Теперь о 90-летней Мелании Макаровне Лукьяненко знает весь Чигиринский район Черкасской области. Впрочем, в родном селе она давно знаменита. Несмотря на преклонный возраст, маленькая худенькая старушка не перестает всех удивлять острым умом, смекалкой и чувством юмора. А теперь удивила еще и смелостью.
— Мелания Макаровна у нас лучше молодежи во всем разбирается — что в политике, что в экономике… Знает даже, что такое интернет и как им пользоваться, — рассказывает односельчанка. — На всех праздниках первым номером выступает. А тут на днях узнаем, что Мелания Макаровна спасла соседок от вооруженного бандита! Мы сначала не поверили. Но, оказалось, чистая правда. Мало того, что преступника из дома прогнала, так еще и освободила соседок из плена!
В небольшом доме 75-летней Галины Петровны, где все и произошло, до сих пор сохранились следы происшествия. На стенах — засохшие капли крови, на небольшой веранде — смятое оцинкованное ведро. Здесь бандит избивал Галину Петровну. И, пожалуй, убил бы, не приди на помощь Мелания Макаровна.
— Если б не соседка, я бы сейчас перед вами, наверное, не стояла, — вздыхает Галина Петровна. Руки женщины в синяках, губы смазаны йодом. – А напал на меня… мой сын Виктор. Он и раньше мог руку поднять, но чтобы так, с ножом… Был момент, когда я подумала, что уже все. Помню, вся в крови, лежала на полу, сын лупил меня по голове ногами, и вдруг услышала крик Мелании Макаровны: «Витя! Остановись! Прекрати немедленно!».
Устроившись поудобнее на кушетке, Мелания Макаровна взяла меня за руку и предупредила:
— Слышу я хорошо, поэтому кричать не надо. Вижу тоже, а с очками — так вообще прекрасно. Так вот, дело было около десяти часов утра. Я у соседки Гали бываю каждый день. Село-то наше потихоньку вымирает -- видели, сколько вокруг пустых хат? Мы с Галей — едва не одни на всей улице. Вот и объединяемся. В тот день мы сидели у нее в спальне, как вдруг в комнату зашел Галин сын Витя. По его глазам я сразу поняла — нетрезвый. «Денег дай, — сказал он Гале. — Давай все, что есть». Галя спросила, зачем. «Дай — и ты меня больше не увидишь, — в приказном тоне заявил Виктор. — Ну, долго ждать?!» Мне даже неудобно стало: все-таки это их семейные дела, а тут я… Галя подошла к нему и что-то сказала. Они вроде бы начали разговаривать, как вдруг, смотрю, он уже держит Галю за горло! «Витя, что ты делаешь? — прикрикнула я. — Отпусти маму, ей же больно!». Глянув на меня, он на секунду забыл о Гале, а потом грубо схватил ее за руку, взревев: «Я сказал, денег дай!» — и достал из кармана нож. Галя и пискнуть не успела, как лезвие оказалось возле ее шеи. Испуганная соседка пробормотала что-то невнятное. Я и сама не на шутку перепугалась. Опять требуя денег, Виктор начал размахивать ножом и изо всей силы толкнул Галю на пол. «Прекрати же ты! — подбежала я к нему. — Оставь мать в покое! И меня пропусти!». «Нет! – рявкнул он. — Никто отсюда не уйдет!» — и замахнулся ножом на меня. Я еле успела увернуться. Он словно озверел. Видели бы вы эти страшные глаза! Заметив, что Галя пытается встать, Виктор подбежал и ногой ударил ее по голове. Да так сильно, что соседка отлетела в другой конец комнаты и ударилась головой о металлическое ведро.
— Увидев, что Галя пытается встать, — добавляет Мелания Макаровна, — Виктор полоснул ее ножом. Мне показалось, что он Гале палец отрезал, ей-богу! Я побежала на помощь, но Виктор перегородил мне дорогу и начал бить мать ногами по голове. Я уже хотела на него броситься, но вовремя одумалась: он бы меня одним ударом убил. Решив, что надо действовать по-другому, я… начала кричать. Ой, как вопила, аж охрипла! Сначала не действовало — я кричу, а он продолжает бить Галю ногами.
В какой-то момент Виктор отпрянул и, вытащив у матери из кармана деньги и телефон, схватил нас и буквально зашвырнул в самую дальнюю спальню. Мы попадали на пол. Я, правда, тут же встала и подскочила к двери. Но было поздно. Виктор… забил ее гвоздями.
Мы оказались в заточении. Я не знала, вернется ли Виктор, но самым страшным было даже не это. Больше всего я боялась за Галю. Я фронтовичка, многое в жизни повидала и понимала: если соседке немедленно не оказать помощь, она может умереть. Она истекала кровью.
— Мама Галины Петровны была с вами?
— Да, в той же спальне. Ей 93 года, и она уже давно не встает с кровати. Галя лежала на полу и тихо стонала. Надо было позвать на помощь. Но кого ж тут позовешь, если мы чуть ли не единственные жители на всей улице? Да и окна спальни, где нас закрыли, выходят во двор. Надеяться, что нас кто-то случайно обнаружит, глупо. А Галин мобильный Виктор забрал. Попробовала открыть забитую гвоздями дверь — толкала ее, толкала, но она даже не шелохнулась. А тут Галя у меня была как раненый на поле боя. То по щекам ее похлопаю, то новое полотенце дам… Пыталась остановить ей кровь, но под рукой не было даже перекиси. «Ну должен же быть какой-то выход, — мучалась я. — Хоть бери и через окно лезь». Подумала: а почему бы и нет? И начала снимать раму.
— Сами?!
— А что здесь такого? — пожимает плечами старушка. — Ну да, окно, как для меня с моими метр пятьдесят, высоковато. Но ничего. Я встала на вот эту лежанку и спокойненько дотянулась. Галя, которая потихоньку начала приходить в себя, даже попыталась мне помочь. Раму я вытолкнула, оставалось вылезти самой. Стоя на лежанке, приподнялась на цыпочки, уселась в проеме, собралась с силами — и полетела вниз. Вернее, сначала мне так показалось. Но потом вдруг поняла, что… застряла. Окно-то ведь узенькое. А у меня хоть грудь и не такая большая, как была в молодости, а все равно, видите, не пролезла. Тогда я глубоко выдохнула и таки выскользнула наружу.
— Не ударились?
— Нет! — улыбнулась Мелания Макаровна. — И не поцарапалась. Приземлилась на обе ноги. Постояла секунду, привела мысли в порядок — и к соседу. Единственный, кто живет неподалеку, — отец председателя сельсовета. Помню, прибежала к нему и выпалила: «Витя избил Галю и забил дверь гвоздями. Я в окно вылезла. Помогите!» Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую: «Вы? В окно?» А потом, видимо, понял, что к чему, и побежал на помощь. Так мы Галю с мамой и освободили. Найдя в другой комнате аптечку, я начала оказывать соседке первую помощь (потом в больнице сказали, что у Галины, кроме ран и ушибов, сильное сотрясение мозга и перелом челюсти). Когда все эти страсти улеглись, я попрощалась и тихонько пошла домой.
— Переволновались, наверное?
— Разве что чуть-чуть, — машет рукой отважная старушка. — Я дома успокоительную таблеточку выпила, и все волнение как рукой сняло. В тот же день ко мне пришел внук Гена — он живет на другом конце села. Увидев, что я сама не своя, начал расспрашивать. Пришлось все рассказать.
— Вот это рассказик получился! — словно по заказу в дом заходит Геннадий. — Представляете, бабушка заявляет мне: «Я тут Галю от бандита спасла. А потом разбила окно, вылезла наружу и привела помощь»!
— Ничего не разбила! — заворчала Мелания Макаровна. — Стекло упало на землю, но осталось цело-целехонько. Мы его потом еще обратно вставили, теперь как новенькое.
— Не успела мне бабушка рассказать подробности, как в дом, шатаясь, зашла тетя Галя, — продолжает Геннадий. — Все ее лицо было синим и опухшим. Ее всю трясло. Она спросила, не видел ли я ее Виктора. Тогда-то я понял, что к чему. Дело в том, что за несколько часов до этого я проходил мимо дома тети Гали и обнаружил под забором чью-то красную сумку. Она была открыта, там лежали мыло, тапочки и топор, который Витя взял у меня накануне, чтобы порубить дрова. Видимо, он специально собрал сумку, чтобы уехать из села. И напоследок решил взять денег у тети Гали.
— Это случилось уже не впервые, — грустно заметила Галина Петровна. — Ей-богу, не знаю, чего ему не хватает. Раньше ведь был спокойный, порядочный мальчик. Всегда поздоровается, поможет женщине сумку донести. А с тех пор как женился, все пошло наперекосяк. Жена оказалась наркоманкой, а Витя слишком поздно это понял. Так и втянулся в плохую компанию. С тех пор начал мне хамить, мог и руку поднять. Однажды так сильно избил, что я уехала в соседнее село – чтобы он меня не нашел. Вскоре, правда, вернулась — все-таки здесь мой дом, тут похоронен мой отец. Виктор начал приходить опять. Просил денег. Я давала ему по десять — двадцать гривен от греха подальше. Когда он в очередной раз сорвался и избил меня, знакомые наперебой начали убеждать: заяви в милицию. Но как я могу? Это же мой родной сын.
— Теперь, наконец, заявила, — рассказывает участковый милиционер Александр Магда. — Но было поздно: Виктора в селе мы уже не нашли. Избив мать и закрыв пенсионерок в комнате, он уехал. И тут неожиданно для всех проявила себя 90-летняя Мелания Макаровна. Благодаря ей Галине Петровне вовремя оказали помощь. Да и, судя по их рассказу, если бы не бывшая фронтовичка, Галину Петровну сын запросто мог бы убить. Злоумышленника мы вскоре задержали. Он уже был в Киеве, прятался в подвалах. В отношении него возбуждено уголовное дело. Он, кстати, уже раньше привлекался к административной ответственности за хулиганство.
— Да, давно было пора, — возмущается Мелания Макаровна. — Но кто же об этом знал, если Галя никому ничего не рассказывала? Я даже раньше его жалела, подкармливала. А он родную мать чуть не убил. Кстати, мой Гена стал по делу этим… как его… свидетелем. Вот и представьте: девять часов вечера, темно на дворе, а к нам милиционер — вызывает Гену на допрос. И хоть он у меня парень взрослый, а я сразу сказала: самого никуда не отпущу. Еще не хватало, чтобы ему там, в райотделе, почки отбили. Знаю я этих милиционеров, не первый день живу, телевизор смотрю. «Вы там не нужны, — пытались меня убедить сотрудники милиции. — Оставайтесь дома». Но я все равно села к ним в машину. Хотела с внуком в кабинет зайти, но не пустили. Так я, пока его ждала, внимательно прислушивалась — все ли там с ним в порядке?
— А как же «моя милиция меня бережет»?
— В наше время, доця, сама знаешь, это даже не смешно, — махнула рукой Мелания Макаровна. — Да сейчас вообще жить опасно. У меня, например, в Грузии есть родня, постоянно зовут меня в гости. Мол, могли бы приехать, забрать меня и назад отвезти. Но я знаю, что надолго покидать родной дом нельзя. Вот буквально недавно в вашей газете прочитала: вернулась семья с отдыха, а в их квартире уже живут другие люди. И поди что-то докажи. Аферы!
— Вас не проведешь!
— А вы как думали! — смеется собеседница. — Я незнакомых людей на порог не пускаю. Пока не узнаю, зачем пришли, разговариваю только через дверь. Мало ли, вдруг бандиты? Или, еще хуже, мошенники. Будут мне договор предлагать подписать или сотрудниками Пенсионного фонда представятся. Знаю я такие штучки.
— Слышала, вы до сих пор на митингах выступаете?
— Да! — просияла старушка. — Только начальство речь по бумажкам читает, а у меня все в голове. Лежу ночью и обдумываю, что и как говорить. У меня склероза, слава Богу, нет.
А еще Мелания Макаровна не прочь рассказать о войне. Бывшая фронтовичка, три года была на передовой в зенитной артиллерии.
— Сбивала немецкие самолеты, — с гордостью говорит бабушка. — От того, как я прицелюсь, зависело, попадет ли наш снаряд куда надо. Мне тогда 21 год был. Но и это не главное. Одновременно я была и санитаркой. Спасать человеческие жизни — это дело! И Галина — не первый спасенный мной человек. Навсегда запомнила, как забирала раненых с поля боя, останавливала им кровотечения, снимала боль. Потом видела этих людей живыми-здоровыми. И с соседкой уже все в порядке. Значит, живу не зря.