Девять дней назад ушел из жизни народный артист России Александр Лазарев
Советское кино и театр без Александра Лазарева немыслимы. Кажется, он сыграл в большей части добрых советских кинолент и воплотил на сцене театра имени Маяковского самые желанные роли. Он отдал этому театру всю свою трудовую жизнь, признаваясь, что лучшей судьбы для себя не мог бы и пожелать. А еще не скрывал, что совершенно счастлив в личной жизни. Его роман с актрисой этого же театра Светланой Немоляевой закончился свадьбой. Невозможно даже представить их врозь…
Александр Сергеевич умер на руках у любимой жены. Это случилось 2 мая на даче под Москвой. Перенеся несложную операцию в начале апреля, Александр Лазарев быстро шел на поправку, и врачи даже разрешили ему уехать на время из Москвы. Утром 2 мая актеру неожиданно стало плохо, он потерял сознание. Приехавшие медики оказались, увы, бессильны… Говорят, причиной смерти 73-летнего артиста стал оторвавшийся тромб.
Лазарева называли любимым актером режиссера Андрея Гончарова. Несоветскую внешность Александра Сергеевича усиленно эксплуатировали режиссеры кино. Известность пришла к Лазареву после картины Георгия Натансона «Еще раз про любовь». Роль физика, влюбленного в стюардессу (Татьяна Доронина), стала любимой в кинокарьере актера, хотя после этой ленты он сыграл более ста ролей в кино и еще больше в театре. Снялся он и в телеспектакле Романа Виктюка «Игроки». С тех пор прошло тридцать лет, но Роман Григорьевич говорит, что помнит каждую минуту работы со своим любимым Сашенькой — Александром Лазаревым.
— Что ж тут говорить, когда наши знаменитые и любимые артисты уходят и уходят, — вздыхая, сказал Роман Григорьевич. — Время такое… Вот и Сашенька тоже. Я познакомился с Лазаревым еще во времена нашей совместной учебы в Москве. Я поступил в ГИТИС,
а Саша — в школу-студию МХАТ. Поскольку вся творческая молодежь общалась друг с другом, я часто видел его у нас в институте. Правда, была еще одна причина его частых приходов к нам — сердечное увлечение. Помню, как Саша чуть ли не каждый день стоял на пятачке на втором этаже ГИТИСа и терпеливо ждал, пока закончатся занятия на актерском курсе, где у него был интерес. Иногда он сжимал в руках прелестный букетик роз.
— Кто же был предметом его обожания?
— Замечательная артистка, которая, увы, так и не стала звездой. Она промелькнула, пролетела и угасла, как множество актрис. Но начало было феноменальным. Думаю, во многом благодаря именно роману с Сашей. Потому что своей энергией он был способен заряжать людей. Когда я смотрел на эту пару, мне казалось, что влюбленные просто парили на волнах своих чувств. Знаешь, в нем одновременно сочетались терпение, доброта, обожание, сумасшествие… Я смотрел и думал, как это все может совмещаться в одном человеке! Не знаю всех перипетий этого романа, но он неожиданно оборвался. Саша стал гораздо реже приходить к нам в институт.
— Имя красавицы не назовете?
— Думаю, Саша не хотел бы, чтобы я расшифровал ее имя. Не знаю, была ли она у него первой, но то, что для него это было очень значимое чувство, даже не сомневаюсь. Саша был удивительно, потрясающе красив. Высокий, с гордой осанкой. Вокруг него всегда толпами вились поклонницы. Помню, как наши девчонки с актерского мечтали лишний раз пробежать мимо Саши и обратить на себя его внимание. Но постоянство было одной из его главных черт.
— Он не изменял ни театру, ни жене.
— Что вы! Это было просто немыслимо! Ни в первом, ни во втором случае. Сашу сразу взяли в театр имени Маяковского. Практически с первого же года он стал играть главные роли. Я прекрасно помню его в пьесе Арбузова, в мюзикле «Дон Кихот». А я в свою очередь тоже не мог о нем забыть. Это называется прекрасным украинским словом «сполох». Озарение, свидетелем которого я был в его студенческие годы, заставляло меня все время помнить о нем. Повторял: надо его к себе позвать. И когда начал ставить на телевидении спектакль «Игроки» по Гоголю, в десятке лучших на то время артистов Москвы, которых я пригласил, конечно, был и Саша. Играли Калягин, Гафт, Марков, Терехова.
Лазарев согласился на роль сразу и с большим удовольствием. Ему досталась роль шулера, испытавшего предательство в любви. Я понимал, что это чувство ему знакомо. На крупных планах в его глазах какая-то затаенная обида была видна. А камеру ведь не обманешь! Саша играл превосходно. Вообще, актеры удивительно сошлись в одном ансамбле, где главным был, конечно, Валя Гафт. И сейчас, пересматривая картину, понимаю, сколь уникально был ими сыгран гоголевский текст.
— Лазарева и при жизни называли едва ли не самым аристократичным из всех советских киноактеров.
— В нем чувствовалось врожденное благородство. Помню, я был председателем жюри на фестивале «Киношок», который проходил на юге. Саша и Света Немоляева были членами жюри. И вдруг приходит сообщение, что умер руководитель театра имени Маяковского Андрей Гончаров. Не задумываясь, в одну секунду, Саша тогда подошел ко мне и лишь спросил: «Понимаешь?..» Я кивнул, и они со Светой в тот же день улетели в Москву.
Саша был преданным и благодарным человеком, что совершенно удивительно для актерской среды. Его и Немоляеву приглашали работать во многие театры, но они даже представить себе не могли, что изменят своей «Маяковке». И когда совсем недавно коллектив театра имени Маяковского выступил против нового художественного руководителя Сергея Арцибашева, Саша и Светочка стали одними из немногих, кто был категорически против того, чтобы он ушел из театра. Лазарев был благодарен Арцибашеву за то, что он дал ему возможность сделать несколько больших работ в театре. Так же трепетно Саша относился к Гончарову.
Даже к Татьяне Дорониной испытывал глубочайшую нежность.
— Но ведь роль с ней в картине «Еще раз про любовь» принесла ему огромную славу.
— Да, но надо при этом знать характер Дорониной. Саша был признателен и Тане, и Радзинскому, что сыграл в фильме по его сценарию. Я тоже работал с Дорониной, мы с ней в прекрасных отношениях. Но чаще всего к ней относятся с опасением или даже откровенным неприятием. Саша же признавался: «Я в восторге от Тани. Она великая актриса».
На фото: Вместе с Татьяной Дорониной Лазарев снялся в фильме «Еще раз про любовь». 1968 год
И это было совершенно искренне. Когда вокруг все кричали: «Нет, она плохая», он повторял: «Одумайтесь, одумайтесь…» Такую открытость чувств, как у Саши, я встречал лишь у артистов-детей. А поскольку детство в наш плебейский век в театре не востребовано, таким людям, как Лазарев, живется непросто. Вот они постепенно и уходят из жизни: Ульянов, Лавров, Ефремов, Дмитриев, Козаков… Я уже молчу о плеяде актеров «Ленкома». Это когорта детей с большой буквы. Когда оказывается, что они уже не нужны — начинается трагедия. Но я верю, что там, на Небесах, они объединятся и будут играть в другом театре…
— Пара Лазарев-Немоляева считалась одной из самых образцовых в театральном мире Москвы.
— Так оно и было. Второго такого союза, наверное, еще долго ждать придется. Саша обожал свою Светочку, так он ее ласково называл. Был для нее буквально родным отцом, у них были трепетные отношения. Все время вместе, никаких скандалов, Боже упаси! Они любили ходить, держась за руки, и в этом было что-то такое чистое и наивное. Мне даже сложно представить Сашу с другой женщиной. Помню, я видел его последний раз в театре «Современник», где показывали спектакль режиссера Евгения Арье «Враги. История любви». Лазарев был с супругой. Хорошо выглядел, в темном строгом костюме, солидный. И вот опять степень его благородства. Сашу же прекрасно знают в театре, он мог позвонить и попросить два места. Нет, он купил билеты. И когда директор театра увидел их
со Светой в фойе, подошел и спросил: «А почему я не знал, что вы будете на спектакле?» — Саша ответил совершенно просто: «Мы купили билеты». Все! В этом отсутствии пафоса был он весь. Мы часто сталкивались просто так на улице, поскольку живем недалеко друг от друга. Только я ближе к Кремлю, а он — к Пушкинской площади. В гости друг к другу не ходили, но, бывало, встречались в одних магазинах.
— Лазарев был модником?
— Да ему и не нужны были дорогие костюмы. Саша всегда прекрасен. Подтянутый, моложавый. Ему удивительно шла седина. Никакая одежка не могла сделать его лучше. Он был свободен и любвеобилен. А это самая лучшая аура для человека. Особенно для великого АРТИСТА.
Александр Лазарев и Светлана Немоляева считались одной из самых образцовых пар в театральном мире Москвы