В Киеве начался суд над юношей, обвиняемым в том, что в мае прошлого года в пригородном поселке Чабаны вместе с четырьмя дружками зарезал свою мать, тяжело ранил отчима и убил его племянника
Об этом диком случае «ФАКТЫ» писали в июне 2012 года.
Напомним, в ночь на 24 мая на пульте централизованной охраны Голосеевского райуправления милиции Киева сработал сигнал из пригородного поселка Чабаны. Прибывшие туда через несколько минут милиционеры увидели, как с балкона бросился вниз окровавленный мужчина. Это оказался хозяин дома. Затем стражи порядка, заблокировавшие дом, взяли на горячем банду из пяти юнцов, учинивших в доме настоящий погром. Когда правоохранители ворвались в помещение, они обнаружили на полу в спальне женщину с перерезанным горлом. А вскоре поблизости в недостроенном доме было найдено тело мальчика —
Как рассказывали «ФАКТАМ» милиционеры, одежда задержанных была в крови. У самого старшего (возраст бандитов был от 15 до 21 года) в заднем кармане джинсов обнаружили 900 евро. У юнцов также нашли подробный план дома и расположения мебели с указанием мест, где могли находиться деньги и ценные вещи. В одном из бандитов соседи узнали парня, живущего в доме, где случилась трагедия. Выяснилось, что погибшая женщина оказалась его матерью, израненный мужчина — отчимом, а мертвый подросток — племянником отчима (сыном его родного брата, живущего с семьей по соседству).
И вот после завершения следствия, длившегося почти восемь месяцев, дело передано в Киево-Святошинский районный суд. На первом его заседании пятеро подозреваемых, сидевших в клетке, вели себя спокойно и признаков раскаяния не проявляли.
В зале суда сидел отпущенный под залог шестой соучастник преступления Николай Кривенко по кличке Стратег (имена и фамилии подозреваемых изменены). Он не принимал непосредственного участия в преступной операции, но обвиняется в том, что был одним из создателей «подпольной организации» под названием «Террариум», главный девиз которой — «Убивай и обогащайся». Подсудимый Кривенко забавлялся игрой на дорогом мобильном телефоне и, беззаботно улыбаясь, переговаривался с сидящей рядом мамой.
Надо сказать, что все обвиняемые из благополучных семей, родители — преподаватели вузов, сотрудники СБУ. Да и сами они были учащимися престижных колледжа и гимназии. Лишь у одного члена этой группы отец погиб в автокатастрофе, мама находится где-то в другой области, а сам он живет с бабушкой и числится безработным.
Поскольку речь идет о возможном пожизненном заключении, судья Владислав Лысенко предупредил присутствующих, что дело будет рассматривать суд присяжных, назначен запасной судья. Защитников подсудимых было столько, что они заняли почти весь первый ряд.
Бабушка подсудимого Гарика Глебова — пожилая интеллигентная женщина в черном — молча вытирала слезы. В суде она выступает в качестве потерпевшей — ее внук подозревается в том, что зарезал собственную мать, ее единственную дочь. Теперь бабушка теряет и единственного внука, остается совсем одна. Она сказала «ФАКТАМ», что вряд ли доживет до его выхода из мест лишения свободы.
Отчима Гарика, выжившего после тяжелейших травм, в зале не было. Говорят, он теперь живет где-то в Киеве. В Чабанах практически не появляется и сказал, что хочет поскорее забыть этот кошмар. Его интересы в суде представлял адвокат.
Светлана и Николай Бернацкие, потерявшие старшего сына Андрюшу, в зале суда горестно молчали. Они до сих пор не могут прийти в себя от непоправимой утраты.
А вот учителя киевского лицея «Гранд» и одноклассники Андрея рассказывали «ФАКТАМ», каким он был заботливым и человечным парнем. Ребята по-своему поддерживают восьмилетнего брата Андрея Лешу, который учится в том же лицее: «Раньше у тебя был один брат, теперь мы все будем твоими братьями и тебя в обиду не дадим…»
Младшая сестричка, четырехлетняя Дашенька, перед Новым годом сказала бабушке: «Я построю лестницу на небо, по ней Андрюша спустится к нам, и мы отпразднуем вместе…» А могилу на кладбище она называет его домиком.
Подозреваемые на следствии сознались, что в начале той страшной ночи, прежде чем идти убивать отчима и мать Глебова, они хотели завладеть охотничьим оружием Андрюшиного отца. В полночь Глебов, который незадолго до того, вечером, приходил к Андрею чаевничать, вызвал мальчика по мобилке на улицу и потребовал принести ключи от дома. Шокированный такой просьбой Андрей отказался, и бандиты его… убили. Они долго и жестоко его избивали, а потом пошли в ход ножи.
— Вскоре после случившегося к нам приезжал отец Гарика Глебова — первый муж погибшей Виктории, — рассказала «ФАКТАМ» мама Андрея Светлана Бернацкая. — Просил прощения за поступок сына, сказал, что не ожидал от него такого и что не пошевелит пальцем для смягчения его участи. А после первого заседания к нам подошла и попросила прощения за сына мама Никитина…
В начале заседания адвокаты и родители одного из подсудимых — Данилюка — обратились к суду с заявлением, что их сына в СИЗО регулярно избивают, и потребовали отпустить его под залог на подписку о невыезде. Они также потребовали, чтобы суд проводился в закрытом режиме. Дескать, в совершении преступления подозревается несовершеннолетний. «Мой сын никого не убивал. А продажная пресса напишет неправду!» — эмоционально воскликнула мать.
В перерыве я подошел к супругам Данилюк, представившись работником той самой продажной, по их словам, прессы, и сказал, что хочу с ними встретиться. «Я с вами еще как встречусь! Так встречусь! — гневно выпалила миловидная женщина. — В присутствии адвокатов встречусь! Что такое пресса, прекрасно знаю. Сама в журналистике работаю…»
Когда я сказал, что работаю в «ФАКТАХ», супруги начали извиняться, повторяя, что их сын никого не убивал. По их словам, он караулил на кухне раненого хозяина, пока подельники разбирались с матерью Глебова и обыскивали дом. Увидев кровь, сын испугался и спрятался в ванной. Тем самым он спас жизнь хозяину дома, дав ему возможность выбежать на балкон, под которым стояли милиционеры. Иначе и его добили бы.
— Три года назад у нас убили дочь. Милиционеры убили, — неожиданно признался Данилюк-старший.
— А вы знаете, что ребята хотели убить всех своих родителей, чтобы завладеть имуществом? И вас с мужем убить?
— Знаю! — обреченно сказала женщина. — Поймите, я сына не защищаю. Поначалу даже вовсе отреклась от него. Пусть его судят, пусть получит, что заслужил. Но кто из него вырастет, если еще и мы, родные, от него откажемся? И зачем в СИЗО избивать?..
Суд постановил, что процесс будет открытым.
Единственным светлым пятном в этой кошмарной истории, вселяющим надежду, что мир еще не окончательно сошел с ума, стал восьмиклассник киевского лицея «Гранд» Андрюша Бернацкий. Почему он, в отличие от остальных, не оказался в банде, а наоборот, встал на защиту своей семьи?
После заседания суда я подошел к его родителям и попросил подробнее рассказать о погибшем сыне.
— Наш сын, как и его убийцы, тоже рос в обеспеченной семье, — рассказывает Светлана Бернацкая. — Но достаток пришел к нам не сразу. Муж работал учителем в школе, потом служил в налоговой милиции. А со временем жизнь заставила его заняться бизнесом. У Коли от первого брака есть еще двое детей. Много лет мы вшестером ютились в тесной квартирке на Теремках. Я по образованию психолог. Сейчас заочно учусь в Академии МВД. Тоже давно занимаюсь бизнесом, но все свое свободное время посвящаю детям. Они дороже любого богатства.
Выходцы из сельской местности, мы с Николаем Эдуардовичем мечтали жить в собственном доме. Восемь лет строились и до сих пор не закончили. Так же и Колин брат, который поселился рядом с женой и ее сыном от первого брака. Хорошо, когда родственники рядом! Мы нередко собирались семьями вместе, отмечали Новый год, другие праздники. И дети часто проводили время вместе. Не скажу, что Андрей и Гарик Глебов были друзьями. Гарик ведь старше на два года, а в школьном возрасте такая разница ощущается. Но иногда у них возникали какие-то общие интересы.
Вот и в тот вечер Гарик пришел к нам домой. Сказал, что надо что-то передать Андрюше. Выглядел нормально, был абсолютно спокоен, ничто в нем не настораживало. На его лице никогда не было никаких эмоций — ни радости, ни горести. Бывало, его мама просит принести дрова для камина. «Хорошо, мама, я иду…» — «Гарик, ты уже принес дрова?» -«Конечно, мамочка, я уже одеваюсь…» А сам — ни с места! Никогда не говорил «нет». «Да-да, конечно!» — и ничего не делал. Мальчиком был воспитанным: «Здравствуйте… Спасибо… Очень вкусно…»
Я не замечала за Гариком никаких вредных привычек. На семейных праздниках мог пригубить шампанского. Но оно ему веселья не прибавляло. Все время был каким-то вялым, малоподвижным, грузным. Не то что наш жизнерадостный Андрюша, из которого энергия била ключом. Он умел любую мелочь превратить в хохму. Например, в тот последний Андрюшин вечер, когда бабушка (моя мама) сделала им чай, Андрей взял обе чашки в руки, а пачку печенья — в зубы и шутливо мотал головой. И так понес все это в свою комнату, где они с Гариком что-то обсуждали.
Потом Гарик ушел. Андрей остался в своей комнате. Через какое-то время вернулся с работы муж. Сын выбежал к нему навстречу: «Папа, я тебя уже жду!..» Обнялись, пообщались. Они дружили. Отец научил его многим вещам, которые должен уметь мужчина — и гвозди забивать, и со сварочным аппаратом обращаться. Были последние дни учебного года. В понедельник Андрей должен был ехать в Крым в лагерь скалолазов. И в тот вечер мы легли спать поздно, после двенадцати ночи. Из комнаты Андрюши я еще долго слышала его покашливание — он немного простыл.
В пять утра нас неожиданно разбудила милиция. На мобильник мужа позвонил участковый и сказал, что с братом беда. Муж выбежал, а возле соседей полно милиции. И «скорая» отъезжает. Коля сел в машину и помчался за ней.
Милиционеры рассказали, что произошло, поинтересовались, что я думаю о Гарике. Еще не зная всего, я сказала, что ничего хорошего — скрытный, замкнутый. А относительно случившегося, говорю, может, Андрей что-либо знает, ведь Гарик вечером был у него. Попросила маму разбудить сына. Но оказалось, что в комнате его нет!
Мы обыскали весь дом. Увидели, что открыта дверь черного входа. И были уверены, что Андрюша куда-то убежал.
Возле соседского гаража на парапете лежали в наручниках задержанные. И неожиданно среди них мы увидели нашего родственника Гарика! Это был шок. Милиционеры разрешили мне задать ему один вопрос. «Где мой сын?» — посмотрела я ему в глаза. Он не отвел взгляд и ответил: «Не знаю».
Я встревожилась. Один из задержанных парней, видимо, слышал наш разговор и попросил старшего наряда Государственной службы охраны прапорщика милиции Плясецкого отвести его в сторону. Видать, не хотел, чтобы его слышали дружки. И сообщил, что Андрей находится в соседнем недостроенном доме. Когда милиционеры вышли из дома, по их виду я поняла, что случилось нечто страшное. Хотя пыталась гнать от себя плохие мысли. Может, ранен, думала, но жив! К нам с мамой подошли врачи «скорой» и предложили сделать уколы. Как только вернулся муж, нам сказали, что сына больше нет.
*Родители и братик Андрея Бернацкого (справа) Леша мечтали, что через два года, когда самая младшая Дашенька пойдет в первый, а Андрюша — в выпускной класс, на празднике первого звонка он понесет ее на плече с колокольчиком (фото из семейного альбома)
Коля хотел пойти в тот гараж, чтобы посмотреть место трагедии. Но милиционеры не советовали. Когда Андрюшу уже увезли, Коля все же пошел туда. Потом сказал мне, что лучше этого не видеть. На досках возле штабеля пеноблоков я позже увидела две лужи крови…
А изрезанному бандитами брату мужа, который после прыжка с балкона на бетон сломал еще и обе ноги, медики сделали несколько операций. Поправившись, он ни с кем общаться не хочет. Когда Гарик пытался его зарезать, Болеслав подумал, что это страшный сон. Ведь для пасынка он ничего не жалел — ни денег, ни новейших компьютеров и прочих дорогих вещей. О том, что его жену Викторию похоронили, Болеславу долго не говорили.
Некоторые родители подозреваемых пытаются всячески смягчить участь своих сыновей и обставить дело так, якобы никакого сговора и злого умысла не было, а убийства произошли… по неосторожности. И нанятые ими адвокаты добросовестно отрабатывают эту версию.
— На вас давление оказывалось? Деньги не предлагали?
— Нет. Да они и не посмели бы. Их чад поймали на горячем, во время совершения преступления, их руки и одежда были в крови.
— Перед несчастьем предчувствий нехороших у вас не было?
— Какое-то чувство тревоги за детей у меня в последние дни было. Обычно переживаешь за них, когда они вне дома. Хотя у Андрея в мобильном телефоне постоянно работал «маячок» и я всегда знала, где он находится, все равно было тревожно. Андрюша был заядлым велосипедистом, любил на велике выделывать разные трюки, прыгать. Мечтал вместе с отцом в близлежащем лесу проложить тропу для велосипедистов-экстремалов.
Никак не укладывается в голове. Ведь дружили семьями. Два брата, две семьи. Жили рядом. И Андрей к ним часто ходил. Увидит дядю — бежит. Захотят поиграть в теннис — идут к нам. Или приедут, скажем, они с экскурсии во Львов — зовут всех нас к себе, сувениры вручают, фотографии показывают.
Мама — погибшая Вика — с Гарика пылинки сдувала. Единственный ребенок, для него все самое лучшее. А он… Когда у него возникли проблемы с учебой в экономико-промышленном колледже, мама туда приходила и встречалась с преподавателями… Говорят, однажды он пришел в колледж с ножом. А еще знаю, что у Гарика произошел разрыв с девочкой. Видать, ее мама что-то предчувствовала, вмешалась и прервала их отношения. Он переживал. Его утешали двое дружков-одногруппников, будущие подельники.