ни с того ни с сего совершить убийство… Я знал Диму как законопослушного, уравновешенного человека. Единственное — он мог что-то недоговаривать. Я часто замечал у него эту особенность — обращается за помощью, а сам что-то не расскажет. И уж совсем не верится, что он мог вовлечь в это дело сына. Не зря говорят, чужая душа — потемки… Даже если это и так, Диму довели. На протяжении 17 лет его долго и методично изводила система. Это еще раз показывает, что у нас могут уничтожить любого. Выиграл все суды? Это не имеет значения. При желании тебя лишат всего.
— Если раньше у нас была какая-то надежда, то теперь все рухнуло, — качает головой Наталья. — Квартира, которую мы сдаем, по документам принадлежит мужу и старшему сыну. Я не могу даже получать арендную плату. Им же, если они будут признаны убийцами, светит пожизненное заключение с конфискацией имущества. Я уже влезла в долги, скоро не за что будет снимать квартиру. Ребенок целыми днями спрашивает, где папа с братом. Не знаю, что ему сказать. Сколько себя помню, все время верила в лучшее. А теперь понимаю: беззаконие все-таки уничтожило нас.