Ангелина из Черкасской области стала самым маленьким пациентом столичного института имени А. Шалимова
— Дочка родилась в срок, из роддома нас выписали без каких-либо подозрений на серьезную болезнь, — рассказывает мама малышки 34-летняя Алена из города Смела Черкасской области. — На пятый день у Ангелины отпал пупок, из раны пошла кровь. Мы тут же обратились к врачам. В Черкасской больнице у малышки заподозрили проблемы с печенью. Сначала думали, что это гепатит С, но в результате подтвердили непроходимость желчных протоков. Тогда же прозвучали слова: «Нужно делать пересадку печени».
— Когда мы слышали о подобных операциях по телевидению или читали в газетах, казалось, с нами такого не может случиться, — добавляет
муж Алены Сергей. — Тем более старшая дочь — ей сейчас десять лет — росла здоровым ребенком. Когда же оказалось, что пересадка необходима Ангелине (фото), мы с женой испытали настоящий шок. Понадобилось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Из Черкасс нас направили в столичную детскую больницу «Охматдет». Здесь предложили провести операцию на протоках, но мы отказались. Нас направили на консультацию к Олегу Котенко, который делает пересадки печени от родственных доноров. Ангелине было четыре месяца. Олег Геннадиевич сказал, что выполнить трансплантацию можно будет, когда Ангелине исполнится шесть месяцев и ее вес превысит шесть килограммов.
Операцию все равно пришлось провести раньше. Состояние малышки начало ухудшаться. Трансплантация состоялась 12 мая. На тот момент Ангелине было пять месяцев. Правда, весила она уже больше шести килограммов. Это с учетом скапливающейся в ее животике жидкости — во время пересадки откачали 700(!) миллилитров.
— Нам еще не приходилось оперировать такого маленького пациента, — признается руководитель отдела хирургии и трансплантации печени, заместитель директора по научной работе в трансплантологии Национального института хирургии и трансплантологии имени А. Шалимова Олег Котенко. — Это было весьма сложно, ведь диаметр печеночной артерии у девочки — меньше миллиметра, а воротной вены — всего два миллиметра. Диаметр сосудов донорского органа составлял два сантиметра! И их нужно было соединить. Чтобы это сделать, мы использовали новую технологию. К счастью, все получилось.
— Когда Олег Котенко сказал нам, что до операции Ангелине нужно поправиться еще хотя бы на килограмм, я испугалась, что ей это не удастся, — говорит мама малышки. — Здоровый ребенок в возрасте четырех месяцев за четыре недели прибавляет приблизительно 700 граммов. Наша дочка набирала около 500. Из-за болезни Ангелина была настолько слабенькой, что не могла нормально сосать грудь, поэтому я сцеживалась и поила ее молоком из бутылочки. Так и ей было легче, и я видела, сколько она съела. Последний месяц перед пересадкой взвешивали дочку утром и вечером. Мы расстроенно отмечали, что она слишком медленно набирает вес. При этом ее кожа становилась все более желтой, то есть болезнь прогрессировала.
— Да и животик у Ангелины буквально разбухал — в нем накапливалась жидкость, — добавляет Сергей. — Перед операцией пупок торчал, как поплавок. Мы приехали в клинику 5 мая. Сделав полное обследование, врачи удостоверились, что я могу быть донором. Транпслантацию назначили на 26 мая. Я еще планировал съездить домой, чтобы высадить помидоры, но состояние Ангелины ухудшалось буквально на глазах: она стала тяжелее дышать, не могла переворачиваться… Операцию перенесли. Так и не высадил свою рассаду…
В девять утра в операционную забрали Сергея, а в 12 дня — Ангелину. Трансплантация длилась около 18 часов.
— Поддержать меня в этот день приехала кума, — говорит Алена. — Мы с ней пошли гулять по городу, но не слишком далеко от больницы, чтобы каждый час-полтора можно было вернуться и узнать, как идет операция. Медсестры мне объясняли: раньше, чем закончится операция, никто из хирургов к тебе не выйдет. Но меня тянуло к дверям, за которыми все происходило. Около девяти вечера мне сказали, что Сергея уже перевезли в реанимацию. Значит, сделала я вывод, у него все прошло хорошо. В два часа ночи мне позволили к нему зайти. Рядом с его большой кроватью стояла маленькая, в которой лежала Ангелина. Олег Котенко находился здесь же. Он сказал, что желчь у малышки начала выделяться прямо во время операции. Это хороший показатель. Когда увидела мужа и дочь, мне стало спокойнее. Через сутки Сергея перевели в палату. Дочка пробыла в реанимации четыре дня. Мне позволяли к ней заходить. Сейчас мы всей семьей находимся в палате. Видите, у меня к кроватке дочери прикреплен список лекарств, которые нужно давать ей каждый день. Учусь этому под контролем врачей, ведь теперь Ангелина постоянно будет принимать лекарства, которые подавляют иммунитет и не позволяют отторгаться пересаженной печени.
Когда я вошла в палату, девочка спала в своей кроватке. Одна из ее ручек лежала на книжке для самых маленьких. «Очень любит «читать», — улыбнулся папа. Несмотря на то что в комнате не было жарко, затылок малышки покрывали мелкие капли пота.
— Дочка еще очень слабенькая, поэтому много потеет, — объясняет мама. — Даже сосание из бутылочки дается ей с большим трудом. Правда, после операции она съедала за раз всего десять граммов молока, а сейчас выпивает уже по 150!
Алена призналась, что после операции боялась взять дочь на руки.
— Мне казалось, каждое прикосновение причиняло ей боль, — говорит женщина. — Первые дни после пересадки она была беспокойной, постоянно хныкала. Видя, как уверенно ведут себя медсестры, и я перестала волноваться, начала прикасаться к дочке.
— Нам с женой после трансплантации морально стало легче, — добавляет Сергей. — Без операции дочка погибла бы. Это мы хорошо понимаем. Но врачи успели спасти нашу малышку. Теперь каждый месяц мы должны приезжать в клинику для контроля. Если у Ангелины будут хорошие анализы, осмотр можно проходить раз в три месяца, а затем — раз в полгода. Мы с Аленой готовы следовать каждому слову врачей.
— У мужа для пересадки взяли меньшую долю печени, — продолжает Алена. — Вскоре она восстановит свои первоначальные размеры. Тот кусочек, который пересадили Ангелине, тоже будет увеличиваться по мере роста нашей девочки. Удивительная особенность органа.
— Для такого маленького ребенка 450-граммовая печень — слишком большая, — говорит Олег Котенко (фото). — Она с трудом помещается в животе малыша. Отрезать от нее «лишнее» нельзя, ведь это цельный комплекс. Чтобы разместить донорский орган, мы не сшивали мышцы Ангелины, а раздвинули их и укрепили специальной сеткой, которую обычно используют при грыжах. Так нам удалось увеличить объем брюшной полости малышки. По мере роста девочки печень «уляжется» так, как следует. Внешне совершенно не будет заметно, что мы немного растянули кожу живота.
— Первую операцию ребенку до года вы провели шесть лет назад.
— Да, малышке из Симферополя. Маргарите тогда было около восьми месяцев, а весила она шесть с половиной килограммов. Часть своей печени ей отдала мама. Марго стала нашей первой крошечной пациенткой. Сейчас у нее все хорошо. В этом году девочка заканчивает первый класс. Она не отличается от своих сверстниц. А ее мама несколько лет назад родила второго ребенка — мальчика.
— Известно, что детям с пороками сердца операции проводят даже в день их появления на свет. Почему пересадку печени не делают месячным малышам, а ждут до полугода?
— Согласно мировой статистике, детки, которые были старше полугода и весили больше шести килограммов, лучше переносят трансплантацию. У них выше выживаемость. Во время стажировки в Японии я присутствовал на пересадке, которую профессор Танака сделал 29-дневному ребенку. К сожалению, пациент вскоре погиб. Высокая смертность после подобных операций на печени объясняется незрелой иммунной системой малышей, из-за малого веса сложно подобрать необходимую дозировку препаратов, не позволяющих отторгаться трансплантату. Кроме того, сложно совместить детские и взрослые сосуды. Возникает угроза тромбоза. Малыши старше полугода переносят трансплантацию гораздо лучше.
— Сколько вы выполнили пересадок детям до года?
— 26. Ангелина стала 27-й. К сожалению, трое детей погибли из-за развившегося послеоперационного сепсиса. Но благодаря более чем десятилетнему опыту проведения трансплантации печени от родственного донора мы научились предупреждать грозные осложнения и кризы отторжения. Большинство наших пациентов, перенесших пересадку, живут активной жизнью.
Фото автора и Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»