Недавно СМИ распространили обращение министра внутренних дел Анатолия Могилева к милиционерам страны с информацией о грядущих реформах в системе и принципах, которых должны придерживаться сотрудники органов внутренних дел. Популярный несколько лет назад лозунг «Милиция — с народом!» в тексте отсутствовал, но дух его в обращении чувствовался. «ФАКТЫ» попросили министра рассказать о том, что же происходит в его ведомстве сейчас.
— На днях в Верховной Раде зарегистрировали законопроект от профсоюза аттестованных работников МВД, которым, в частности, предусмотрено переименование милиции в полицию. Мол, милиция запятнала себя грабежами, пытками, убийствами, коррупцией и другими преступлениями. А если переименуем и дадим хорошие зарплаты, то все как бы начнется с чистого листа и полиция уже будет хорошей? — спросили мы у Анатолия Могилева.
— Как известно, у нас в стране есть несколько субъектов, которые имеют право законодательной инициативы: народные депутаты, Кабмин, Президент и так далее. МВД не имеет к этому законопроекту никакого отношения. Если мы переименуем то, что есть, ничего не изменится. Переименовывать можно только в случае, если у нас будет структура с другими задачами, полномочиями, финансовым обеспечением и мотивацией людей для работы. И с другими критериями этой работы. Иначе это нецелесообразно.
Если мы хотим иметь нормально работающую милицию, то должны выставить ей такие критерии, чтобы стремление к ним, их выполнение обеспечивало основную функцию милиции: защиту населения от преступных посягательств. В милиции работают граждане, являющиеся плотью от плоти нашего общества. Как и общество, они — разные.
У нас проводится отбор по психологическому состоянию, по образовательному уровню. И основная масса работников милиции — это честные, добросовестные люди, которые за мизерную зарплату все же выполняют свой долг. Но на виду оказывается самое плохое.
Почему мы имеем факты противоправных действий сотрудников? На протяжении нескольких десятилетий основным показателем успешной работы милиции является раскрытие преступлений. Причем в советское время этого требовали любой ценой — путем нарушения прав, свобод — чего угодно. И все это с молчаливого согласия начальников — нужно было отчитаться о раскрываемости. При этом права и интересы подозреваемых вообще никто ни во что не ставил.
Сейчас же общество пришло к тому, что милиция должна защищать права и свободы как потерпевшего, так и обвиняемого. И если поставить во главу угла соблюдение этих прав, полностью исчезает любая мотивация для пыток и других противоправных действий. Но милиции необходимо иметь возможность законным путем обеспечить раскрытие преступлений. Это должно стать основным критерием. Сломать стереотип мышления сотрудников, формировавшийся на протяжении десятилетий, очень тяжело. На это и направлена наша работа.
Мы меняем законодательство. В настоящее время в Администрации Президента на доработке находится новый вариант Уголовно-процессуального кодекса (УПК), который устраняет любую возможность безосновательного обвинения человека и применения к нему репрессивных мер. Смысл их использования исчезнет, потому что все собранные материалы будут передаваться в суд, который может вынести как обвинительный, так и оправдательный приговор! То есть, в отличие от нынешних реалий, обе стороны на равных будут состязаться в суде.
Если исчезнут пытки и другие противоправные действия в отношении подозреваемых, если сотрудники милиции будут иметь мотивацию своей работы, а именно: нормальную заработную плату, то можно будет говорить, что качественно изменился стиль работы, изменились люди, работающие в милиции. И тогда только будет возможно переименование.
Недавно в России милиция превратилась в полицию. Но ведь на протяжении последних десяти лет там стабильная политическая и экономическая ситуация. Финансовые ресурсы, которыми располагает страна, позволили им дать нормальную зарплату работникам полиции. Лейтенант в России получает около тысячи долларов, к примеру. На рынке труда эта должность стала престижной, появилась возможность отбирать кадры по образовательному, интеллектуальному уровню.
— Об этом говорили практически все ваши предшественники в течение 15-20 лет…
— А кто изменил хотя бы критерий оценки работы милиции?.. Я недавно собирал начальников управлений и говорил о том, что права человека — это самое святое, за их нарушение будем карать очень жестко. От нарушителей будем избавляться!
Все предыдущие министры говорили о чем? О снижении преступности, количества убийств, об увеличении раскрываемости и так далее. Применение милиционерами репрессивных методов как раз и обеспечивает эти проценты, положительные якобы тенденции. Приведу пример.
Мы только в текущем году возбудили уже около 30 уголовных дел по факту пропажи людей без вести. Они, может, еще найдутся, но дела возбудили по статье «убийство». Естественно, в статистике будет показан рост числа убийств. Но я считаю, что нужно по каждому факту пропажи без вести возбуждать уголовное дело, позволяющее проводить полный комплекс оперативно-розыскных мер, несмотря даже на то, что это портит статистику. Найдется человек — дело закроем.
Опять же, в милиции на протяжении нескольких десятилетий вплоть до нынешнего года наблюдается тенденция к неправильной квалификации преступлений. Ведь на бумаге всегда можно разбой, тяжкое преступление «превратить» в грабеж, а грабеж в свою очередь записать как кражу, то есть менее тяжкое преступление. А по кражам вообще часто отказывали в возбуждении дела, и статистика внешне выходила более или менее нормальной. Под разными предлогами работники милиции пытались перевести в отказной материал очень много заявлений о реальных преступлениях.
Если, как я требую, регистрировать все заявления и возбуждать дела, то процент раскрываемости упадет. Но в соседней с нами Польше (где полиции меньше, а криминальная обстановка практически сравнима с нашей) раскрываемость преступлений около 40 процентов, а доверие к полиции очень высокое. У нас же — якобы под 70 процентов, но доверие к милиции практически нулевое. Потому что наши цифры дутые, в этих процентах есть и необоснованно привлеченные к ответственности люди. Из них выбили показания путем давления, угроз и насилия. Это недопустимо!
— То есть сейчас за статистический рост преступности и снижение раскрываемости ругать ваших подчиненных никто не будет?
— Да. Но если по факту зарегистрированного заявления мы будем видеть недостаточно эффективную работу, неиспользование всех возможностей, всех средств по расследованию дела, то за это спросим!
— Но зато будут ругать вас. Вы готовы к этому?
— Без сомнения. Это нормальный европейский подход, отвечающий тем задачам, которые ставит перед нами Президент!
— В конце прошлого года объявили об очередной реформе в МВД, которая должна была начаться с сокращения управленческого аппарата и направления освободившихся денег на другие нужды, в том числе на зарплаты сотрудников. Что уже сделано?
— На сегодняшний день мы подняли минимальную зарплату в нашей системе практически на 100 гривен. Учитывая, что работников милиции около 300 тысяч, то 100 гривен — это немалые деньги. Сократили на 30 процентов аппарат управления МВД. В текущем году практически на две трети сократили прием в наши милицейские вузы. Уже с сентября от нас уйдут на другую работу часть преподавателей, имеющих меньшую нагрузку. Мы также прекратили набирать в милицию людей со стороны, а плановый уход сотрудников на пенсию позволяет нам постепенно снижать количество личного состава.
То есть реформу проводим поэтапно. Ведь любое реформирование требует больших финансовых затрат, которые государство на сегодняшний день не может себе позволить. Поэтому мы все меняем постепенно. Сейчас уже готовы приказы о реорганизации территориальных органов. У нас есть райотделы, где порядка 50-60 человек сотрудников. Из них почти треть, а то и больше, — начальники и их заместители. И в тех же районах — такие же маленькие горотделы в райцентрах. Это ненормально. Небольшие территориальные подразделения нужно объединять, уменьшая количество начальников.
Так что реформы идут. Я думаю, водители уже заметили, например, что работники ГАИ перестали составлять протоколы за каждый «чих». Раньше ведь каждому работнику ГАИ спускался план: сдать 6-8 протоколов за смену. Теперь этого делать не надо. Нужно больше предупреждать, объяснять водителям, в чем они не правы, говорить о необходимости соблюдать правила дорожного движения.
— Значительную часть бюджетных средств МВД дают платные услуги. Но не так давно Президент распорядился сократить их количество. Насколько это ударит по бюджету ведомства, и какие услуги уже отменены?
— Государство выделяет МВД около 40 процентов от потребностей. И из этих средств примерно четвертую часть занимает наш спецфонд, то есть платные услуги системы МВД. Их не Могилев навязал, они были введены давно. Президент абсолютно прав, что милиция оказывает слишком много платных услуг. Это касается в основном ГАИ, паспортной и разрешительной систем… По линии ГАИ, вы знаете, Президент внес в Верховную Раду проект закона об отмене действующей процедуры техосмотра. Если закон примут, потери бюджета МВД составят порядка 400 миллионов гривен. Но при этом население сэкономит гораздо больше, ведь не секрет, что наши недобросовестные работники просто обирали водителей, многие из которых проходили техосмотр условно: дал «сверху» 100-200 гривен — и техосмотр «пройден».
— Но есть водители, которых мало беспокоит техническое состояние автомобиля: ну отвалилось чего-то, ну дребезжит… Для таких предусмотрены какие-то методы воздействия?
— Любой водитель должен понимать, что если, не дай Бог, случится ДТП и кто-то пострадает, — он понесет уголовную ответственность. Эта ответственность очень высока, она обязывает человека вести себя более или менее нормально. Будут по-прежнему предъявляться некоторые требования к транспорту, например, по содержанию СО2 в выхлопе — это милиция сможет проверить.
В дальнейшем, думаю, придем к тому, что в Украине будет, как в Германии: если водитель выбрасывает окурок в окно, едущий сзади считает своим долгом позвонить в полицию и сообщить о нарушении правил дорожного движения.
— В Германии это считается нормой…
— А у нас — стукачеством? Я приведу пример: водители, мигая светом, предупреждают о сотруднике ГАИ. А гаишникам надо, наверно, поручить, чтобы они постоянно всем мигали, имитируя свое присутствие на дорогах. Далее, представьте себе, вы въезжаете в город и мигаете светом встречной машине. Позже оказывается, что это авто вашего друга, которое только что угнали! Преступник увидел предупреждение, свернул с дороги и благополучно объехал пост ГАИ. Великолепную услугу вы оказали своему другу, правильно?
Но вернемся к предыдущему вопросу. Мы сейчас максимально отказываемся от предоставления платных услуг. В связи с этим необходимо пересмотреть и свои траты, потому что из бюджета мы получаем практически только заработную плату для сотрудников. А за деньги спецфонда покупали бензин, транспорт, средства связи, оплачивали коммунальные услуги… Теперь надо находить источники компенсации этих средств.
Я глубоко убежден, что орган, который содержится за счет налогоплательщиков, платные услуги оказывать не должен. Хотя себестоимость бланков — паспорта, водительского удостоверения, техпаспорта или техталона на автомобиль — взимать придется. А все остальные услуги по выдаче документов должны быть бесплатными. Количество платных мы постепенно сокращаем.
— То есть отменили пока еще не все платные услуги?
— Если отменим все сразу, нам надо будет закрыть все горрайотделы. Но техосмотр мы практически уже не проводим — люди знают о предложенном законопроекте и ждут принятия закона. Распоряжением Кабмина отменены и платные разрешения на изготовление печатей и штампов. Сокращается часть услуг в паспортной системе.
— В президентском законопроекте говорится не только о техосмотре, планируется также отменить доверенности на право управления автомобилем…
— Мы — за отмену доверенности. Каждый гражданин имеет право доверить свою машину другому человеку, имеющему водительское удостоверение. Без нотариального документа или записи в техталоне. Хотя, с моей точки зрения, сейчас необходимо вводить ответственность владельца транспортного средства за те нарушения, которые допускают на его автомобиле другие. Человек купил автомобиль — средство повышенной опасности на дороге, — и если он его кому-то доверяет, то должен нести ответственность за то, что на этом автомобиле совершают какое-то правонарушение.
Думаю, до конца этого года мы создадим, наконец, полную базу данных всех машин страны. У каждого работника ГАИ в автомобиле или на посту будет компьютер с доступом к этой базе, и, остановив машину, он сможет пробить, числится ли она в угоне. Там будет указан телефон владельца. Если что-то вызовет подозрение, у него можно будет спросить, кто ездит на его машине.
Я, вообще, стремлюсь к тому, чтобы работник ГАИ не стоял под деревом или в кустах, а патрулировал дороги и работал на стационарном посту. Сидеть с камерами видеофиксации и писать протоколы — не милицейская функция. Необходимо решать вопросы создания системы видеофиксации нарушений, которой будут ведать субъекты местных органов власти, так как деньги от штрафов уходят в их бюджет.
— В Симферополе недавно иномарка сбила трех человек на тротуаре. И, по сообщениям некоторых СМИ, в качестве пассажира в ней находилась чиновница из паспортной системы Крыма, которая впоследствии начала мешать следствию. Причастными к этому ДТП называют еще и сотрудников ГАИ, преследовавших иномарку: якобы они стукнули машину беглецов, отчего та вылетела на тротуар.
— За совершенное ДТП отвечать будет тот человек, который находился за рулем. Пассажир ответственности не несет, если он не мешал водителю управлять. Как мне докладывали, иномарка задела на дороге машину ГАИ. Ребята посмотрели, какие повреждения, и стали за этой машиной, которая двигалась с большой скоростью по Симферополю, гнаться. Когда они догнали ее, ДТП уже было совершено. В рамках уголовного дела прокуратура изучит все эти материалы. Если всплывут какие-то другие факты, будем разбираться (Анатолий Могилев звонит начальнику ГАИ Крыма). Вот, руководитель Крымской ГАИ докладывает, что никто из действующих или бывших работников милиции на месте происшествия следственно-оперативной группе не мешал и в дальнейшем помех следствию не создает.
Я за то, чтобы ни один факт противоправных действий сотрудников милиции не остался вне контроля общественности. Милицейский мундир надо не защищать, его надо чистить. Увы, мы каждый день выявляем по два, три, пять происшествий с участием личного состава. Редкие дни обходятся без этого…