Запорожец Андрей Могила, которому 9 мая имплантировали донорское сердце, мечтает вместе с женой спустя время подарить маленькому сынишке сестренку
С 29-летним Андреем, в чьей груди вместо родного больного сердца теперь бьется здоровое донорское, мы встретились ровно через месяц после операции, в очередной раз заставившей заговорить о высоком профессионализме запорожских хирургов-трансплантологов. «ФАКТЫ» рассказывали об этом событии в мае.
Журналиста Андрей встретил возле дома, при этом выглядел бодро. А общались мы в скромной однокомнатной квартире, которую снимает его семья. Примечательно, что официальный день рождения парня, 19 января, как раз на большой церковный праздник — Крещение, а день второго рождения, то есть операции по пересадке сердца, пришелся на День Победы, 9 мая. Андрей окончил Запорожский машиностроительный университет. На знаменитом предприятии «Днепроспецсталь» дипломированный инженер-металлург проработал всего год и остался недоволен заработком. Зато когда устроился на фирму, занимающуюся установкой пластиковых окон, стал приносить домой втрое большую зарплату! Занятие, конечно, легким не назовешь, поясняет Андрей, но работа была прибыльной, пока не начался кризис. Собеседник с гордостью вспоминает, что средства на собственную свадьбу он заработал всего за месяц.
— Где вы отыскали свою вторую половинку?
— Мы с Анжелой давно друг друга знали через общих знакомых. Но ближе познакомились, когда она в аварию попала: пока две недели в больнице лежала, мы с друзьями приезжали ее навещать. Доприезжался! — весело резюмирует Андрей. — В марте она травму получила, а в апреле я уже просил у родителей ее руки. Жена по специальности парикмахер, но после декрета вышла на работу в магазин, сейчас на смене. Вот какая она у меня! (Достает с полки снимок в рамочке, а из шкафа — большущий свадебный альбом с фотографиями.)
2007-й год для семьи оказался не только счастливым — из-за свадьбы, но и трагичным — из-за смерти младшего брата Андрея, Саши.
*«Врачи уверены, — радуется Андрей, — что у моего трехлетнего сына не повторятся те же проблемы с сердцем, что были у меня и у брата»
— В прессу просочилась информация, что у вашего брата была такая же болезнь, как и у вас, — дилатационная кардиомиопатия, то есть истощение сердечной мышцы.
— Да, и болезнь та же, и такая же операция по пересадке сердца. В этой же областной больнице, в этой же реанимации. Но донорское сердце у брата или не прижилось, или тромб образовался… Он три года прожил с больным сердцем, с пересаженным — два дня. А я вот — живу!
Дело в том, что у брата сердце было больное само по себе, врачи находили в нем шумы и даже давали отсрочку по военкомату. Но, видимо, был недобор призывников, и его призвали, причем в субботу вручили повестку, а в понедельник велели явиться с вещами в военкомат. Через месяц его отправили в учебную часть «Десна» — Саша там отлежался в госпитале, потом перевели в Чернигов в госпиталь, затем в Киев, а в августе вообще комиссовали. Ему становилось все хуже и хуже, он во всех больницах города полежал, так три года и мучился, получил I группу инвалидности. Затем брату предложили сделать пересадку сердца. Однако дождаться донорского сердца оказалось нелегко. Саша вхолостую раз пять или шесть ездил в больницу. Звонят: «Есть донор!» — он приезжает, но… То родственники донора согласия не дали, то сердце по показаниям не подошло. В скором времени его организм совсем ослабел. А ведь он не дожил даже до 22 лет… Так же, как и мне, Саше на ночь сделали операцию, в субботу он уже пришел в себя, в воскресенье маме сказали, что ему можно супчик сделать, но, пока она съездила домой, брата не стало…
Мы с Сашей по вечерам на турник бегали, занимались спортом, в баскетбол, футбол играли, — перечисляет Андрей. — Не было ни проблем, ни жалоб, пока он не пошел в военкомат! Я тоже проходил медкомиссию — у меня все было в порядке с сердцем… Но в армию не попал: сначала учился в вузе, когда окончил — младшего забрали, а двух братьев обычно сразу не призывают. Его комиссовали летом — меня осенью позвали. Я прошел медосмотр и уже был готов «с вещами на выход», но мама заявила в военкомате: «Вы одного угробили, — другого не дам!» «Ну ладно», — согласились там.
— Как вы почувствовали развитие болезни?
— Появились боли в районе солнечного сплетения — при ходьбе, при нагрузках. Я думал, что это желудок дает о себе знать, язва, может, образовалась, ведь не всегда получалось вовремя пообедать. Начал задыхаться, даже спать не мог лежа: сижу — чувствую себя нормально, только ложусь — вены на шее вздуваются, голову давит, словно при давлении. Я ночи четыре спал, сидя в кресле. Пошел на УЗИ, все-таки грешил на язву. А там жидкость в легких нашли, в брюшной полости, в плевральной полости… Врач дал заключение «эхо-признаки двустороннего гидроторакса» и еще много разных сложных терминов написал, а потом велел срочно проконсультироваться у терапевта и кардиолога. Когда посмотрели кардиограмму, вызвали «скорую», и меня сразу отправили в больницу.
— Страшно было?
— Да нет, — пожимает плечами собеседник. — Мне главное было, чтобы ненадолго. Положили, прокапали недельку. Когда начал в больнице все обследования проходить, то в компьютере натолкнулись на ту же фамилию и инициалы «Могила А. Л.». Раньше так с военкоматом было — приходит повестка, не разберешь, кому из нас. Прихожу я — врачи утверждают, что не вызывали. Целый день потратишь, потом спохватишься: «Может, брат нужен?» «А, да-да!» После этого стали указывать год рождения призывника. Вот и здесь уточнили: «Вы у нас уже были?» — «Нет, у вас мой брат лежал». Достали Сашину медицинскую карту, а там практически тот же диагноз. Меня посмотрели кардиохирурги, врач Сергей Юрьевич Наконечный сделал УЗИ и предложил через месяц сравнить показания. Пришел 6 мая — изменений практически нет, сказали, надо делать операцию. Ну надо, так надо! Я не волновался. И на операцию ехал спокойно.
Наш разговор прерывает назойливый сигнал будильника на мобильном телефоне, и Андрей отвлекается на прием лекарств — выгребает из упаковок таблетки и капсулы, запивает, поясняя, что принимает их по часам в течение всего дня.
— Вот этих таблеток (показывает) мне хватает на три-четыре дня. Этих — на два, а этих — на пять. Стоимость всех упаковок разная — 30-40 гривен. А пить лекарства предстоит как минимум месяц.
— Выходит, вам теперь надо жить за двоих: за себя и за брата. Какие планы на будущее?
— Через полгодика, когда группу инвалидности оформят, надо будет искать какую-нибудь работу… А пока еще у меня грудная клетка не заросла, толком не повернешься, ничего не сделаешь. Врачи сказали — месяца два-три заживать будет. Да и от таблеток никуда не деться. Ну и мечтаем, точнее, уже договорились с женой, что как только сынишка подрастет лет до пяти (а сейчас ему три), то обязательно подарим ему сестренку! Вообще-то, я сразу хотел девочку. И до сих пор хочу дочку! Но, когда умер брат, я решил, что если будет сын, то назовем именно Сашкой! Так и вышло.
— Всех интересует, какие-то изменения в вашем организме произошли?
— Не знаю, пересадка ли сердца повлияла, но после операции я ел целыми днями! Да и сейчас ем неплохо. Можно сравнить с прошлыми фотографиями (показывает на снимке) — я был худой-худой. К тому же, провалявшись на больничной койке несколько недель, я отвык курить — жена и этому радуется, и тому, что поправился.
— Я убеждала Андрея, что операция пройдет благополучно и мы будем счастливо жить дальше, — рассказала «ФАКТАМ» Анжела, супруга Андрея. — Не могу сказать, что после пересадки сердца муж сильно изменился, однако аппетит у него заметно возрос. Причем изменились вкусовые предпочтения: например, раньше он супы не очень любил, а теперь ест с удовольствием. Почему-то стали нравиться апельсины, творожки. И еще Андрей стал более чувствительным и заботливым.
— Андрей, говорят, вы хотели познакомиться с родственниками своего донора…
— Было такое. Хотел съездить в Днепропетровск (донором стал человек, скончавшийся в Днепропетровской больнице имени Мечникова, с которой у Запорожского межобластного центра трансплантации давнее сотрудничество. — Авт.), но жена с ними разговаривала по телефону и передала мне, что родственники просили просто поставить за умершего свечечку в церкви и все. Папа с тестем сразу поехали в церковь и выполнили просьбу.
— Трансплантация сердца — операция дорогостоящая. Как решалась эта проблема?
— Ею занимались родители. Еще родственники помогали, мамины и папины, друзья, сотрудники — спасибо всем огромное!
С мамой Андрея Могилы мы общались по телефону — она вместе с мужем поехала навестить стареньких родителей в Кировоградскую область.
— Екатерина Васильевна, вы, как мама, пытались выяснить причину возникновения одинакового заболевания у сыновей. Что вам объяснили медики?
— Нам сказали, что это наследственное. Причем перешло не от отца или деда, а по генам могло передаться аж в 15-м поколении! Испугавшись, мы хотели и маленького Сашеньку проверить — не передалось ли и ему заболевание. Но Александр Семенович Николенко, трансплантолог, сказал: «Даже и не мучайте ребенка, у него это не повторится, просто в данном случае так сошлись гены…» То есть ни у кого в роду может больше и не быть такой болезни, или же она опять возникнет у дальних потомков. Что могло спровоцировать нарушения в работе сердца? По мнению врачей, такие осложнения бывают после перенесенных ангины или гриппа.
— Насколько было сложно решиться на операцию Андрею после печального исхода с трансплантацией Александру?
— Сам Андрей, по-моему, не понимал, на какой риск идет. Ну а я собирала нервы в кулак, старалась держаться, и муж поддерживал. Зато болезнь детей показала, сколько вокруг нас настоящих друзей — и сваты, и коллеги по работе, все родственники, кумовья и товарищи Андрея. И Сашу они поддерживали, и Андрюшу, как морально, так и финансово.
Я очень благодарна всем врачам, которые имели отношение к лечению сына — в кардиохирургии, в реанимации. И всем медсестрам, которые старательно выполняли свою работу. Кстати, часть лекарств больница использовала своих, нам даже не сказали их стоимость, иначе мы бы просто не потянули все затраты. И сейчас для восстановления некоторые таблетки сыну выделяет больница. Надеюсь, что теперь все треволнения позади…