На своей 30-й машине — «Таврии» — Кирилл Дорошенко в 94 года ездит не только по Винницкой области, но и в… Москву, добираться до которой приходится без отдыха 18 часов. Ни один из украинских правоохранителей до сих пор не встречал за рулем такого пожилого водителя. Секреты своей бодрости и рекордно долгого водительского стажа Кирилл Карпович открыл «ФАКТАМ»
За свои 65 лет водительского стажа Кирилл Дорошенко сменил уже три десятка машин. Вскоре за подаренным маршалом Жуковым «Адлером» приобрел «Волгу-24», в советские времена самую престижную машину, на которых ездили обкомовские работники. Были у него и «Победа», и «Жигули» разных марок, и «Запорожец», и множество иностранных автомобилей. «А все потому, — признается он, — что держать руль в руках люблю, а вот ремонтировать машины — нет. Слишком много это занимает времени и денег. Поэтому старался покупать новую машину каждые два года, когда предыдущая начинала серьезно барахлить». Правда, нынешняя «Таврия» стала исключением: она служит хозяину вот уже семь лет. «Почему не меняю? Потому что раньше я зарплату получал, а сейчас — пенсию. Сами понимаете, особо не разгуляешься, теперь и ремонтом занимаюсь», — смущенно признается Кирилл Карпович.
- Машина — большой помощник! — радуется он. — Вот, к примеру, задумали мы с женой отправиться в лес, чтобы подышать свежим воздухом, — тут же и едем. Или захотели отдохнуть на берегу Южного Буга — и снова вперед, в путь! И к родственникам ездим не только в Москву, но и в Николаев, Тернополь. В общем, благодаря машине скучать не приходится. И особо некогда задумываться о том, что друзей давно уж нет на белом свете, а ты все еще радуешься жизни. Это уже испытано, и не только мной: человек должен всегда быть в движении, ставить перед собой новые задачи и выполнять их. Тогда и дурные мысли уходят безвозвратно…
- Не трудно ли водить машину в таком почтенном возрасте? — интересуюсь у инвалида Отечественной войны Кирилла Дорошенко. — Все же 94 уже…
На здоровье мой собеседник не жалуется. С улыбкой и не без гордости рассказывает, что газеты до сих пор читает без очков. Впрочем, очки есть, однако он ими не пользуется. Когда несколько лет назад стало пошаливать сердце, пришлось подлечиться. Но сердце просто несправедливость почувствовало, вот и дало о себе знать. Дело в том, что сосед, известный в Немирове предприниматель, взял да и переставил граничащий с огородом пожилых супругов забор таким образом, что отхватил 39 квадратных метров их участка. Возмущенный Кирилл Карпович обратился за помощью в горсовет, затем в райотдел милиции, областное управление земельных ресурсов. Но решить земельный спор так и не удалось. Теперь дело рассматривается в суде. Вот только невдомек ветерану, почему во время Великой Отечественной, освобождая родину от фашистской чумы, он проходил там, где и пулям было тесно, а сейчас, в мирное время, не может освободить собственный бесцеремонно отнятый соседом кусок земли…
- Дорога — это мое лекарство, а таблеток и всяких там микстур не признаю, — откровенничает Кирилл Карпович. — Вот только ездить тихо, не спеша — это не по мне, да и переучиваться уже, пожалуй, поздно. Бывает, на своей малолитражке развиваю скорость и до 120 километров в час! Конечно, только на тех участках дороги, где можно, где не много транспорта. Но все равно, когда останавливают гаишники, чувствую себя как нашаливший ребенок. Как-то под Москвой остановил один. Выхожу из машины, подхожу к нему. А он, смерив меня недоверчивым суровым взглядом, просит позвать водителя. Говорю, что я и есть водитель, — не верит! Чтобы убедиться, что это действительно так, подходит к моей машине, заглядывает в салон. Затем интересуется, сколько мне лет. Тщательно изучив мое водительское удостоверение, приходит в замешательство. Дата моего рождения, наверное, кажется ему почти доисторической — первое апреля 1916 года. Но потом улыбается и желает счастливого пути, предостерегая, чтобы я больше не нарушал правила дорожного движения. Я, конечно же, обещаю, что нарушать не буду. Хотя понимаю, что от езды с ветерком не откажусь, — улыбается уже и сам Кирилл Карпович. — Но уж поверьте, я хорошо знаю, когда можно поддать газа, а когда рисковать не стоит. Да и супруга моя следит за этим. Только чувствую, что она осторожно касается моей руки, — сразу сбрасываю обороты.
- Дочь Кирилла Лиля, ее дети и внуки приглашают нас переезжать к ним, в Москву, — присоединяется к разговору жена Дорошенко, Нина Дмитриевна. — Да только что ж нам там делать, родная-то сторона милее. Так что просто ездим в гости. Вот недавно, собрав гостинцев — яблок, орехов, сухофруктов, фасоли и, конечно же, нашей самогоночки, отправились на своей «Таврии» в Москву. Выехали в четыре часа утра, а в десять вечера уже прибыли в Белокаменную. 18 часов муж вел машину, делая лишь минутные передышки, когда заезжали на АЗС заправиться. Даже бутербродами и то перекусывал на ходу! Но никакого беспокойства из-за того, что он так долго за рулем, у меня не возникало. Ведь Кирилл — опытный водитель и очень выносливый человек. Как-то он и меня учил управлять машиной. Ведь хотелось бы подменять его время от времени хотя бы на таких дальних расстояниях! Но первый же мой водительский опыт оказался неудачным — завезла мужа в огромную лужу. Вместо того чтобы притормозить, нажала на газ. Больше за руль не сажусь, так что преодолевать дорожные трудности Кириллу Карповичу я помогаю лишь своим присутствием…
- А мне большие трудности пришлось преодолевать буквально сызмальства, — говорит Кирилл Карпович. — Именно они, наверное, и волю закалили, и характер сформировали. Я ведь, хоть и родился в веселый день — первого апреля, счастливого солнечного детства в своих Йосипенках Немировского района не видел. Местные власти, объявив родителей кулаками, отобрали наш дом и перенесли туда колхозную контору, а нас приютили дальние родственники. В пять лет я уже пахал на колхозном поле — вместе с родителями и старшими братьями да сестрой. Взрослые пололи по два рядка свеклы, а мы, дети, — по одному. Еще тяжелее стало, когда остались без отца: он умер в голод. Утешала меня лишь учеба в школе, в которую с радостью бегал за три километра. А чтобы поступить в медицинский институт, мне, сельскому пареньку, пришлось целое лето пахать на колхозном поле. У мамы ведь не было денег даже доехать до Винницы…
Студенческие годы быстро пролетели. Нескольким самым способным выпускникам предложили продолжить учебу в Военно-медицинской академии в Ленинграде. Среди них и я оказался. Стипендию там получал аж 620 рублей! После студенческих 36 рублей это было неслыханное богатство, и часть денег я отсылал родным. В 1939-м окончил учебу и уехал на Сахалин служить военврачом в пограничных войсках… Мама, получив письмо с Сахалина, в ответном послании просила написать, что же такого я натворил, что меня к каторжникам сослали…
На Сахалине Кирилла Дорошенко и застала война. Всю ее он прошел командиром медико-санитарной роты медсанбата в составе Первого Белорусского фронта. На фронте был и доктором, и солдатом. Во время битвы на Одере, когда погибли все находившиеся в его подчинении медработники, на своих плечах выносил с поля боя раненых и каждому оказывал медицинскую помощь. Сам удивлялся: какая сила помогла ему вытащить из-под пуль 17 бойцов, многие из которых были гораздо крупнее?!
А на подступах к Берлину, за пару дней до окончания войны, санитарная машина, в которой он ехал, сопровождая в госпиталь раненых, подорвалась на противотанковой мине. Автомобиль подбросило вверх — и все вылетели из него. Только и запомнил, что приземление было долгим. Очнувшись, почувствовал невероятную боль во всем теле, «расписанном» ушибами и ссадинами. А поняв, что руки-ноги уцелели, обрадовался. Решил: судьба помиловала его, чтобы он позаботился о раненых. Но уже в следующую минуту пришел в ужас: из 18 раненых в живых осталось лишь четверо, да еще и водитель получил тяжелое ранение…
Заметив брошенный неподалеку немецкий автомобиль, Кирилл Дорошенко попросил идущих рядом солдат помочь перенести в него оставшихся в живых. Вот тогда-то и пришлось ему впервые сесть за руль. Раненый водитель инструктировал, где педаль газа, где тормоза, как правильно переключать скорости… То, что все получилось, казалось просто чудом…
- На память о «нашей» противотанковой мине у меня на всю жизнь остался парез левой части лица, — констатирует Кирилл Карпович. — Но это ерунда, главное — что жив остался. Ведь так не хотелось погибнуть в последние дни войны! Когда в начале мая 1945-го мы вошли в Берлин, я, как и многие сослуживцы, расписался на Рейхстаге. А как мы обрадовались, узнав, что Гитлер застрелился в рейхсканцелярии! Мне даже удалось его увидеть — лежащего на полу в военной форме с огромным железным крестом на груди. Небольшие усики, знакомые по портретам черты лица. Рядом — пистолет. Но уж очень большие сомнения одолевали, что это и есть тот самый великий и могучий фюрер, который пытался подмять под себя чуть ли не весь мир. Вскоре оказалось, что это один из многочисленных двойников Гитлера…
В Берлине госпиталь, в котором я работал, размещался в огромном доме с шикарной обстановкой. Как-то я проснулся в большущем… шкафу. Вспомнил, что после работы, как обычно, открыл дверцы шкафа, чтобы повесить халат. Да так, видимо, и повалился в шкаф от усталости: сказались бессонные ночи, переживания за каждого больного. Мои сослуживцы, увидев меня, так обрадовались! Они уж было подумали, что я пропал без вести…
Орденов и медалей у подполковника в запасе Дорошенко — на всю грудь. Кроме того, рассказал он, за отличие в боях был награжден тремя грамотами Верховного Главнокомандующего! А маршал Жуков лично подписал распоряжение о выделении Дорошенко, тогда майору, и его отличившимся в боях сослуживцам трофейных немецких автомобилей. Кириллу Карповичу досталась немецкая легковушка «Адлер» бежевого цвета. Новенькая, со склада. Это был очень дорогой подарок. Ведь машин тогда было мало, даже велосипед считался роскошью. Возвратившись поездом из Берлина в Белоруссию, и начал учиться ездить с ветерком по шоссе «Москва-Минск».
- Уж как я накатался на своем автомобиле! — вспоминает ветеран. — Позже оставил его своей жене Наде, когда она с маленькой дочкой устала следовать за мной из части в часть. Это я сейчас понимаю, что приказ мотаться по тайге да по пескам был для меня, но ведь не для них же. А в то время, молодой, горячий, не понимал, как это можно устать от переездов, да еще и мне, фронтовику, перечить? В общем, мы расстались.
Судьба забрасывала меня во многие уголки Советского Союза. Служил на Дальнем Востоке, в Приморском крае, в Казахстане… А Ниночку, свою вторую жену, встретил в родном Немирове, и вот уже 50 лет мы живем вместе душа в душу. Стараемся надолго не разлучаться, заботимся друг о друге. У нас дом, сад, огород, пчелы, для которых я сам делаю ульи. А еще наша «подружка»… «Таврия». Ну что еще надо человеку для счастья?!