Голосеевский райсуд столицы приговорил
Когда обманутые аферисткой люди встретились в суде, они даже не сразу поняли, что их обвела вокруг пальца одна и та же женщина. Кто-то знал
— Появление Ларисы стало для нас спасением, — качает головой одна из пострадавших Нина Олеговна (имя изменено. — Авт.). — Во всяком случае, тогда я думала именно так. Моя дочь с детства страдает тяжелой формой сахарного диабета. Каждый день колет себе инсулин, но уже несколько раз впадала в кому. А ей ведь всего 25 лет! Испробовав всевозможные методы лечения в Украине, мы поняли, что здешние медики бессильны. Они и сами так сказали: дескать, вам могут помочь только в Израиле или Германии. Там практикуют новые методы лечения, и человек потом может обходиться без инсулина. Эти методы помогают не всем, но ведь нужно пробовать!
Когда мы узнали стоимость лечения за границей, поняли, что для нас это нереально. С моей зарплатой я не смогла бы накопить денег даже на краткосрочное пребывание в Израиле, не говоря уже о дорогостоящем лечении. Дочке тем временем становилось хуже. Видя, как она мучается, я искала любые способы помочь ей. И тут вдруг знакомая рассказала мне о Ларисе.
Сейчас Нина Олеговна уже не общается с женщиной, познакомившей ее с «благодетельницей» Ларисой. Действительно ли знакомая хотела помочь, неизвестно. Но тогда, год назад, она сказала, что Лариса Боготенко может устроить дочь Нины Олеговны на лечение за границей.
— Не бесплатно, но и не так дорого, как если бы мы делали это сами, — говорит Нина Олеговна. — Сейчас многие спрашивают: ну как же ты могла поверить первой встречной? Дай Бог этим людям никогда не испытывать то, что испытала я. Те, кто годами пытается вылечить тяжелобольных детей, таких вопросов не задают. Они знают, что в подобной ситуации хватаешься за соломинку. Знакомая представила Ларису Боготенко как вдову одного влиятельного чиновника. «У нее очень много связей, — сказала. — В том числе в Минздраве. Да что там говорить, бывший премьер-министр с ней за руку здоровается. Я уже рассказала ей о твоей дочери, она готова помочь».
На следующий день мы встретились. Новая знакомая оказалась симпатичной блондинкой на вид лет пятидесяти пяти. На встречу она приехала на «Мерседесе», при этом одета была скромно. Приветливо улыбнувшись, Лариса сочувственно положила руку мне на плечо: «Я знаю о вашей дочери. Я сама диабетик, инсулинозависимая и сейчас прохожу курс лечения. За границей мне помогли. До Израиля я уже не могла ходить, каждый день случались приступы. У меня много связей. Если ими воспользоваться, лечение за границей обойдется вам в два, а то и в три раза дешевле. Вы уже не первая, кому я помогаю». После разговора с этой женщиной я впервые за несколько лет почувствовала... уверенность, что ли. Она говорила мягко, спокойно, приводила примеры, как за границей вылечивались ее знакомые. Это успокаивало и вселяло надежду.
Через несколько дней Лариса пришла ко мне в гости познакомиться с дочкой. Они разговаривали больше часа. «Мама, эта Лариса такая хорошая, — сказала Аня после ее ухода. — Добрая, чуткая. Неужели она действительно поможет нам поехать в Израиль?» Видели бы вы эти полные надежды глаза! Анечка у меня хоть и сильная, но я видела, как она устала от этих мучений. Из-за болезни она толком даже учиться не могла, не то что работать.
— Лариса пообещала устроить вас в какую-то конкретную клинику?
— Да. Через несколько недель она позвонила: «Я обо всем договорилась. Готовьте деньги на оформление документов». Когда Лариса сказала, что поездка и лечение обойдутся в пять тысяч долларов, я сначала даже не поверила. На сайте израильской клиники, куда собирались везти мою Аню, черным по белому написана сумма — сто тысяч долларов. Разве могут быть такие скидки? «Не волнуйтесь, с клиникой полностью рассчитаются, — заверила Лариса. — Это сделает мусульманская благотворительная организация, я — одна из ее основателей. Вопрос уже решен».
— Стоит ли говорить, какие эмоции я испытала в тот момент? — качает головой Нина Олеговна. — Была так благодарна Ларисе. Надо же, почти нас не знает, а так помогает! Я говорила, что каждый месяц буду платить ей хоть по тысяче гривен — чтобы как-то компенсировать эту колоссальную сумму. «Господь с вами, Нина Олеговна! — воскликнула Лариса. — Вам не нужно ничего мне отдавать. У меня есть деньги, а вашей дочери нужно лечиться. Мой фонд и существует для того, чтобы помогать нуждающимся». «Но вам ведь эти деньги тоже нужны, — заметила я. — У вас тоже сахарный диабет...» «Ой, милая, не переживайте, — махнула рукой Лариса. — Муж у меня умер, дети далеко, у них своя жизнь. Что мне уже? А у Анечки вся жизнь впереди. К тому же меня подлечили».
— И вы заплатили ей пять тысяч долларов?
— Не сразу. Таких денег у меня тоже не было, все наши сбережения ушли на лечение в Киеве. Поэтому, когда Лариса сообщила точную дату операции (по ее словам, она все время была на связи с израильским доктором) и день вылета, я начала обзванивать знакомых. Сообщение о том, что дочь нуждается в операции, разместили и в интернете. Деньги собирали всем миром. Кто-то одалживал, кто-то приносил просто так. Помогали даже незнакомые люди, отправляя на счет Анечки по нескольку сотен гривен! Конечно, чтобы собрать всю сумму, пришлось влезть в долги. Каждый раз, когда на мой счет поступали деньги, я тут же их снимала и отдавала Ларисе. Ведь я платила не за операцию, а за оформление документов и прочие предварительные вещи. Как же мы с дочкой радовались, когда наконец отдали Ларисе всю сумму!
По словам Нины Олеговны, они уже собрали чемоданы, как вдруг позвонила Лариса: поездка откладывается.
— Сначала она сказала, что у врача, с которым была договоренность, возникли проблемы, — вспоминает моя собеседница. — Дескать, он срочно уехал в другую страну. «Придется немножко подождать, — сообщила Лариса. — Я все же надеюсь, что мы устроим вашу дочь к этому специалисту. Если нет — найдем другого, это не проблема». Но оказалось — проблема, еще и какая. Вернее, Лариса говорила, что вопрос «вот-вот решится». «На моей памяти такое впервые, — сокрушалась Лариса. — Ничего не понимаю, фонд ведь договорился с клиникой!» Анечке тем временем стало хуже. Из-за предстоящей поездки в Израиль мы прервали лечение и не пришли в положенное время к нашему украинскому специалисту. У Анечки случился приступ. Врач сказал немедленно пройти курс лечения. На это нужны были деньги, которых у нас уже не было. «Да скоро вы поедете, не волнуйтесь! — заверила Лариса. — Я уже веду переговоры с другой клиникой — может, так получится быстрее». «Но дочке плохо, — настаивала я. — Может, вы вернете нам хоть немного денег и мы пока подлечимся в Украине?» Лариса отказалась, попросив еще пару дней.
За неделю ничего не произошло. Каждый раз, когда Нина Олеговна звонила Ларисе, та рассказывала, как нелегко ей даются переговоры:
— Лариса могла утром позвонить и сказать: «Отменяйте все свои планы, сидите дома и ждите моего звонка. Как только я вам позвоню, берите документы и выходите на улицу — там вас будет ждать человек, который мне помогает». В итоге Лариса звонила вечером и, извиняясь, сообщала, что ничего не получилось. «Я им устрою, — возмущалась она. — Завтра же позвоню заместителю министра здравоохранения».
— Что она любила, так это упоминать фамилии известных людей, — рассказывает «ФАКТАМ» заместитель прокурора Голосеевского района Ирина Сивакова. — Всячески старалась показать, что она влиятельный и надежный человек. И, надо сказать, у нее это получалось. Даже отдав последние деньги и не получив результата, люди продолжали ей верить.
— Это было как наваждение, — качает головой Нина Олеговна. — Каждый день мы с дочкой ожидали, когда Лариса скажет нам ехать. А однажды она позвонила и слабым голосом произнесла: «Простите меня, я вас так подвела. Мне сегодня нужно ехать по вашему вопросу в Минздрав, а я слегла с приступом. Не могу встать с кровати. Но я все равно все организую и вас не брошу. Что бы со мной ни произошло, доведу дело до конца». Меня тут же охватило чувство вины: это все из-за нас, Лариса ночи не спала, пытаясь решить наш вопрос. Да еще и ее знакомая нам позвонила: «Да, слегла Лариса. Сколько раз говорила ей: подумай о своем здоровье! А она все о других беспокоится». В тот же день я прибежала к Ларисе домой и сказала, что буду о ней заботиться...
— Ларисе были готовы помочь все, кто сейчас проходит по делу как пострадавший, — говорит Ирина Сивакова. — Например, в такой же ситуации оказалась киевская пенсионерка, которая собирала деньги на протез для внука, родившегося без руки. И тут появилась Лариса, пообещавшая оформить ребенка в израильскую клинику, где ему смогли бы поставить сравнительно недорогой протез. В результате пенсионерка отдала ей тридцать тысяч долларов. Через некоторое время Лариса опять позвонила, попросив добавить еще пять тысяч — чтобы побыстрее сделать загранпаспорта и забронировать жилье в Израиле. Но потом сообщила, что планы изменились и попросила... 12 тысяч долларов. «С Израилем в последний момент не получилось, но я уже устроила вас в швейцарскую клинику», — объяснила. В общей сложности эта семья отдала аферистке около пятисот тысяч гривен.
Только в суде пострадавшие увидели, что под маской милосердной женщины скрывалась циничная аферистка. Лариса прекрасно понимала, что ради спасения своих детей люди готовы на все. В результате она разбогатела на полтора миллиона(!) гривен. Деньги мошенница сразу же переводила, скорее всего, на счета своих родственников. А у нее самой нет ни копейки. Даже «Мерседес», как оказалось, она арендовала. Кроме прочего, ей удалось обмануть одного известного столичного адвоката. Для него она была представительницей «богатого рода Байрамкумовых из Кабардино-Балкарии». Войдя в доверие к юристу и его супруге, Лариса выманила у них почти двести тысяч долларов: на свадьбу своего сына, на оформление наследства, а потом и вовсе себе на операцию. Хотя никакой операции не было. Из всех ее рассказов правдой оказалось только то, что она больна сахарным диабетом.
Как выяснилось, предприимчивая женщина имеет три судимости — все за мошенничество. Это были аферы с автомобилями и квартирами.
— В суде аферистка не отрицала, что брала деньги, — качает головой Нина Олеговна. — Сначала клялась, что хотела все вернуть. А когда поняла, что ей никто не верит, начала откровенно над нами насмехаться: «Ну что, плакали ваши денежки? Я и не думала, что вас так легко обмануть». Или говорила: «Посмотрите на этих убогих. Как они старались мне помочь! Дрались за то, кто из них будет мыть у меня в квартире пол». Не было заседания, когда бы она не доводила пострадавших до слез. Но самое страшное, что наших денег нет и вряд ли их удастся вернуть. На какие средства теперь лечить детей?
Голосеевский районный суд приговорил мошенницу к семи годам лишения свободы. Однако прокурору этот срок показался маленьким, и он подал апелляцию. По словам пострадавших, сама осужденная восприняла приговор спокойно. Только пообещала, что «скоро выйдет и устроит всем веселую жизнь».