В апреле 2001 года
— О том, что происходило дальше, я знаю со слов врачей, — говорит бабушка пострадавших малышей Иры и Паши Елена Михайлик. — Мой сын до сих пор не хочет говорить о трагедии... Не может себе простить, что оставил детей одних, закрыв в салоне автомобиля. Потом эксперты объяснили: что-то замкнуло в машине, и огонь моментально охватил салон. Ирочка испугалась и спряталась под сиденье. Паша бил ручками по стеклу, звал на помощь. Прохожие разбили окно, вытащили Пашу, а Ирочку не заметили. Ее извлекли из салона прибывшие тушить пожар спасатели. Говорят, у внучки так обуглились кисти рук, что пальчики отвалились прямо в машине скорой помощи...
Ирочка и Паша месяц находились в реанимации. У Паши сильно обгорел лоб, передняя часть головы, уши и руки. К счастью, все пальчики остались целы. А с Ирочкой — беда... На ней живого места не было. В реанимации она лежала на тоненькой сеточке, подвешенной в воздухе. Пламя изуродовало личико, стерло черты лица. Вместо лица у Ирочки была скроенная из рубцов маска, даже рот не открывался. Помню, я пальцем осторожно заталкивала хлебушек в маленькую дырочку. Так полтора года кормила внучку, пока хирурги не сделали ей ротик.
После несчастного случая обгоревшие в огне двоюродные братик и сестричка стали жить с бабушкой. Елене Ивановне больно говорить об этом, но у ее дочери, мамы Ирочки, не выдержала психика. А родители Паши решили, что сынишке будет лучше с бабушкой. Все заботы и расходы по лечению внуков полностью легли на плечи Елены Ивановны.
— Детство Ирочки и Паши прошло в больницах, — вздыхает моя собеседница. — Внуки привыкли к постоянной боли и наркозам. Бывало, медсестра предлагает Ирочке сделать обезболивающий укол, а малышка отказывается: «Зачем? Я могу потерпеть». Ирочка и Паша даже спорили, кто из них первый пойдет на операцию. Врачи восхищались мужеством моих внуков. Знаете, в какие игры играли дети? Весь день бинтовали друг дружке головы или на «скорой» везли в больницу. У внуков очень долго не заживала кожа на голове, раны гноились несколько лет...
Все-таки Ирочка больше Паши натерпелась. Ей столько раз кожу пересаживали, столько операций на ручках сделали! В одной больнице хирург по своей методике прооперировал. Приезжаем в другую, говорят: «Нет, это не годится, надо переделывать». И опять все по новой: наркозы, операции, перевязки... Недавно я взяла выписки, подсчитала: Ирочке сделали 89 операций! Паше — поменьше, всего 60...
Поначалу я лечила внуков за свои деньги. Продала все, что могла. Когда деньги закончились, мы несколько лет нигде не лечились. А в 2007 году о нашей беде узнали местные власти, организовали сбор денег. Сто сорока тысяч гривен хватило всего на несколько операций в частной клинике. После этого я решила: в частные больницы больше ни ногой. Нам, простым людям, там делать нечего.
Елена Ивановна с внуками живут в маленьком старом доме на окраине Николаева. В доме две комнаты и кухонька. Обстановка очень скромная. Видно, что в семье экономят каждую копейку.
— Где берете деньги на операции и лекарства?
— Наверное, Бог дает, — отвечает, задумавшись на минутку, Елена Ивановна. — Прихожу в больницу, врачи говорят: «Нужна такая-то сумма». Я сразу в слезы: «Где же я возьму столько?» Потом приду домой, помолюсь перед иконами и давай звонить знакомым. К счастью, добрых людей хватает. Беру в долг, потом из каждой пенсии отдаю понемногу.
— И большая у вас пенсия?
— Девятьсот пятьдесят гривен. Плюс Ирочкина пенсия по инвалидности, это тысяча гривен. Благо есть свой небольшой огород, он нас кормит. В прошлом году в доме обвалилась крыша — все-таки постройке больше ста лет. Соседи дали фанеру, залатали дыру, так и стоит. Сейчас главная задача — лечить внуков.
— Ира и Паша ходят в школу?
— Паша учится уже в девятом классе. А Ирочка — инвалид, на один глазик вообще не видит. Учителя должны заниматься с внучкой на дому, но они попросили, чтобы она сама ходила в школу. А Ира не хочет: в школе дети над ней смеются, говорят обидные слова. Паше тоже достается, хулиганы постоянно стягивают шапочку с его головы. Однако он мальчик, терпит. В нашей стране не любят инвалидов. Например, моих внуков не захотели принять в детский садик, чтобы «не расстраивать других деток». Однажды стоим на железнодорожном вокзале в очереди за билетами. Надо было ехать в Киев на очередную операцию. И вдруг дама позади нас спрашивает: «Женщина, где это вы детей так сварили?» Я разрыдалась, Ира и Паша — тоже...
* «Молюсь, чтобы мне хватило сил вылечить Ирочку и Пашу и помочь им найти свое место в жизни», — говорит Елена Михайлик (фото автора)
Часто вспоминаю, как еще до случившейся беды водила внуков гулять на детскую площадку. Прохожие ахали: «Какие красивые дети!» У Паши и Ирочки были светлые волосы, голубые глаза и длинные темные ресницы. Прямо два ангелочка!.. Несмотря на травму, Паша вырос активным мальчиком. И в футбол играет с ребятами, и с девочками общается. А Ирочка замкнулась. Из дому вообще не выходит. Весь день хвостиком за мной ходит. Двор-огород-кухня — весь наш маршрут. Друзей у внучки нет, только наша собачка да кошечка.
Ирочка совсем не привыкла общаться с посторонними людьми. Только я попыталась завести с ней беседу, как девочка расплакалась и убежала. Она очень стыдится своей внешности. Узнав, что ее будут фотографировать, расстроилась: «Бабушка, почему ты меня не предупредила? Я бы спряталась!»
— Ирочке было четыре годика, когда ей сделали новый ротик и она смогла разговаривать, — вытирает набежавшую слезу Елена Ивановна. — Внучка постоянно просила: «Бабушка, убей меня! Я такая некрасивая!» И сейчас, бывает, говорит мне: «Я так хочу умереть! Ведь я никому не нужна...» Лишь после того, как мы попали в Киев в ожоговый центр, эти разговоры закончились. Кажется, у внучки появилась надежда стать такой, как все девочки.
— К нам направляют самых тяжелых ожоговых больных со всей Украины, — говорит заведующий отделом ожоговой травмы Института гематологии и трансфузиологии Академии медицинских наук Украины Александр Жернов. — К сожалению, Ира и Паша приехали намного позже, чем следовало. Теперь нам сложнее бороться с возникшими у детей деформациями кожи. У Иры было сожжено более 60 процентов волосистой части головы. Перед нами стояла задача прикрыть пораженные участки кожи. Для этого мы дважды вшивали девочке под кожу специальные баллоны, которые растягивали сохранившиеся участки кожи с волосяными луковицами. Затем растянутой кожей закрыли пораженные участки головы. Точно такую же операцию мы сделали и Паше.
Кроме этого, наши специалисты в несколько этапов сформировали на правой и левой культе Иры «пальцы». Для этого сначала иссекли рубцы на кистях, заменив их кожно-жировыми тканями девочки. Потом переставили сохранившиеся кусочки пальцев, будто нарастив их. Из кожи, взятой в паховой области, «скроили» новые пальцы для девочки. Зато теперь она может самостоятельно держать ложку, расческу. Сейчас Ира повзрослела, начала превращаться в женщину. Я понимаю, как ей тяжело и больно видеть себя в зеркале. Увы, но пока еще хирурги не научились пересаживать лицо...
— Недавно Ира призналась мне: она мечтает, что однажды все-таки станет красавицей, — тяжело вздыхает Елена Ивановна. — Говорит: «У меня вырастут волосы, и я смогу делать хвостики! А если брови не вырастут — не беда! Врач сказал, можно сделать татуаж. И тогда на меня станут обращать внимание мальчики». Для этого внучка готова вытерпеть еще хоть сто операций. В столичном ожоговом центре Ирочке сделали уже восемь операций. В ноябре мы снова приедем в Киев: предстоят новые хирургические вмешательства. Врачи планируют сделать пластику ушной раковины, установить еще один баллон для растяжки кожи на голове...
Благодаря мастерству киевских пластических хирургов у Иры Пантелеймоновой неожиданно открылся художественный талант.
— Недавно хирурги сделали внучке три пальчика на левой руке, — рассказывает бабушка Иры. — Ох и намучились мы с этими пальчиками! Несколько лет назад хирург из столичного «Охматдета» хотел пересадить Ирочке пальцы с ног на кисти рук. Внучка расплакалась: «Не надо! А если не приживутся? Тогда у меня и на ногах пальцев не будет». А вот на операцию «по выращиванию пальцев на животе» согласилась. Для этого кожу с бедра подсадили на Ирочкин живот. Там она приживалась, нарастала, затем врачи ее иссекли и скроили из нее пальчики.
Как только Ирочка пришла в себя после наркоза, она сразу же попросила карандаш и бумагу. И прямо в реанимации обхватила карандаш новыми пальчиками и начала рисовать: кошку, собачку, дом... У внучки и раньше проявлялась тяга к творчеству. Она приловчилась культями кистей даже вырезать снежинки из бумаги! На позапрошлый Новый год мы с ней лежали в больнице, так Ирочка вырезала снежинки для всех пациентов и медперсонала отделения. Никто не верил, что она сама это сделала.
Наша добрая знакомая из Киева подарила Ирочке книгу об изобразительном искусстве. Внучка постоянно читает ее, перерисовывает оттуда рисунки. Смотрите, как ловко у нее получается! И блики есть, и тени, и полутени... Говорит мне: «Бабушка, я, наверное, стану художницей». Я ее поддерживаю: «Конечно, станешь». Молюсь, чтобы мне хватило сил вылечить Ирочку и Пашу и помочь им найти свое место в жизни. В последнее время меня часто подводит здоровье: прогрессирует сахарный диабет, ноги почти не ходят, зрение падает... Вот бы отозвались добрые люди, которые имеют возможность поддержать моих внучат. Буду благодарна за любую помощь.
*Ирочка мечтает стать художницей. Рисование — это ее отдушина, утешение и лекарство от уныния (фото автора)
Контактный телефон бабушки
(099) 353-03-23. Номер карточки, куда можно перечислить деньги: КБ «Приватбанк» 4405885823484347, получатель Михайлик Елена Ивановна.