В Кировский городской отдел милиции пришел взволнованный мужчина и с порога попросил у дежурного, чтобы его пропустили к следователю. На вопрос «Что случилось?» незнакомец сбивчиво ответил: «Ребята, тут такое дело… Я человека убил. Отчима. Только не сейчас. Давно уже. Девятнадцать лет назад». Когда изумленный милиционер спросил, почему тот решил признаться именно теперь, мужчина расплакался: «Устал бояться. Убитый каждую ночь мне снится».
— У Олега на лице были царапины, — рассказывает начальник следственного отдела кировской городской милиции Андрей Набока. — Я спросил его: «Подрался с кем-то?» Говорит, с женой немного повздорили. Из-за чего — уже не важно. Оказывается, совсем недавно жена Олега узнала страшную тайну своего мужа. На одном из праздников примерный семьянин, который работает в Кировске водителем, выпив немного, огорошил гостей известием о том, что он 19 лет назад убил своего отчима. Гости не поверили Олегу. Сергей Борисович действительно уже много лет числился пропавшим без вести. Все знали, что мужчина часто уезжал на заработки в Россию и однажды просто не вернулся домой. Но то, что Олег мог убить своего отчима, гости восприняли как шутку. Лишь его жена, видимо, заподозрила, что это может быть правдой.
И вот, в процессе ссоры, супруга пообещала Олегу, что заявит на него в милицию. Тогда мужчина решил сам прийти наутро с повинной.
— Вы серьезно отнеслись к заявлению? Не подумали, что Олег наговаривает на себя? Ведь городок у вас небольшой и о местном водителе вы наверняка знали все?
— Да, Олег характеризуется только с положительной стороны. Женат. Имеет дочку-школьницу. С супругой в основном живут хорошо. Но тем не менее к такому заявлению мы отнеслись серьезно. Проверив документы, убедились, что отчим Олега, Сергей Борисович, пропал именно 19 лет назад. По официальной версии, поссорившись с пасынком, он уехал в Россию на заработки. Поскольку в течение полугода от мужчины не было никаких известий, его объявили пропавшим без вести и подали в розыск. Так что, в принципе, показания Олега были похожи на правду.
Как рассказал Олег, он закопал тело отчима в сарае. Но было очень трудно найти, где же находился этот сарай 19 лет назад. На месте дома, где раньше Олег жил с отчимом, мамой, а также младшими сестрой и братом, уже много лет городская свалка. Мы пригнали экскаватор и копали трое суток. Но никак не могли найти останков пропавшего мужчины. После того как экскаватор сломался, пришлось приостановить поиски.
Интересно, что, когда мы только начали раскопки, прибежала жена Олега и стала говорить, чтобы мы не слушали ее мужа. Что он никого не убивал. Мол, у него контузия была, и он теперь «выдумывает что попало». Но мы через какое-то время все-таки выкопали скелет мужчины. При этом экспертиза показала, что этот человек был убит точно так, как рассказывал Олег: череп размозжен кувалдой.
Увидев скелет, Олег заплакал. И признался: «Много лет подряд отчим приходил ко мне во сне. То стоит надо мной и смотрит тяжелым взглядом, то лежит окровавленный на диване, где я его убил. Я его боялся, пока он был жив. Но даже после своей смерти он не давал мне покоя».
Когда Олег совершил убийство, ему было всего 16 лет. Он мне показывал свои фотографии того времени. Худенький мальчик, в очках. Никогда бы не поверил, что этот паренек способен на такое. Но он рассказывал про отчима страшные вещи. Сергей Борисович, оказывается, был семейным тираном. По словам Олега, отчим пришел в их семью, когда мальчику едва исполнилось три года. С той поры его жизнь, жизнь матери, а также появившихся позже на свет младших братика и сестрички превратилась в ад.
Вот как говорит об этом сам Олег:
— Раньше отчим много пил. Тогда никому из нас покоя не было. Мы убегали из дому, прятались у соседей. Протрезвев, Сергей Борисович уговаривал нас вернуться. Мама его, наверное, любила. Хотя и страшно боялась. Все время говорила мне: «Сынок, он исправится. Он станет лучше. У нас все будет хорошо, когда он бросит пить». Однажды так и случилось — в год рождения Маши. Отчим никогда не скрывал, что мечтал о дочери. Может, поэтому он так ненавидел меня. Хотя со мной все понятно. Я неродной ребенок. Но Васька же — его сын! А он бил его постоянно. То головой об стену, то ремнем наказывал.
Про себя я не говорю. Но он мог до крови избить маму из-за любого пустяка. Например, из-за того, что борщ либо недостаточно горячий, либо недостаточно холодный. Это все происходило на моих глазах.
Отчим всегда говорил, что не любит меня и Ваську, потому что у него нет дочки. А вот дочку он любил бы. Когда родилась Маша, Сергей Борисович действительно перестал пить. Даже закодировался. Тогда-то я и вспомнил мамины слова, что, если отчим перестанет пить, у нас все изменится в лучшую сторону. Но тихо и спокойно было лишь первые пару месяцев. Нет, Сергей Борисович не начал снова пить. Но он стал еще более жестоким. Снова бил нас всех. Нам приходилось убегать из дому и прятаться от него.
— А как он относился к Маше?
— Поначалу хорошо. Но, когда она подросла, начал ставить над ней всякие эксперименты. Помню, Маше было три года, Васе — восемь, мне пятнадцать. Отчим крепко связал мою сестру и приказал: «Развязывайся! Ты должна быть сильной и ловкой, как ниндзя!» Нас с братом заставил смотреть, как Маша будет освобождаться от веревок. Но она же совсем маленькая девочка. У нее и сил-то нет. Какой там ниндзя?
Маша плакала, а отчим стоял на своем: «Пока не распутаешься — не выпущу. Спать не ляжешь, кушать не дам!» Я хотел помочь сестре, но Сергей Борисович ударил меня и приказал не вмешиваться.
В конце концов, он Машу развязал сам, сказав зло: «Ничего из тебя хорошего не выйдет!»
— Сергей Борисович со всеми был таким жестоким и грубым?
— Нет, что вы! Отчим дома и отчим среди людей — это два разных человека. В компании он был галантен. Целовал женщинам руки, среди мужчин блистал эрудицией. Он часто ездил на заработки в Россию. Строителем был хорошим, высококвалифицированным. Один раз даже меня с собой брал. Так вот, на людях показывал, как он меня любит, и другие строители ему часто говорили, что мы как отец и сын — просто идеальные. А когда никто не видит — бил меня, обзывал.
Олег никогда не думал о том, что может убить отчима. Ведь Сергей Борисович был очень крупным мужчиной. А Олег — щупленький. Паренек понимал, что никогда не совладает с семейным тираном. Но однажды ночью он проснулся с мыслью об убийстве.
— У меня такого никогда не было, чтобы я просыпался среди ночи, — вспоминает Олег. — А тут открыл глаза и такое впечатление, что в голову кто-то вбил: «Надо убить отчима». Как раз мамы не было дома. Она работала иногда по сменам. Я зашел в комнату отчима (они с мамой спали в разных комнатах). Сергей Борисович лежал на спине. Я несколько минут постоял возле него, а потом пошел в сарай и взял кувалду.
Еще, наверное, около получаса не решался ударить. Я уже говорил, что мы все очень сильно боялись отчима. Может, еще немного постоял бы и пошел спать, но Сергей Борисович во сне всхрапнул. Я испугался, что он сейчас проснется, увидит меня и начнет бить. Поэтому размахнулся и ударил его по лицу кувалдой. Отчим даже не пошевелился. Я подумал, что удар был слабым, и ударил еще пару раз. Только тогда убедился, что он мертв.
Было около двух часов ночи. Мама возвращалась со смены примерно в шесть утра. Мне надо было избавиться от тела. Не знаю, откуда силы взялись. Стянул мертвого отчима с дивана, взял его под мышки и потащил к сараю. Там мы держали козу. Я вывел ее на улицу и начал копать яму. Вырыл где-то на метр в глубину. Был ноябрь, земля замерзшая. Но я даже усталости не чувствовал. Когда уже начал закапывать отчима, вдруг подумал: он и мертвый может выкопаться! Развел цемент и залил сверху.
— А как же кровь на диване? На полу?
— Взял тряпку и начал все отдраивать. А одежду и постель, где была кровь, спалил в печке. Кстати, мама меня застала как раз в тот момент, когда я сжигал окровавленную простыню. Еще удивилась, мол, что ты тут делаешь? Я ответил, что ночью подрался с отчимом. А он психанул и сказал: «Поеду в Россию на заработки. Живите без меня, как хотите». Вот я, дескать, и решил сжечь его одежду, чтобы ничего не напоминало о нем.
— Когда мама узнала, что отчим уехал, она успокоилась?
— Думаю, она мне поверила. Ей, конечно, стало легче. Без Сергея Борисовича мама все-таки чувствовала себя женщиной.
— Вы потом когда-нибудь заходили в сарай, где зарыли отчима?
— Нет. Я его продолжал бояться. Как-то мама попросила меня напоить козу, но я наотрез отказался. Уговорил младшего брата это сделать.
— А что в Кировске говорили об исчезновении вашего отчима?
— Тут сложилось все как нельзя лучше. Где-то через полгода после убийства к нашему дому подошел местный пьянчужка. Спрашивает мою маму: «А где Сережка? Что-то его давно не видно!» — «Так он в Россию уехал на заработки!» — «Ах вон как. Тут хлопцы приехали из России, так, по слухам, вашего Сережку там убили».
Поскольку тело отчима не было обнаружено, мы подали его в розыск. Конечно же, никаких известий от него не поступало. Мама понемногу смирилась с мыслью, что Сергея Борисовича убили в России.
— Не страшно было жить рядом со свежей могилой?
— Страшно, конечно. Но мы вскоре получили квартиру и уехали оттуда. Некоторое время старый дом использовали как дачу. А потом и вовсе забросили. Дом и сарай разрушились. На том месте образовалась свалка.
— Вы же понимаете, что, если бы вы не рассказали о преступлении, о нем, скорее всего, никто и не узнал бы?
— В последние годы отчим мне снился почти каждую ночь. Я просыпался от кошмаров и боялся снова засыпать. Уже прошло столько времени! У меня самого появилась семья, родился ребенок. Но я все еще боюсь своего отчима. Лучше уж покаяться.
— Олег, вам 35 лет. Вы отдаете себе отчет, что вас могут посадить?
— Да, конечно, я понимаю. Но уже ничего не изменишь.
— Даже за убийство существует срок давности, — объясняет начальник следственного отдела Андрей Набока. — Если в течение 15 лет подобное преступление не раскрыто, то против человека, совершившего убийство, уголовное дело закрывается. Но это только в том случае, если, говоря юридическим языком, не было отягчающих последствий. То есть убийство совершалось в одиночку и без всяких корыстных целей. Мы на днях получили разрешение на допрос мамы Олега, которая живет сейчас в России. Если выяснится, что женщина знала о преступлении сына и, может быть, даже помогала ему, то срок давности будет недействительным. А пока Олег находится на подписке о невыезде. Он исправно отмечается в милиции. Суд состоится в любом случае. И только суд может закрыть в отношении него уголовное дело.
— А если не закроет? Сколько может получить Олег?
— Как и предусматривается Уголовным кодексом — от семи до 15 лет.
P.S. Имена действующих лиц этой драмы изменены.