Ее называли первой конкуренткой Аллы Пугачевой. Красивая, статная шатенка с уникальным сопрано, Татьяна Анциферова стала популярной сразу после выхода на экран фильма «31 июня». Песни Александра Зацепина «Мир без любимого» и «Ищу тебя», исполненные тогда еще мало кому известной девушкой из Ужгорода, подхватила вся страна.
Потом пришла слава, запись финальной песни Олимпиады-80 «До свиданья, Москва», зависть коллег и тяжелая болезнь. Татьяна Анциферова справилась с недугом, но на большую сцену так и не вернулась. Ей казалось, что она слишком располнела, да и голос не звучит, как прежде. Сегодня Татьяна Владимировна работает в центре Стаса Намина, помогает молодым певцам и мечтает записать сольный альбом с украинскими народными песнями.
— В Советском Союзе вы были чуть ли не самой молодой солисткой эстрадного коллектива.
— Ну уж это я не знаю. Хотя действительно попала в ВИА «Лелеки» при харьковском дворце культуры «Строитель» в восьмом классе. Музыкантами были в основном студенты института радиоэлектроники, уже взрослые люди. Помню, мама ездила со мной на все репетиции, ждала под дверью, пока мы не закончим работать. Поступив в училище на музыкально-педагогический факультет, я решила, что с пением пора завязывать. Мне казалось, что это не очень серьезное занятие. Но через полгода изучения музлитературы и гармонии нашлись люди, которые меня вновь «смутили», и я попала в музыкальный оркестр, где был и вокально-инструментальный ансамбль «Красные дьяволята». Это было начало 1971 года. Только вышел фильм «Червона рута» с Назарием Яремчуком, и мы вовсю пели его песни.
— Вы принимали участие и в записи сольного альбома Назария Яремчука.
— Это было позже, в 1978 году. Назарий тогда обратился к моему мужу Володе Белоусову, руководившему ВИА «Музики» с просьбой помочь в записи его альбома. Пластинка записывалась на студии «Мелодия» по заказу для Канады. Это были известные песни с новыми версиями аранжировок. Назарий был человеком, обладавшим талантом от природы. Потрясающе красивый мужчина, вокруг которого всегда вились поклонницы. Правда, он не был моим героем… К тому времени я уже давно была замужем и думала лишь о творчестве. Из Харькова нас пригласили на работу в «Укрконцерт», наш коллектив стали называть ВИА «Либiдь», а через два года перебрались в Ужгородскую филармонию уже как «Музики». Это была совершенно обычная практика для музыкальных коллективов, которые колесили по всему Советскому Союзу.
— Прилично зарабатывали?
— В 1977 году моя зарплата составляла 226 рублей в месяц. Мой папа-инженер получал 190 рублей. В 1981 году мне платили уже 355 рублей, столько же получал заместитель министра. Но сказать, что мы шиковали, нельзя. Гастрольная жизнь требовала больших расходов.
— На гардероб, наверное, в том числе.
— Тогда даже наши концертные наряды контролировало государство. Худсовет определял, в каком костюме выходить на сцену. Помню, когда мы сдавали программу в Киеве, в Укрконцерте, мне пошили платье из бордового панбархата, расшитого чешской бижутерией. Говорили, что оно обошлось в 400 долларов — баснословные по тем временам деньги! Наряд был тяжелым, полностью закрытым, с воротником-стоечкой, застегивающимся сзади на 30 маленьких крючочков. Надеть его было проблемой, а стоять на сцене просто мучительно. Оно было в моем гардеробе долго и занимало чуть ли не половину чемодана.
— Говорят, именно на гастролях вы познакомились с Виктором Резниковым, тогда еще малоизвестным композитором.
— Это произошло в Ульяновске. Он пришел к нам в гостиничный номер, где мы на бобинный магнитофон записали несколько его песен. В том числе и «Улетай, туча», которую я первой и исполнила. Я к тому моменту уже записала песни к кинофильму «31 июня». Правда, картина еще не вышла на экран. Помню, Виктор послушал и воскликнул: «Ну почему вы не поете их на концерте!» Говорю: «Мне не разрешили, фильм выйдет только на Новый год». Он возмутился: «А я бы пел!»
— И вы честно ждали?
— Конечно! Автору песен фильма «31 июня» Александру Зацепину меня порекомендовали музыканты из Харькова. Просто дали послушать мои композиции, и Александр сразу же пригласил меня в Москву на пробную запись. Я приехала в перерыве между гастролями, отработала и уехала, забыв об этом. Через некоторое время звонит Зацепин и говорит, что мои записи прошли худсовет, и их взяли в фильм. Я в шоке: «Это же пробные записи!» Он лишь: «Ну и что, всем понравилось». Так что в фильме звучит моя самая первая запись.
— Правда, что Пугачева мечтала исполнить эти песни.
— Может быть. Но Зацепин для фильма искал новые голоса. К тому же он разошелся с Пугачевой после работы в картине «Женщина, которая поет». Вместе со мной появилась и Лариса Долина. Мы познакомились в московской квартире Александра, где и проходила запись. Я встретила Ларису в коридоре, она сидела на небольшом кресле и спокойно ждала своей очереди. Мы разговорились, она сказала, что приехала из Одессы и будет пробоваться в картину «31 июня». Это было начало зимы 1978 года.
— Наверное, новогодняя ночь, когда состоялась премьера «31 июня», запомнилась вам навсегда?
— Мы встречали тот Новый год у наших московских друзей. Была очень холодная зима, чуть ли не 40 градусов мороза! Включили елку, обогреватели и телевизор — ждали картину. Я страшно нервничала и все время просила: «Выключите обогреватель, а то телевизор перегорит!» А когда начался фильм, не могла узнать свой голос. Говорила: «По-моему, это я». Уж слишком все было необычно. Да и фильм получился какой-то не советский.
— У него печальная судьба.
— Его положили на «полку» сразу после отъезда в Америку актера и солиста Большого театра Александра Годунова, сыгравшего главную роль. Это случилось осенью 1979-го. Пока не началась перестройка, фильм не показывали. А потом за границу уехал режиссер Театра на Таганке Юрий Любимов, и мне запретили исполнять песню «Мир без любимого». Кто-то из руководства посчитал, что в ней прослеживается грусть по режиссеру, покинувшему Совесткий Союз. Глупость какая! Телевидение меня не любило.
— Почему?
— Я это ощутила еще до выхода «31 июня». На программу «Москвичка» пригласили меня, певца Яака Йоалу, Зацепина, Дербенева рассказать о новом фильме. Мы с Яаком отвечали на вопросы и спели по одной песне. Моя почему-то в эфир не вышла… Это был первый звоночек. Потом меня не раз вырезали из концертов. Почему? Один из музыкальных редакторов на Центральном телевидении признался, что у них существует список певцов, не желательных для показа. В нем была и моя фамилия.
— Ревность коллег?
— Знаете, какое-то время мы с мужем думали, что здесь более серьезное дело. Как-то Володя признался, что нашему коллективу сделали предложение переехать в Москву и работать при Комитете госбезопасности. Муж отказался. Наверное, тогда мою фамилию и занесли в списки. А может, кому-то просто не понравилось, что никому не известная певица из Ужгорода так быстро стала популярной.
— «Кто-то» — это Алла Пугачева?
— Мне не раз об этом говорили. Не знаю… Я с Аллой не знакома. А вот с Володей Пресняковым-младшим были дружны. Познакомились в 1980 году, когда Вове было лет 12. Его папа сказал, что сын все время просит познакомить его с Татьяной Анциферовой. Пресняков-старший зашел с сыном за кулисы. Володя строго посмотрел на меня и сказал: «Ой, а я не знал, что вы такая». Видимо, я не очень понравилась ему внешне. А потом мы стали дружить, много вместе пели. Считаю, что какие-то интонации у него в голосе появились от меня.
— Вы первой исполнили и песню Преснякова-старшего «Рассвет-закат».
— Она лежала у него долгие годы, и я попросила: «Отдай мне». Первый раз ее спела в 1982 году. А потом песня вошла в программу «Новогодний аттракцион», которую записывали в цирке. Я должна была ее петь сама. Песня худсовет прошла, а моя кандидатура — нет. В результате ее исполнил Александр Абдулов, а за Ирину Алферову, говорят, пела Алла Пугачева. Но в аранжировке звучали мой голос и Саши Маршалла.
— А вы говорите, Пугачева не приложила руку к вашей карьере.
— Если так, то рука ее держалась не один год и крепко сжимала мое горло.
— Игорь Николаев предлагал вам свой хит «Айсберг»?
— Мы были дружны с Игорем с 1980 года, я записала несколько его песен, когда он был еще малоизвестным автором. Вместе работали над музыкальной частью спектакля «Команда» в театре «Современник». А осенью 1982 года Игорь сказал, что у него есть хорошая песня «Айсберг». Он тогда только устроился на работу в «Рецитал» к Пугачевой. Игорь сказал: «Если моя хозяйка не согласится ее петь, хочу, чтобы ты исполнила». Не судьба, значит.
— Вам не стоит уж так сетовать на судьбу, поскольку именно вас пригласили на запись финальной песни Олимпиады-80, проходившей в Москве.
— Меня и Льва Лещенко. Мы тогда и познакомились с ним. Мне до сих пор кажется, что он всю жизнь на меня смотрит, как кот на мышь
Однажды пришла на радио с песней «Лето без тебя, как зима» Виктора Резникова. Музыкальный редактор мне говорит: «Ладно, эта песня есть, а сейчас нужно срочно записать другую!» На следующий день я уже приехала в тон-ателье «Мосфильма». До этого бывала у Пахмутовой дома, она мне показала «До свиданья, Москва», не сказав, правда, что буду петь не одна. Остались даже три дубля, где звучит только мой голос! Представьте, я все записала, Пахмутова, присутствовавшая при этом, говорит: «Сейчас будет небольшой перерыв, можно отдохнуть».
Я пошла гулять по «Мосфильму» — интересно же! А возвращаясь, вдруг услышала аранжировку песни, но голос-то не мой! Мужской! Захожу в студию и вижу у микрофона Льва Лещенко. Он как раз допевал. Тут Пахмутова: «Познакомьтесь, это Лев Лещенко. Попробуйте вместе». Конечно, я была расстроена. Лещенко стал прямо возле микрофона (писались мы на один), а я оказалась сбоку. Мой голос почти не слышен.
— Вы были на закрытии Олимпиады»
— Нет, нас с Лещенко никто и не позвал. Даже не объявили, что это мы поем. Самым главным был Мишка, паривший в воздухе. Лещенко иногда шутил: «Мы с Таней на закрытии были в Мишке, там стоял рояль, за которым сидела Александра Николаевна». На самом деле было немного обидно. Сколько было этих обид в жизни…
— В 1983 году вы неожиданно пропали. Сначала ходили слухи, что вы эмигрировали, потом — тяжело заболели.
— У меня были серьезные проблемы со щитовидной железой — базедова болезнь. Я пробовала лечиться разными способами, но ничего не помогало. В конце концов пришлось делать операцию, которая прошла не очень хорошо. После нее я вообще не должна была петь. Мне сказали об этом сразу, но я не могла поверить. Два месяца не проронила ни слова, а потом записала песни для фильма «Утро без отметок» на музыку Шаинского. Композитор меня уговорил.
— И голос звучал по-прежнему?
— Тогда еще звучал. Позже все изменилось. Из-за операции половина моего голосового аппарата не работает. Со временем мне становилось все труднее и труднее петь. Это как человек, у которого отрубили одну руку… Но я приспособилась. Начала заниматься специальной дыхательной гимнастикой.
— Что помогло вам тогда выстоять?
— Конечно, иногда накатывала полная безысходность. Наверное, помогло то, что я была еще молода. Тогда мне исполнилось всего 29 лет. Верила, что все наладится. К тому же у меня был муж, которого я обожала. Но жизнь продолжала бить. Мой сын, которому сейчас 25 лет, не очень здоров. Два года назад умер супруг.
— У вас до сих пор очень молодой голос.
— Знаете, когда пою, забываю, сколько мне лет. В этот момент кажется, что я бесполое существо. Мне говорят: «Тебе уже надо петь романсы». А я: «Вы что! Я еще слишком молода!»