Ровно 30 лет назад выдающийся кинорежиссер уехал из Советского Союза, чтобы, как оказалось, больше никогда не вернуться на родину. А ровно 25 лет назад на экран вышла его последняя картина — «Жертвоприношение»
В Киевском культурно-образовательном центре недавно прошли мероприятия, посвященные жизни и творчеству двух выдающихся деятелей российского и мирового искусства Андрея и Арсения Тарковских. Главным гостем на них была Марина Тарковская — родная сестра Андрея и дочь Арсения Александровича. Марина Арсеньевна активно занимается популяризацией творческого наследия Тарковских. Несколько лет назад она издала книгу воспоминаний «Осколки зеркала», в которой по крупицам собрала малоизвестные факты из жизни брата — знаменитого кинорежиссера и отца — замечательного поэта и переводчика.
- Марина Арсеньевна, известно, что Тарковские родом из Украины. Что вам удалось выяснить об этом периоде истории семьи?
- Если мне не изменяет память, в Кировограде сохранилось здание банка, где когда-то работал мой дед Александр Карлович Тарковский. В свое время дедушку со скандалом выдворили из местного училища за то, что нагрубил преподавателю. Пришлось выживать, работая «где придется». Там же, в Елисаветграде (прежнее название Кировограда. — Авт. ), родился мой отец. Когда папа учился в первом классе гимназии, грянула революция, и об учебе речи уже не было — в Украине начался страшный террор. Старший брат отца Валерий был анархистом. В 1919 году, в возрасте 15 лет, он погиб, защищая Елисаветград от григорьевцев (Никифор Григорьев — командир дивизии Красной Армии, поднявший антибольшевистский мятеж. В июле 1919 года атаман Григорьев был застрелен Нестором Махно. — Авт. ).
Мой папа рос в прекрасной семье. Дома часто устраивали импровизированные творческие вечера, читали друг другу стихи, пели. Папа шутил, что рифмовать начал, еще сидя «на горшке». Когда в 1924 году дедушка умер, отец оказался в Москве без денег, без жилья, с одной лишь тетрадкой стихов. Вскоре поступил на Высшие литературные курсы, в которые после смерти поэта Брюсова был преобразован созданный им Литературный институт.
Несмотря на то что свою карьеру отец сделал благодаря Москве, он всегда с удовольствием приезжал в Украину. А Киев обожали и папа, и Андрей. Папа — главным образом потому, что здесь он общался с Анной Ахматовой, от которой был в восторге. Я ужасно жалею, что, несмотря на папино предложение, не познакомилась в свое время с этой блестящей поэтессой. Я просто стеснялась.
Брат часто приезжал в Киев к друзьям. Бывало, наведывался, чтобы повоевать с вашими чиновниками, не пропускавшими какой-то фильм его друзей-режиссеров.
Вообще, Андрей очень осторожно относился к коллегам. Ссорился с Бондарчуком. Обвинял его в царедворничестве, полагая, что Сергей Федорович снимает много заказухи. Картину «Война и мир» Андрей публично не критиковал, но внутри горел антипатией к фильму. Бондарчук платил ему той же монетой. В 1986 году он накручивал жюри Каннского кинофестиваля, и в результате лента Андрея «Жертвоприношение» получила лишь утешительный приз, а не Гран-при.
А вот Романа Балаяна Андрей уважал. Посмотрев на кинофестивале в Швеции «Полеты во сне и наяву», он пришел в восторг. Считал Балаяна очень перспективным режиссером.
Сергея Параджанова брат просто обожал. Заступался за Сергея Иосифовича, когда его посадили, всегда подписывал письма-прошения о реабилитации. Андрей часто приезжал к Параджанову домой в Тбилиси. Сергей Иосифович одаривал его разными подарками: кинжалами, шикарными ремнями, чеканкой, серебром…
- Арсений Александрович прожил с вашей мамой неполные девять лет и в 1937 году ушел из семьи, когда вы с братом были еще маленькими. Как вы восприняли этот уход?
- Сложно. Я не могу назвать себя обделенной любовью отца, как и Андрей, который всю жизнь считал папу великим поэтом. Но сами понимаете, как сложно жить, когда у отца любимая женщина — не твоя мать.
- Ваш брат в детстве был сорванцом?
- Андрей играл в карты на деньги и в тяжелые для семьи времена приносил домой мелочь. Общительным не был, больше молчал. Я постоянно его подначивала, а он меня… лупил. Зато потом Андрей отважно защищал меня от шпаны. Брат очень рано начал читать. Имел энциклопедические знания. Тонко чувствовал музыку, обладал потрясающим слухом. Ему прочили блистательную музыкальную карьеру, но это было «не его». Андрей рос трудным подростком — взрывным, нетерпеливым. Всегда выделялся среди сверстников. Был таким стилягой: носил туфли на толстом каучуке, цветные галстуки, делал особую стрижку. Чтобы как-то приструнить его, в 1951 году мать решила отправить 19-летнего брата «в cсылку», и он уехал в геологическую экспедицию на реку Курейку в Красноярский край. Там Андрей искал алмазы. Я помню его, вернувшегося в телогрейке и с рюкзаком, набитым камнями. Он думал, что привез алмазы. Мы долго смеялись.
Андрей любил движение, ему нужна была активная профессия. Кинематограф в полной мере отвечал внутреннему миру брата. И Андрей поступил на режиссерский факультет ВГИКа, на курс великого Ромма. Там он подружился с моим будущим мужем Александром Гордоном и Васей Шукшиным. Хотя Шукшин поначалу сторонился брата. Считал его «вшивым интеллигентишкой».
- Оператор Вадим Юсов, снимавший с Тарковским «Иваново детство», рассказывал мне, что после Гран-при Венецианского фестиваля Андрей Арсеньевич немного «забронзовел». Якобы именно поэтому Шукшин обиделся на Тарковского.
- После «Золотого льва» Андрей действительно изменился. Стал более осторожно относиться к людям. Перестал дружить с одними людьми, начал заводить других товарищей. Многие обижались. Но с Шукшиным они продолжали общаться еще довольно долго. Брат хотел пригласить Василия на роль двух князей-близнецов в фильме «Андрей Рублев». Шукшин отказался — был занят подготовкой картины «Живет такой парень».
Надо сказать, Шукшин прекрасно понимал, что на «Мосфильме» ему предстоит борьба за место под солнцем. Однажды Андрей пришел к Васе со своей первой женой Ирмой Рауш. Когда речь зашла о съемках, Шукшин заявил брату: «Я вас всех обгоню!» Андрей ему ответил: «А зачем обгонять? Мы посторонимся — ты проходи… »
- Насколько автобиографичны фильмы Тарковского?
- Перед началом работы над картиной «Иваново детство» Андрей сказал, что будет снимать ленту о нашей сумасшедшей семье. В «Солярисе» брат показал свою неразделенную любовь. А в героях «Зеркала» четко просматриваются наши родители, которые разошлись. Кстати, изначально на роль матери планировалась Марина Влади. Она успешно прошла пробы, Андрей очень ее хвалил. Но потом решил, что зритель будет воспринимать Влади как ее героиню в картине «Колдунья», и отказал Марине. Та очень обиделась. А еще больше обиделся Высоцкий, с которым брат дружил. На некоторое время их отношения охладели.
Высоцкий и Тарковский часто виделись в Большом Каретном переулке в Москве, где жила семья Высоцких. В их компанию входили Вася Шукшин, Лева Кочарян, писатель Артур Макаров… Высоцкого, как самого младшего, все время гоняли за водкой. Одновременно присматривались к нему. Тарковский ценил Высоцкого как актера, хотел снимать его в своих фильмах. Даже приглашал в ленту «Андрей Рублев». Но Высоцкий был тогда не в лучшем моральном состоянии, поэтому брат решил взять другого актера.
- Исполнительниц ролей в своих фильмах брат всегда искал очень тщательно, долго подбирал, колебался… Постоянных актрис у Андрея не было, каждый раз на главную роль он брал новую. С Маргаритой конфликтов не возникало. У них с братом даже был краткосрочный роман.
Кстати, Андрей не любил актеров, которые пытались привнести в роль что-то «от себя». У него было несколько «своих» актеров-мужчин, кочевавших из фильма в фильм. Особенно теплые чувства Андрей испытывал к Николаю Гринько, который напоминал ему отца. И я очень благодарна Николаю Григорьевичу за то, что он, будучи уже серьезно больным, откликнулся на смерть брата и написал замечательные воспоминания о нем.
Андрею нравилось работать с Александром Кайдановским, Николаем Бурляевым. А вот с Донатасом Банионисом и Роланом Быковым ему приходилось очень нелегко. Они постоянно импровизировали, предлагали миллион своих вариантов. Андрея это бесило. Он спорил до потери пульса. Брату больше нравились актеры, которые всецело ему доверяли. Такие, как Анатолий Солоницын. Когда Андрей затевал картину о Федоре Достоевском с Толей в главной роли, Солоницын даже предложил: «Андрей, если надо, я готов пластическую операцию сделать, чтобы походить на Достоевского». Но съемкам так и не суждено было начаться. Андрея увлекли другие проекты.
- Чем все-таки было обусловлено решение Андрея Арсеньевича уехать за рубеж?
- Самое интересное, что поначалу он не планировал там оставаться. Это решение было принято спонтанно. Андрей просил чиновников продлить ему визу для съемок очередной ленты, но те переполошились — решили, что брат готовит побег. Началась травля, пошли обвинения в предательстве. Дошло до того, что Андрей боялся общаться со мной и отцом — переживал, чтобы нас не наказали. Его письма перехватывались, поэтому между нами были лишь редкие разговоры по телефону.
Когда у Андрея обнаружили рак легких, он находился в сложном материальном положении. Деньги за «Жертвоприношение» еще не поступили, медицинской страховки не было. Курс лечения стоил 40 тысяч французских франков. Деньгами помогла Марина Влади. А ее тогдашний муж профессор Леон Шварценберг разработал для брата специальный курс химиотерапии. В дневнике Андрея даже есть запись, сделанная в больнице: «Марина Влади дала мне на лечение два чека — на 16 и на пять тысяч франков, чтобы заплатить за сканер. Она просто ангел». К сожалению, это не сильно ему помогло…