65 лет назад, в ночь на 1 января 1944 года, в СССР прозвучал новый Государственный гимн страны
Летом 1943 года Сталин решил, что «Интернационал» как Государственный гимн СССР себя исчерпал. Требовался новый символ государства, который соединил бы страну в единый мощный кулак. Оперативно созданная комиссия объявила конкурс на лучший гимн. Еще продолжалась блокада Ленинграда, оставались оккупированными Киев, Минск и вся Левобережная Украина, а творческая интеллигенция страны вовсю трудилась над созданием нового гимна. В конкурсе участвовали лучшие силы страны, в том числе композиторы Дмитрий Шостакович, Арам Хачатурян и армия поэтов и писателей.
Победителями конкурса стали корреспонденты фронтовой газеты «Сталинский сокол» Михалков и Эль-Регистан, в соавторстве написавшие текст. Их слова идеально легли на музыку композитора Александрова, автора любимых песен Сталина «Священная война» и «Марш артиллеристов». До революции восьмилетний Саша Александров пел в хоре Казанского собора в Санкт-Петербурге, позже получил классическое музыкальное образование, с успехом закончив Санкт-Петербургскую и Московскую консерватории, был последним регентом церковного хора храма Христа Спасителя в Москве, взорванного 5 декабря 1931 года. Положенный на его музыку «Союз нерушимый» стал классическим гимном, с первых аккордов которого у слушателей мурашки бежали по коже.
В военной Москве судьба свела молодую студентку Московского автодорожного института и Московской консерватории Тамару Аветисян с авторами Гимна СССР Сергеем Михалковым и Габриэлем Эль-Регистаном.
- В один из дней 1943 года я шла по Столешникову переулку в Москве и неожиданно встретила свою ташкентскую приятельницу Валю Галанину с мужем, — рассказывает заслуженная артистка Украины Тамара Аветисян. — Встрече с землячкой я очень обрадовалась и с удовольствием приняла приглашение супругов зайти к ним в гости. Валя похвасталась, что ее супруг Эль-Регистан в соавторстве с известным писателем Михалковым пишет гимн. И рассказала, что первый куплет явился ее мужу во сне.
Вообще-то у Регистана была комната в коммуналке в районе станции метро «Калужская». Но когда в его дом попала бомба, Габо с Валентиной переселились в гостиницу «Москва», номер в которой оплачивался редакцией «Сталинского сокола».
В те годы существовала традиция ночных бдений (Сталин, как известно, работал по ночам. — Авт. ). Поскольку Михалков и Эль-Регистан тесно сотрудничали с маршалом Климом Ворошиловым, курировавшим в правительстве вопросы культуры, они часто уходили на работу вечером, а возвращались только под утро. В такие дни я оставалась с Валей ночевать в гостиничном номере.
Однажды ночью мы услышали в коридоре подозрительный шум. Позже оказалось, что как раз тогда происходило задержание знаменитого эстрадного певца Вадима Козина. Это было громкое дело тех лет: артиста арестовали за, как сказали бы сегодня, нетрадиционную сексуальную ориентацию. Тогда гомосексуализм был уголовно наказуем, отвечать приходилось по соответствующей статье Уголовного кодекса.
Приблизительно в это же время неподалеку, в гостинице «Метрополь», поселился певец Александр Вертинский, возвратившийся в СССР с милостивого разрешения Сталина. К слову, Александр Вертинской родился в Киеве, в доме № 43 по улице Владимирской (сейчас на его фасаде установлена мемориальная доска). Эль-Регистан одним из первых пришел с визитом к Вертинскому, а чуть позже помог получить мне 100 билетов на концерты знаменитого артиста, о чем я хлопотала по просьбе профкома института, так как достать билеты в кассах было невозможно. Толпу собравшихся перед концертом Вертинского в Зале Чайковского разгоняла конная милиция.
- Настоящие фамилия, имя и отчество Эль-Регистана, армянина по национальности, — Габриэль Аркадьевич Уреклян. Он родился в Тбилиси в 1899 году, потом переехал в Самарканд и со временем стал популярным журналистом в Узбекистане. Друзья называли его Габо или Эль. Последний слог его имени стал первой частью будущего псевдонима, а для второй части Уреклян выбрал название архитектурной жемчужины Самарканда — площади Регистан. Позже Регистан перебрался в Москву и работал корреспондентом «Известий».
До войны я училась в Ташкентском институте ирригации и мелиорации сельского хозяйства, студентов которого привлекали к строительству Большого Ферганского канала. К нам на стройку часто приезжали концертные бригады, в одной из которых танцевала Валя Галанина. Мы познакомились. В 1940 году на Ферганский канал прибыл из Москвы спецкор «Известий» Эль-Регистан. 40-летний Габриэль завоевал сердце танцовщицы, которая была моложе его на 17 лет. Мать Вали настояла, чтобы они расписались. У Регистана это был не первый брак.
- Как вы познакомились с легендарным Сергеем Михалковым?
Из разговоров друзей у меня сложилось впечатление, что они были уверены в успехе еще до заключительного, третьего, тура, хотя в конкурсе участвовала масса претендентов. Тексты, прошедшие во второй тур, заняли 600-страничный сборник. Проекты гимна отличались и по стилю, и по размеру. Во многих откровенно славился Сталин, иные оказались такими витиеватыми и многословными, что проникнуть в дебри их смысла было непросто. Именно Михалков и Эль-Регистан написали самый лаконичный и четкий текст.
- О Сталине друзья что-нибудь рассказывали?
- После утверждения гимна Сталин принимал его авторов в гостиной Большого театра. Перед утверждением окончательного варианта Сталин сделал несколько замечаний к тексту Михалкова и Эль-Регистана.
Я хорошо помню сталинскую пометку в строке «Союз благородный республик свободных». Иосиф Виссарионович считал, что слово «благородный» у простого народа ассоциируется с обращением «ваше благородие». После полученного замечания авторы исправили «благородный» на «нерушимый». И упросили вождя подарить им карандаш, с которым он читал их текст. Авторы подарили мне впервые изданный гимн, сопроводив его дарственной надписью, который я храню по сей день.
- Какие почести были оказаны авторам нового гимна?
- После утверждения сессией Верховного Совета СССР Государственный гимн Советского Союза впервые прозвучал по радио в ночь на 1 января 1944 года. Его музыка была известна всем как «Гимн партии большевиков», написанный композитором Александровым в 1936 году на слова Лебедева- Кумача. Кроме денежной премии, авторам текста нового гимна Михалкову и Эль-Регистану выделили жилплощадь в Москве.
В те времена семья Михалковых-Кончаловских жила в доме № 6 по улице Горького. Несмотря на помпезный внешний вид «сталинки», квартиры здесь были небольшие, очень тесные. Жилплощадь Михалковых состояла из трех комнат — 16-метровой, 14- и 6-метровой, предназначенной для прислуги. Решением правительства эту квартиру передали Регистану, а Михалковым неподалеку предоставили четырехкомнатную.
Поскольку лидеры республик, приехавшие на заседание Верховного Совета СССР, проживали в одной гостинице с Регистаном, они наперебой приглашали авторов гимна в свои апартаменты. Вместе с Габо и Сергеем Владимировичем и их супругами я попала на прием к председателю Совета министров Армении Мнацаку Папяну. Продукты для армянской делегации находились в спецвагоне. Нам пришлось долго ждать приглашения к столу, так как повара, отправившегося за ними, задержала милиция за передвижение по городу без пропуска.
Пока выяснялись обстоятельства происшествия, гости развлекались. Валентина исполнила узбекский танец, я что-то спела. Супруга Михалкова Наталья Петровна, прекрасно владевшая английским, что тогда было большой редкостью, декламировала Байрона в собственном переводе. Как вдруг во время чтения раздался гомерический хохот. Это Сергей Владимирович, откинув на лоб прядь волос, стал поразительно похож на Гитлера, чем невероятно развеселил присутствующих. Наталья Петровна пребывала в замешательстве. Потом в благородном семействе происходили бурные объяснения. Два лидера в одной семье — популярнейший в те времена Сергей Владимирович и поэтесса и переводчик Наталья Петровна, дочь известного художника Петра Кончаловского и внучка гениального русского художника Василия Сурикова, — с трудом находили согласие.
Также авторов гимна принимал председатель Совета министров Таджикистана Курбанов. Сталин считал, что у власти должны находиться представители народа, и Курбанов полностью соответствовал этому видению вождя. В номере он сидел в каракулевой шапке и под аккомпанемент национального инструмента пел народные песни. При минимуме закусок на столе стояла батарея шампанского.
- В военные годы продукты выдавали по карточкам. Перепадали ли вам деликатесы от друзей, обласканных властью?
- В те годы вся Москва питалась по карточной и талонной системе. Я как актриса третьей категории Всесоюзного гастрольного объединения получала оклад 1200 рублей. В репетиционный период полагались лишь полставки. Поскольку я еще готовила программу, занималась с балетмейстером, концертмейстером, режиссером, то мне выплачивали 600 рублей в месяц.
Меня прикрепили к ресторану гостиницы «Астория», где я и питалась. В карточном отделе из моей продуктовой карточки вырезали необходимые граммы и выдавали обед. Частично ресторан обслуживал посетителей по коммерческим ценам, по которым мне был недоступен даже бутерброд.
Поэтому можно только догадываться, как я себя чувствовала, будучи приглашенной в ресторан гостиницы «Националь» на Манежной площади. Это была очередная привилегия авторов гимна и их супруг. Наталье Петровне в тот день нездоровилось, и Регистан пригласил меня. Обед на четверых накрыли в кабинете дипломатических приемов, обставленном старинной мебелью. Невозможно было отвести взгляд от горки с искрящимся хрусталем. Других посетителей, кроме нас, не было.
Хотя никто ничего не заказывал, блюда все вносили и вносили… Это были салаты, мясные и рыбные ассорти, бульон с пирожками, отбивные. В завершение ужина подали кофе, сыры и фрукты. Сергей Михалков взял кусочек сыра руками, на что Габо, который был на 14 лет старше своего товарища, сказал: «Сережа, такая изысканная обстановка, а ты руками берешь сыр». Михалков уверял, что бра-а-ть (он немного заикался) сыр руками дозволено. Тогда мужчины поспорили на шампанское, а в качестве арбитра вызвали метрдотеля, который служил в «Национале» еще до революции и знал все тонкости этикета. Он пояснил, что брать руками нельзя ничего, кроме пирожков на фуршете. Так что Михалков проспорил, но шампанское не поставил.
- Как в дальнейшем сложилась судьба супругов Регистан?
- Поскольку я была занята своими проблемами с учебой (мне предстояло сделать выбор между институтом и консерваторией) и жильем, времени на праздное времяпрепровождение не оставалось. И постепенно я отдалилась от семьи Эль-Регистана.
Однажды летом 1945 года я встретила на улице Валю. Я как раз бегала в поисках обуви к новому сценическому костюму и поделилась этой проблемой с приятельницей. Валентина пообещала продать мне свои серебряные туфли и предложила зайти к ней в гости на следующий день.
Как мы и договорились, я позвонила Вале. Чужой голос ответил, что она не может подойти к телефону — умер Эль-Регистан. Накануне во время нашей встречи никаких разговоров о проблемах со здоровьем Габо не было. Его смерть была очень неожиданной. Когда Габриэль явился в Кремлевку, все удивились, как он мог в таком состоянии дойти до больницы. В некрологе, подписанном членами правительства, известными писателями и композиторами, в том числе Симоновым, Шолоховым, Твардовским, Тычиной, Бажаном, Рыльским, сообщалось о непродолжительной тяжелой болезни. После прощания в помещении Союза писателей гроб с телом Регистана был доставлен на Новодевичье кладбище и захоронен недалеко от могилы Алексея Толстого, с которым он дружил. На похороны, кроме жены Вали, пришли первая жена Регистана вместе с сыном, женщина — мать незаконнорожденной дочери и новая пассия Габо — красивая узбечка. Одним словом, ситуация была не из приятных. Я стояла поодаль.
После смерти Регистана его квартира на улице Горького превратилась в коммуналку. Из Тбилиси приехала его мать, и Союз писателей ходатайствовал о предоставлении ей одной комнаты. Вторую предоставили жене Валентине, а третью, шестиметровую, — малолетней дочери. После серии обменов в квартире стали жить посторонние люди.
P. S. Текст Государственного гимна Совесткого Союза в сталинском варианте пережил одного из его авторов — Эль-Регистана — только на десятилетие. После осуждения культа личности в 1956 году из-за слов «Нас вырастил Сталин на верность народа» текст гимна был забракован, и до утверждения в 1977 году новой редакции звучала только музыка Александрова.
Государственным гимном Украинской ССР в 1978 году был утвержден текст Павла Тычины и Миколы Бажана на музыку авторского коллектива под руководством Антона Лебединца «Живи, Укра∙но, прекрасна i сильна. В Радянськiм Союзi ти щастя знайшла… », который с распадом СССР отправили в архив. В независимой Украине звучит Государственный гимн «Ще не вмерла Укра∙ни… » (слова Павла Чубинского, музыка Михаила Вербицкого).