С писательницей Ренатой Смирновой мы беседуем накануне дня рождения Пушкина, который отмечается 6 июня. В детстве моя собеседница, приехав с родителями в Полтаву, поселилась на улице Пушкина — неподалеку от дома, где жила правнучка поэта Софья Николаевна Данилевская с дочерьми Марией, Натальей и Мариной. Этот дом построила сестра Николая Гоголя Анна на гонорары от издания сочинений своего брата… Заинтересовавшись связями пушкинского и гоголевского родов, Рената Смирнова начала собирать материалы о потомках двух великих писателей.
— Рената Арсентьевна, как породнились наследники двух знаменитых фамилий?
— У генерал-лейтенанта кавалерии Александра Александровича Пушкина (старшего сына поэта) в 1870-х годах служил адъютантом Николай Быков — сын Елизаветы Васильевны Гоголь, сестры писателя. В составе Нар-вского гусарского полка они участвовали в освобождении тринадцати болгарских городов от османского ига. А когда полк перебазировался в Воронежскую губернию, все холостые офицеры стали приходить к своему командиру домой на званые обеды. Вот там-то адъютант Быков и познакомился с 18-летней дочерью генерал-лейтенанта Пушкина — Марией. Вскоре молодые люди обвенчались. Николай Владимирович Быков оставил военную службу и увез свою жену в родовое имение Васильевку (ныне село Гоголево Шишацкого района Полтавской области). Там супруги построили дом, у них родились девятеро детей. Приехав в Васильевку незадолго до своей кончины, сын Пушкина был счастлив увидеть внуков, получивших достойное домашнее образование. Все они разговаривали по-французски, были начитанны, музицировали. Софья (будущая Софья Николаевна Данилевская) — третий ребенок в семье.
— Каким она запомнила своего дедушку?
— В дедовом кабинете на столе, рассказывала Софья Николаевна, лежал дневник Пушкина. Всем хотелось его прочитать, особенно за ним охотились журналисты, однако Александр Александрович никому не позволял заглядывать в эту тетрадь, так как еще были живы люди, о которых поэт нелестно отзывался.
Со слов Софьи Николаевны, ее дедушка не терпел барства, приучал детей рано вставать, обливаться холодной водой, ходить босиком. Девочек в его семье с раннего детства учили вести хозяйство и шить. В общем, готовили к жизни. Как человек военный, он предвидел Первую мировую войну. Кстати, Софья Николаевна рассказала мне и об истинной причине смерти своего дедушки, которая долгие годы была семейной тайной. Все считали, что генерал-лейтенант Александр Пушкин умер в 1914 году, не пережив начала войны. На самом деле он не выдержал позора: один из его сыновей отказался служить в армии.
— Интересно, есть ли писатели и поэты среди пушкинских наследников?
— Александр Сергеевич запретил своим потомкам заниматься писательским трудом. «Меня не перепишешь», — говаривал он. Хотя, насколько мне известно, сочиняли и сочиняют практически все. Вот только из домашних архивов эти стихотворения не выходят. Ученые-генетики считают, что в восьмом поколении у кого-то из наследников Пушкина должен проявиться мощный поэтический талант.
Вообще, среди потомков гения очень много медиков. Видимо, дар врачевания передался им от Марии Александровны — внучки поэта, которая успешно лечила крестьян села Васильевка.
— Ближайшие потомки Пушкина были на него похожи?
— Когда я впервые увидела праправнучку поэта Марию Сергеевну Данилевскую, то была потрясена ее сходством с Александром Сергеевичем. Тот же невысокий рост, те же вьющиеся волосы, серо-голубые глаза навыкате. Но больше всего поразила пушкинская живость мимики и жестов (из-за которой, как известно, художникам было так сложно писать портреты поэта).
А Софья Николаевна Данилевская говорила, что от прадеда ей передалась родинка слева на носу. Такая же была у внучки поэта Анны Александровны и у ее дочери Марии. И руки у них были пушкинские — тонкие, длинные. Как и носы. Их наследовали все девочки.
*Софья Данилевская и Рената Смирнова
— Рената Арсентьевна, знаю, что вы записывали воспоминания Софьи Николаевны. Что в них больше всего поразило?
— Меня интересовало, как ей, урожденной дворянке, удалось уцелеть в революцию и как ее семье жилось при советской власти. То, что однажды услышала от нее, потрясло до глубины души. До меня она никому не рассказывала об этом.
«Когда в 1919 году запылали помещичьи усадьбы, я жила в Олиферовке (ныне Миргородский район Полтавской области. — Авт.), — вспоминала Софья Николаевна. — Мне было тридцать два года, и я осталась одна с пятью маленькими детьми на руках: только недавно похоронила мужа, умершего от испанки. Как-то холодной октябрьской ночью мародеры ворвались в соседний дом. Я схватила детей — сонных, раздетых — и спрятала их под сеном в телеге. Решила ехать в Полтаву, где жила мама (отец умер от тифа), но туда было не прорваться из-за вооруженных группировок, и нам пришлось свернуть на Миргород. Я не боялась, что мои дети замерзнут или заболеют. Боялась лишь того, что в их душах останется страх. Поэтому запела: «Гори, гори, моя звезда!..»
В Миргороде на базаре, где обменивала одежду на хлеб, случайно встретила горничную, которая работала когда-то в Васильевке, она и спрятала нас в своем доме. Но тут другая беда — дети один за другим начали болеть скарлатиной. Когда же я все-таки довезла их в Полтаву, в дом ворвались энкавэдэшники с наганами. Я им даже не стала говорить, что мы потомки Пушкина и Гоголя. Они не знали этих имен. Мы были для них лишь представителями дворянства — чуждой прослойкой общества. К счастью, нам помог Владимир Галактионович Короленко, который жил в Полтаве. Он принес нам свой паек хлеба, пол-литра постного масла и посоветовал передать в Полтавский пролетарский народный музей все вещи Гоголя. Они хранились в нашей семье на протяжении 80 лет, в том числе две с половиной тысячи книг из библиотеки писателя на французском, итальянском и немецком языках, его портфель с рукописями, портрет Гоголя кисти Федора Мюллера, который он написал специально для матери Николая Васильевича в Италии в 1841 году… Взамен такого бесценного дара власть разрешила нам перебраться в полуподвальное помещение кожевенного завода за чертой города. Моя мама, внучка Пушкина и генеральская дочка, радовалась тому, что нас не выбросили на улицу, как других. «Какая у нас прекрасная комната — просторная и сухая!» — говорила она. — А мои дети видели из этого полуподвала лишь слякоть и ноги прохожих…»
— После переезда мама Софьи Николаевны Мария Александровна занялась образованием своих внуков, поскольку их в советские школы не принимали, — продолжает Рената Смирнова. — Кроме чтения и письма она учила их французскому языку, которым в совершенстве владел ее дедушка. Перешивала из своих платьев детские вещи. Но никогда не отказывалась от дворянского происхождения. «Никакая сила не могла заставить нас отречься от Пушкина и Гоголя», — с достоинством говорила мне Софья Николаевна.
Она всегда одевалась очень строго, однако до конца своих дней носила жабо и камею (брошь с камнем). «Только так я чувствую себя человеком», — объясняла тем, кто интересовался ее нарядом. А когда гость покидал ее квартиру (в последние годы она жила на улице Леваневского в центральной части города), обязательно провожала его до парадного со словами: «Я благодарна вам за то, что вы нанесли мне визит вежливости». На прощание она всегда играла гостям марш Нарвского гусарского полка.
— До сих пор о правнучке Пушкина в Полтаве ходят легенды…
— Софья Николаевна при советской власти была музыкальным работником в учреждении для детей-сирот в Полтаве. Своих воспитанников не оставила даже когда немцы вошли в город и все сотрудники разбежались, бросив 29 малышей на произвол судьбы… Рискуя жизнью, Софья Данилевская в войну спасла нескольких врачей-евреев, работавших в инфекционной больнице. Она прятала их в подвале своего дома, а когда муж ее старшей дочери подделал им документы, люди смогли покинуть город. Это была очень мужественная женщина.
— Простила советская власть потомкам двух гениев их происхождение?
— Старший сын Софьи Николаевны пошел в школу только в десять лет. Ради этого женщине довелось идти на прием к наркому просвещения, который приезжал в Полтаву. Позже у ее детей возникли проблемы с поступлением в вузы, они могли учиться разве что заочно.
Софья Николаевна была всю жизнь признательна академику Борису Дмитриевичу Грекову, известному историку из Ленинграда, который забрал к себе в семью ее старшего сына Александра, благодаря чему тот смог закончить университет. Но в 1934 году, после убийства в Ленинграде Сергея Кирова, город начали «очищать» от семей дворян, и Александра вместе с другими вывезли товарным вагоном в ссылку — в степь под Караганду. Его бабушка, внучка Пушкина, целый год добивалась аудиенции у наркома обороны СССР Климента Ворошилова, чтобы спасти внука. И только в 1936 году Александр (кстати, позже ставший профессором, доктором наук) вернулся из ссылки.
— А я где-то читала, будто потомки Пушкина откупились тогда золотыми часами поэта.
— Нет, это выдумки. В свое время бывший соратник Ленина Владимир Бонч-Бруевич, директор Государственного литературного музея в Москве, обратился с письмом к родственникам поэта, в котором просил передать золотые часы Пушкина в квартиру-музей поэта в Ленинграде. Семья с готовностью откликнулась на эту просьбу. В музее часы хранятся и поныне. А прежде они были в родном селе Гоголя — Васильевке.
— И как они там оказались?
— Это был подарок Николаю Гоголю от Василия Жуковского, находившегося у постели умирающего Пушкина. Кстати, хочу уточнить: поэт погиб не на дуэли, как многие считают, а умер от последствий ранения на Черной речке. У него развился перитонит, с которым тогдашняя медицина справиться не могла. В минуту кончины Александра Сергеевича Василий Жуковский остановил часы, полученные юным Пушкиным-лицеистом в подарок от императрицы Марии Федоровны в знак признательности за понравившееся ей стихотворение… После смерти поэта раритет хранился у Жуковского. Но когда к нему в Германию приехал поработать над вторым томом «Мертвых душ» Николай Васильевич Гоголь, Жуковский передал часы ему, помня о том, как писатель преклонялся перед Пушкиным. В 1851 году Николай Васильевич привез бесценный подарок в Васильевку, на хранение своей сестре Ольге. Спустя тридцать лет, когда семьи Пушкина и Гоголя породнились, Ольга Васильевна преподнесла часы в подарок молодоженам — племяннику своей сестры Николаю Быкову и его супруге, урожденной Марии Пушкиной.
Потомки двух великих писателей, замечает Рената Арсентьевна, безвозмездно отдали в различные музеи множество бесценных вещей. Они сохранили эти раритеты, несмотря на революцию, войны, голодовки… Но ни на одном из экспонатов (в частности, хранившихся в музее-заповеднике Н. В. Гоголя в Шишацком районе) за 30 лет так и не появились надписи, как заведено в мировой практике, с информацией о том, кто их передал.
Потомки классиков — люди очень скромные, свое происхождение они не афишируют. И однажды в 1980 году их, приехавших из разных уголков Советского Союза, даже не пустили в Музей-заповедник Пушкина в Михайловском (Псковская область), потому что до его закрытия оставалось… 20 минут и касса уже не работала.