Милиция возбудила уголовное дело против 64-летнего фермера, который, защищая своих овец, застрелил двух охотничьих собак и за это был жестоко избит их хозяевами
Десять лет назад харьковский пенсионер Владимир Панченко взял в аренду в селе Лебяжьем заброшенный фазанарий (так еще во времена Советского Союза называлась ферма при охотничьем хозяйстве, на которой специально для высокопоставленных охотников разводили фазанов), а недавно выкупил его. Развел коров, свиней, овец, выкопал пруд для рыбы. Увлекся и необычной живностью — фазанами, среди которых имеются золотые и алмазные красавцы, попугаями редких пород, бойцовскими гусями. С течением времени небольшое, но крепкое хозяйство стало приносить стабильный доход.
Однажды осенним утром, выгнав стадо овец на луг, 64-летний фермер возился возле вольеров с фазанами.
— Вдруг со стороны ворот я услышал характерный собачий лай — с таким охотничьи собаки преследуют добычу, — вспоминает Владимир Панченко. — Во двор забежали испуганные овцы, которых преследовали две гончие, без хозяев. Охотников нигде не было видно. У меня на глазах собаки вцепились в двух племенных баранов мериносной породы. Я схватил попавшийся под руку камень, швырнул в гончую и даже попал — но псу хоть бы что! У меня на глазах он рвал свою добычу. Как было защитить несчастных овец? Мало того что животных просто жалко, так они еще и породистые, больших денег стоят! Я бросился в дом, где лежало охотничье ружье и, выскочив на крыльцо, пальнул по собакам — сначала по одной, потом по второй. Взвизгнув, псы бросились наутек, но, едва выскочили за ограду, рухнули замертво. Я даже не ожидал, что так метко попаду…
По словам пенсионера, его ружье зарегистрировано. Владимир Николаевич давно увлекается охотой, держит у себя ягдтерьера (порода охотничьих собак) — непревзойденного мастера по травле лисиц.
— Бывает, во время охоты псы отбиваются от людей, могут заблудиться, не найти дороги домой, — говорит фермер. — Они живут в лесу, выводят щенят, добывают пропитание как умеют. Сколько беды могут наделать такие одичавшие звери! Они нападают на овец, душат кур, гусей. В прошлом году такой пес забрался ночью в мой птичий вольер, передушил шестьдесят фазанов. А некоторые птицы погибли просто со страху, от разрыва сердца. Поэтому я и подумал, что преследовавшие моих овец гончие собаки были беспризорными.
Впрочем, и за теми собаками, что при хозяевах, тоже нужно внимательно присматривать. Увлекшись процессом охоты, собака вместо дикой утки вполне может напасть на курицу. Да и охотник может случайно пальнуть в сельского жителя, копающегося на огороде. Поэтому в черте населенного пункта охота запрещается. Но сюда, в Лебяжье, охотников привлекают раздольные угодья — луг, речка. Никакие запреты на них не действуют.
Через полчаса после инцидента, когда пенсионер прилег отдохнуть в доме, к ферме подъехало несколько джипов, из которых выскочили охотники — полтора десятка мужчин в камуфляжной форме. Увидев убитых собак, охотники буквально озверели.
— Они ворвались в дом, — продолжает Владимир Николаевич. — Началом «разговора» был сильный удар по голове. Потом меня выволокли во двор. «Давайте его убьем, повесим на собачьем поводке! — кричали охотники. — Копай себе могилу, прощайся с жизнью!» Меня били, тыкая носом в убитых собак, и кричали: «Ты застрелил наших гончих и сейчас ляжешь рядом с ними!» Я пытался объяснить, что их собаки напали на моих овец и только хотел защитить своих животных — но они ничего не слушали. Из разбитого лба потекла кровь, в голове зазвенело. Я упал, но экзекуция не прекратилась. Особенно разошелся хозяин одной из убитых собак. Ногами в тяжелых ботинках он бил меня по голове, по лицу. Выбил несколько зубов. Я пытался прикрыться, умолял: «Будьте людьми, пощадите. Я заплачу за этих собак сколько потребуете, только перестаньте бить!»
Среди охотников был и 14-летний подросток, который молча смотрел, как здоровые мужики ногами избивают пенсионера.
Спустя какое-то время мучители прекратили избиение, заявив, что собаки стоили две тысячи долларов, и велели фермеру немедленно звонить родственникам, чтобы те привезли деньги. Сами же принялись звонить… в милицию.
— Думаю, что среди охотников было районное начальство, — говорит Владимир Панченко, — а также сотрудники местного райотдела милиции, потому что они звонили туда со словами: «Приезжайте скорее, надо тут с одним кадром разобраться!»
Телефонный звонок от отца с просьбой привезти деньги не слишком удивил его сына. Поняв просьбу так, что деньги срочно понадобились для каких-то хозяйственных нужд, Роман Панченко одолжил необходимую сумму у знакомого и отправился в путь, который занял более часа (от его дома до отцовской фермы около 80 километров).
— Меня насторожило только то, что отец позвонил с чужого номера, — вспоминает Роман Панченко. — Это уже потом выяснилось, что собственный телефон у него отняли и диктовали, что говорить.
Тем временем фермеру становилось все хуже. Владимир Панченко — инвалид III группы, страдает ишемической болезнью сердца, гипертонией. Видя, как пенсионер стонет, вытирая кровь с лица, ему разрешили пойти в дом и прилечь на диван. Вскоре после вызова приехала милиция.
— Милиционеры глянули на меня, мельком спросили: «Живой?» — и тут же занялись убитыми собаками, фотографировали, что-то измеряли, — вздохнул Панченко. — Никаких вопросов о том, кто меня избил, не нуждаюсь ли я в помощи врача, мне не задавали.
— Возле ворот я увидел несколько чужих автомобилей, в том числе и милицейскую машину, — продолжает его сын Роман. — Сердце екнуло от предчувствия, что случилось что-то нехорошее. Навстречу шагнул человек в камуфляжной форме: «Деньги привез? Давай!» Бросившись в дом, я увидел отца, сидящего на диване и пытающегося куском льда остановить
*Владимир Панченко: «Сначала охотники — их было человек пятнадцать — избивали меня в доме,а потом выволокли сюда, во двор, и продолжили экзекуцию»(фото автора)
По словам Романа Панченко, он сразу отдал деньги тому, кто их потребовал, потому что понимал, что без этого ему вряд ли разрешат забрать отца.
— Поскольку в доме присутствовали сотрудники милиции, я понял, что все происходит с их ведома, — говорит Роман. — Требование денег я воспринял как вознаграждение за то, чтобы папу отпустили. Я видел его состояние и понимал, что дорога каждая минута. О том, что надо бы взять расписку, в тот момент даже не подумал.
В Харьковской городской больнице № 4 медики диагностировали у Владимира Николаевича закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение головного мозга, множественные ушибы туловища и конечностей. Выбитыми оказались три зуба. Залечивая последствия «общения» с разъяренными охотниками, пенсионер провел в больнице две недели.
Когда Владимир Николаевич выписался из стационара, его пригласили в районный отдел милиции. Молодая следователь Наталья Старущак пояснила, что возбуждено уголовное дело.
— Я думал, меня допрашивают как потерпевшего, — удивленно развел руками пенсионер. — Но допрос был похож на издевательство. Когда я рассказывал следователю, как меня избивали на крыльце моего дома, она спрашивала: «А сколько раз вас ударили?» Я удивлялся: «Ну как вы себе это представляете? Меня бьют, а я лежу, удары считаю? Меня молотили ногами по голове, терял сознание от боли!» Она опять за свое: «Значит, не можете припомнить, не уверены?» Но больше всего следователя интересовало, как и почему я стрелял в собак. Она пыталась заставить меня признаться, якобы я был выпившим. По ее словам, при осмотре места происшествия у меня в доме обнаружили пустую бутылку из-под водки. На самом деле этот «компромат» уже несколько месяцев стоит в шкафу. Я ведь практически не пью, у меня больное сердце. Хорошо, что сразу по приезде в больницу я на всякий случай прошел экспертизу на алкоголь, которая подтвердила, что я был совершенно трезвым.
Уже потом Владимир Панченко с удивлением узнал, что уголовное дело, о котором упомянула следователь, касалось вовсе не факта нанесения ему побоев группой озверевших охотников. Наоборот, сам пенсионер обвинялся в жестоком обращении с животными, ответственность за которое предусматривает до двух лет лишения свободы. Начальник следственного отдела Чугуевского РОВД Алексей Вдовиченко пояснил корреспонденту «ФАКТОВ», что возбуждение уголовного дела по достаточно редкой статье является правомерным:
— Сигнал о том, что в районе села Лебяжье застрелены две охотничьи собаки, поступил к нам около 10 утра. На место происшествия сразу выехала следственно-оперативная группа, в составе которой были оперативные работники, следователь, эксперт. (Тут хочется восхититься профессионализмом сотрудников милиции, которые немедленно примчались в село за 30 километров от райцентра по поводу покушения на двух собак. Интересно, на другие правонарушения оперативники Чугуевского РОВД выезжают так же оперативно? — Авт.) Во время досудебного следствия были опрошены свидетели. Трупы собак направлены на экспертизу, выводы которой подтвердили, что собаки погибли от огнестрельных ранений. В результате было возбуждено уголовное дело по статье «жестокое обращение с животными». В настоящее время идет следствие, проводятся допросы свидетелей, будут и очные ставки.
Позвольте, а как же жестокое избиение хозяина фермы, в результате которого он с серьезными травмами попал в больницу? По словам правоохранителей, факт нанесения побоев надо еще доказать. Вот охотники, к примеру, отрицают, что били пенсионера.
— Никто его пальцем не тронул! — заявил корреспонденту «ФАКТОВ» егерь районного общества охотников Алексей, в тот день руководивший охотой в Чугуевском районе. — Та ссадина на лбу, которую он везде показывает, — сухая старая царапина, не больше. Так что это ерунда. Дело было так. В тот день в районе производилась санитарная охота по отстрелу лис. Имеются соответствующие документы, список участников. Пятнадцать охотников, пять собак — две русских гончих, две англо-русских и ягдтерьер. С утра убили одну лису, потом решили поменять место охоты — поехали на камыши неподалеку от этого фазанария. Выставили номера, засекли зверя, погнали. Я дал сигнал выпускать собак, гончие побежали в сторону фермы. Через некоторое время раздались два выстрела, собачий лай прекратился. Мы сели в машину, подъехали ближе — и увидели, что наши собаки лежат мертвые метрах в шестидесяти от ворот. Я еще понимаю, если бы они во двор фермы забежали. А так — зачем стрелять? Но когда у хозяина спросили, зачем он это сделал, он принялся отнекиваться — мол, это не он. Потом только признался. Наш районный охотовед вызвал милицию, оперативники все осмотрели, замерили, собак забрали на экспертизу, составили протокол и разъехались. Все. А собаки, между прочим, дорогие. Щенок стоит 700 долларов, а взрослая выученная собака — куда больше.
Допустим, руководитель охоты мог и не видеть, как его подопечные избивали фермера. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Но почему сотрудники милиции, приехав по вызову охотников, «не заметили» следов жестоких побоев на лице и теле хозяина фермы?
— Его спрашивали, как он себя чувствует. Он отвечал, что нормально, — неохотно ответила следователь Наталья Старущак, выезжавшая на место происшествия. — Потом приехал его сын, забрал отца и увез. Заявление о побоях было написано лишь на следующий день. А возбуждать уголовное дело, пока пострадавший находится в больнице и не ясно еще, насколько тяжелые у него травмы, рановато.
Возможно, в милиции не спешили и потому, что на ферме, кроме хозяина и охотников (заинтересованной стороны), не было свидетелей экзекуции над пенсионером? Но такие люди неожиданно нашлись — работник фермы, который при появлении ватаги охотников от греха подальше спрятался в доильной, и женщина, которая вместе с сыном пасла коров на лугу.
— С нашего места я хорошо видела, как эти собаки неслись по лугу прямо на овец, — подтвердила жительница села Валентина. — Псы двигались волнообразными скачками, мне сначала еще показалось, что это гуси низко летят. Видела, как собаки побежали к баранам, начали скакать между ними, ловить, грызть. Овцы побежали к ферме. Слышала выстрелы. Потом видела, как приехали охотники на джипах. Били, орали, тыкали старика носом в убитых собак. Бараны, на которых напали гончие псы, кстати, тоже издохли. Их нашли уже на следующий день возле изгороди, истекших кровью.
В общем, после многочисленных жалоб и заявлений Панченко в областную прокуратуру, службу внутренней безопасности МВД и в СБУ сотрудники Чугуевского РОВД (более чем через месяц после «собачьего дела») все-таки возбудили и еще одно уголовное дело. Почему-то по статье о хулиганстве. Видимо, по мнению сотрудников милиции, жестокое избиение пожилого человека можно расценить всего лишь как «нарушение общественного порядка, вызванное неуважением к обществу».
Романа Панченко, сына фермера, уже допросили как свидетеля по второму делу.
— Разговор по существу был недолгим, я ведь, в сущности, ничего не видел, только приехал и увез отца в больницу, — рассказал Роман. — Однако следователь настаивала: «Подпишите в протоколе, что вы не имеете претензий к милиции». Я отказался. По закону, приехав на место происшествия и увидев жестоко избитого человека, сотрудники милиции должны были оказать ему первую помощь, немедленно вызвать «скорую». Ведь он мог умереть до моего приезда. Тогда следователь заявила, что заключения экспертизы о побоях, нанесенных отцу в тот день, в деле нет. По ее словам, оно потерялось…
Пока неясно, чем кончится эта непростая история. Дело можно было решить цивилизованно, если бы перед тем, как пускать в ход кулаки, стороны подсчитали убытки — сколько погибло овец да сколько собак. Однако, пока в нашей стране высокопоставленные паны-охотники считают себя вправе лично наказывать провинившегося крестьянина, такие конфликты, увы, неизбежны.