50-летняя сиделка приговорена к семи годам лишения свободы за то, что расправилась с немощной старушкой
Трагедия случилась в одном из сел Николаевской области. В сельсовет прибежала перепуганная Анна, местная жительница, и взволнованно сообщила, что бабушка Дуся, за которой она последние месяцы ухаживала, внезапно умерла.
— Пришлось отлучиться всего на полчасика, — оправдывалась сиделка. — Возвращаюсь, а она лежит на полу, не дышит. Наверное, потеряла сознание и головой ударилась.
Уже через час из райцентра прибыли правоохранители, эксперты, а еще через неделю по селу поползли слухи, будто бабушка Дуся умерла не сама — ей помогли…
Село, где произошла эта трагичная и одновременно нелепая история, довольно большое, в нем проживают около четырех тысяч человек.
— Евдокия Черемошенкова приехала к нам еще в 1978 году, — вспоминает председатель сельсовета Наталья Громик. — Уроженка Смоленской области, она в свое время завербовалась на Сахалин, там работала бухгалтером в шахтоуправлении, а как вышла на пенсию, перебралась на юг страны. Купила дом в нашем селе, занялась выращиванием клубники, торговала ягодами. У Евдокии Ивановны большая семья — взрослые сыновья, дочь, много внуков. Кто-то остался на Сахалине, два сына переехали вместе с ней в Украину — один сейчас в Крыму, другой в Харькове, а дочь в Санкт-Петербурге оказалась. Так многие в Советском Союзе жили — в то время расстояния не имели значения, и только к старости пришло понимание: лучше, когда все вместе. Евдокия Ивановна с самого первого дня жить стала замкнуто: мой дом — моя крепость. С соседями дружбы не водила, попытки местных жителей завязать теплые отношения пресекала на корню.
— Гордячка, что еще сказать? — пожимает плечами соседка, пенсионерка Галина. — У нее высшее образование, десяток газет выписывала, культурная! Она всегда считала, что визит к парикмахеру важнее, чем визит к доктору. А наши бабы, они ж с утра до вечера в огородах, в хлевах со свиньями. Разве ей чета?
Очевидно, именно по этой причине никто не знал, как складываются отношения бабушки Дуси с ее детьми и внуками. Личная жизнь женщины всегда была за семью замками. Когда три года назад 85-летнюю Черемошенкову разбил инсульт, обнаружилось: с невестками она много лет «в контрах» — знать не хотела, видеть не могла. Но вот пришел их черед показать характер — в один голос отказались досматривать свекровь. Только с дочерью из Санкт-Петербурга бабушка поддерживала теплые отношения, но и та забрать маму к себе не спешила: во-первых, одна поднимала четверых детей, во-вторых, жилищные условия не позволяли.
— В 2009 году, собравшись на семейный совет, дети Евдокии Ивановны решили нанять маме специальный медицинский персонал для ухода, — рассказали «ФАКТАМ» в местном сельсовете. — Живущий в Николаеве внук бабушки Дуси обратился в соответствующие частные фирмы. Оттуда стали приезжать профессиональные сиделки, они-то и поставили больную на ноги.
В селе, правда, говорят, что ни одна из медсестер, а позже и сиделок дольше двух-трех месяцев у бабушки Дуси не задерживалась из-за сложного характера подопечной. Как только контракт закончился, сразу — «прощайте», а завтра новая помощница в дверь стучится. Болезнь будто бы еще больше испортила характер пенсионерки.
— Если физическое состояние Евдокии Ивановны более-менее пришло в норму после инсульта, — рассказывает сельчанка Светлана, — то психика, наоборот, пострадала: пожилая женщина категорически не желала оставаться одна. Любой шорох за дверью приводил ее в ужас, под подушкой на всякий случай складывались ножи и топоры. Спокойно бабушке было, только когда кто-то находился рядом. Причем отойти от нее даже на шаг не представлялось возможным. Родным ничего не оставалось, как предложить матери переехать в дом престарелых, где и накормят вовремя, и подлечат в случае чего. Но о таком повороте в своей судьбе та даже слышать не хотела. «Всю жизнь отдать детям, чтобы теперь отправиться в богадельню?» — резонно возражала. «Если с моим инсультом сиделки справились, то и одиночество помогут одолеть», — приняла наконец решение. И пошло-поехало, компаньонки стали сменять друг друга. Пенсия у бабульки — 1700 гривен, по местным меркам огромное богатство. Каждый месяц теперь целая тысяча уходила на оплату сиделки. «За свои деньги имею право выбирать, кого хочу», — считала пенсионерка. Но трагедия в том, что человеческое тепло за деньги не купишь, а как раз в нем больше всего и нуждалась пожилая женщина.
«Мнительная и очень прижимистая», «все время упрекает», «вспыльчивая», «необычайно тяжелый характер», «фурия с громким хриплым голосом и замашками командира» — вот далеко не полный перечень характеристик бабушки Дуси, о которых, пожалуй, знало все село.
— Аня тоже знала, — утверждает Елена, подруга 50-летней Анны Марчук. — Но так сложились обстоятельства, что пришлось отбросить все страхи и отправиться наниматься к Черемошенковой. Причин много, а главная — нищета. У Ани трое детей, поднимала их в одиночку. Старшая дочь уже замужем, имеет своих детей, из нашего села выехала и сама сейчас без работы — как говорится, на воде и сухарях. Сын не женат еще, живет с мамой и перебивается случайными заработками, а младшая, 16-летняя Танюшка учится в соседнем районе в лицее. Сама Аня обычно в поле с утра до вечера — нанимается к фермерам, гнет спину за гроши. К бабе Дусе она попала случайно: последняя бабушкина сиделка заболела, срочно нужна была временная замена, Аня и пошла именно на замену. Стоял март, в поле работы еще не было, думала, дотянет у бабы Дуси до тепла, и обещанная тысяча гривен поможет как-нибудь перебиться.
Поначалу женщины друг другу очень даже приглянулись: в Анне пенсионерка нашла то, чего ей так не хватало в профессиональных сиделках, — душевное тепло. С Аниным приходом в доме Черемошенковой сразу стало как-то уютнее, и даже пластмассовые цветы в маленькой вазочке на кухне появились.
Хозяйка просыпалась поздно, около полудня, и завтрак прислуга обычно подавала ей в постель. «Анне постоянно указывали, что она в услужении, но та была негордая, — говорят в селе, — переводила все в шутку. Бабуле же очень нравилось корчить из себя графиню. Поднесет помощница еду, старушка может все с тарелки смести на пол: «Фу, что за гадость?», а горячий кофе плеснуть сиделке в лицо. Служанка давай скорее что-то другое готовить, лишь бы угодить».
— «Пожилой человек — что ребенок, его надо баловать», — часто повторяла Аня, — продолжает Елена. — В ней, простой женщине, было то, что испокон веков в традиции нашего народа, — почитание и уважение к старшим. Помню, бабу Дусю приехал проведать сын, и она ему очень нахваливала Анечку — обе были довольны компанией друг друга. Потом, подлечившись, вышла из больницы прежняя бабушкина сиделка, хотела вернуться на свое место, но Черемошенкова категорически отказалась: мол, в сравнении с Анютой все теперь проигрывают. Приготовить еду, сходить в магазин, убрать дом и двор — это нетрудно, и новая помощница всю душу отдавала работе. Хотя иногда Анна жаловалась: мол, там даже стены пропитаны тоской, я и сама полностью пропахла старостью. Черная кошка между бабой Дусей и Анной пробежала только один раз: хозяйка попросила найти в селе человека, который выкорчевал бы старую грушу в саду. Анна сказала, что сама за это возьмется, ведь предложенная пенсионеркой плата — 200 гривен — показалась ей солидным приработком. Помочь Анне пришли дочь с подружкой, и целый день они втроем провозились возле усыхающего дерева, но бабушке результат не понравился, платить она отказалась. «Куда годится такая корчевка?» — возмутилась. Анин энтузиазм как-то сразу угас после этого.
Неприемлемым для новой сиделки оказалось и главное требование пенсионерки — та хотела, чтобы помощница с ней находилась постоянно. «Сложнее всего привыкнуть к тому, что ты 24 часа в сутки себе не принадлежишь», — жаловалась близким Анна. Ведь нельзя было даже на полчаса домой сбегать. А там же хозяйство, сын-холостяк, надо ему тоже какой-то суп сварить. Бабушка уснет, Аня скорей домой. Однажды старуха проснулась, давай кричать до хрипоты — это стало причиной первого скандала. Может, если бы Анюта имела мобильный телефон, все было бы иначе — ну нельзя проведать, так хоть узнаешь, как там дома.
— Из-за телефона и разгорелся сыр-бор, — говорит Сергей Клименко, старший следователь следственного отдела районного отдела милиции. — Сиделка попросила у бабушки ее мобилку, чтобы связаться с домом, та взять телефон не разрешила. «С вашего счета деньги не снимут, я просто «маякну» дочери, и та наберет ваш номер, мы всего две минуточки поговорим», — умоляла Анна старушку, но хозяйка ничего слушать не хотела. Когда пенсионерка легла спать и захрапела, сиделка вытащила у нее из-под подушки мобильный телефон, вышла на улицу, поговорила с дочерью, вернулась в дом и попыталась вернуть мобилку на место. Бабушка проснулась, застав свою помощницу, как говорится, на горячем. Эмоции накалились до предела.
Как утверждала Анна, старушка схватила свою трость и ударила сиделку по лицу. Та попыталась ее оттолкнуть, но бабушка огрела женщину еще раз. «Я схватила палку, потянула на себя, а хозяйка давай царапать меня свободной рукой, — рассказывала на допросе Анна. — Когда все же удалось вырвать трость, баба Дуся вцепилась в меня обеими руками. Я защищалась. Не знаю, как получилось, что изо всей силы ударила в ответ. Бабушка упала. Когда наклонилась ее поднять, хозяйка уже не дышала». Испугавшись, сельчанка решила пойти на обман и выдвинула версию, будто бабушка потеряла сознание, свалилась, ударилась головой, отчего и умерла. Неумелая ложь быстро открылась: назначенная судебно-медицинская экспертиза тела погибшей показала, что у Черемошенковой перелом подъязычной кости, который мог образоваться только от удара тупым предметом по шее. Тут же мы возбудили уголовное дело по факту убийства пенсионерки, а Анну пришлось задержать по подозрению в умышленном лишении жизни. С первого же дня она содержалась под стражей.
Несмотря на то что статья 115 Уголовного кодекса Украины (»Умышленное убийство») — одна из самых тяжелых, Анна от права на защиту отказалась. Понимая, что в семье нет денег на адвоката, она и дальше пыталась экономить. Подследственной выделили бесплатного защитника.
— Я мало чем могу быть полезен журналистам, — разводит руками Дмитрий Бугаенко, адвокат Анны. — Подзащитная со мной на контакт не шла, то и дело повторяя: «Не нужна мне ваша помощь».
В райотделе милиции говорят, что на досудебном следствии Анна пыталась выяснить у своего следователя, есть ли по нынешним временам в тюрьме хоть какая-то работа. «Без этого я там с ума сойду», — плакала женщина.
На днях районный суд вынес сельской сиделке приговор — семь лет лишения свободы. В суде она настаивала на том, что «это была самооборона и в то же время несчастный случай. Я ее просто толкнула, и она упала».
— Семь лет — это ниже самого низкого предела по данной статье, — комментирует ситуацию капитан милиции Сергей Клименко. — Было учтено поведение Анны на досудебном следствии, ее искреннее раскаяние. Немаловажную роль сыграло, конечно, и то, что родственники покойной не заявляли к подсудимой никаких исков. Хотя в самом начале, узнав, что у пострадавшей столько детей и внуков, мы всерьез опасались семейного судилища. Позже в частных беседах дети бабы Дуси признавались: мол, грех так говорить, но мы понимаем, что у матери был сложный и неуживчивый характер.
В селе приговор Анне Марчук восприняли своеобразно: люди в основном сочувствуют осужденной.
— Не понимаю, — возмущается председатель сельсовета Наталья Громик, — как это — сочувствуют? Если кто и заслуживает сочувствия в этой ситуации, так именно Черемошенкова. Все мы когда-нибудь постареем, и в определенный момент понадобится помощь внуков и детей. Пусть нас сбагрят сиделкам, а те — расправятся с беспомощными дедушками и бабушками? Так, что ли, получается? Да, старики капризные, как дети: то им жарко, то холодно, то громко, то тихо. Может, у них старческий маразм. Ну и что? Тут уж или угождай, если ты сиделка, или уходи. Стиснув зубы, терпи. А то достоевщина какая-то: «Я защищалась!» Другое дело, что пожилые люди нуждаются именно в профессиональных сиделках, которые понимают, что это за работа. Обычно как считают? Ничего сложного — посидим, поболтаем, чайку вместе попьем. У нас в селе семеро стариков, за которыми присматривают социальные работники. Территориальный центр обслуживает как раз тех, кто находится в трудной жизненной ситуации, предоставляя им социально-бытовую, медицинскую и психологическую помощь. Бабушка Дуся не была одинокой, так как имела родных детей, поэтому по закону ей такая помощь не полагалась. Но уход, тем не менее, следовало поручить более профессиональным людям. Возможно, рядом с детьми и внуками жизнь Евдокии Ивановны наполнилась бы смыслом, и характер у нее тогда был бы более ласковым. Что гадать? Не дай Бог никому такой участи.
Родственники Евдокии Черемошенковой на суд не приехали ни разу.
P. S. Фамилии и имена участников драмы изменены из этических соображений.