В Хмельницком в квартире многоэтажного дома умерли роженица и новорожденный. Врачи констатировали, что на свет появилась двойня, но второй ребенок исчез
По словам экспертов, погибшая скончалась от потери крови — у нее открылось маточное кровотечение, а рядом не было медика, который мог бы оказать первую помощь. Ребенок же захлебнулся околоплодными водами. На первый взгляд все предельно ясно — женщина попыталась сама у себя принять роды, но не смогла. Однако заключение патологоанатома показало, что она родила… двойню. И второй новорожденный таинственным образом исчез.
Сообщение о том, что в одной из квартир многоэтажки в микрорайоне Гречаны найден труп, поступило в Хмельницкий горотдел милиции 30 мая. Звонила женщина, по голосу явно немолодая: «Тут в квартире роженица — похоже, мертвая… И ребенок тоже. Записывайте адрес».
— Вскоре наши сотрудники были на месте, — рассказал «ФАКТАМ» начальник Хмельницкого горотдела милиции Василий Птащук. — Двери квартиры открыла пенсионерка, на вид лет 65-ти. Представившись Анной Павловной (имена героев истории изменены в интересах следствия. — Авт.), она хладнокровно повела нас в ванную комнату. На полу сотрудники милиции заметили капли крови. Пенсионерка поспешно схватила тряпку и… вытерла их. «Что вы делаете? — опешили милиционеры. — Мы должны взять кровь на экспертизу!» «А мне, что, прикажете сидеть в квартире, залитой кровью?» — в ответ возмутилась Анна Павловна. Говорила она резко, даже агрессивно. По ее поведению никогда не сказал бы, что эта женщина только что обнаружила в своей квартире два трупа. Видимо, до нашего прихода она уже успела навести порядок — от капель крови на полу кое-где остались лишь едва заметные следы.
В ванной комнате сотрудники милиции увидели труп роженицы — вся окровавленная, она сидела в ванне в неестественной позе. Тельце ребенка лежало в гостиной на диване. Когда милиционеры спросили, что произошло, Анна Павловна коротко ответила: «Понятия не имею. Я пришла, а они… — кивок в сторону ванной, — уже здесь были». На вопрос, кем ей приходится роженица, пенсионерка нехотя проронила: «Да это так… знакомая. Жила здесь всего полторы недели».
— При этом Анна Павловна заверила, что о беременности Ольги (так звали квартирантку)… ничего не знала, — продолжает Василий Птащук. — «Вы не замечали, что ваша квартирантка на последнем месяце беременности?» — не поверили мы. «Ну и что? — в очередной раз передернула плечами пенсионерка. — Оля говорила, что это у нее редкое заболевание — водянка. А поди знай, как оно на самом деле, — я же не ее лечащий врач». Наши вопросы явно ее раздражали. Пока мы осматривали место происшествия, она так и норовила что-нибудь убрать. Потом оказалось, что половую тряпку, пропитанную кровью, пенсионерка и вовсе выкинула.
Ни у матери, ни у ребенка признаков насильственной смерти не обнаружили. Осмотрев их, судмедэксперт сказал, что ребенок, вероятнее всего, захлебнулся околоплодными водами, а роженица умерла от потери крови. Можно было бы подумать, что она просто неудачно приняла у себя роды. Смущало лишь одно — мама и ребенок почему-то находились в разных комнатах. По словам судмедэксперта, женщина, родившая естественным путем и сама перерезавшая пуповину, при всем желании не смогла бы встать и отнести ребенка в другой конец квартиры.
— Впрочем, если бы не окончательное заключение судмедэксперта, никто не заподозрил бы здесь криминала, — говорит Василий Птащук. — Но оказалось, что умершая женщина родила… двойню. Где, в таком случае, второй ребенок? Когда наши сотрудники опять приехали в квартиру, пенсионерка уже убрала все оставшиеся улики. «Что вам опять надо? — враждебно спросила хозяйка. — По-моему, вчера вы уже все выяснили». Результатам экспертизы женщина тоже, как ни странно, не удивилась. «Ну двойня, и что? От меня вы что хотите?» Мы спросили, не знает ли она, где второй новорожденный. «Вы ничего не докажете!» — выпалила в ответ пенсионерка. Мы возбудили уголовное дело.
О погибшей Ольге хозяйка квартиры практически ничего не рассказала. Упомянула лишь, что роженица родом из села, ее родители живут в 50 километрах от Хмельницкого. С ними проживают две Ольгиных дочки от первого брака — 14 и 15 лет. «Десять лет назад мы с Ольгой мельком виделись на свадьбе у одного знакомого, — говорила правоохранителям Анна Павловна. — Две недели назад она окликнула меня на улице. Сообщила, что работает в Хмельницком швеей и ей негде жить. Вот я и предложила ей на время остановиться у меня. Но мы практически не общались, — добавила пенсионерка. — Ольга рано уходила на работу, а возвращалась, когда я уже спала. Поэтому я больше ничего о ней не знаю».
— Вскоре выяснилось, что большая часть рассказа — неправда, — говорит Василий Птащук. — Оказалось, что с Ольгой в комнате жила еще одна квартирантка — она уехала в Киевскую область за три недели до случившегося. А Ольга жила на этой квартире не две недели, а почти полгода. Спрашиваем у Анны Павловны, зачем она соврала, а та сразу в крик: «В чем вы пытаетесь меня уличить?! Я не виновата!»
Впрочем, не только хозяйка квартиры утверждает, что не догадывалась о беременности Ольги. Как выяснилось, об этом не знали ни коллеги умершей, ни соседка по комнате, ни родители.
— Все они поверили, что у Ольги водянка, — говорят в милиции. — Симптомов этого заболевания никто не знал. А Ольга уверяла, что врач выписал ей специальные препараты и она активно лечится. С мужем, от которого у Ольги две дочки, они давно расстались и отношений не поддерживали. Ее близкий друг — водитель на междугороднем маршруте — сначала тоже сказал о водянке. Потом признался, что о беременности знал. Но в том, что женщина ждала ребенка от него, уверен не был.
— У Оли действительно были все признаки будущего материнства, — рассказала «ФАКТАМ» Ольгина соседка по комнате Ирина. — Но когда я спросила, не беременна ли она, Оля покачала головой: «Лучше бы так. У меня водянка, представляешь? Вот меня и разнесло». С каждым месяцем ее «разносило» все больше. Возвращаясь с работы, Оля выкладывала на тумбочку какие-то таблетки. Правда, когда она их пила, я не видела. А еще она каждый день набирала горячую ванную и лежала в ней часами. Говорила, что это ей посоветовали врачи — дескать, так быстрее выйдет жидкость из живота. Ложась спать, Оля обвязывала живот простыней.
— Ольга была скрытной?
— Скорее, наоборот, общительной. Мы виделись не так часто — Оля целый день была в ателье, где работала швеей. Но по вечерам мы много разговаривали. Оля рассказывала о дочках — хоть она виделась с ними не так часто, но все время старалась больше заработать, чтобы их обеспечивать. Говорила, что уже несколько лет встречается с мужчиной, который намного старше ее — сейчас он работает на каком-то автобусном рейсе под Киевом и тоже помогает ее детям. Когда я уезжала в Киев, у Ольги уже был огромный живот. «Ты не переживай, я иду на поправку, — заверила она. — Вот допью таблетки, мне сделают прокол живота, и вся жидкость выйдет». С тех пор мы не созванивались.
— А хозяйка квартиры не догадывалась о ее беременности?
— Этого я не знаю, — покачала головой Ирина. — Мы с Анной Павловной на эту тему никогда не разговаривали. Да мы вообще мало общались — и я, и Оля целыми днями были на работе, а когда приходили, хозяйка уже спала.
Мужчина, с которым, по словам подруг и коллег Ольги, она встречалась, рассказал «ФАКТАМ» следующее:
— В последнее время наши с Олей отношения были, скорее, просто дружескими. Виделись мы редко: она жила в Хмельницком, я — в Киеве. Об Анне Павловне, у которой Оля снимала квартиру, я вообще ничего не слышал — мне Оля говорила, что у нее есть две собственные квартиры в Хмельницком. Приехав к ней на Пасху, я сразу понял, что она беременна — Оля сильно поправилась, у нее вырос большой живот. «Не обращай внимания, это я просто растолстела», — попыталась соврать. А потом призналась: «Ну, допустим, я беременна. А тебе что до этого?» «Но ты же больна! — говорю. — Разве можно…» «Это мои проблемы», — отрезала Ольга. С тех пор все разговоры на эту тему она пресекала.
— Ольга была больна?
— Да я, если честно, уже сам не знаю. На протяжении нескольких лет она говорила мне, что у нее лейкемия (рак крови. — Авт.). Бывало, позвоню ей, а она: «Да вот иду из больницы — опять ложилась под капельницы». Я даже высылал ей деньги на лечение. А теперь оказалось, что ни в одной из городских больниц она не лечилась. Еще она все время говорила о каком-то Иване — враче из Киева. Якобы он специально приезжает, чтобы ставить ей капельницы, и всячески помогает. Кто его знает, что это был за Иван… Сейчас сам ломаю голову, куда пропал второй ребенок? Да и почему Оля так старалась скрыть беременность? Может, кто-то ей этих детей заказал?
— Вы имеете в виду суррогатное материнство?
— Все может быть, — вздохнул мужчина. — Оле нужны были деньги. Хотя, с другой стороны, за суррогатной матерью должен быть особый уход. А, по словам Олиных коллег, она работала все 24 часа в сутки. Какая уж тут забота о здоровье…
Единственным человеком, который звонил Ольге в день смерти, была ее мать Тамара Ивановна. Правда, поговорить с дочкой ей не удалось.
— Когда я позвонила Оле около двенадцати часов дня, кто-то взял трубку и несколько минут молчал, — вспоминает Тамара Ивановна. — Перезвонила еще раз, но никто не ответил. Остается только догадываться, что в тот момент происходило… В том, что беременна, дочка мне так и не призналась. Последний раз Оля приезжала домой весной, и уже тогда было видно, что она сильно поправилась. «Какая беременность?! Глупости! — махнула рукой дочка. — Просто ты, мама, полненькая, вот и я с возрастом вес набираю».
— Она говорила вам, что живет на квартире?
— Да. Раньше она ездила на работу из дому, а потом решила снимать квартиру — от нас до Хмельницкого больше 50 километров. Говорила, что живет с подружкой. О хозяйке практически ничего не рассказывала. Насколько я поняла, они мало общались. Оля только жаловалась, что пенсионерка забирает у них продукты.
— Ольга говорила своему другу, что у нее лейкемия…
— Первый раз об этом слышу. Нам дочка сообщала, что у нее все хорошо. А последние несколько месяцев не приезжала. Видимо, не хотела, чтобы мы увидели выросший живот. Знаете, я до сих пор думаю, что же происходило с Олей во время моего звонка? — добавила Тамара Ивановна. — Говорят, в тот момент в квартире с ней находилась хозяйка.
— Анна Павловна действительно была там, — подтверждают в милиции. — Но она заявляет, что в начале первого ушла к подруге. Потом они якобы пошли в кардиологический центр и в банк. И здесь у нее есть алиби — около половины третьего камеры наблюдения в банке зафиксировали ее у кассы. Но зачем тогда она уничтожила все улики преступления? Кстати, нож, которым роженице кто-то обрезал пуповину, в итоге нашли… на полочке у Олиной соседки по комнате. «Ой, это я его туда положила, — призналась Анна Павловна. — Зачем помыла? Так он был весь в крови!» «Но ведь у вас в первый же день спрашивали о ноже!» — говорим. «Я не поняла, что вы имели в виду», — насупилась Анна Павловна.
Журналистов хозяйка квартиры даже не пускает на порог.
— Идите вон, ничего я вам не скажу! — крикнула нам женщина через дверь. — Я уже говорила милиции, что ни в чем не виновата. Уходите.
Соседи, как ни странно, практически ничего об Анне Павловне не знают.
— Она въехала сюда всего пару лет назад и ни с кем особо не общалась, — говорит соседка по лестничной площадке. — Знаю только, что Анна Павловна работала в больнице, теперь на пенсии. Вообще она производит впечатление человека нелюдимого. Иногда может даже не поздороваться.
— О том, что у нее жили какие-то квартиранты, я вообще впервые слышу, — поделилась другая соседка. — Я была уверена, что она живет одна. А тут за стенкой, оказывается, разворачивался целый детектив. Жаль, сейчас нет Марии из квартиры напротив — она бы вам больше рассказала. Анну Павловну она тоже не знала, но 30 мая, в день убийства, слышала, как в квартире кричал ребенок.
— Днем?
— В половине второго. Мария еще удивилась: откуда в квартире у Анны Павловны новорожденный? А может, это Анна Павловна у квартирантки и приняла роды? — понизила голос моя собеседница. — Все-таки в больнице работала, наверняка знает, как это делается…
— Мы отрабатывали эту версию, — рассказали «ФАКТАМ» в Хмельницком горотделе милиции. — Пенсионерка могла принять у женщины роды, а увидев, как все закончилось, схватить второго ребенка и быстро уйти. После чего, погуляв с подругой и специально засветившись перед камерами наблюдения, вернуться домой и, уничтожив улики, вызвать милицию. Но как тогда соседка могла слышать детский крик в половине второго дня? В начале третьего пенсионерка уже была в банке.
— Значит, в момент родов в квартире с Ольгой был кто-то другой?
— Совершенно верно. Кто-то принял роды, забрал выжившего ребенка и поспешно ушел. Причем этот кто-то имел ключи от квартиры. Закрыть за ним двери Ольга не смогла бы при всем желании — по словам судмедэкспертов, после таких родов она не смогла бы даже встать, не то что дойти до двери. Хозяйка наверняка знает этого человека и сама дала ему ключи. И, возможно, специально ушла из дому, чтобы на всякий случай обеспечить себе алиби.
— Но почему? Никто ведь не рассчитывал, что Ольга умрет.
— Правильно. Но детей так ли иначе планировали увезти. Иначе зачем нужно было втихую принимать у женщины роды, не вызывая «скорую» и не отвозя ее в роддом? Версий по поводу мотивов преступления много. Дети женщине явно были не нужны. Скорее всего, она случайно забеременела и, узнав об этом на поздних сроках, пыталась спровоцировать выкидыш. Помните, она каждый вечер по несколько часов проводила в горячей ванне? Возможно, хозяйка квартиры узнала о беременности и предложила Ольге вариант — дескать, ни в какую больницу не обращайся, мои люди примут роды, и мы продадим детей. В наше время найти покупателей не так уж сложно. А когда все пошло не по плану и первый ребенок умер, принимавший роды человек просто забрал второго ребенка и оставил роженицу истекать кровью.
Еще есть версия, что умершая женщина была суррогатной матерью. Однажды в разговоре с коллегой по швейному цеху Ольга обмолвилась, что не видит ничего плохого в суррогатном материнстве. «Я сказала, что не смогла бы выносить ребенка и потом кому-то отдать, — рассказывала ее коллега. — На что Оля ответила: «А я запросто. Что в том такого? Всего лишь способ заработать денег». Но здесь есть много «но». Например, с какой стати суррогатная мать будет провоцировать выкидыш? К тому же, кто бы ей в таком случае позволил работать по 24 часа в сутки? Заказчики, наоборот, создали бы ей максимально благоприятные условия.
— И не позволили бы принимать роды непрофессионалу…
— Вот-вот. А здесь явно действовал не медик — одна пуповина была обрезана неправильно, да и, когда у женщины открылось маточное кровотечение, ей никто не оказал помощь. Скорее всего, речь шла действительно о продаже.
— К тому же, говорят, у Ольги была лейкемия?
— Мы уже полтора месяца ждем результатов экспертизы, которая должна это проверить. Если женщина и вправду была больна, она уж тем более не могла быть суррогатной матерью. Кстати, в деле есть еще одно интересное обстоятельство. У нас имеются результаты УЗИ Ольги, сделанного год назад. Тогда она находилась на шестом месяце беременности и тоже ждала двойню. Куда делись дети, непонятно. Близкий друг Ольги сказал, что они тогда мало общались и вроде как у нее случился выкидыш. Но так ли это на самом деле? Или, может, она все-таки родила, продала детей и на этот раз решила сработать по уже проверенной схеме?