Исполнился год, как ушел из жизни знаменитый российский поэт
После смерти мужа писательница Зоя Богуславская не дает интервью. Говорит, что рана еще слишком глубока. Исключение Зоя Борисовна сделала только для одной московской журналистки и вот сейчас для «ФАКТОВ». К Украине у нее с супругом было особое отношение. Об интервью мы договорились еще в мае, накануне годовщины смерти поэта, но все не получалось. Несмотря на свои 82 года, Зоя Борисовна не сидит на месте. Она очень занятой человек. Вот и в этот раз сказала: «Давайте пообщаемся, только недолго, а то мне в три часа ночи надо улетать».
* Андрей Вознесенский и Зоя Богуславская прожили вместе 46 лет, что для творческих союзов очень большая редкость.2004 год
— Зоя Борисовна, памятник уже установили на могиле Андрея Андреевича?
— Да, в виде огромного шара. Андрей его сам придумал, когда умерли его родители. Я, кстати, никогда прежде не рассказывала эту историю. Когда 10 марта 1982 года умерла мама Андрея, он был в Берлине. Антонина Сергеевна ушла из жизни внезапно, сидя в кресле перед телевизором. На экране выступал как раз Расул Гамзатов. Помню, звонит телефон, слышу сдавленный голос Наташи, сестры Андрея: «Зоя, только что скончалась мама!» Я тут же звоню в Германию: «Андрюша, вылетай скорей в Москву. Маме плохо». А он в этот момент собирался выходить на сцену. Я не стала говорить ему правду, чтобы не срывать зарубежные гастроли. Утром Андрей примчался первым же рейсом. Мы с телом его мамы стояли в очереди на кремацию. Когда Андрей зашел и увидел эту картину, страшно побелел. Стал отчаянно кричать: «Я не дам вам ее сжигать!» И, не обращая внимания на окружающих и близких, стал стаскивать гроб с катафалка. Вызвал грузовое такси и увез тело. Толпа присутствующих замерла. Думаю, в истории захоронений это был единственный случай, когда гроб с усопшим похитили на глазах скорбящих. Два дня Андрей добивался у чиновников Моссовета разрешения похоронить мать на Новодевичьем кладбище рядом с отцом — известным ученым, директором Института океанологии.
Такая же история повторилась и с Андреем. Естественно, он хотел, чтобы его похоронили рядом с родителями. Мой сын Леонид после ходатайств и хождения по инстанциям звонит: «Хоронить на Новодевичьем не разрешают». Оказывается, нет места, рядом можно только урну с прахом захоронить, но Андрей-то был против, чтобы его кремировали. Я вне себя кричала от отчаяния. К кому мы только не обращались. Звонит какая-то помощница Лужкова и говорит: «Ваше дело на захоронение решено, документы подписаны». Я отвечаю: «Не дам хоронить мужа на другом кладбище, вообще не буду предавать его земле. Он должен лежать только с родителями на Новодевичьем». А чиновница: «Почему же вы не сказали, что у него там родители. Попробую решить этот вопрос, но вряд ли получится, поскольку все бумаги подписаны». Перезвонив через 15 минут, она сообщила, что удалось переделать бумаги. Так что Андрей обрел покой там, где хотел.
— Предчувствия накануне смерти мужа были?
— Никаких абсолютно. Андрей никогда не думал о смерти, не говорил об этом, боялся накликать беду, даже завещание не написал. Хотя у него было много стихов о смерти: «Благодарю, что не умер вчера», «Мы уплывем вместе, обняв мой крест», написанные практически накануне кончины.
В апреле прошлого года Андрею сделали в Германии операцию, он вроде бы стал лучше чувствовать себя. 12 мая, за три недели до смерти, отпраздновали день его рождения. Были накрыты столы, приехали много людей поздравить супруга. Из типографии привезли только что вышедшую книгу его стихов «Ямбы и блямбы». Он так радовался! Обещал всем гостям подписать, когда отпечатают тираж…
Я не предчувствовала ничего дурного накануне. Никогда своим видом не показывала Андрею, что переживаю или волнуюсь. Не хотела его расстраивать. Наоборот, пыталась всегда успокоить, поддержать. В тот страшный день, 1 июня прошлого года, поднялась к мужу и испугалась, увидев его лицо. Оно было какого-то невероятного цвета. Андрей, видимо, понял по моим глазам, что неважно выглядит, и стал меня успокаивать. Представляете, все это происходило за четверть часа до смерти. Он успокаивал меня, повторяя: «Не огорчайся. Все нормально. Ведь я — Гойя!» Я читала его стихотворение, а он повторял за мной. Так с рифмой на устах и умер.
Вызванная неотложка приехала быстро. Врачи пытались стимулировать дыхание и сердечную деятельность — ничего не помогло. Я мучилась, сомневалась, все ли сделала правильно, поэтому отдала тело мужа на вскрытие. Меня заверили, что в этой ситуации никто и ничто не могло помочь Андрею. Это был конец — интоксикация всего организма. Мне предложили оставить тело в морге, но я категорически отказалась. Несколько дней провела с ним на втором этаже нашего дома.
— От чего же умер Андрей Андреевич?
— У мужа была болезнь Паркинсона. Он скончался от непроходимости кишечника. Я дала всего два интервью: вам и еще одному российскому изданию. И то только потому, чтобы развеять слухи, будто Андрей умер в больнице от инсульта. У Андрея никогда не было никаких инсультов и инфарктов. Все, что пишут, полный бред! И умер он дома, у меня на руках, а не в больнице. Последние 15 лет муж страдал от болезни Паркинсона. Страшный диагноз был поставлен в клинике Бурденко. Все эти годы мы только тем и занимались, что искали лучших консультантов в международных центрах Паркинсона, доставали редкие лекарства, нанимали опытных массажистов. Муж соблюдал строгую диету и принимал сильные болеутоляющие. Андрюша в последнее время не чувствовал ничего, кроме физической боли.
Если бы не этот недуг Андрея, он был бы совершенно здоровым человеком. До последнего дня у него был светлый ум, супруг сочинял стихи. Так много, как за последний год, он никогда не писал. Со временем у Андрея отказали руки, ноги, пропал голос — он еле шептал, в последний момент отказала пищеварительная система. Но Андрей всегда был в полном рассудке.
— Вознесенский посвящал вам стихи?
— Нет. Единственное, что он сочинил для меня — поэма «Оза», написанная в 1964 году. Я и так рядом с ним всегда, зачем посвящать мне стихи? Хотя, как говорил Андрюша, я была у него в каждой строчке и даже между строк. Меня многие спрашивают, как два известных человека 46 лет вместе прожили? Другие разводятся и женятся по несколько раз. Я отвечала, что никогда не соревновалась с мужем. Всегда знала, что он великий поэт, которого любят миллионы. Я же мастер своего дела, хорошо известна только в узких кругах.
— Муж снится вам?
— Не очень часто, но сны эти длинные. Вот буквально на днях приходил во сне. Светлый, довольный. Мы проводили вместе время, гуляли, радовались. Сны очень хорошие. Но как только во сне Андрей уходит, я просыпаюсь. У меня после его смерти начались проблемы со сном, но снотворное не употребляю.
— Почти полвека вместе — серьезный срок. Часто баловали друг друга?
— Вся наша жизнь была как большой праздник. Андрей никогда ни на кого не кричал, у него не было плохого настроения и депрессии. Даже когда его не печатали, даже в 1963-м, когда на него орал с трибуны Никита Хрущев. Мог расстроиться только, если без его согласия в каком-нибудь журнале из стихотворения вырезали четверостишие.
В последние годы Андрей с трудом спускался со второго этажа. Я не могла позволить, чтобы он переселился на первый, ведь мог писать стихи только наверху, там чудесный вид на поле, на дом его любимого поэта и друга Бориса Пастернака. Я долго ломала голову, как помочь супругу. Хотела провести лифт, но дом оказался слишком ветхим. Думала установить фуникулер, тоже не получалось. Энергосистема дома не была рассчитана на эти устройства. В результате я построила внешнюю лестницу специально для Андрюши. Долго воевала со строителями, но в результате задуманное свершилось. Муж попросил выкрасить лестницу в ярко-зеленый цвет и даже написал про нее стихотворение. Благодаря особой конструкции и скобам Андрюша мог спускаться по этой лестнице без меня или помощи сиделки. На полпути я поставила ему лавочку, чтобы мог отдыхать.
— Сейчас в доме осталось все по-прежнему?
— Конечно. Правда, на второй этаж стараюсь не подниматься. Слишком тяжело. Учредила с сыном фонд Андрея Вознесенского, в котором являюсь президентом, а в попечительский совет вошли друзья мужа Олег Табаков, Марк Захаров, Юрий Любимов. Ни у кого не попросила ни копейки на это. Также собираюсь учредить премию имени Вознесенского и хочу открыть небольшой музей. Без пафоса, размаха. Просто, чтобы поклонники могли прийти. Да и молодому поколению полезно будет узнать о творчестве поэта. Я не люблю пиариться, а Андрею нравилось, когда о нем говорили, писали — он не был бессребреником. Мы с ним в этом плане совершенно разные люди. Мне кажется, со своей смертью Андрей обрел новый виток популярности.
— Вышедший в апреле 4-серийный документальный фильм о вас «Андрей и Зоя» наделал много шума.
— Я была категорически против этого фильма. Даже запретила его к показу! Меня трудно взять сверху приказом, можно только разжалобить. Позвонили девочки из творческой группы, которая снимала фильм, и стали просить закончить его, мол, им зарплату не платят, пока работа не завершена. Затем пригласили на большой совет на канале «Культура» и стали уговаривать. Одним словом, сошлись на том, что в фильме будет обязательно указано, что он доснимался после смерти Вознесенского.
— А отчего вы были против?
— Когда первые три серии отсняли, умер Андрюша. В фильме я с улыбкой и легкостью рассказывала, как мы шалили в молодости, как он ухаживал за мной, а я убегала. Создавался эффект, что все это я рассказываю после смерти мужа. Со стороны смотрелось, будто я выжила из ума. После смерти Андрея я на два с половиной месяца абсолютно выпала из жизни. А поддалась на уговоры доснять картину потому, что поняла: надо оставить память об Андрее. Он ведь был великим человеком, общался с такими легендарными личностями, как Пабло Пикассо и Мэрилин Монро, дружил с Пастернаком. На днях, кстати, звонили Аллочка Пугачева и Максим Галкин: «Фильм гениальный, мы так рыдали!..»
— Поэт дружил с Примадонной, он ведь написал один из главных ее хитов «Миллион алых роз».
— Да, они были дружны. Помню, как Алла на 75-летии Андрея спела «Миллион алых роз», хотя в последнее время не любила эту песню. Пугачева сказала, что только ради Андрея сделает это, ведь она так его любит. Муж тоже обожал Аллу. Еще с тех времен, как начал сотрудничать с Раймондом Паулсом.