80 лет назад, 23 мая 1931 года, родился известный украинский самолетостроитель, многолетний генеральный конструктор АНТК «Антонов» Петр Балабуев
Однажды после войны неподалеку от родного хутора Петра Балабуева приземлился самолет. Подросток воспринял летательный аппарат как нечто сверхъестественное. Ведь о самолетах он тогда ничего не знал. Его отец, Василий Игнатьевич, был кузнецом, мог выковать любой, самый маленький инструмент. В годы войны Василий Балабуев работал в луганском подполье, командовал партизанским отрядом, но в 1942-м гестаповцы выследили его и расстреляли. Маме, простой колхознице, пришлось одной поднимать сына и двух дочерей.
В голодных 1946-1947 годах дневной нормой продуктов старшеклассника Балабуева была стограммовая стопка тыквенных семечек. Но голод романтике не помеха. Сначала Петр мечтал стать геологом, потом собирался поступать в Николаевский кораблестроительный. Но, решив, что не боги горшки обжигают, документы подал все-таки в Харьковский авиационный институт. Здесь же познакомился с будущей женой Раисой.
Раиса Панфутьевна поделилась с «ФАКТАМИ» воспоминаниями о супруге.
— На нашей даче в Шишаках на Полтавщине большой участок засеян газонной травой, — рассказывает Раиса Балабуева. — Петр Васильевич любил, чтобы все было красиво. Когда приезжал на фазенду, садился на мини-трактор и подстригал газон. Любил сажать деревья, благо, на 50 сотках есть где развернуться. Огород у нас маленький, как две кухни: три рядка чеснока, петрушка, укроп, небольшой сад из шести яблонь, пары вишен и груш. Остальной участок муж засадил каштанами, дубами, кустарниками. Хотел сделать в этом мини-парке фонтан, чтобы отдыхать там после отставки.
— Генеральный конструктор мог крышу починить, гвоздь забить?
— Да, он умел многое. Но свободного времени катастрофически не хватало — на первом месте всегда стояла работа. Петр был настоящим трудоголиком. И очень хорошим организатором. Наша фирма (АНТК «Антонов». — Авт.) всегда помогала больницам Амосова и Шалимова, Институту ортопедии — покупали инструменты, медицинскую аппаратуру и так далее.
В то время как мы поселились в Шишаках, в местной гимназии не было ни одного компьютера. И когда на работе меняли компьютеры, мы передали бэушные машины в гимназию, оформили детям компьютерный класс. Специалисты компании подключили технику и обучили преподавателей. После смерти Петра Васильевича улицу Чапаева с согласия всех ее жителей назвали именем Петра Балабуева. Раньше муж был почетным гражданином Киева, сейчас такое же звание ему присвоили и в Шишаках.
— Как ваша семья обычно проводила отпуск?
— Когда дети, Ирина и Максим, были маленькими, мы каждое лето выезжали на море. Шесть или семь раз ездили дикарями на Кавказ — в Сочи, Сухуми, Пицунду. Муж любил путешествовать автомобилем. Сначала мы купили 21-ю «Волгу», потом — 24-ю. В те времена можно было остановиться где угодно, переночевать под любым леском, у речки — никто никого не трогал.
— Он был дисциплинированным водителем?
— Петя любил лихачить. В талоне предупреждений у него было много дырок за превышение скорости. К его маме в Луганск — а это 800 километров! — мы выезжали в семь утра, и уже в девять вечера прибывали на место. А ведь дороги тогда находились в худшем состоянии, чем сейчас.
Если инспектор ГАИ останавливал мужа и выписывал штраф, Петр Васильевич никогда не спорил и молча платил. Но однажды, собираясь из Шишаков в Киев, переоделся, и кошелек остался в другом пиджаке. Как обычно, ехал быстро. Естественно, его остановил гаишник и, рассматривая удостоверения Героя Украины и генерального конструктора АНТК «Антонов», долго удивлялся, что у такого известного человека нет денег на оплату штрафа.
Отправляясь в отпуск по кавказскому маршруту, мы преодолевали по 1200 километров в день. Правда, я подменяла мужа за рулем на пару часов. Приезжали на место, останавливались в кемпинге и быстро налаживали походный быт. Готовили на туристическом примусе легкие завтраки и ужины, а обедали в каком-нибудь кафе.
— Какое блюдо вы готовили мужу чаще всего?
— Борщ. Под него мог и рюмочку с друзьями выпить. Чаще всего — с коллегами по работе. Муж называл их «моя команда».
В рестораны мы не ходили. День рождения Петр Васильевич никогда не отмечал, и даже его 70-летие в 2001 году не стало исключением. В такие дни муж старался уехать в командировку или отпуск. Может быть, это и правильно. Петя говорил: «Если делать день рождения, то надо звать всю команду. Чтобы никто не мог упрекнуть: «Ага, этого пригласили, а меня забыли. Значит, тот приближенный, а я нет».
Правда, свое 70-летие я отмечала в ресторане. Пригласила бывших сотрудниц, ведь 33 года проработала на заводе Антонова конструктором по фюзеляжу. Мы с мужем окончили один институт — Харьковский авиационный. Если у Петра Васильевича возникали какие-то проблемы на работе или появлялась новая идея, мы все обсуждали за ужином. Могли и до трех часов ночи проговорить.
— В интервью «ФАКТАМ» Петр Васильевич вспоминал, что буквально отбил вас у какого-то испанца. Схлестнулся с ним врукопашную…
— Мы с Петей познакомились еще в студенческие времена. Но это были сугубо дружеские отношения. Он мог позвонить мне: «Рая, давай погуляем. На улице такой красивый первый снег!» Я отрывалась от чертежей, и мы гуляли в Померках (район Харькова, где расположен ХАИ. — Авт.). Без поцелуев, без объятий: у меня была своя любовь, у него — своя.
В 1954 году Олег Константинович Антонов набирал в киевское КБ молодых специалистов. Часть нашего выпуска конструкторов распределили в Киев. Это уже здесь Петя дрался с моими поклонниками. А расписались мы в 1956-м. Тогда я жила в общежитии, а Петр Васильевич — в 11-метровой комнатке в коммуналке в Святошине.
Когда родилась дочка, к нам на подмогу приехала Петина мама, Марфа Арсентьевна. Ведь в то время декретный отпуск предоставляли только на 30 дней. Еще полгода можно было взять за свой счет. А потом — выходи на работу или увольняйся. Муж работал начальником мастерской и получал 1500 рублей старыми (до реформы 1961 года. — Авт.), жить на эти деньги втроем было сложно. Он попросил свою маму, колхозную птичницу, переехать к нам на зиму, чтобы присмотреть за Ирочкой. Вчетвером мы ютились в комнатушке, где были кровать, кухонный столик и абажур. А летом сорокапятилетняя бабушка вернулась в Луганскую область и забрала внучку с собой. Через год мужу дали двухкомнатную квартиру на улице генерала Витрука.
Петя был очень хорошим мужем и отцом. Но приходил домой поздно, а уходил рано. Поэтому детям не хватало его внимания. На родительские собрания ходила я. Благо, дети учились на одни пятерки. Дочь окончила физмат КГУ, а сын поступил в Московский физико-технический институт, поскольку, по мнению папы, в нашей семье было уже достаточно авиастроителей. Дипломную работу Максима опубликовали в физическом журнале, после чего из штата Огайо ему прислали предложение заняться научной работой.
Но наступил 1991 год. Советский Союз распался, в Академии наук перестали выплачивать зарплату, и сын никуда не поехал. Хотя Петр Васильевич очень хотел, чтобы он защитил диссертацию в Америке. Максим тогда сказал: «Папа, кому нужна моя диссертация?» Наверное, правильно решил. Дети иногда прозорливей родителей.
— Распад Советского Союза больно ударил по украинскому самолетостроению…
— Петр Васильевич не мог поверить, что Союз развалится. При Олеге Антонове денег на новые самолеты не жалели. Мы только проектируем машину, а по нашим чертежам уже работают на авиазаводах в Ташкенте и Воронеже. А тут вдруг: денег нет, самолеты никому не нужны. Многие специалисты ушли в корпорацию «Боинг», в Москву, некоторые уехали за границу, где больше платили. Сейчас будто бы все стабилизируется. Семидесятку (Ан-70. — Авт.) сделали. Если бы этот самолет спроектировали в Советском Союзе, его моментально запустили бы в производство. Но… денег нет. Даже Москва не решилась взяться за это. За границей тоже не сделают. Там и «Руслан» не могут потянуть. А лучше-то самолета нет! Канадцы в какой-то газете написали: «Единственный недостаток «Руслана», что таких самолетов очень мало выпустили».
— После добровольной отставки Петр Балабуев прожил всего два года. Может, гены тому виной?
— Гены тут ни при чем. Мать Петра Васильевича из долгожителей, прожила 91 год. А бабушка по маминой линии умерла в 96 лет. Муж говорил: «Я тоже буду долго жить».
Если бы он не ушел в отставку в 2005-м, когда руководители Украины его не поддержали, возможно, не умер бы. Петр Васильевич просил не объединять в концерн АНТК «Антонов» и Харьковский авиазавод (полгода назад Павла Науменко, бывшего руководителя авиазавода и по совместительству кума Петра Ющенко, приговорили к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества за расхищение государственной собственности в особо крупных размерах. — Авт.). Муж говорил: «Давайте подождем два года. Дайте деньги авиазаводу, чтобы он поднялся до уровня АНТК, а потом объединим». Но Президент Ющенко решил: «Мы с таким концерном создадим свой «Боинг».
Недавно я смотрела телепередачу, в которой профессор-медик говорил: «Моральная травма часто перерастает в физическую. Почему человек, которого обидели, говорит: «У меня до сих пор стоит ком в горле»? Это не просто слова. На самом деле ком в горле опускается все ниже и ниже, доходит до желудка, и мы получаем раковую опухоль».
К сожалению, так произошло и с Петром Васильевичем. Муж был здоровым человеком. Он никогда не уходил на работу, не сделав утренней зарядки. Дома до сих пор лежат его гантели, стоят спортивные тренажеры. Давление было, как у космонавта: 120 на 80, анализ крови идеальный. А видите, как получилось…
— Ваш супруг знал о своем онкологическом заболевании?
— Нет, но, может быть, догадывался. После операции мы уехали на дачу. Муж поправился на восемь килограммов! Он так хорошо себя чувствовал! Я бодрилась из последних сил.
Как-то сидели с ним на лавочке и смотрели на звезды. Петр сказал: «Вот станем старенькими, переедем на дачу, а вечерами нам будет светить Волопас». Ему так хотелось спокойно пожить…