За этим уголовным делом следил весь Николаев. После того как в августе нынешнего года наша газета рассказала историю Олега Жуковского, застрелившего известного в Николаеве предпринимателя Григория Абишалова (имя и фамилия изменены), на редакцию обрушился шквал писем и звонков. Несмотря на то что Олег убил двух человек, люди его… поддерживали. «Жуковскому — свободу! — комментировали публикацию интернет-пользователи. — Он защищал свою семью и свой бизнес. Эта история еще раз доказывает, что значит жить в стране, где все решают деньги. Жуковский попытался с этим бороться. И сполна поплатился».
События в семье Жуковских, произошедшие накануне убийства, потрясают. Все началось в 2007 году, когда предприятием Олега — небольшой фирмой стройматериалов «Гидромаш» — решил завладеть бизнесмен Григорий Абишалов. Как рассказывала супруга Жуковского Елена, однажды Абишалов пришел к ним в офис и сказал: «Собирайте вещи и убирайтесь. Эта территория — наша».
— С ним пришли еще человек шесть-семь в черных деловых костюмах, — вспоминала Елена Жуковская. — Муж попытался выяснить, в чем дело, но Абишалов покрыл его матом: «Что ты тут возбухаешь? Сказали же, собирай манатки — и на выход!» Абишалов показал ему договор купли-продажи, где было написано, что помещение… купил он. Но как он мог приобрести эту территорию, если на несколько лет раньше ее у местного завода «Нектар» выкупил Олег? Разобравшись в ситуации, юрист покачал головой: «Это типичный рейдерский захват. Стандартная схема»
Оказалось, что Николаевский хозяйственный суд действительно передал землю Абишалову. Суд признавал, что договор купли-продажи Жуковского и завода «Нектар» законный. Но якобы уже после того, как Олег купил землю, бывший владелец оставил ее под залог банку.
— Ссылаясь на то, что этот момент не совсем понятен, суд передал землю Абишалову, — говорит юрист ЧП «Гидромаш» Андрей Когин. — Но если «Нектар» и обманул банк, оформив в залог территорию, которая ему не принадлежит, при чем здесь Олег, купивший эту землю на несколько лет раньше? Он-то приобрел ее на законных основаниях. Жуковский подал иск в суд.
— Одесский апелляционный хозяйственный суд сразу отменил решение Николаевского хозяйственного суда, — продолжает Елена. — Наш договор признали законным. Но люди Абишалова на этом не остановились и опять начали судиться. Тем временем Олег навел справки. Оказалось, что Григорий Абишалов — известный в городе рейдер, с помощью которого уже несколько предпринимателей лишились всего имущества. Как выяснилось, практически все здания на улице перешли Абишалову. Неохваченным остался только небольшой участок Жуковского.
Забрать землю у Жуковских Абишалову так и не удалось — Олег выиграл все суды. Но атака не прекращалась. На Жуковского начали давить морально.
— Абишалов угрожал, что так или иначе с нами расправится, — говорит Елена Жуковская. — Звонил даже по ночам: «Ну что? Может, хватит уже трепыхаться? Или ты не понял, что лучше уйти по-хорошему?» «Мы знаем, когда твоя дочь возвращается с тренировки, — запугивал Абишалов. — Ей ведь по дороге может и пьяная компания встретиться». Раньше у мужа не было проблем со здоровьем, но тут начались сильные боли в сердце. Олегу сделали две тяжелые операции, он пережил клиническую смерть.
Тем временем на предприятии начались проверки. Сначала Жуковский не связывал их с Абишаловым. До тех пор, пока в отношении него не возбудили уголовное дело по факту неуплаты налогов. Абсурдность ситуации заключалась в том, что Жуковский исправно платил налоги и имел официальное подтверждение. Олег решил оспорить постановление о возбуждении уголовного дела в суде. Но следователь налоговой милиции, не дождавшись решения суда, пришла на предприятие и заявила, что передает товар Жуковского на хранение… фирме Абишалова!
— Буквально на следующий день на наше предприятие пришла толпа кавказцев во главе с Абишаловым, — говорит Елена Жуковская. — Они начали уничтожать наш товар. Следователь все делала по команде Абишалова. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, Олег ночевал на работе. Я не хотела его оставлять и все это время тоже находилась с ним. Люди Абишалова всю ночь толпились возле офиса, сбили вывеску на крыше, взломали окна и двери… Угрожали «поджечь офис», «вырезать всю нашу семью». Мы с мужем сидели в кабинете и понимали, что ничего не можем сделать: нас было всего двое, а бандитов — несколько десятков. Олег чуть ли не каждый час звонил в милицию, умолял приехать. «Мы понимаем, что вы законный хозяин территории, — отвечали ему правоохранители. — Но вы с Абишаловым сейчас, как молот и наковальня. Между вами никто не будет встревать. А вдруг Абишалов победит? Поймите правильно, нам здесь еще работать…»
На следующий день рейдеры не пустили наших сотрудников на работу. А вечером начался штурм. Олег был у себя в кабинете, когда вооруженные люди, находившиеся во дворе, вдруг начали бить окна и один за другим залезать внутрь.
Услышав звон разбитого стекла и дикий топот, я схватила телефон: «Милиция? Это опять улица Маршала Василевского, сорок дробь один. Приезжайте, быстро! На нас напали!» Раздались выстрелы. «Стреляют!» — закричала я в трубку и упала под стол. В следующую секунду в кабинет забежали кавказцы в черной одежде и начали стрелять. Прячась под столом, я прижимала к себе телефонную трубку и кричала. Внезапно прогремело еще два выстрела, и стало тихо. Настолько тихо, что я услышала собственное дыхание. А потом люди в черном начали убегать.
Посмотреть, что произошло, я решилась, только когда все стихло. Вылезаю из-под стола, а на полу… два тела в луже крови. Одно из них было Абишалова. Рядом лежал его телохранитель. «Слава Богу, не наши!» — пронеслось у меня в голове. Но где тогда наши? Где финдиректор Юра, где муж? «Олег! — закричала я на весь офис. — Олег, где ты?» Тишина. В офисе все разрушено, вокруг ни души. Только два трупа на полу. Я выбежала на улицу…
Во дворе тоже никого не было. Я бежала, испуганно оглядываясь по сторонам. У ворот увидела Олега. Он шел мне навстречу. Муж, посмотрев на меня как-то отстраненно, произнес: «Беги». «Куда?» — с ужасом спросила я. «Домой», — ответил Олег. «А ты?» — спрашиваю. «Беги», — словно не услышав вопроса, повторил Олег. И я… побежала.
На следующий день Олега Жуковского задержали по подозрению в убийстве Абишалова и его охранника. Он признал вину. Экспертиза показала, что в момент убийства Олег Жуковский находился в состоянии аффекта, то есть не отдавал отчета своим действиям. Злополучное уголовное дело по факту неуплаты налогов, благодаря которому Абишалов попал на предприятие, вскоре закрыли из-за отсутствия состава преступления. С Жуковского сняли несправедливые обвинения. Но он к тому времени уже был в СИЗО.
В августе нынешнего года Ленинский районный суд Николаева начал слушание дела об убийстве. Дело рассматривала коллегия судей под председательством судьи Михаила Семерея. А на первое заседание пришло столько людей, что даже в самом большом зале слушателям не хватило места. Кроме родных и сотрудников Жуковского, захотели поприсутствовать даже незнакомые люди, узнавшие об этой истории из СМИ. Сам Олег выглядел похудевшим и изможденным. Увидев родных, он ободряюще им улыбнулся. В суде журналисты впервые услышали показания Жуковского.
— В течение той ночи я шесть раз звонил в Ленинский РОВД, в Главное управление МВД и в СБУ, — рассказывал Олег Жуковский. — Но мне говорили, что «общественный порядок не нарушен». 17-го вечером я пошел к себе в кабинет. Люди Абишалова ушли, а сам он остался в кабинете коммерческого директора со следователем (налоговый инспектор, которая пришла в тот день вместе с Абишаловым в «Гидромаш». — Авт.). Я был на грани нервного срыва. В своем кабинете я находился около трех минут. И тут услышал пронзительные крики моей жены: «Помогите, убивают!» Раздались грохот разбитого стекла и выстрел. Первое, что пришло в голову, — убивают мою жену.
— То есть вы чувствовали угрозу? — уточнил один из судей.
— Более того… Все шло по нарастающей: постоянное давление, угрозы, последние события… Сейчас тяжело это описать. У меня дрожали руки, я чувствовал стук в висках, постоянную боль в сердце. Все время хотелось спать, уйти от всех этих событий, забыться. Но я понимал, что не могу, — решалась моя судьба и судьба моей семьи. То, что я всю жизнь создавал своими руками, к чему стремился, — все рухнуло в один момент, — голос Жуковского задрожал. В зале воцарилась мертвая тишина. Паузу прервал судья:
— Успокойтесь и давайте адекватные показания.
— Услышав крик жены, я схватил из-под стола охотничий карабин, который месяц назад привез на работу, и побежал… Я бежал, чтобы спасти жену. Не знаю, как сейчас это можно объяснить. Я бросился в комнату, откуда доносились крики, и увидел Абишалова. Я поднял карабин и выстрелил в него. После этого послышались еще какие-то выстрелы — вероятно, стреляли в меня… Был крик, хлопки. Я перезарядил ружье и выстрелил еще раз. Куда стрелял, не помню… После второго выстрела краем глаза увидел, что из правого угла в мою сторону идет человек кавказской внешности. Этого человека я помню — он приходил вместе с Абишаловым и представлялся начальником его охраны. Человек быстро шел в мою сторону, доставая что-то из куртки. Я машинально развернулся в его сторону и выстрелил. Мужчина упал на пол. Я выбежал на улицу. Увидел убегающих людей Абишалова — они бежали в сторону улицы Скороходова. Опять услышал сзади выстрелы. И выстрелил еще раз — вверх. В тот момент я уже плохо понимал, что происходит. В голове стучало, дрожали руки… Хотелось просто упасть и забыться…
Разумеется, у потерпевших — брата и супруги Абишалова, родителей погибшего охранника и двоих адвокатов — на этот счет было другое мнение. Они потребовали для Жуковского 14 лет лишения свободы.
— Он (Жуковский. — Авт.) ненавидел не только Григория, но и всех, кто был с ним. Его поведение — фашистское, иначе не скажешь, — заявил на суде брат погибшего Григория Абишалова. — От того, какую ему изберут меру наказания, будет зависеть то, каким будет Николаев и вся страна. У меня здесь растет племянник. Я боюсь за его жизнь, если вопросы бизнеса будут решаться с оружием в руках.
По словам потерпевших, «Жуковский был материально обеспечен и, решая конфликт, мог пойти другим путем: например, договориться с Абишаловым и взять спорную территорию у него в аренду (! — Авт.). С его образованием можно было решить вопрос мирно. В его действиях не было безысходности, на которой он так настаивает. Преступление он совершил с прямым умыслом…»
Свидетели преступления и того, что ему предшествовало, — сотрудники предприятия Жуковского, охранники и родные подсудимого — сошлись в показаниях, подтвердив все то, что говорили следователи. А вот показания некоторых свидетелей со стороны Абишалова разошлись. Так, Мария, директор предприятия Абишалова, на которое должны были перевозить весь товар Жуковского, красочно описала, как «нагло и грубо вел себя Жуковский».
— Он вел себя агрессивно, говорил: «Убирайтесь отсюда!» — рассказывала Мария. — Угрожал Абишалову — дескать, или ты отсюда уберешься, или я с тобой разберусь. Именно поэтому меня и сопровождал Абишалов — он видел агрессию Жуковского.
Но другой свидетель — охранник Артур, устроившийся на работу к Абишалову сразу после того, как тот вместе с налоговым инспектором пришел на территорию «Гидромаша», рассказал абсолютно противоположное:
— До стрельбы вообще не было никаких конфликтов — ни 16, ни 17 декабря. Агрессию никто не проявлял, оружия тоже ни у кого не было. Никто не кричал, никто никого не доводил. Все было абсолютно нормально и спокойно.
Артур так старался всех убедить, что на предприятии были тишь да гладь, что один из судей не удержался от сарказма:
— Неужели все было так хорошо — и тут стрельба?
— Ну да…
— Да что вы тут комедию ломаете?! — не выдержал судья. — Не помню, не знаю… Вы на досудебном следствии показания давали? Так отвечайте на вопросы нормально!
Кроме того, адвокаты потерпевших поставили под сомнение судебно-психиатрическую экспертизу, показавшую, что, совершая преступление, Олег Жуковский находился в состоянии кумулятивного аффекта, то есть на протяжении длительного времени был в состоянии эмоционального напряжения и в момент преступления не мог в полной мере давать отчет своим действиям. Несмотря на четкие заключения, подкрепленные дополнительными исследованиями, родные Абишалова потребовали, чтобы экспертов вызвали в суд. Прокурор поддержала ходатайство. Впрочем, допрос экспертов был больше похож на подробный школьный урок, чем на судебное слушание. Потерпевшие несколько раз спрашивали, что такое кумулятивный аффект, в каких случаях он бывает и так далее (примечательно, что ответы на эти вопросы не только есть в медицинских справочниках, но еще подробно описаны в самом заключении). Повторив несколько раз одно и то же и подробно объяснив, почему по ее мнению Жуковский находился именно в таком состоянии, эксперт не выдержала:
— Я все это подробно описала в своем заключении. Сколько еще раз должна вам это повторить?
На что опять последовала просьба «дать определение понятию кумулятивного аффекта». В итоге потерпевшие заявили, что все равно не верят экспертизе и перешли к следующему вопросу: в какой позе в момент выстрела находился убитый охранник? Несмотря на то что четкий ответ на этот вопрос экспертиза не дала (дескать, он мог как стоять, так и лежать), в обвинительном заключении почему-то сказано, что «охранник, увидев Жуковского с оружием, лег на пол и закрыл голову руками, а подсудимый все равно в него выстрелил». Это категоричное заявление следователей прокуратуры опровергли дополнительные исследования. Их эксперт озвучила в суде:
— Скорее всего, убитый стоял. Если бы он лежал, выходное отверстие было не на теле, а в области лица, вероятнее всего, щеки. Поэтому мы можем предполагать, что убитый в момент выстрела находился в вертикальном положении.
Также в ходе судебного следствия подтвердилось, что стрелял не только Жуковский. Согласно протоколу с места осмотра, кроме гильз из ружья Жуковского, в офисе «Гидромаша» нашли полимерную пулю 9-миллиметрового калибра. Это значит, что, кроме Жуковского, стрелявшего из карабина, еще кто-то выстрелил из травматического пистолета. Это подтверждают и характерные отверстия на двери одного из кабинетов в офисе и на жалюзи — экспертиза показала, что отверстия не совпадают с патронами Жуковского. Кроме того, в машине Абишалова нашли самодельную бейсбольную биту. Однако потерпевшие тут же сказали, что это «спортивный инвентарь».
В заключительной речи адвокат Жуковского Георгий Ярошевский попросил оправдать подсудимого в связи с отсутствием в его действиях состава преступления:
— Из показаний свидетелей, материалов дела и слов Жуковского понятно, что это была самооборона. Если бы правоохранители должным образом отреагировали хотя бы на один звонок Жуковского и вмешались, трагедии не случилось бы. А подсудимый только защищал жизнь родных и сотрудников, к тому же в состоянии сильного душевного волнения. Каждый человек имеет право на необходимую самооборону.
— Я много раз просил помощи у милиции, СБУ, прокуратуры, — сказал Жуковский. — Звонил им по нескольку раз в день, умолял хотя бы выслушать. Но никто не реагировал. Что еще надо было сделать простому человеку, чтобы его защитили в этой стране?!
В конце Жуковский еще раз попросил прощения у родных погибших:
— Я искренне сожалению о том, что произошло…
Кстати, то, что за те два дня — 16 и 17 декабря — Жуковский постоянно вызывал милицию, во время допроса подтвердила оператор линии «102». Именно она 17 декабря 2010 года приняла звонок с улицы Маршала Василевского, 40/1, через несколько минут после которого произошло двойное убийство.
— Звонок был вечером, — рассказывала оператор. — По-моему, звонила женщина. Она сказала только: «У нас бьют окна!» — и связь оборвалась. Сообщить адрес не успела. Но и так было понятно, откуда звонят. В тот день моя коллега приняла как минимум шесть вызовов с адреса улица Маршала Василевского 40/1, поэтому мы догадались…
Даже после подробного допроса свидетелей и экспертов прокурор попросила суд «критично оценить заключение эксперта» и потребовала для Жуковского 14 лет лишения свободы.
— Факты говорят об осознанности его действий, — заявила прокурор Наталья Коншина. — Карабин он принес в свой кабинет за несколько дней до трагедии (по словам Жуковского и его коллег, оружие в кабинете Олега появилось больше чем за месяц до ЧП. — Авт.). Поэтому прошу суд признать Жуковского виновным и при назначении ему наказания учесть степень тяжести содеянного и отсутствие каких-либо смягчающих обстоятельств.
Кроме того, отец погибшего охранника Абишалова подал гражданский иск с требованием возместить ему моральный ущерб в размере ста тысяч гривен и материальный в размере двадцати девяти тысяч гривен.
В минувший понедельник Ленинский районный суд Николаева вынес приговор. Олега Жуковского приговорили к двум годам лишения свободы «за превышение меры самообороны». Иск отца погибшего охранника суд удовлетворил частично. Жуковского обязали выплатить ему 29 тысяч гривен материального ущерба и 50 тысяч морального. Одиннадцать месяцев из положенных ему двух лет Жуковский уже отсидел. Впрочем, обе стороны и прокуратура намерены подавать апелляцию. Потерпевшие будут добиваться, чтобы приговор ужесточили. А подсудимый — оправдания.