Герой публикации «ФАКТОВ» буковинский священнослужитель Михаил Жар, взявший под опеку 220 сирот, стал монахом, однако по-прежнему опекает своих воспитанников. На днях он принял в семью еще 100 ребятишек!
Об удивительном человеке, 46-летнем настоятеле Свято-Вознесенского монастыря в селе Банчены Черновицкой области Михаиле Жаре, удостоенном звания «Герой Украины», «ФАКТЫ» подробно рассказывали 15 мая 2009 года. На тот момент Михаил Жар усыновил 29 малышей (могло быть и больше, но места в паспорте не хватило) и еще 188 детей взял под опеку. Он забирает из детских домов и интернатов самых безнадежных, с тяжелейшими диагнозами. В 2002 году на деньги спонсоров в Банченах построили целый детский городок. Возвели три разноцветных корпуса: для мальчиков, для девочек и для ВИЧ-инфицированных детей. Здесь же трапезная с кухней, бассейн, сауна, теплица, стадион со специальным покрытием, чтобы ребятишки могли кататься на роликах.
Ежедневно в детском городке бывают десятки гостей. Сюда любят приезжать украинские политики и высокие чиновники. И редко кто покидает это место без слез. Недаром документальный фильм российского кинорежиссера Михаила Шадрина «Форпост» о жизни огромной семьи Михаила Жара критики назвали «проверкой на душевную вшивость».
Если в 2009 году Михаил Жар был отцом 217 сирот, то сейчас под его опекой находится 309 детей. Хотя двадцать воспитанников уже создали свои семьи, они по-прежнему нуждаются в поддержке родителя. Плюс трое родных, итого в семье 332 ребенка!
Попадая в детский городок, сразу ощущаешь царящую здесь атмосферу счастья. Ребятишки радостно здороваются с гостями, улыбаются, малыши хватают за руки и тащат играть. В комнатах новая красивая мебель, ковры, множество игрушек. Здесь очень уютно и даже пахнет по-домашнему. За воспитанниками присматривают сто послушниц из соседнего женского монастыря и 90 нанятых Михаилом Жаром мирянок с педагогическим образованием. Дети свободно бегают по корпусам, играют в шумные игры.
Малыши из детского городка часто подбирают на улице котят или щенков и приносят их в дом. Здесь им не возбраняют выхаживать животных, ведь это говорит о том, что у детей добрые сердца. Нельзя дать им зачерстветь.
Младшие называют послушниц и воспитательниц мамами, а Михаила Жара — папой. Когда он появляется в детском городке, ребятня бежит к нему со всех ног: «Папа, папочка пришел!» Будучи не в силах дотянуться до каждого, чтобы обнять и поцеловать, батюшка ложится на пол, а малыши наваливаются на него сверху. Вся эта куча мала визжит, хохочет и просит: «И меня поцелуй, папочка! И меня!»
Недавно в жизни отца Михаила произошло важное событие: он стал монахом. Теперь его величают архимандритом Лонгином. Супруга Михаила Жара тоже приняла постриг. Однако Лонгин по-прежнему остается многодетным отцом и настоятелем Свято-Вознесенского монастыря, а матушка Соломия все так же опекает ВИЧ-инфицированных детей.
Корпус для ВИЧ-инфицированных детишек заселили только в 2009 году, когда отец Лонгин оформил опеку над 36 малышами в возрасте от года до семи лет из Киева, Николаевской, Одесской и Днепропетровской областей. Сейчас здесь живут уже 80 ВИЧ-инфицированных детей: отец Лонгин собрал их из детских домов по всей Украине. Эти ребятишки нуждаются в постоянном медицинском наблюдении, поэтому в приюте было создано детское отделение областного центра СПИДа.
— Все детки находятся на антиретровирусной терапии, — объясняет старшая медсестра центра, помощник эпидемиолога Раиса Килару. — Кормят их очень калорийной пищей, потому что всем прописаны сильные лекарства. Малыши меняются на глазах: сразу поправляются, веселеют, расцветают. Шести деткам уже сняли диагноз ВИЧ-инфекция. Не верите? Вот их истории болезней, здесь все зафиксировано. Дети пробыли в нашем центре всего полтора года и излечились. Мы трижды брали анализы у 9-летней Филафтеи, 8-летнего Миши, 7-летнего Лаврентия, 5-летнего Антона и 4-летних Алины и Валентина. Тесты подтвердили, что в крови детей вирус иммунодефицита отсутствует.
— Скептики, наверное, все равно не поверят, — говорит отец Лонгин. — Но я готов им показать медицинские справки. Никогда не забуду, как в 2002 году забирал из черновицкой больницы первую девочку с этим страшным диагнозом. Малышке было всего два месяца, а воспитатели держали ее запертой в отдельной комнате. Девочку вообще не брали на руки, а к кроватке подходили в маске и перчатках. Тогда еще недостаточно знали о СПИДе, и его боялись, как чумы.
Когда я увидел этого ребенка, что-то дрогнуло в душе. Всю ночь я не сомкнул глаз, а утром вернулся в больницу и забрал девочку домой. Врачи честно предупредили, что СПИДом могут заразиться все члены моей семьи. Было страшно, но еще больше было жаль обреченного младенца. За одну ночь мы провели воду в отдельную комнату, поставили в ней самую красивую кроватку. Потом я отправился в женский монастырь и сказал монахиням: «Я взял девочку с ВИЧ. Кто желает ухаживать за ней, понимая, что и сам может заразиться неизлечимой болезнью?» Вызвались сразу несколько человек, я даже растерялся.
— Но Бог есть жизнь, а не смерть, — продолжает отец Лонгин. — До сих пор удивляюсь, как нам удалось выходить девочку без лекарств и врачей. Монахи и монахини обожали Филафтею: она почти не ходила, потому что ее все время носили на руках. Совсем маленькой девочка прибегала в церковь и, когда монахи пели, стояла перед ними и дирижировала. Сейчас она учится в пятом классе, стала настоящей красавицей! Год назад ей сняли диагноз ВИЧ.
Мы в общем-то не планировали строить отдельный корпус для ВИЧ-инфицированных детей. Просто потом решили, что лучше пусть все они будут под медицинским присмотром. Их не ограждают от других воспитанников: ребята вместе ходят в школу, играют, плавают в бассейне. Единственное, сестры следят, чтобы малыши чистили зубы индивидуальными щетками.
Когда отец Лонгин рассказывает о своих детях, на его глазах выступают слезы. Чтобы понять, что движет этим человеком, который искренне, всей душой любит каждого из своих питомцев, нужно рассказать о его детстве.
— Мы с мамой жили бедно, — вздыхает отец Лонгин. — Бывало, по две недели в доме не было хлеба. Просить у соседей было стыдно, и в 11 лет я пошел работать на ферму дояром. Один день учился в школе, второй — трудился на ферме. Пропускал много уроков, пришлось перейти на ночную работу скотником. У меня были только одни штаны, мамины. Ночью я убирал за скотом, а утром стирал свои штаны, обматывался простыней, надевал поверх нее мокрые брюки и шел в школу. Дети от меня шарахались — даже после стирки одежда воняла фермой. Друзей у меня не было — никто не хотел со мной играть.
Я очень любил маму: боялся, что однажды она уйдет от меня. Было такое детское предчувствие. Я всегда спал у нее на плече. Помню, перед смертью мама разбудила меня среди ночи и сказала: «Сынок, я скоро умру. На кого же тебя покину? Оставляю в руках Божьих, пусть Господь будет тебе защитой». Я очень благодарен маме за это благословение. Оно определило мою судьбу. Ведь я искал в жизни разные дороги. Поступал в вузы, но как только начиналась учеба — болел месяцами. Лишь когда поступил в духовную семинарию, все пошло гладко.
После смерти мамы я остался совсем один. Полгода пролежал в больнице. Не мог ходить, несколько месяцев не поднимался с постели. Я был один в палате, и никто, кроме нянечек, ко мне не заходил. Они поили меня водой из-под крана, а мне так хотелось минеральной! Я лежал и молился: «Господи, сотвори чудо, пусть кто-нибудь принесет мне бутылку минералки! Я сразу выздоровею!» Но чуда не случилось. Я плакал, было очень горько. Но все, что нам посылает Бог, полезно и для чего-то нужно. Помню, зимой я стоял на улице, смотрел на дым, вьющийся над соседскими крышами, и вопрошал Бога: «Господи, почему у меня нет дров? Да ладно с ними, с дровами… Вот если бы мама была жива!.. Но нет ни мамы, ни тепла, ни семьи. Почему?!» Ответ я получил лишь сегодня: это мои 309 детей. Ради них и живу.
В 1992 году я приехал в черновицкий дом малютки. Увидел трехлетнего мальчика с ДЦП. Воспитательницы рассказали, что он сирота и никто не хочет брать его в семью. Мне стало так жаль этого ребенка… Уговорил матушку поехать со мной в дом малютки, посмотреть на мальчика. Когда она увидела, что он инвалид, испугалась. Говорит: давай лучше здорового возьмем! «Здорового каждый возьмет, а инвалида кто захочет?» — настаивал я. Матушка долго не соглашалась, но она у меня понятливая и послушная. В общем, я ее убедил. Мы взяли Ванечку. Я возил его по святым местам, клал в ясли, где родился Иисус Христос. И Ваня начал ходить! Ему сейчас 22 года. Я назначил его директором магазина. Справляется. Правда, на все вырученные деньги Ваня накупает сладостей и раздает другим детям.
Еще одним важным событием для монастыря стало открытие в конце 2011 года дома инвалидов. По решению Президента Украины Виктора Януковича построенный на деньги спонсоров дом инвалидов вскоре станет государственным. Этого очень хочет отец Лонгин. Под его опекой находится 125 детей-инвалидов, самому старшему двадцать лет, а самой младшей — годик. Каждый — отдельная боль. Глеб живет в приюте 18 лет. Больная раком мать родила сына-калеку и перед смертью сама принесла младенца в приют. Глухой, слепой, с тяжелейшим поражением нервной системы, он узнает людей только по прикосновениям. Одиннадцатилетний Нектарий с рождения страдает гидроцефалией и артрогриппозом. У мальчика огромная голова, маленькое тело и недоразвитые конечности. Лежа на полу, он улыбается гостям и кивает головой.
Все в монастыре знают об особенном отношении отца Лонгина к 18-летнему Степке. Безрукого парнишку Михаил Жар встретил в интернате, куда привозил подарки на Рождество. Степка выскочил вперед, прочитал трогательные стихи. Ходил за священником хвостиком. А когда тот собрался уезжать, вдруг припал к нему: «Заберите меня отсюда! Пожалуйста!» Батюшка заплакал, обнял Степку и… увез с собой. По большим церковным праздникам отец Лонгин берет любимчика на звонницу. Степка звонит в колокола, зажав канат в зубах и размахивая головой. В эти минуты он безмерно счастлив.
— Недавно Степан признался мне, что хочет стать монахом, — вздыхает отец Лонгин. — Я очень расстроился и не дал благословения. Сказал Степану: мол, ему еще рано об этом думать. Признаюсь: я построил дом инвалидов, а затем передал его в аренду государству, чтобы хоть как-то защитить калек в случае моей смерти. Если меня не станет, здоровые дети выживут. А что будет с инвалидами? Теперь я спокоен за их судьбы.
Мало кто знает, что отец Лонгин перенес три инфаркта, две операции на сердце, удаление раковой опухоли и химиотерапию. В 2004 году во время операции у Михаила Жара остановилось сердце. Врачи не могли запустить его пять часов.
— Помню, я на минуту пришел в сознание и подумал: «Господи, если ты позволишь мне пожить еще немного, я построю собор Святой Троицы», — говорит отец Лонгин. — Бог даровал мне жизнь, и я сдержал свое обещание. Просил, чтобы люди приходили и клали по одному кирпичику в строящиеся стены храма. Собор строили пять лет. Сейчас это один из красивейших и крупнейших православных храмов в Европе. В октябре прошлого года его освятил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
— Кроме трех сотен детей, под вашей опекой еще 70 послушников, 130 монахинь и 60 живущих при монастыре престарелых людей. Это 592 человека! Где вы находите средства, чтобы содержать такую большую семью?
— Расскажу такой случай. Однажды вечером я с монахами трудился в поле: собирали кукурузу. Тут бежит матушка: «Батюшка, закончилось подсолнечное масло! Ужин готовить не на чем». Я разозлился: «Почему раньше не сообщили? Где я его вечером куплю?» Но, чтобы приободрить матушку, сказал: «Если надо, Господь пошлет нам подсолнечное масло». Прошло полчаса, и вдруг подходит ко мне незнакомый мужчина: «Батюшка, я привез вам… 200 литров подсолнечного масла». Я оторопел. Cхватил мужчину за руки и стал кружиться с ним: «Тебя послал сам Господь. Сегодня в монастыре закончилось подсолнечное масло!» Он вырвался и молча убежал. Я даже подумал, что напугал его. Но через час мужчина вернулся: он привез еще 40 литров масла!
Иногда я и сам не понимаю, откуда берутся средства. Каждый день хожу на почту: туда постоянно приходят денежные переводы со всей Украины. Иногда чувствую, что люди отдают нам последнее: присылают по сто, двести гривен… Не хочу, чтобы обо мне говорили: «Набрал детей, а теперь деньги клянчит». Благо, добрых людей хватает, помогают спонсоры. Кроме того, при монастыре есть ферма и поля, где мы выращиваем овощи и злаки. Частично обеспечиваем себя сами.
— Слышала, вы начали строить поселок для повзрослевших детей.
— Двадцать детей уже сыграли свадьбы. На первую собралось более тысячи гостей. Следующие были скромнее — на
Внуков у меня пока только восемь, но я молю Бога, чтобы он даровал их не менее двухсот. Тогда будет большая семья. И большая Украина.
В монастыре всегда приглашают гостей к трапезе. Меня тоже пригласили. На стол собирали три девочки-подростка. Особенно вкусным был суп: овощной, со сливками.
— Хозяюшки, а кто суп варил?
— Папа, — заулыбалась девчушка в белом платочке. — Обычно он каждое утро варит суп — на всех.
Фото автора