Житель Донецкой области Станислав Луценко, который 10 лет провел в местах лишения свободы по недоказанному обвинению в убийстве и добился отмены несправедливого приговора в Европейском суде, вернулся домой
— Когда месяц назад в Дрогобычской колонии (Львовская область. — Авт.) я встречался с вашим коллегой из «ФАКТОВ», то еще не верил, что наступит этот день, — признался, вернувшись домой, 34-летний Станислав Луценко, о котором наша газета писала в номере от 4 ноября текущего года. — Думал, что не переломлю эту систему. Но журналисты, а особенно газета «ФАКТЫ», очень много сделали для того, чтобы мы сейчас здесь с вами разговаривали. Теперь я верю, что общественное мнение — огромная сила, с которой вынуждены считаться в любой стране.
Вечером 9 декабря Станислав Луценко наконец-то вернулся на родину — в Макеевку Донецкой области. И буквально вчера узнал от своего защитника, что 13 декабря Верховный суд Украины, в соответствии с решением Европейского суда, отменил обвинительный приговор в отношении него и направил дело на новое рассмотрение.
Напомним, Станислава обвинили в заказном убийстве. Он был приговорен к 13 годам лишения свободы. Убийство, случайным свидетелем которого стал тогда 18-летний студент Станислав Луценко, произошло 13 ноября 1995 года. В Донецке был расстрелян предприниматель, и под давлением следствия водитель убитого бизнесмена дал показания на паренька, которого видел на месте гибели босса. Затем этот же водитель отказался от своих показаний, и 13 декабря 1996-го за неимением достаточных доказательств суд оправдал обвиняемого.
Но позже оправдательный приговор был отменен, и Луценко объявили в розыск. Стас узнал об этом… шесть лет спустя — когда, достигнув 25-летнего возраста, пошел вклеивать фото в паспорт. До этого момента парень жил и работал под своей фамилией в Средней Азии. Молодого человека арестовали, передали украинским конвоирам и самолетом доставили в Украину.
Новых доказательств вины к тому времени у суда не появилось, а водителя, который, напомним, отказался от своих показаний, данных под давлением милиции, в Донецке на тот момент не было — в суде он не участвовал. Станислава все же обвинили в заказном убийстве и осудили к 13 годам лишения свободы.
Отбывая срок в Макеевской исправительной колонии № 32, осужденный Луценко подал жалобу в Европейский суд по правам человека. 18 декабря 2008 года, рассмотрев его дело, Европейский суд пришел к выводу о несправедливости приговора, нарушении прав гражданина и обязал Украину возместить истцу ущерб в размере двух тысяч евро. Луценко даже деньги тогда отдали — прямо в колонии. Но уже не в Макеевской колонии-поселении, куда Станислава перевели (за
*Станислав Луценко: «Вот таким домашним мальчиком меня забрали в милицию, а потом «пришили» заказное убийство»
Перед тем как Станислав попал в карцер, ему дали позвонить. Он набрал номер телефона своей девушки: «Привет, любимая, сказка кончилась, меня закрывают». «Я все равно буду тебя ждать», — ответила Катя. Очаровательная Катюша действительно дождалась Стаса. Она встречала его на вокзале. Жаль, что она смущенно спряталась от фотообъектива. Впрочем, девушку можно понять: она еще не говорила родителям о Стасе, с которым познакомилась, когда он был на поселении и имел право выходить в город.
— Я Катю не обманывал — сразу рассказал ей, что отбываю наказание по сфабрикованному обвинению, — говорит Стас. — Она мне поверила. Встретив ее, я почувствовал себя героем моего любимого романа Пауло Коэльо «Алхимик», которому нужно было обойти полмира, чтобы понять, что счастье рядом! Катя не просто ждала меня и поддерживала письмами и посылками, она была моим окном на волю: помогала добиваться освобождения, связывалась с правозащитниками, адвокатами. Самый дорогой для меня подарок — это присланный Катей шарфик, который она сама связала.
К счастью, Катя не видела, какие ужасы пришлось пережить ее возлюбленному, которого перебрасывали из колонии в колонию, не давая встречаться с правозащитниками и внушая: «Сидеть тебе пожизненно». Даже когда Станиславу подошло время подавать документы на условно-досрочное освобождение за примерное поведение и работу, его документы никуда не отправили. «Мол, я не исправился!» — вспоминает Стас. К тому времени его перевели в Дзержинскую колонию в Донецкой области. Устав от постоянного давления, парень объявил голодовку и… зашил себе рот. «Суровые нитки, цыганская игла и немного решимости», — объясняет он. В это время в Макеевке умер отец Стаса. Еще раньше, пять лет назад, ушла из жизни его мама.
— Я почувствовал, что мама умирает, хотя не был рядом с ней, — вспоминает Станислав. — Я мысленно с ней простился. На похороны мамы, а затем и отца меня не отпустили. Мама учила меня не сдаваться: «Тебя бьют, а ты вставай», — говорила она мне еще в детстве. Этот девиз давал силы жить в любой ситуации. Жаль, что нет уже ни мамы, ни папы. «Только я одна тебя и дождалась», — сказала мне 80-летняя бабушка, мамина мама, когда я вошел в дом. Бабушка открыла вино, которое я сделал из винограда, растущего во дворе отцовского дома, еще три года назад — когда был в колонии-поселении и мог навещать родных.
Унаследованный от деда дом встретил Стаса запустением, но не разорением: все цело и, главное, даже милые сердцу фотографии на месте. Молодой хозяин достает альбом.
— Вот таким домашним мальчиком меня забрали в милицию, а потом «пришили» заказное убийство, — демонстрирует фотографию Станислав. — Я собирался на тренировку по теннису и заехал в то злополучное место, где произошло преступление, лишь потому, что на следующий день должен был встретиться там с потенциальным продавцом автомобиля.
Родители собрали парню немного денег на машину, необходимую ему для работы. Эти полторы тысячи долларов родительских сбережений, которые мама Стаса сама простодушно выложила при обыске, и были интерпретированы следствием, как «аванс за заказное убийство».
Впрочем, в то, что парень из хорошей семьи (мама Стаса работала методистом в университете, папа был шахтером) кого-то убил, так и не поверили ни родственники, ни друзья детства, ни соседи Стаса. Все, кого он встречает сейчас на улице, обнимают его, пожимают руку.
Вернувшись домой, Стас не стал пировать неделю, как поется в тюремном шансоне. Выпив немного вина с дождавшейся его бабушкой и посидев в кафе с любимой девушкой, он тут же побежал прописываться и устраиваться на работу. Хочет восстановиться в университете. И мечтает поскорее начать зарабатывать себе на кусок хлеба. Он всегда хотел быть самостоятельным: подрабатывал еще школьником, чтобы не клянчить у родителей на карманные расходы. Быстро
*Из родных только бабушка Станислава Анна Матвеевна дождалась его из тюрьмы
Правда, суды в его жизни еще не окончились, и по поводу нового процесса Стас испытывает двойственные чувства.
— Когда столько пройдено, отказываться от борьбы уже глупо. Пусть другим будет легче — я имею в виду таких же незаконно осужденных, которым еще предстоит добиваться справедливости, — сказал на прощание Станислав Луценко. — Мне все же попадались и прокуроры, которые, увидев материалы сфабрикованного дела, отказывались поддерживать обвинение на процессе, и судья, который заявил, что не хочет быть статистом, то есть не собирается соглашаться с позицией обвинения, если оно не предоставило достаточных доказательств вины подсудимого. Правда, к сожалению, в нашей стране таких принципиальных законников еще мало.
Я интересовался этим вопросом и узнал, что даже во времена сталинских репрессий оправдательных приговоров выносилось примерно 12-15 процентов. Как рассказали правозащитники, добивавшиеся моего освобождения, в современной Украине таких приговоров 0,3-0,7 процента. Эту статистику всячески скрывают. В Донецкой области, как я знаю, суд лишь дважды оправдывал людей, обвиненных в убийстве по сфабрикованным обвинениями — одного мужчину и одну женщину (да и то ее оправдали лишь после того, как настоящий убийца был найден).
«ФАКТЫ» писали об этих случаях. О том, что Апелляционный суд Донецкой области оправдал Юрия Вередюка, обвиняемого в заказном убийстве славянского журналиста Игоря Александрова. А также о судьбе молодой землячки Станислава Луценко — макеевчанке Светлане Зайцевой. Суд оправдал ее, но, к сожалению, в местах лишения свободы Света заболела туберкулезом и, вернувшись домой, вскоре умерла, оставив сиротами троих маленьких детей.